И последняя честь адмиралам и флоту

 



***

 Ласпи – как место прямой наводки
 В прицеле жестоких времён  - роятся сводки
 Приказы, депеши, проводки – хронически по прямой
 Входит в южный порт славой - «Императрицей Марией» -
 Под  андреевским флагом храброго Колчака
 Хранившего Черного моря границы, как думалось на века
 Не в яростной честной баталии, а в тихом и мироном порту
 Нашла она день свой последний там у Ласпи – вкусив остроту
 Безвинно убитых матросов и канула в времени лету
 На дно Севастопольской бухты – забрав в последний поход
 Двести тридцать удалых молодцов – минорный исход.
 История пишется набело и в это ж сумбурное время
 На солнечных вервях Италии «Джулио Чезаре» - как имя
 Сошло в исторический путь: от итальянского флагмана
 До трофейного корабля – и стало на рейде лимана
 Апполоновой бухты под именем «Новороссийск»
 И снова октябрь лишь полвека спустя, и снова геройски
 В последний поход на дно уходят в своих бескозырках
 Ребята из мирного времени, покачивает волной на ленточках
 Черных золото якорей. Шестьсот четыре души - ноты
 Героической симфонии вселенского вечного флота.
 Ласпи, Ласпи  – сквозь крик чаек над поседевшей водой
 И Чёрное море качает – подводный свой верный конвой.


***
«Останься,  старик, отобедать» - император
  Итожит визит. Останься, старик…..
 Адмирал, ходивший на шлюпе «Суворов»*
 В Бразилию, Америку Русскую – привык
 Ли ты к лизоблюдству дворцовому?
 И надо ль тебе привыкать?  Просоленный
 Ветер грел щёки, и красил их верой пунцовую,
 Что флоту российскому в стать – твой парусный
 Корпус под вымпелом у полюса Южного
 Встать, возникнуть легендою - «Мирный»*
 Изведает диво Полярного солнца немыслимо
 Длинного дня. И смелый «Азов» будет биться
 На море за Греческий флаг* - Командорский*,
 Бани*, Людовика* – твой орденский список стремиться
 Остаться в веках славой флоту. Георгиевский
 Штандарт  – дань команде, твоим героическим
 Людям  - грозе Черноморья, Азовья.
 Салюты и проигрыш в Крымской*….
 Годы трудов, войны и безумья
 Ложились сединами, мудростью, морщинами
 Крыли чело. И вот: «Адмирал Лазарев,
 Ваше величество». Ты входишь, горя орденами,
 Как статен, уверен, красив, героев
 Ты многих достоин, и чести, почёта,
 Но здесь, не море - Дворцовая площадь.
 И смотрит со стен позолота.
 «Останься,  старик, отобедать»*


        «Суворов»* - ходил в кругосветку пол началом лейтенанта Лазарева в Русскую Америку 1813 г.

         «Мирный»* - флагман Русской Антарктической экспедиции 1819  г.

         за Греческий флаг* - Наваринское морское сражение 1827 года в Греческой национально-освободительной революции 1821—1829 годов.

         Командорский* - орден греческий — «Командорский крест Спасителя»

         Бани* - британский рыцарский орден

         Людовика* - орден французский — Святого Людовика

         салюты и проигрыш в Крымской*…. - Крымской (Восточной) войны 1853—1856 годов.

          «Останься,  старик, отобедать»* - так закончилась последняя его аудиенция у императора Николая I



***

Ревность: женою урвать у тьмы.
 Не суждено, чтобы равный - с равным.
 Над душами нашими поёте псалмы,
 Они, как пилигримы, пред  оголены.
 Как в боди стоим и не смеем сказать,
 Что ангелы смерти на «русской рулетке».
 И время венчать, как бремя летать,
 И «жен» в дом не брать, мир на гашетке
 Держит свой пальчик, легко забывая,
 Просеянный дождик, всё мимо,
 Незримо, неуязвимо, мелькая, мелькая,
 «Жён» не считая – как столбик от Дыма,
 Безвозвратно взлетая. Тьма, как константа:
 Души - на берег, тело - на бело, жизни -
 На спор. Не суждена субдоминанта*
 Духа, души и любви. Истлевшие корни
 Землю давно наполняют собой.
 Как у Урана, лишённого семени,
 В пене рождается дочь роковой
 Сладострастья женой, супругу отныне
 Неверны всё сестры твои Афродита,
 Как Фурии из преисподней
 На крыльях: месть и возмездие слиты,
 Мир из теней, не суждено силой Господней
 Равному с равным. «Удесных близнят»
 Океан поглощает – равному с равным
 Не суждено. Капля за каплей – яд,
 Как обряд, круг одержим.

