Я - Марине 3

Автор сразу предупреждает вас о том, что, возможно, данная тема является для вас неприятной или возмутительной; автор также советует зажмуриться (чтобы не успеть прочитать ни словечка) и найти (это уже проблема посетителя) курсором кнопку закрытия вкладки; но если вам стало интересно,
Приветствую

---------------------------------

День третий


Мне хочется постучаться. Я стою перед дверью в дом, который всегда считала своим, и мне хочется постучаться, будто я  - гость.
Незваный гость.
Думаю, что там, внутри, мама. Папа, скорее всего, заперся у себя или уехал по делам. Я все еще удивлена от того, что он ничего не сказал матери. Возможно, он думает, что я должна сказать ей сама. Да, он так и хочет.
Если бы, если бы ты пришла сюда, со мной - я не знаю, не знаю, отчего мне хочется так: может, мне будет легче открыться ей, если ты будешь стоять, касаясь меня своим плечом, а может... может, это ввергнет ее в такой шок, что она не выдержит. Тогда ты была бы нужна мне еще больше.
Тем не менее, я вхожу в дом.
- Ты пришла! - мама подлетает ко мне, целует в щеку, я же не могу двигаться.
Она такая радостная, господи. В доме больше никого.
Она когда-нибудь вообще будет мне рада после того, что я ей собираюсь сообщить?
Я смотрю в ее сияющие глаза и думаю, что она хорошо выспалась и чувствует себя отлично - выходные спасают ее от усталой смерти. Не понимаю. Все, что моя мама может сказать о своей работе - то, что она ей нравится.
Все, что я могу сказать о ее работе - то, что она высасывает из нее почти все силы.
- Все хорошо? - она заглядывает мне в глаза, я начинаю моргать, отодвигаюсь. - Где  Марина? Я думала, она собирается поужинать с нами. Я отдохнула и сделала пиццу.
Судя по тому, как выглядит дом, она еще и убралась везде.
- Марина поехала домой, Дима ее подвозит.
- Аа, - она подмигивает мне, - повезло ей.
Она все еще стоит рядом, так что мне приходится нехотя разуться. Делать то, что положено делать, если ты просто пришла с пляжа.
- Повезло?
- Ну да, - она хитро улыбается, - ну, раз ее подвозит Дима.
Я еле пытаюсь понять, что она говорит, пока в голове крутятся фразы, что я приготовила заранее. Ты говорила, надо, чтобы слова смягчали. Но я просто не знаю таких слов сейчас.
Иду вслед за ней на кухню - на столе дымится пицца, пахнет просто замечательно.
- Ванную тебе приготовить? - она проводит по моей спине, ласково.
Все страшнее.
- Что?
- Ванная, - она поворачивается ко мне, - ты какая-то рассеянная.
Я киваю, кажется, у меня сейчас ужасное лицо.
- С улицы Бассейной, - она исчезает в ванную, оттуда доносится журчание воды в ванну. - С улицы Бассейной.
Нервно хихикаю.
- Мам, можешь подойти?
Она шаркает на кухню, и вид у нее заговорщический.
- Дима, значит. А когда у моей дочурки будет жених?
Все. Желудок падает, кажется, ниже пола. В ушах начинает гудеть.
Пытаюсь успокоиться. Сейчас главное - не сказать ничего лишнего, ничего ужаснее того, что надо сказать.
- Мам, сядь.
- Э, нет, мне не шестьдесят, дорогуша, - она все же садится, не переставая ласково улыбаться, - что, уже? Уже есть?
Сглатываю.
Надо придвинуться поближе.
Сажусь перед ней, беру ее мокрые руки - кажется, она проверяла воду, когда наполняла ванну.
Бедная моя мамочка.
- Как его зовут?
- Марина.
- Нет, как жениха зовут.
- Мам, Марина.
Она хихикает.
- Так и зовут?
Хочется плакать. Впрочем, я, кажется, уже плачу.
- Это Марина, мама. Так получилось. Хорошо?
Она сдвигает брови вместе, но улыбка все еще на лице.
- Это ты вот сейчас шутишь так. Ты что, плачешь?
Почему она до сих пор улыбается?
В голове все разом смешалось. "С улицы Бассейной". Марина.
- Я в нее влюбилась, мама. Я не нарочно. Это.. спонтанно, блин..
- Не ругайся, - машинально говорит она. - То есть ты в нее..
Я крепко держу ее руки - на случай, если вдруг она начнет вырываться. На случай, если она отреагирует, как отец.
Дышать тяжелее, пока она задумчиво смотрит на меня.
- Марина.
Я киваю, ее пальцы не слабеют, все еще держатся. Это важнее всего на свете.
Она часто моргает.
- Это точно?
Я киваю еще и еще. Я киваю так, что в голове гудит сильнее. 
Если я открою рот, то зарыдаю, я не хочу ее пугать так.
- А что папе сказать? - а вот этого я не ожидала. Никак.
С ней все в порядке. Это я тут разнюнилась.
Еще не знаю, что ей сказать.
- То есть, - она находит мои глаза - я опустила их от одного упоминания о папе, - то есть... пока - ПОКА - ты не хочешь выйти замуж и родить ему внуков?
- Ну, мне всего семнадцать, - выдавливаю я, - я и так не собиралась...
Она встает. Я остаюсь сидеть на полу перед ней.
- Так.
Я жду, что она скажет, просто смотрю на нее снизу вверх.
- А что Марина?
Пожимаю плечами.
- Она со мной.
- Тоже?
- Тоже.
Она перешагивает через мою ногу, начинает ходить по кухне.
- Иди ванную проверь.
Тут же срываюсь в ванную, откручиваю запотевшие железные ручки крана до конца.
- А что папа? Папа? Ты.. ты ему сказала? Лучше не говори, понимаешь..
- Сказала.
Она прячет лицо в ладони.
Ничего себе. Ничего себе.
Мама заботится о том, чтобы папа не узнал, когда я думала, что она меня убьет просто взглядом!
- Что он  сказал? Когда ты ему сказала? Вот почему он был такой странный?
Я киваю. Плакать хочется сильнее. Кажется, мои глаза взвоют, если я сейчас же не забьюсь в рыданиях.
Она опирается об холодильник, смотрит на меня.
- Иди в ванную, хорошо? Я... я думаю, что все пройдет. С тобой и Мариной. Так что все в порядке. Я думаю, это временно. И папа - тоже. Вытри глаза, и потом за пиццу, ладно?
Я люблю свою маму.
Я ее обожаю. И пусть она думает, что все пройдет. Главное - она приняла это. Не как папа.
Я бы хотела ее обнять, но она принимается резать пиццу, так что приходится просто постоять недолго рядом, а потом идти в сторону ванной.
Я очень хочу тебе позвонить.



