Фарца

Исполняю пожелания нашего товарища, давшего хороший, очень вдумчивый и обстоятельный комментарий на мою статью о прошлой кавказской войне. Пишу про фарцу и фарцовщиков. Была такая дурь в СССР и не менее дурацкая борьба с ней.
Сам я, Боже упаси, фарцовщиком не был, но жил в Москве и имел в этой среде знакомых. Лично мне, врать не буду, ни один из них не нравился.

Большинство граждан СССР, а ныне России, полагали и полагают, что фарцовщики – недалекие и морально жалкие типы, которые цепляли иностранцев возле интуристовских гостиниц, выклянчивая у них поношенные вещи в обмен на грошовые сувениры, а порой, что скрывать, - добывали все это в обмен на сексуальные услуги. Короче говоря, грязновато-нагловатое дельце это было. И я, в общем, с такой оценкой согласен. Кстати, кого эта тема интересует подробно, рекомендую книгу Дмитрия Васильева «Фарцовщики. Как делались состояния. Исповедь людей «из тени». 2007 г. Там тема трактуется несколько в более оптимистическом ключе, нежели тот, что навеян моим личным житейским опытом.

Увы, действительность как всегда сильно расходится и с жизненным опытом отдельного человека, и  с привычными стереотипами. Настоящие, успешные фарцовщики составляли значительную часть подпольной экономики СССР. Они делали состояния и закладывали основы будущих олигархических империй,  умудрялись «красиво» сорить деньгами в те времена, когда советские люди несказанно радовались, если им удавалось добыть рулон туалетной бумаги или палку колбасы. Как? Почему про фарцовщиков и тогда и сейчас практически ничего не известно? Почему ветераны фарцовки не торопятся «вспомнить былое» и поделиться своими воспоминаниями?

Итак, вводная.
В стародавние советские времена на просторах нашей Родины – господствовал дефицит.
 
Те, кто постарше еще помнят очереди за колбасой и импортными сапогами. Кто родился позднее – вот вам картинка из тех дней. Очереди были порой на несколько дней. Чтобы не прогнали завтра, писали номерочки на руке химическим карандашом. Называлась эта процедура «метиться». Руки не мыли на ночь, а то хана твоей очереди.

Были очереди на долгие годы. Человек порой умирал, и очередь наследовали потомки. За холодильником мы стояли 11 лет, за авто так и не достоялись. Сначала стоял отец, а после его смерти я. На установку телефона тоже не достоялись.

На рынке СССР спрос намного превышал предложение, такая несбалансированность рынка, вызванная отрицанием экономических законов со стороны партии большевиков с самого дня ее рождения, породила особенную породу людей, звали их спекулянты и фарцовщики.

Чем они занимались?  Спекулянты – покупали товар «из-под прилавка» обычных советских магазинов, используя связи с продавцами и торговыми работниками,  по государственной цене. А продавали обычным советским гражданам в несколько раз догроже, но  зато без очереди, модные и нужные (импортные) вещи. Свои были такого качества, что годились только на огородное пугало.

Фарцовщики – это элита спекулянтов, работали с товаром, поступившим непосредственно из-за рубежа (по дипломатическим каналам, от граждан, прибывших из заграницы и т.д.).

Обе эти категории продавцов работали в СССР нелегально (так как свободного рынка не существовало), но считались людьми «продвинутыми в рыночных отношениях» и вопросах торговли.

Фарцовщик – один из ярких типажей советской нелегальной теневой экономики 60–80-х годов. Официальная советская пропаганда, повторяю, изображала фарцовщиков как малоприятных юнцов с нахальными бегающими глазками, которые околачивались возле гостиниц, выклянчивая у иностранцев жвачки, значки и галстуки, чтобы затем продать последние по спекулятивной цене. Нынешняя квазилиберальная пропаганда представляет фарцовщиков «пионерами бизнеса», которые в тяжелых условиях коммунистической тирании занимались коммерцией, как все нормальные люди в нормальных странах, а что они выпрашивали заграничное «шмотье», то кто, мол, виноват, что советские «тряпки» были такого ужасного качества, что народ за бешеные деньги был готов купить даже ношеные заграничные вещи… Итак, по-прежнему мы остаемся во власти пропагандистских стереотипов. Была одна крайность, стала другая крайность.

