Шпионская история. 10 серия. 3

Серия 10. Часть 3.
В первых числах мая к комендатуре подкатил генеральский «хорьх». Это была машина Макензена, Майор Калау -- адъютант Макензена -- приехал за Астрид. Он сказал ей, что «его превосходительство» желает видеть фрау Ларсон, что у него есть для Ларсон какое-то важное сообщение из Стокгольма.
Быстроходная машина помчала Ларсон под Мариуполь, где стоял штаб Макензена.
Какое важное известие хотел ей сообщить дядя Карл?
Дороги уже высохли, но еще не покрылись толстым слоем пыли. «Хорьх» мягко и легко бежал по накатанному грейдеру. Астрид сидела на заднем сиденье, обтянутом черной кожей. Ласковый ветер овевал ее лицо. Такого теплого и ласкового ветра в Швеции не бывает даже летом. Астрид подумала о матери, о том, что она могла ей написать.
Мать была решительной противницей ее брака с Павлом. По-другому был настроен тогда отец. Он сам начинал рядовым инженером. У него были способности не только в инженерии, но и в умении вести финансовые дела.
Именно отцу, первому, Астрид сказала, что намерена выйти замуж за русского инженера Павла Самсонова. Павел явно нравился отцу. Он ценил его как инженера. Правда, когда он узнал, что Астрид должна уехать с Павлом в Россию, то огорчился. Он любил Астрид. Она была «папиной дочкой», а ее брат Хайнц -- «маминым сынком». Отец пытался было уговорить Павла остаться в Швеции. Предлагал ему даже стать компаньоном. Но Павел, к удивлению отца, отказался от столь лестного предложения. Он объяснил это тем, что новая Россия нуждается в нем как в специалисте, что он принадлежит к русской интеллигенции, а ее лучшие представители всегда были с народом, всегда разделяли с ним и беды, и радости.
Отцу импонировал этот поступок Павла.
Мать вначале была категорически против брака своей дочери с русским. Она происходила из старинной дворянской прусской семьи. Это по ее настоянию Астрид поехала учиться в Германию. В Мюнхен она отправила учиться и сына.
После смерти отца Хайнц взял фамилию матери Берг. В тридцать седьмом году Хайнц Берг разорвал соглашение с Внешторгом СССР, а переписка Астрид с матерью и братом почти прекратилась. Изредка мать присылала ей немного денег. С тридцать девятого года, с начала второй мировой войны, и эта ниточка, связывающая Астрид с родственниками, прервалась...
Между тем они добрались до места. Машина остановилась у большого двухэтажного дома, окруженного цветущим вишневым садом.
Как и предполагала Астрид, Макензен получил для нее письмо из Стокгольма.
-- Я должен сейчас уехать, -- сказал генерал, -- а вечером мы поговорим.
Астрид расположилась в отведенной ей комнате, уселась в удобное кресло и распечатала конверт, от которого исходил легкий запах французских духов.
«Дорогая моя девочка, -- писала мать. -- Я очень обрадовалась, узнав о том, что ты жива. Прими мои соболезнования: я знаю по себе, как тяжело потерять мужа. Но такова, наверное, Божья воля. Ты еще молода и, надеюсь, создашь новую семью.
Дядя Карл написал мне, что ты служишь в непобедимой германской армии. В тебе заговорила кровь наших предков -- Бергов. Если бы не дела по управлению заводом, твой брат тоже пошел бы добровольцем в вермахт.
Я каждый день молю бога, чтобы ты уцелела в этой ужасной войне.
Я уже совсем не сержусь на тебя, моя девочка. Я понимаю тебя. Ведь я когда-то тоже поступила почти так же, как и ты: твой отец был простым инженером, не из дворянской семьи и к тому же якшался с левыми. Но рано или поздно кровь фон Бергов дает себя знать.
Как только закончится восточный поход, наше уютное гнездышко примет тебя в свои объятья.
Любящая тебя мамочка».
«Мамочка совсем не изменилась, -- подумала Астрид. -- Берги, Берги, Берги! Она всегда носилась со своим знатным родом».
И этот легкий запах духов от конверта. Будто не дочери, а любовнику посылала письмо.
«Мамочке уже за пятьдесят, а она, видно, не оставляет своих привычек. Интересно, что сказала бы она, узнав, что ее дочь стала большевистской разведчицей?