Цикломерон

Бабка-консьержка сидит у окна,
Бабка-консьержка всё время одна,
Бабка-консьержка не лето, не осень,
Бабка-консьержка - зима и весна.
Бабка-консьержка трезвонит в звонок,
Всех мужичков величает «сынок»,
Бабка-консьержка пьёт сахарный кофе
И засыпает без задних ног.
И без передних рук просыпается,
Жителям в добрых словах рассыпается,
Всех запускает и всех провожает,
Бабка всех любит и всех уважает,
Бабка-консьержка не носит очки,
Мерно трясутся ее кулачки,
Вьюн со стены ей щекочет макушку,
Комната напоминает психушку,
Бабка-консьержка - вода и огонь,
Бабка-консьержка - попробуй тронь,
Бабка-консьержка - безудержный ангел
И распростёртая миру ладонь.
Бабка-консьержка - невыбитый зуб,
Бабка-консьержка - несъеденный суп,
Бабка-консьержка задорен и весел,
Пакостен, гадостлив, злобен и груб.
Она, словно мир, удивительно тесен,
Она сборник сказок, преданий и песен,
Она – добродушный гном,
Она – сумасшедший дом,
Накрытая поляна, Царевна-Несмеяна,
Многолюдная страна, где Великая Стена.
Посреди неизвестной местности
Величавый стоит дворец,
Там на троне трёхперстно крестится
Перепуганный всмерть юнец.
Кто он? Он император.
Кто он? Он узурпатор.
Кто он? Великий восточный мудрец,
Построивший полный загадок дворец,
Где в жизнь воплощаются слухи,
Где призраки бродят и духи,
Где всё происходит и ничего нет,
Где мрак, темнота и сияющий свет,
Где тысячи тайных комнат
Среди девяти измерений,
И мир для людей существует, соседствуя
С миром для привидений.
Здесь самый красивый трон.
На нём восседает он.
Он избранный, он кумир,
Он есть параллельный мир,
Он с узким разрезом глаз,
Он зрит на весь мир, на нас,
Предчувствует злую беду
В 641-м году.
Историю перепишут,
Вины никто на признАет,
Потомки о нём не услышат,
Потомки о нём не узнают.
А Солнце светило и светит,
Планета считает круги,
Едет старик в обветшалой карете,
Кругом не видать ни зги.
Стрела летит в колесо,
Кучер попал в лассо,
Старик оробел слегка,
Но сжалась в кулак рука.
"Старик, отдавай что есть!" -
пытаясь в карету влезть,
Ему прокричал коренастый вор
И передёрнул затвор.
Полез разбойник в карету.
А там старика-то нету!
Вылез старик – стоит, притих
Сзади воров других.
Ударами точными с стиле кунг-фу
Старик разбросал всю лесную братву,
Кучера освободил,
Тот лошадей взбодрил,
Старик в карету залез
И дальше в путь через лес.
Рассказ подходит к концу,
Не спится в ночи мальцу,
Малец открывает глаза,
Малец подходит к отцу.
- Отец, ты не спишь ведь?
- Нет.
- Скажи, а кем был мой дед?
- Он был звездочётом, сынок,
Прожил сто шестнадцать лет.
- Он звёзды считал когда?
Вечером, ночью, да?
- Молва ходила о нем,
Что звезды считал он днем.
В лесу у болотца
Пустого колодца
Облюбовал он дно.
Днём ему домом было оно.
- А ночью? Отец, расскажи!
- А ночью он спал во ржи.
Точнее, конечно, не спал.
А тоже звёзды считал.
- И сколько их там наверху,
Сказал кому-нибудь он?
- Брату сказал, пастуху.
Их квантовый триллион
В девятизначном кубе.
- Он умер во время войны?
- Повесился он на дубе.
Из-за измен жены.
Бабки твоей, Эдиты.
Спать-ка, сынок, иди ты.
- Как интересно, пап!
Но тут же раздался храп.
Малец стоял у окна,
Манила мальца Луна
И мириады звёзд.
Звёзды построили мост
С неба к его окну.
Малец взглянул на Луну
И в ту же секунду ступил на мост,
Встал на нём во весь рост.
Мальчик шагает вперед.
Сиянье Луны зовёт
Куда-то туда, где великое множество
Белых светил живёт.
А где-то внизу под мостом,
Прикинувшись чёрным котом,
Воду речную пил
Оборотень Кирилл.
Хвост над спиной дугой.