Однако те фарцовщики, которых проклинал советский и превозносит современный псевдолиберальный агитпроп, в среде реальных фарцовщиков не пользовались практически никаким авторитетом – да и вообще имели к фарце отдаленное отношение. Этих попрошаек, суетившихся возле «Интуриста», настоящие фарцовщики презрительно именовали «бомбилами» или «чуингамщиками», и они представляли низший уровень той подсистемы теневой советской экономики, которую называют фарцовка. Сама же эта система до сих пор почти не изучена, впрочем, как и многие другие феномены «развитого социализма».

Интересные факты в изобилии предоставляет уже упомянутая выше книга молодого петербургского журналиста Дмитрия Васильева  Он сумел найти и опросить людей, которые в 60–80-х занимались фарцовкой в Ленинграде.
 Но сначала – договоримся о терминах.
 
Фарцовкой в СССР называли нелегальную продажу вещей заграничного, прежде всего западного, производства, которые были выменяны у приезжавших в СССР иностранцев или покупались за границей, а потом контрабандой переправлялись в СССР. Это была целая система, которая в корне отличалась от того образа фарцовки, что сложился в общественном сознании под влиянием пропаганды. Но прежде чем обратиться к ней, выясним происхождение самого слова «фарцовка». Имеется две версии его этимологии. Согласно первой оно происходит от английского словосочетания for sale («продается»). Согласно второй оно произошло от словечка «форец» из жаргона одесситов, где им обозначали специального человека на рынке, который, «заболтав» продавца, мог купить у него вещь в несколько раз дешевле первоначальной цены, а затем тут же перепродавал ее кому-нибудь с выгодой для себя. В пользу одесского происхождения слова «фарцовка» говорит также то, что именно в Одессе начиная с дореволюционных времен и весь советский период процветала контрабанда иностранных вещей, которые моряки с заграничных судов с удовольствием выменивали на вещи местного производства (особенно ценилось советское нижнее белье, так как оно делалось из 100% хлопка и было очень теплым) и спиртное. Но такая контрабанда имела ряд существенных отличий от фарцовки, к тому же она существовала и существует всегда, а фарцовка имела четкие временные рамки.
 
Фарцовка возникла в 60-х, расцвела в 70-х и исчезла вместе с Советским Союзом. Зародилась она среди «стиляг», - неформального движения в кругах советской «золотой молодежи» 50–60-х, участники которого, желая противопоставить себя образу положительного советского молодого человека, одевались в одежду, модную тогда на Западе, слушали западную музыку. «Стиляги» были первыми жертвами и одновременно распространителями романтики «Америки, в которой я не буду никогда», которая потом поразила широкие круги советской молодежи. Но в 50–60-х они выглядели «белыми воронами», их объявляли «предателями» и «идеологическими врагами-оборотнями» официальные газеты, с ними боролись комсомольские патрули и дружинники. «Стиляги» и были первыми фарцовщиками и первыми покупателями нафарцованных вещей. Выменивали они вещи у живших в столичных общежитиях иностранных студентов, причем это был именно натуральный обмен (скажем, американский галстук на бутылку армянского коньяка). С валютными операциями не связывались, потому что за это по советским законам полагалась высшая мера наказания – расстрел. Вещи продавали только «своим».

