Гендерно сбалансированное существо

Из цикла: "Андрогинная шантрапа антропософии"


 Вот еще один перл Карена Свасьяна, философа от антропософии, веселящий сердце мое.

 «Философ, если он мужчина, а не гендерно сбалансированное существо, скорее всего предпочтет беседовать о душе с физиологом, чем с метафизиком, наверное потому что от физиологии легче прийти к метафизике, чем от метафизики к метафизике» (Растождестлвения. С. 56).

 Конечно, первое дело контекст узнать, ракушку, в которой покоится сей перл велеречивости. Таковым оказывается статья «Россия: мысли вслух» - статья,  в которой ветров своих дряхлых Карен понапускал предостаточно.

 Адресатом является андрогинная шантрапа антропософии, далеко не философы и не мужчины, а именно, по слову автора, гендерно сбалансированные существа. Ох, и нравятся мне эти причуды языка, которые гроздьями сыплются из-под пера Карена Араевича.

 Надо не бояться взглянуть в зеркало мысли и найти там трещину, сдвигающее изображение низа относительно верха. То же самое и во фразе Карена Свасьяна: начало и конец фразы как бы из разных предложений.  Вторая часть предложения – «от физиологии легче прийти к метафизике, чем от метафизики к метафизике» – выпад против метафизика Бердяева и всех тех, кто запоем или за чаем читает и чтит русского мыслителя во все времена:

 «В последнем случае приходят, как правило, к апокалиптическому кокетству, получившему в свое время, с легкой руки западных журналистов, гордое название «русская философия» (там же).

Да, русскую философию армянский философ не жалует, Россия же и вовсе миф, «эфирное» порождение русского языка.

 В другом месте эта синтаксическая загогулина именуется «бердяевской белибердой», выражение Густава Шпета, охотно позаимствованное для своей лексической эквилибристики базельским (м)учеником.

 По этому поводу мы уже выражались (см. Почему Свасян не любит Бердяева и др.). С этим понятно.

 Ну, а первая часть откуда? На кого нацелено пресловутое «гендерно сбалансированное существо»? Это загадка. Перед этим перлом Свасьян цитирует  Леона Блуа (к которому относится с явной симпатией), еще перед тем говорит о парадоксе души, еще перед этим – о  мнимой загадочности русской души, а еще перед этим – о том, что идея «физична и незрима».

 Вот цитата, в обратном, то есть в авторском, порядке:

 «Идея физична и незрима. Идея — лес, в котором находишься физически, но который не видишь за деревьями. Можно сказать и так: деревья мы видим глазами, а лес умом, но умом мы видим (или как раз не видим) и Россию, которая есть в той мере, в какой её мыслят, и есть то, как её мыслят. Представлять себе дело так, будто сперва и прежде всего есть какая-то «загадочная русская душа», над которой потом ломают себе голову литераторы и уже кто попало, значит переносить на душу представления, полученные из физики твердых тел. Если русская душа «есть» и «загадочна», то как раз в той мере, в какой она помыслена, поволена, пережита. Парадокс души: её может и не быть, если её не живут и считают несуществующей. «В человеческом сердце, — говорит Леон Блуа, — есть места, которых нет; тогда туда входит страдание, чтобы они были». Душа не вещь, которую живут, потому что она есть; но она есть, потому что её живут. Вопрос в том, как и какой её живут» (там же, с. 56).

«Её (душу) жить» – браво, здорово! Вот это и называется «философия по-русски». Бердяев, оказывается не «душу жил», поэтому он и не философ даже, в глазах антропософа. И русские люди не «душу живут», поэтому они такие… и такие… – не понимающие этой простой истины.

 Предположение, что ГСС может относиться к отцам русской религиозной философии было бы банальным, хотя и в духе философа, разящего словами как японским мечом.

Но оставим на время свои предположения и займемся срединной частью предложения – той самой, где по нашему образному допущению прошла трещина. Трещина воображаемая. Но и такая о многом поведает.

Прежде всего подлежащее «идея физична» предполагает сказуемое «о душе лучше говорить с физиологом» и выдает тот конечный смысл, согласно которому мыслящая часть человечества должна понять, что «душа материальна». Все остальное – буруны стиля и турусы на колесах.

 Где-то такая мысль уже встречалась в книге «Растождествление». Ах, ну да – везде.

 Но вот что поражает – что тот же эпитет «гендерный» сработал в определении особей мужского пола в физическом теле, относящихся к антропософии. В главе «Экспонированная антропософия»  Карен Свасьян пишет об одной художественной выставке, где выставлялись картины (это еще можно оспорить) трех господ от антропософии и одной дамы так, взятой сбоку припека. По словам Карена Свасьяна, в таком сочетании человека, пусть и женщины, и самой антропософской шантрапы, убранной в штаны, проявляются далеко идущие такт и корректность, что и невооруженному глазу…

 «…невооруженному глазу видно, насколько корректно был сделан выбор, и насколько безупречно сработал социальный и гуманитарный такт, с которым устроители выставки позаботились не только о тендерной стороне дела, но и о том, чтобы наряду с тремя антропософами можно было бы приветить и одну не-антропософку, лишний раз дезавуируя слухи об антропософии, как секте, и т.д.» («Экспонированная антропософия», в кн.: Растождествления, с. 316).

Ах, ах, какая деликатность – в самой фразе, какое почтение, у меня даже монокль вывалился из глаза от удивления. Пойду поищу, а то невооруженным взглядом и впрямь ничего не видно.

 И вот после того, как человека, не придерживающихся взглядов антропософии автор корректно отодвинул в тень, облив художницу помоями словес за кулисами, появляется прекрасное по своей полноте и ясное, несмотря на тотальную иносказательность, определение этической составляющей антропософии:

 «Геометрические дилетантизмы Эммы Кунц остаются вообще в тени и, похоже, находят объяснение в упомянутом выше пиаре гендерно деликатной и мультикультурно настроенной антропософии» («Экспонированная антропософия», в кн.: Растождествления, с. 316).

 Вы не ослышались: это антропософы считаются «гендерно деликатными и мультикультурно настроенными».

Заявление по меньшей степени сомнительное, если не ложное. «Гендерно деликатная» публика иначе как истерически себя не ведет, когда речь касается возражений и даже сомнений, которые как внутри партии, так и вне ее выражать без ожидания определенных санкций со стороны псов режима по крайней мере самоубийственно. Как в былые (да и нынешние) времена партийного муждусобойчика, партийного промывания мозгов и т.д. Равнодушно эти гендерно деликатные господа хвалу и клевету принимать не могут. И причина здесь как раз на гендерном уровне.

 В андрогинном устройстве гендерного естества, иначе говоря – в карме:

 «…Антропософы или неантропософы, мы стоим, едва очутившись в смысловом поле антропософии, под знаком некой специфической кармы. То, что мы даже и не подозреваем об этом, лишь сильнее подчеркивает неоспоримость стояния — по аналогии с болезнями, которые незаметно назревают в нас, пока мы радуемся жизни» (Открытое письмо Дитриху Раппу, в кн.: Растождествления, с. 309).

 Вот так вот – с андрогинной шантрапой антропософии не шутят, иначе сразу же окажешься с ними в одном поле и после этого позора не оберешься.

 И вывод – какие же они мужчины?  Это воистину, по слову поэта, «гендерно сбалансированные существа», причем сбалансированные не только в карме, но и на физическом уровне.


 В Москве, по дороге к Яру.