Молитва у океана

Волны. Волны тихо тянутся на холодный песок, шелестя, бьются о берег и возвращаться в море, чтобы умереть и дать проделать тоже самое, другим, тихим путникам - волнам. Из-за дымчатых облаков светят две луксорианские луны. Одна большая, как скала, белая, яркая, с одним крупным морем похожим на ящера, другая маленькая, зеленовато голубая, висящая почти у горизонта. Небо высокое, бездонное, темное; звезд немного, их оттеняют луны, те, что видны такие далекие, такие недоступные и такие насмешливо вечные. Полупрозрачные облака, как пар, который выдыхаешь на холоде, похожи на пряди женских волос. Странная музыка лунного света уводит по волнам к, еле различимому между морем и небом, горизонту. Волны. Страшная полночная тьма и синий свет мешаются и растекаться по морю, по небу тем необъяснимым, что то на всех планетах высоко завиться вечностью.
Самый священный час длинной, и глубокой ночи Луксора. Тишина. Шелест волн. Дыхание океана. Идут века, тысячи миллионы лет, а у океана тот же пульс, то же дыхание. И как сотни лет назад его воинственные предки, наком Царства сидит скрестив ноги у самой воды. Тёплые волны слизывают песок с шершавых пяток накома. Его красивое полуобнаженное тело отбрасывает короткую тень. Синий торс накрест обвивают два белые ленты. Осанка прямая как у храмовых скульптур. Неподвижные, смотрящие вдаль, золотые глаза подернуты задумчивой дымкой. Рот приоткрыт. Две из трех черных кос падают на плечи. Лоб канонически выбрит.
Сзади накома на расстоянии пятнадцати метров, одинаково удаленные друг от друга четыре безмолвных всадника-чилана. Под ними приземистые специально обученные чёрночешуйчатые ящеры с большими страшными головами и маленькими красными глазками. На каждом челане чёрный доспех из панциря бронтообуса , на доспехах кислотой выгравированы мистические знаки. Головы защищает стланой лакированный шлем под цвет доспех, на шлеме султан - три больших ярко-красных пера. Руки воинов, крепко держащие узду, готовы в любой момент рванутся к белым, молниеподобным мечам. Но пока они неподвижны как звезды. Они сторонние свидетели и участник таинства. Они надеяться. Они молятся.
…Волны, шелестя, бьются о берег и умирают в море. Наком смотрит вдаль. Вдруг он плавно простёр правую руку в сторону моря, не величественный, такой личный жест будто он о чём-то умоляет отца, такой личный такой, такой трогательный жест.
«Я могу говорить. Они ничего не слышат, в их ушах войлок, да они и не услышат . Ах… И все за мной. Всё на мне… Как это тяжело, звезды. Как это тяжело…
Я знаю, я ясно знаю. Богов нет. Не в тот век мы живем. Эти эмалевые изваяния, эти скальные храмы просто зеркало отражающее силу и страх пред жизнью народа Царства, вот и всё. Смешно это говорить мне! Стыдно и смешно… Но ты есть. Ты меня слышишь. Ты – всё, ты – везде, ты – во всём! Ты звёзды, ты море, ты небо, ты Луны, ты лес… ты – я. Ты видишь этих демонов, ты чувствуешь их каждым листом, ты знаешь, что сейчас в душах людей Царства!
Они прибыли со звёзд, из тех миров, которые пророчили наламы. Они говорили, что не желают нам зла, они сказали, что им доступно всё, они клялись, что будут нам помогать … Так и было. Они учили нас, видели наши храмы, были в городах на играх, многое нам дали, прекратили голод лечили нас от болезней, утверждали, что мы скоро станем такими же как они. Я думал, они посланы тобой!.. Но потом завеса спала. Они оказались таким же, как мы, советы незаметно перетекли в принуждения, мы не успели опомниться от восторга и ужаса, как трон калама уже оказался в их паутине. Они рушили древние основы, убивали в нас память о наших отцах, они по «соглашению» огородили часть нашей, земли железами стенами, они отобрали часть тебя, вонзили в тебя свою холодную сталь, распотрошили твоё чрево, жгли, рубили, взрывали. И все это время, когда на наши головы летели обломки многовекового порядка, когда мы постепенно из властелинов мира превращались в арендаторов нашей же земли, когда горы дрожали от поступи их стальных чудовищ, всё это время они продолжали твердить, что несут нам благо!
Жалься над нами. Ты сама, сама страдаешь от привезённого ими ада. Посмотри. Мы твои дети. Мы часть тебя. Я знаю, ты всё можешь. Самими мы не встаем перед этим вихрем смерти. Мы либо погибнем, либо превратимся в животных, которых держат в клетке! Заставь их уйти. Чтобы они ушли, и никогда больше красные звезды не падали на нашу землю. Заделай это во имя нас, заделай это во имя себя самой. Заделай это… во имя их».

Волны, шелестя, бьются о берег и умирают в море. Луны стали тускнеть, клониться к горизонту. Ночь светлеет. Ели ощутимый восточный ветерок играет в темных косах. Всё тихо. Только шелест волн без, тихо разливается по путаному пляжу. Море спокойно и величественно дышит, как дышало многие миллионы лет назад. Море дышит. Море молчит.
Становилось холодно. Нокам не шевелился. Его суровые золотые глаза смотрели в какую-то таинственную даль, которую мог видеть только он.
Нокам, не разжимая губ, тяжело вздохнул. Он видел, как огромная железная машина зазубренной пилой валит одно за другим высокие многовековые деревья.