Какой-то он стал другой,
Побитый, с ободранной шерстью и кожей,
Он сам на себя непохожий.
А дело, конечно, в том,
Что он, обернувшись котом,
Начал ловить мышей,
Скаля пасть до ушей.
Забыл, вероятно, он,
Что житель крыш – дед Семён,
Ночью, спускаясь с крыш,
Превращается в мышь.
Оборотень Кирилл
Мышь зубами схватил,
Но мышь превратилась в деда Семёна,
Кот по зубам отхватил.
Вечер давно настал,
Рассказчик слегка устал,
Внимание двух городских хулиганов
Уставлено на пьедестал.
Памятник на пьедестале
(волосы дыбом встали!)
Ноги размял и сошёл с пьедестала,
Пока горожане спали.
Но двое шальных ребят
Сидят в кустах и не спят,
За городским монументом ожившим
В четыре глаза глядят.
Памятник начал руками из бронзы землю в ночи копать.
Разбрасывал памятник в разные стороны камни, грунт и асфальт.
На площади города образовался глубокий и узкий лаз.
Из недр Земли ночной город окутал розово-синий газ.
Мальчишки как побегут!
Но памятник тут как тут!
Куда ни беги - отовсюду навстречу
Памятники идут.
И все как один - к лазу.
И все как один - сразу
Прыгнули в узкий лаз.
И лаз закрылся тот час.
И перестал из земли выделяться розово-синий газ.
Встает человек с утра,
В деревне с утра жара!
Слышно, как где-то поблизости носится
Местная детвора.
Он вышел во двор и присел на крылечке,
Выпустил к небу из дыма колечки,
Солнце вовсю печёт...
Пот с мужичка течёт...
Вдруг слышит мужик непонятную речь,
И пот со лба стал сильнее течь:
Рядом с ним на крылечке
Смешные сидят человечки.
Зелёные, головастые,
Маленькие, глазастые.
Их двое - сидят, мурлычат
И пальцами в небо тычат.
Мужик осмелел, вытер пот со лба,
Сказал человечкам такие слова:
"Друзья, как вы тут оказались?"
Гости слегка стушевались,
После чего заразительным смехом
Весело рассмеялись.
Да так, что даже и сам мужичок
Расхохотался себе в кулачок.
Солнце палИт из-за речки.
Смеются втроём человечки.
А дома на кухне старуха-жена,
Блины подгорают в печке.
Выдался жаркий денёк.
"Где ты там, муженёк?"
А муж с полчаса как в тарелке блестящей
Летит на планету Н'ьок.
Записка с неба упала,
Жена подняла, прочитала.
И тут же, закончив читать,
Перечитала опять:
"А нечего было всю жизнь многолетнюю
Нервы мои трепать!"
Лекарь сидит и ждёт,
Когда пациент зайдёт.
В дверь постучали, вошёл пациент -
На вид - три десятка лет.
Кашляет и сопит.
Дышит когда - хрипит.
Лекарь открыл ему рот посильнее
И в горло ему глядит.
"Кашель у вас плохой.
Слишком уж он сухой" -
Лекарь промолвил и в горло больному
Правой залез рукой.
"Вот и попался, мой мальчик!
А-ну вылезай, обманщик!" -
и вытащил кашель из горла больного,
Больной присел на диванчик.
Доктор достал бидон,
Водой был наполнен он,
Кашель в бидон окунул,
Глазом левым мигнул,
Кашель в воде смочил,
Больному назад всучил:
"Ваш кашель сухой был, смотрите - он мокрый!"
Больной рукава засучил,
Кашель засунул в рот,
Быстро сглотнул и вот
Лекарь другого уже пациента
В своём кабинете ждёт.
Играл музыкант на гитаре,
Был музыкант в ударе,
Песни, что нынче в моде,
В подземном играл переходе.
Припевы сменяют куплеты,
Аккорды один за другим,
А люди кидают стальные монеты
В шляпу, что перед ним.
В четыре часа обезлюдел проход,
Смутив тем самым певца,
Который за деньги играет, поёт,
Улыбка сошла с лица.
Никто не подбросит монет,
Прохожих всё нет и нет,
Лишь ветер гоняет туда и обратно
Обрывки дневных газет.
Ругнулся певец сгоряча
И, сняв гитару с плеча,
Принялся было домой собираться
Что-то под нос бормоча.
На башне пробило «пять»,
Народ появился опять.
Но голос знакомый мне ласково шепчет:
"Сказочник, время спать…»