В этот период, который сами фарцовщики будут потом считать «золотым веком», сложились те особенности фарцовки, которые отличали ее от банальной спекуляции. Прежде всего, первые фарцовщики старались не ради денег. Они были искренними поклонниками всего западного, готовыми отдать десятки полновесных советских рублей за дешевый пакет из супермаркета, который в США стоил 10 центов, только потому, что на нем реклама «Мальборо» и он «из самих Штатов». То есть фарцовщики были носителями особой идеологии, которая предполагала определенный стиль поведения и которая четко разделяла обычных советских людей и «продвинутую», «стильную» молодежь, стремившуюся жить по западным стандартам, к каковой себя относили «стиляги» и фарцовщики. Они даже имели свой сленг, сформировавшийся на основе английского и затем повлиявший на язык хиппи («ченчить» – совершать сделку, «дойч» – западный немец, «воч» – часы).

К обычным «гомосоветикусам» в их кругу принято было относиться с высокомерием, презрением и опаской, как к чужакам, и это было вызвано не только западопоклонством, но и реакцией со стороны «законопослушных» стукачей на «стиляг». Очевидно, что стиляги – будучи пионерами западопоклонства в СССР, были больше дистанцированы от общества и больше этим обществом презирались, что вызывало ответное презрение. В 60-х фарцовщики просто не продавали товар не «своим» – потому-то они и не могли их обмануть. А в 70-х уже и многие обыватели, в особенности молодежь, стали сами восхищаться Западом, гоняться за западными вещами, граница стала стираться, – однако если и возникал обман «трудяг», то большинство фарцовщиков это осуждало.

«Своим» же «стиляги»-фарцовщики, наоборот, старались помочь, считалось бесчестьем обмануть «своего» покупателя, подсунуть ему некачественную вещь или запросить слишком большую цену.
Эти черты фарцовки – кастовость, идеологичность, стремление обеспечить «своих», определенная взаимопомощь среди «своих» и ограничение конкуренции – сохранились на всем протяжении ее истории, хотя и сгладились впоследствии.

В 70-х фарцовка «пошла вширь», выросла в целую систему: на это время пришлось массовое распространение субкультуры западопоклонства в СССР (прямо пропорциональное ослаблению веры в официозную марксистско-ленинскую псевдорелигию, которая закостенела в мертвенных формах, уже не отвечавших никаким вызовам реальности). Движение «стиляг» исчезло, но их ценности проникли в массы. Теперь уже даже комсомольцы, на собраниях произносившие правильные слова о «язвах капитализма» и «близком светлом будущем коммунизма», в которые сами они давно перестали верить, были не прочь тайком прикупить западную пластинку или зажигалку. Спрос породил предложение – фарцовка из внутреннего дела «стиляг» превратилась в целую систему с разделением труда и ролей и оборотами в тысячи и десятки тысяч.
 
Изменения действительно были впечатляющие. Прежде всего, фарцовщик перестал быть одновременно добытчиком и продавцом товара, – произошло «разделение труда». Одни люди выменивали у иностранцев вещи, другие перекупали их у «поставщиков» и продавали покупателям, третьи были посредниками между продавцом и покупателем. Внутри каждой категории тоже имелась своя специализация. Кроме того, возросший спрос невозможно было удовлетворить при помощи одних иностранных студентов, и возникли новые каналы поставки. К ним можно отнести: гостиничную фарцовку; фарцовку моряков торгового флота СССР («торгонавтов»); фарцовку шоферов-дальнобойщиков; фарцовку в Интерклубах; фарцовку гидов; окологостиничную фарцовку.

Мне самому пришлось жить в портовом городе, так местный привоз буквально кишел сомнительного вида личностями, шепотом предлагавшими радиоприемники, магнитофоны, шмотки, «притараненные» моряками. Это был весьма доходный бизнес, и девушки буквально гонялись за студентами мореходки. Муж-моряк, это значило, что можно и не работать.

Гостиничная фарцовка имела место в гостиницах типа «Интурист», где останавливались иностранцы – желательно из капстран. Фарцовкой там занималась гостиничная обслуга: это приносило столь солидный доход, что за возможность устроиться на эти рабочие места стали платить – от 1000 рублей за место горничной до 2000 за место администратора по этажу. Причем, естественно, брали только «проверенных» людей.

