Помидорка

В магазине около весов для взвешивания фруктов и овощей столпилась очередь. Я стояла и ждала, когда меня обслужат, мой взгляд ненароком упал на худощавую маленькую старушку в красном потертом советском пальто. Она одиноко сжимала в руке ПОМИДОРКУ и уныло смотрела на прилавок с фруктами. Я удивилась, почему только одну, и стала наблюдать за ней дальше. Она повернулась в сторону, и я увидела ее тускло-серые глаза, в которых была видна задумчивость. Она робко потянула руку за яблоком, потом взяла один банан и, наконец, один огурец, всего по одному. Странный получился квартет, - подумала я. Старушка довольная своим выбором направилась к очереди и заняла в ней свое место. Это был довольно популярный магазин в центре столицы. Сотни деловых людей ходили по нему, люди стояли в очереди обсуждали что-то по телефону, их корзины ломились от лакомств, на которые с тоской поглядывала наша старушка. Мое сердце сжалось от жалости, я подумала: - «Неужели я такой же буду в старости?», глядя на старушку, которая все также стояла в потертом советском пальто и в старых кроссовках, прижимая к груди немного радости в виде фруктов и овощей, это видимо все из лакомств, что она могла себе позволить на скромную пенсию.


Я вышла из магазина с полной сумкой, но старушка никак не выходила у меня из головы. Из задумчивости меня вывела новая встреча. Кто-то потрепал меня по плечу. На этот раз эта была старуха лет восьмидесяти, она с трудом опиралась на трость и руки ее беспрестанно тряслись. Она спросила, как пройти к рынку, я стала рассказывать, но она слушала как-то невнимательно. Мне показалось, что дорога к рынку была лишь поводом обратить на себя внимание, на самом деле ей было одиноко и хотелось поговорить. Она мне проворчала что-то в ответ, сказав что, дорога к рынку теперь кажется длиннее, и с памятью совсем не лады, и добираться стало куда сложнее, а транспорт дорогой. Я извинилась, сказав, что тороплюсь, и хотела было уйти. Но меня остановил ее взгляд. Напоследок она взглянула мне в глаза, и они меня ужаснули. Я никогда не видела таких бледных и обреченных глаз. В них я прочла лишь одно – ожидание смерти, будто крупными буквами было написано СМЕРТЬ, а старуха причитала дальше: – «Как же тяжко жить…» Я ускорила шаг, и побежала прочь, обреченность в ее глазах повергла меня в шок.


Придя домой, я пошла на кухню, чтоб оставить там сумку с продуктами. На кухне сидела бабушка, и грустно-грустно смотрела в окно. Она скрестила руки на груди и все время потряхивала головой из стороны в сторону, бормоча себе что-то под нос. Она так была сосредоточена на этом своем занятии, что я не стала ее отвлекать. Я посмотрела на ее старый потертый фланелевый халат, очки с большими стеклами, жидкие седые волосы, зачесанные назад гребешком, и слегка спадающую с головы косынку. Такой я ее почему-то запомнила, это образ бабушки у меня в голове с детства. Я вспомнила ее фразу, – «Хочу умереть, надоело жить». Я говорила: - «Что ты бабушка такое говоришь? Как же я без тебя?» Она ответила: - «Устала я, внученька, очень устала…»


Мне захотелось плакать. Я ушла в комнату и легла, грустно всматриваясь в потолок. Неужели я также закончу свою жизнь? Дети выросли и уехали совсем далеко, я одна в пустой квартире, думая о том, что куплю на следующую пенсию, и ворча все время на детей из окна, грозно машу им кулаком, чтоб они громко не играли и вели себя прилично. Одиночество старости меня пугало… Неужели так?..