День четвертый


Ты сидишь с открытым ртом.
- Так и сказала?
Я киваю.
- Ха! - ты опять кусаешь нижнюю губу, - очень похоже на МОЮ мать. Правда, моя к тому же сообщила мне, что я основательно поглупела от телевизора. Хотя это она смотрит телевизор чаще, чем все наши соседи.
Забавная ты.
- Так что у нас есть остатки вина, что она мне оставила, - ты показываешь мне бутылку, - пара сэндвичей, если ты мне позволишь назвать сии творения сэндвичами, - ты показываешь мне бутерброды.
- Позволяю.
- Отлично.
Мы идем в твою комнату. Есть совсем не хочется. Вчерашний вечер то и дело проматывается перед глазами, взад-вперед, взад-вперед, то замедленно, то ускоренно.
Ты понимаешь, что я немного не в себе после всего, но стараешься сделать вид, что все как всегда - чтобы я успокоилась.
- Я скачала пару серий еще, - расстилаешь плед перед ноутбуком на полу. - Как и обещалось.
Я падаю рядом на плед. Он пахнет твоим домом.
- Окей.
И ведь дело в том, что ты случайно легла так, что я вижу твою родинку. На лопатке. Одно-единственное пятнышко на бескрайнем буйстве белой кожи. Оно оказывается у края майки, что на тебе, и еще - мне очень нравится твоя родинка.
Смотреть на нее гораздо интереснее, чем смотреть сериал. К тому же, в родинку можно целовать. Согласись, целовать экран менее заманчиво.
И в следующий раз вместо родинки у моего лица оказываются твои губы.




Я знаю много худых людей.
Но худых, и одновременно некостлявых, как ты - совсем мало.
Может, это от того, как ты одеваешься, не знаю, но мне каждый раз кажется, что вся одежда с тебя сейчас спадет.
Ты любишь майки, любишь джинсы, ты любишь футболки огромных размеров. Они мне тоже нравятся - главным образом, потому, что ты всегда не прочь влезть в одну такую вдвоем.
Прошло две недели, кажется. Трудно думать о времени или о таких других вещах, я вроде как разучилась. Хорошо помнятся те дни, когда папа смотрел на меня - это было позавчера в последний раз, мы сидели за столом, мама рассказывала про сотрудников своих, папа протянул руку за солью, думая, что мама ему подаст, но она не заметила.
Может, нарочно.
В общем, я подала ему соль. Не в руку, просто придвинула. Просто струсила вложить ему в ладонь стеклянный сосуд, понимаешь?
Он и так не отрывал взгляда от солонки пару секунд, прежде чем взять со стола, будто думал, откуда же тут она появилась - она же стояла рядом с его женой.
До сих пор предпочитает делать вид, что у него нет дочери.
А я, наверное, жду, когда он оттает.