Деньги при умеренных темпах фарцовки можно было вернуть за полгода, дальше человек «работал на себя». Была налажена целая система. Например, уборщицы и горничные брали у иностранцев только мелкие вещи (духи, кофточки, галстуки, зажигалки) в обмен в основном на спиртное. Дежурные по этажу специализировались на более крупных вещах – костюмах, пальто, плащах, при этом рассчитывались также, как правило, спиртным (или сувенирами). Официанты занимались обменом крупных партий вещей (по десятку или даже несколько десятков плащей) на крупные партии икры и водки (к ним обращались уже не случайные иностранцы, а те, кто сознательно занимался контрабандой). Сами добытчики полученные вещи не продавали: горничные сдавали их старшим горничным, старшие горничные – администратору по этажу, официанты – барменам. За сданные вещи каждый участник цепочки получал «гонорар» – естественно, меньший, чем стоимость вещи на черном рынке, зато постоянный и более или менее безопасный.

Те работники гостиницы, кто пытался вещь продать самостоятельно, очень скоро неизбежно выдавали себя, и их изгоняло из своих рядов само сообщество фарцовщиков (самостоятельная фарцовка была «разрешена» лишь в конце 80-х, когда система стала рушиться). Главное звено в цепочке (как правило, это был администратор) уже сдавало товар оптом профессиональному фарцовщику «со стороны», а тот при помощи посредников продавал его на черном рынке.

Никакой конкуренции среди участников гостиничной фарцовки не было: каждая горничная или каждый официант работали лишь со «своим иностранцем» и сдавали товар «своей» дежурной по этажу или «своему» бармену по твердой цене. Конкурентная борьба порушила бы всю систему, а для нее главным была слаженная работа. Считалось, что лучше получать меньше, но чаще посредством работы сообща, чем одному пытаться сорвать большой куш и тем самым «погореть» самому и подвести других.

Слишком жадных до денег система отторгала: их деятельность тоже создавала дополнительную опасность. Фарцовщики передавали друг другу информацию об облавах в гостиницах, которую заблаговременно получали от коррумпированных милиционеров (система и держалась за счет коррупции, а также за счет покровительства со стороны КГБ, который использовал фарцовщиков как информаторов). Был и чисто финансовый интерес: арест одной младшей горничной снижал доходы старшей горничной и дежурной по этажу, которым та сдавала товар.

Другим каналом поставки ширпотреба для черного рынка СССР были «торгонавты» – моряки торгового флота СССР. Фарцевали они в основном в странах Северной Европы, где сбывали спиртное, – там оно в ту пору было либо вообще запрещено, либо стоило чрезвычайно дорого. Помимо пользовавшихся наибольшим спросом водки или коньяка моряки предлагали и икру, фотоаппараты, военные значки, форму. Поскольку операция происходила за границей, моряки не обменивали привезенный товар, а просто продавали его за валюту, после чего приобретали в местных магазинах нужные вещи (одежду, пакеты, пластинки и тому подобные вещи, которые пользовались популярностью «в Союзе»).

Операция приносила немалую прибыль. Бутылку водки моряк покупал в СССР за 3 рубля, а в Скандинавии продавал ее примерно за 15 долларов, получая 14 долларов чистой прибыли (по валютному курсу черного рынка). На 10 долларов он мог купить 100 пластиковых пакетов с символикой «Мальборо». В СССР оптовик-фарцовщик, которому сдавал большую часть товара моряк, брал эти пакеты по 1,5 рубля за штуку, а на «черном рынке» они стоили от 3 до 5 рублей. Конечно, моряк сдавал оптовику не все – часть ширпотреба оставалась в семье, кое-что продавали родным и хорошим знакомым.

