Глава 3. Санитарным поездом - в Москву

 
 Осень 1943 года. Мне 11 лет. Я только что переболел жестоким брюшным тифом. И вот - новая напасть - регулярные изматывающие приступы малярии. И всё это на фоне постоянного недоедания военных лет. Врачи советовали для прекращения приступов малярии сменить для меня «климат места проживания». Конечно, они понимали, насколько трудно в условиях военного времени воспользоваться  таким советом.
 
Но мама нашла способ, как это сделать. Она написала своей маме Антонине Никаноровне и получила от неё письмо с согласием на то, чтобы я какое – то время пожил у неё в деревне.

 Очень существенную помощь ей оказала Вера Всеволодовна, с которой мама к тому времени уже поддерживала отношения как с будущей свекровью. Вера Всеволодовна, главный врач госпиталя, договорилась с офицерами, уезжавшими домой после окончания лечения, чтобы они взяли меня с собой - до Москвы.

Их было трое: капитан Чёрный, старший лейтенант Лобанов и ещё один старший лейтенант, фамилию которого я не помню. Тогда они казались мне очень пожилыми людьми. Сейчас я думаю, что ни одному из них не было и тридцати лет. Оба старших лейтенанта были на костылях. Моим основным «опекуном» стал Лобанов как самый энергичный из них, или просто как самый здоровый.

 Итак, в первых числах февраля 1944 года поздно вечером на станции Никель мама проводила меня и моих опекунов до санитарного вагона поезда Орск - Оренбург. Я был уже полусонным и не помню, какой это был вагон и как мы в нём разместились. Помню только, что в вагоне было очень тесно.

 В Оренбург поезд пришёл примерно в полдень следующего дня. В те годы город назывался не Оренбургом, а Чкаловым, и область, соответственно называлась Чкаловской. Но железнодорожная станция и в те годы сохраняла название Оренбург.

Скоро состоялась пересадка в санитарный вагон поезда, пришедшего с юга, кажется, из Ташкента. Это был обычный плацкартный вагон. Моим спальным местом стала третья полка. В этом вагоне ехали, в основном, офицеры. Кто–то из них ехал долечиваться, но были и такие, кто не только для войны, но и для мирного труда были малопригодны - по инвалидности.

 Удивительно, но именно инвалиды казались самыми жизнерадостными пассажирами. А если вдуматься, то ничего удивительного в этом не было: для них война была окончена, они своё отвоевали, и они остались живы! Но и те, которым, возможно, ещё предстояло воевать, не казались угнетёнными. Всё – таки в начале 44–го года уже ощущался перелом в ходе войны в нашу пользу.

.