Пионер

   Любят мужики потрепаться на работе о бабах. О том, кто какую чпокнул сам или слышал  от других. Похвалиться   своими достоинствами и, ебстественно,  промолчать о недостатках.
    У нас рабочий коллектив.  Мы - ремонтники РЭБ - ремонтно-эксплуатационной базы флота. Все просто. Как ВВС.   
   Что с плавсредствами.?  Да утопло почти все, а остальное продали китайцам на металлолом. Без нас продали.  В смысле к распилу судов на бабло  мы не причастные, к сожалению...
   Чиним, что осталось. Оно, пожалуй,  по воде уже не ходит, как положено, просто плавает, рифмуясь с  говно.   
   За Державу обидно...
   Но, у нас в бытовке, как говорится "дас ист орднунг" - порядок.
   "Все пропьем, а флот не опозорим".    Да, уж...
    Сегодня, впрочем, мы не о политике. О женщинах...
Пузырек - и начались рассказы – пересказы.
   Юрка слесарь такой обычно скрытный, вдруг  поделился  впечатлениями о том, как от дворовой шлюшки  Любки поймал мандавошек и два часа сидел в  ванной, пытаясь их утопить. У него ничего, не вышло и он, задав вопрос   местному "клубу знатоков",  побрил в паху все наголо, надел старые трико и через него уморил всю водолазную  живность дихлофосом.
   Санька плотник припомнил, как у них в армии служил прапорщик с огромной елдой, который, чтобы укоротить, перевязывал ее у "корневища" яиц полотенцем во время акта и как бабы его обожали…
   Помалкивал только прораб – щупленький мужиченка с протезом. Левую руку он потерял давно, во время какой – то аварии на заводе.  Сегодня и он подпил.
   -  Семеныч, - стали подтрунивать  мы, вот у тебя,  наверное, рассказать нечего... С женой чайку с вареньем вечерком попьете, поласкашь ее одной рукой и баиньки...
   - Да у меня две любовницы,- икнув, заявил Семеныч. Я вам сейчас такое покажу, сроду  не видели.
   Мы подумали, что пьяный Семеныч сейчас начнет снимать штаны и показывать какие-то впечатляющие гениталии... Не угадали.
   Он отстегнул протез,  и нашему взору предстала культя, которая была по форме удивительно похожа на огромный член. Здесь была и раздвоенная головка и даже нечто похожее на уздечку. Видимо хирург был шутник или эстет.
   -  Баба операцию делала, ласково сказал прораб, Анна Марковна.
   -  И здесь без евреек не обошлось, -  встрял ярый антисемит Сергеич, - рассказы которого сводились к тому, что он выискивал в библиотеках  исключительно дочерей Авраама и трахал их только в аналы... Чтобы не появилось у него отпрыска еврея... Врал напропалую...
   -  Видишь,  она тебе елду сразу обрезанной сделала, как поц, не унимался Сергеевич.
   -  Мы пришикнули на него.
   -  И как, Семеныч, ты ее, его...
используешь?
   -  Как это как, -  по прямому назначению, ввожу и поехал.
   -  А нижний хрен у тебя функционирует? - встрял Юрок.
   -  Еще как! Но я его пользую, как затравку, хотя он у меня тоже не червячок, - Семеныч принялся расстегивать брючный ремень, но мы остановили порыв...
   -  Верим, верим, ты лучше про культю расскажи...
   -  А что про него говорить, это вы у баб моих спрлсите, нравится им очень, что у меня типа два ***. И один - во,  какой!  - Семеныч,  как казак шашкой махнул травмированной конечностью.
   Он накатил  еще соточку, пристегнул протез и уже ничего больше не рассказывал. Только когда мы засобирались по домам, Он ухмыльнулся и сказал:
   -  И какой бы я не был пьяный, даже если один у меня вялый, то другой - всегда готов.
   Рука-член в черной кожаной перчатке жизнеутверждающе взметнулась над его головой в левом  пионерском салюте.