За границей моряки имели дело с постоянными проверенными «покупателями» в каждом порту (адреса этих иностранцев старый моряк, которого списывали на берег, передавал молодому). Кстати, в Европе действовали специальные полицейские, которые, переодевшись в гражданское, пытались купить спиртное у советских моряков, – если моряк попадался, то это был политический скандал. Естественно, поскольку у каждого моряка был «свой» покупатель, никакой конкуренции не было. Наоборот, за границей старались держаться вместе, что, кстати, совпадало с требованием устава выходить на берег по трое. Более того, взаимопомощь распространялась и на фарцовку: если кто-либо не мог сдать свой товар, другие делали это за него.

Конечно, коллективизм имеет оборотную сторону. Среди моряков-фарцовщиков были свои жесткие правила. Так, если кто-нибудь начинал «наглеть» и брал с собой слишком много водки (не один ящик, как все, а десять), то его «сдавали» свои же – писали анонимный донос таможенникам. Как и в случае с гостиничной фарцовкой, изгнание из системы слишком жадных и неуживчивых, не умеющих жить по общим законам, было на самом деле проявлением взаимопомощи среди остальных членов системы: ради безопасности всех они жертвовали одним, который по-настоящему «своим» так и не стал.

Еще одним крупным каналом поставки товара для фарцовки были шоферы-дальнобойщики, работники организации «Совтрансавто». Схема фарцовки у них была такая же, как у моряков торгового флота: в страны Скандинавии они везли спиртное и сигареты, там продавали их проверенным и постоянным покупателям, на вырученные деньги приобретали ширпотреб, который прятали в машинах и большей частью «сдавали» дома по твердой цене оптовикам-фарцовщикам. В страны соцлагеря везли в основном золото, а привозили оттуда товары, которые котировались в СССР, – гэдээровские игрушки, польские дубленки, югославские сапоги.

Через обслугу «Интуристов», «торгонавтов» и дальнобойщиков на «черный рынок» поступала основная масса западного ширпотреба. По мелочам фарцевали гиды туристических групп, «бомбилы» у гостиниц, обслуга и посетители «Интерклубов» – закрытых клубов, созданных в портовых городах СССР специально для отдыха иностранцев. Эти каналы фарцовки серьезного значения не имели, и отношение к тем, кто в них был задействован, со стороны крупных фарцовщиков было снисходительно-презрительным.

«Бомбилы», представители самой низшей «касты» фарцовщиков, крутились у гостиниц или подкарауливали иностранцев в подворотнях с пиджаками, полными значков и сувениров, не от хорошей жизни. Швейцар, который пускал в гостиницу «системного» фарцовщика-оптовика, никогда бы не пустил «бомбилу», предложи тот хоть вдвое больше за вход; точно так же горничные никогда не продали бы ему товар. «Бомбилы» были вне «системы», и хотя они исправно платили постовым, во время плановой облавы все равно несколько «бомбил» как бы случайно попадалось (тогда как «системные» фарцовщики находились «под крышей» КГБ, и их милиция не трогала). За всю историю фарцовки в СССР практически не было случаев, чтобы взяли оптовика с крупной партией, зато «бомбил» сажали регулярно и именно о них писали газеты, в итоге обыватель и думал, что фарцовщики – это странные парни, готовые отправиться за решетку за пару колготок.

Помимо того, «бомбилы» вынуждены были сами реализовывать товар. Ясно, что желающих заниматься такого рода торговлей было немного и «текучка кадров» среди «бомбил» была высокой: многие бросали это дело после первой облавы и воспитательной беседы в пункте милиции.

К 80-м годам «система» окончательно подмяла под себя «бомбил». Над ними появились «смотрящие», снабжавшие «бомбил» сувенирами и водкой и отправлявшие искать клиентов. Полученные вещи у «бомбил» подчистую забирались за мизерную цену. В результате после введения «новых порядков» «бомбил» почти совсем не стало.
 