    


 * трезвучие



***

«Всем вниз – срочное погружение»…
 Я прошу вас за нас доиграть эти ноты,
 Проводить от причалов в никуда корабли,
 И последняя честь – адмиралам и флоту –
 Эхо пушки – набат – Константиновский равелин

 Я прошу не грустить – доживите за нас.
 Волны слижут следы с одичалого берега,
 И не будет тропы после слова «атас!»
 Мы развеемся в дым над бурунами Беренга

 Только ты не тужи – просто помни наказ:
 Нет земли и участия в недрах горных хребтов,
 Отклонился от пеленга гирокомпас,
 И магнитное поле исказив девиацией, как неистов

 Агонии иступленный призыв – вижу цель!
 Вижу цель и мишень – так земли притяжение
 Вновь уносит сознанье в светоносный тоннель.
 А по нашим отсекам «задрать люки! Погружение!»

 И не надо бояться – мы уходим – мир дому.
 Если будет оказия – выпей молча за тех,
 Кто уже никогда бы не смог по-другому
 Не прожить, не напомнить в перекрестье помех.



***

День Военно-Морского флота
 Салютует с бортов кораблей
 Гул стоит, долетая до гротов
 Океанов всех и морей

 Ах, как белым сверкают кители
 А на чёрном якоря и буквы
 Собирает в свои обители
 Мостик вахту страны под попутным

 Выпьем братцы – какое дело:
 Помнишь, шли мы под Тропик Рака
 Помнишь, небо «Шторм» наводило
 Помнишь, в вечность ушла та лодка

 И нальем мы любому и каждому
 Нам не жалко – за наш-то день
 Чтобы вспомнить волну и качку
 По-другому звучит - мишень

 «Сухопутных» на корабль не пустим
 На «детекторе всех проверим»
 Кто не знает о нашей грусти
 Спишем вновь мы пинком на берег


***

 На первое был подан вечер, сбегавший вниз – матрос по трапу
   И бриз закатный хмурый жёсткий солил его морской водой;
 А на второе подавали – его пустое отраженье – как пёс портовый сунув лапу,
 Чтоб получить что за смышленье, и вздёрнув веко: глаз с трудом
 Пытался быть чуть-чуть почтенней, но годы горьким сожаленьем
 В нём выдавали – нет любви, на третье – шёл он по причалу –
 И дождь легко неслышно капал; скупой усталый – просветленьем,
 Что негде голову сложить под тёплым кровом, обнищалый
 Твой день катился на закат. Десертом – вдруг, мелькнула молний
 В раскатах грома череда. И ты подумал: «ангел смерти скользнул
 В небесных проводах», а над портовой легкой дымкой полный
 Небесный страж хранил свой глаз – в котором лунный карбункул
 Свой мир, от солнца отражённый второй небесной производной,
 На землю высокомерно слал. И этот диск стоял над морем,
 Как ртути капля на стекле. Как этот странный шар бильярдный одною
 Силой притяженья держался в космосе? что приведенье. «Согрею
 Душу теплым грогом, сниму поласковей девицу, проснусь
 Забыв всесилье этих непогод. Не мстят так каторжанам, как мне судьба,
 Списав на берег.  Но если с силой соберусь, с тобой сочтусь,
 Мой капитан». А день сгорев за горизонтом – пропал за океан в утробу.



***

По-своему  это нелепо
 Помнить о тех кого нет.
 Не нужно им – водки и хлеба
 И наших безбожных примет.
 Что мёртвые нам с того
 Света сулят: кому-то везенье
 И счастье, кому-то итогом
 Беду. Как мелочны мы в нетерпенье
 Ушедших нанять в своих
 Ходатаев по мелочным
 Жизни делам. Немногих
 Отметило небо величьем,
 Но это не повод тужить.
 Мне помнится как с непривычки
 Не верилось - познанием множить
 Печаль, но плакали старшие
 Мичманы мальчишек своих
 Вспоминая, ушедшие
 Их не беспокоили, но горечь их
 Лезла из кожи
 И ничего не просили
 Смотрели на новых – похожи -
 Те так же пилотки носили.



© Copyright: Осенний-Каприз Капри, 2011
 Свидетельство о публикации №11111179408