Продажей занимались скупщики и посредники, иногда в одном лице. Они покупали товар оптом, а сдавали его в розницу, соблюдая строжайшие правила конспирации. В 70-х продажа осуществлялась на квартирах фарцовщиков, но попадал туда покупатель через посредника – другого фарцовщика. Фарцовщика советский гражданин, желающий купить заграничные вещи и имеющий для этого нужную сумму денег, определял по внешнему виду. Ведь фарцовщик был не просто спекулянтом, а представителем определенной субкультуры: он одевался по западной моде, курил западные сигареты, пил западное спиртное, разбирался в западной музыке, говорил на сильно англизированном жаргоне. Короче, он вел себя так, как – по советским представлениям – должен себя вести стопроцентный иностранец.

Посредник никогда не сообщал покупателю адрес продавца заранее: он вез его к своему товарищу «втемную». Ассортимент товаров и цены покупатель тоже узнавал лишь «на месте». Каждый фарцовщик имел постоянных покупателей, которые обращались только к нему (и рекомендовали его своим знакомым). Конкуренции между продавцами не было, наоборот, он помогали друг другу, поставляя друг другу клиентов (конечно, эта помощь предполагала ответную услугу). В 80-х в городах СССР возникают специальные места, где фарцовщики стали продавать товар фактически полулегально, но это была уже эпоха заката фарцовки.

Системные фарцовщики практиковали взаимовыгодную помощь, не выходящую за рамки разумного эгоизма. Они не поощряли слишком большой жажды накопительства и конкуренции, имели постоянных поставщиков и постоянных покупателей, а также особую систему конспирации. Главным для них была не максимальная денежная прибыль, а безопасность, бесперебойность торговли и скромный достаток.

Легко заметить, что фарцовка, которую либеральная пропаганда считает «первой в СССР формой бизнеса», на самом деле имела существенные отличия от предпринимательства в западном смысле слова. Предприниматель-буржуа не имеет никакой идеологии, ему все равно, чем торговать, он может мало интересоваться товаром, который продает, и даже сам им не пользоваться (например, торговец сигаретами может сам не курить). Фарцовка же предполагала определенную идеологию – западопоклонство. Фарцовщик торговал только настоящими западными вещами и сам ими пользовался в обязательном порядке, иначе он превратился бы из фарцовщика, представителя определенной касты со своей субкультурой, в банального спекулянта.

Далее, предприниматель-буржуа стремится исключительно к денежной прибыли – фарцовщик, напротив, стремился в первую очередь не к деньгам, а к тому, чтобы обеспечить себя и таких же, как он, поклонников всего западного вещами, которые делали бы их «причастными» к вожделенному западному миру. Фарцовщики, как уже упоминалось, даже избегали слишком большой прибыли, стремились умерить жадность до денег, что совершенно противоположно поведению предпринимателя, который не знает меры и границы в обогащении, целью для него является как можно большая прибыль.

Наконец, для предпринимателей-буржуа является нормой конкуренция и борьба за рынок, а взаимопомощь между субъектами рынка совершенно исключается, – фарцовщикам же было свойственно стремление избежать конкуренции путем узкой специализации, разделения ролей, взаимовыгодной помощи в определенных границах. Зато все эти свойства фарцовки совпадают со свойствами торговли добуржуазной, традиционной, осуществляемой своеобразными торговыми общинами – гильдиями или артелями. Они также образовывались прежде всего ради обеспечения товарами членов гильдии, а уж затем ради денежной прибыли. Они тоже имели обязательную идеологию, каждая гильдия представляла собой одновременно братство, поклоняющееся определенному святому (или в дохристианские времена – языческому богу), они практиковали широкую взаимопомощь между своими членами и запрещали конкурентную борьбу. Имелось полное соответствие добуржуазной экономики и в отношениях между «системными фарцовщиками» и «бомбилами» – это противостояние торговцев, входящих в цех или гильдию, и одиночных, никем и ничем не защищенных торговцев, действующих на свой страх и риск.

Естественно, фарцовка имела и ряд отличий от классической традиционной торговли. Главное отличие состояло в том, что идеология фарцовщиков была не религиозной, а псевдорелигиозной, так как в ней одна из цивилизаций, обладающая своими недостатками (Запад), наделялась чертами рая на земле. В этом смысле фарцовка являлась вырожденной формой традиционной общинной экономики. Но во всем остальном она была именно экономикой в смысле Аристотеля (общинным небуржуазным хозяйством), то есть хозяйствованием, направленным на обеспечение потребностей членов хозяйства, а не хрематистикой (капиталистическим производством), то есть хозяйствованием, направленным исключительно на получение денежной прибыли.

В терминах современной социологии экономики фарцовку можно определить как неформальную, альтернативную торгово-рыночной, «эксполярную экономику». Только здесь в качестве основной потребности, которую удовлетворяли фарцовщики, выступала не естественная потребность (например, в пропитании), а своеобразная символическая потребность – в вещах с Запада, без которых было невозможно почувствовать свою причастность к западному миру, что психологически угнетало определенные круги советской молодежи. Во всем же остальном сходство было полное: точно так же, как крестьяне объединялись в общину для того, чтобы совместно выжить в условиях недостатка продуктов, поклонники западного образа жизни в СССР объединялись в «цеха фарцовщиков», чтоб обеспечить себя западными вещами, а по мере того, как таковых становилось больше, они создали разветвленную систему с внутренней специализацией для добычи и продажи этих вещей.
 
Марксисты привыкли считать любую форму торговли буржуазной. Если же перед ними разновидность торговли, которая никак не укладывается в стандарты капиталистического рынка, они выходят из ситуации при помощи ярлыка «мелкобуржуазность», как будто речь идет о величине торгового оборота, а не о качественных отличиях. В действительности чаще всего за термином «мелкобуржуазный» скрываются добуржуазные формы производства, распределения или торговли, к которым марксисты испытывают такое презрение, считая их безнадежно архаичными, что даже не вникают в их тонкости.

Потому марксисты в СССР и фарцовку определили как возрождение буржуазной торговли, а затем либералы, большинство которых вышло из бывших истматчиков, повторили это. На самом деле фарцовка была возрождением – пусть и в крайне ущербной форме – общинной, характерной для России издавна торговой корпорации (вспомним артели коробейников или офеней). И это естественно: конечно, советские фарцовщики стремились внешне выглядеть как иностранцы, но по своей ментальности они были выходцами из традиционного российского третьего сословия. Дети и внуки крестьян-общинников, купцов и коробейников не могли создать классический буржуазный рынок, архетип общинной небуржуазной торговли был у них в подсознании – потому они и стали фарцовщиками, а не спекулянтами. Само явление фарцовки должно было бы насторожить наших либералов и заставить их подумать, что даже те советские люди, кто искренне подражал всему западному, не смогли выйти за рамки свойственной для России общинной модели торговли. Но, увы, наши либералы так же непроницательны, как и наши вульгарные марксисты, для них вне дихотомии «социализм-капитализм» никаких форм экономики не существует.

Итак, фарцовка исторически стала прародительницей олигархии. Вместе с коррупцией и теневым производством, разумеется. Когда грянула «криминальная революция», фарцовщики, «цеховики» и гебисты встретили ее во всеоружии. В отличие от нас, менее наглых и более законопослушных, у них в загашниках кое-что имелось. Бутылочка с «гарантом конституции», и ты уже покупаешь по цене металлолома нефтяные скважины, фабрики и заводы. Так были нажиты нынешние миллиарды долларов, яхты и королевские дворцы. Кстати, Березовский представляет собой пример олигарха из фарцы.

Мерзкая история. Все-таки, первичным является мораль нации, а уж потом исторические обстоятельства. Но уж какие мы есть, такие и есть. И фарцовка, истинно русское явление, тому ярчайший пример. «О как!», как сказал бы мой вдохновитель.

Валентин Спицин.