Три звонка плюс 1 в подарок

               
Мистико-реалистическая повесть, события в которой вполне могли иметь место.
Сходство с реальными людьми приблизительно-условно. Цели кого-то пропиарить, к примеру, Дору Семеновну, автор не имеет, поскольку сам автор гадалкам не верит.


1.Есть ли жизнь после сорока?

      В просторном кабинете, с диваном, с длинным полированным столом и кожаными креслами, сидел Даниэль – начальник Центра Телефонной Связи. Склонившись над бумагами, он  иногда поглядывал в монитор и щелкал клавишами. Он был рассеян, задумчив,  хмурил лоб, или поднимал в недоумении брови. Спрашивал себя вслух и качал головой:  «Неужели уже сорок?! Не-е-т, не  верю!».
     Дверь распахнулась, и в кабинет влетела куча народу: все сотрудники, и еще позади робко жались два посетителя, только они были с пустыми руками, а остальные с цветами, коробками, с какой-то большой и нелепой вазой с игривыми лепными амурчиками… Вазу высоко держала начальница Службы Сервиса – супруга Даниэля Анна и, расталкивая всех, первой устремилась к Даниэлю.
 
-  Мой дорогой! Я поздравляю тебя! Весь наш дружный и очень родной коллектив тебя поздравляет от всех наших любящих родственных сердец и желает тебе…
       Все согласно и радостно закивали. Сестра Анны Юдит, ответственная за связь с Прессой, торопливо записывала за Анной каждое слово в блокнот – такое значительное событие следует обязательно отразить в прессе. 
      Даниэль поморщился, встал, и  Анна сунула ему в руки вазу.
-  Ну, Анна, зачем так торжественно, ну хватит…  Ну что такого особенного, подумаешь, день рождения…
-  Нет, не подумаешь! Такая прекрасная дата! Не все, дорогой Дани, далеко не все достигают к этой дате таких высот и, уверяю тебя, дорогой мой, не всем даже удается до… - Анна приостанавливается.
-  Ты хочешь сказать, удается дожить?
-  Да что ты, что ты?! - она машет руками. - Я хотела сказать – добиться…
-  Ах, оставь… Ты всегда сначала говоришь, а потом думаешь... или совсем не думаешь. Ну, дорогие, родные мои, всем спасибо! Я очень тронут... -  Его взгляд внимательно пробежал по лицам, каждое лицо в ответ искренне и радостно сияет. - А это кто?
     Все оглядываются на двух посетителей. Один прокашливается и говорит неуверенно: «Мне справка нужна… но там никто номерки не выдает…». Второй посетитель заявляет с явным неудовольствием: «А я на прием записан, в этот кабинет! Разве сегодня укороченный рабочий день? На календаре ничего нет!  А Рош-а- Шана еще только через месяц!».
     Сара, теща Даниэля, вполне хорошо сохранившаяся дама, по должности ответственная за выдачу номерков, непритворно удивляется:  «При чем тут календарь? Какой Рош-а-Шана? У нас событие! У нас праздник! Через десять минут я приду и всё вам выдам!». Но посетители недовольны и бурчат: «Знаем мы эти десять минут… сейчас пойдут все кофе пить…». Молодой парень, охранник Ярон, в форменной голубой рубашке, вежливо, но настойчиво их выталкивает и захлопывает дверь.
     Даниэль смотрит скептически на вазу и небрежно ставит ее на угол стола, Анна, с опасением на лице, двигает вазу к середине. Даниэль двигает обратно. Так продолжается несколько раз. 
     Даниэль говорит сначала ласково: -   Ну, Анна, оставь, пусть здесь стоит… - повышает голос, -
оставь, я сказал!
     В этот момент он  слишком резко двигает вазу к углу, она вылетает за край стола и с треском разбивается. Анна всплескивает руками, вслед за ней всплескивают все остальные, кроме Даниэля, и раздается дружное «Ах!». Даниэль усмехается, он ничуть не огорчен. Подбегает уборщица Равиталь со щеткой и совочком, быстро убирает осколки, полюбовавшись на один крупный кусок с целым амурчиком, прячет  в карман. Хором пропев «Йом гуледет ту ю» и свалив подарки на  диван, наконец, все удалились, и Даниэль остался один. Он подошел к дивану. Перекладывая коробки и пакеты, читал вслух надписи.
-  От дочки Ирит… от братика Макса… от благодарной Равиталь... за что благодарной? А, за хорошую должность… она чисто убирает, это точно, и Макс так просил пристроить жену... От любящей тещи Сары… ну да, такой любящей, что...  От… а это от кого? Ничего не написано…
      Даниэль разорвал яркую упаковочную бумагу, открыл коробку, вынул что-то...  вскрикнул от неожиданности. Засмеялся и с опаской посмотрел на дверь... потом быстро спрятал подарок в наружный карман пиджака. Подошел  к овальному зеркалу на стене, критически осмотрел себя,  похлопывая по заметно оттопырившемуся карману, и переложил вещь во внутренний карман. Вернулся к столу, напевая с какой-то тревогой «Йом гуледет ту ю...». Он был явно чем-то испуган, и вместе с тем доволен. Сел за стол и глубоко задумался. Достал из ящика стола небольшое зеркало, поставил перед собой... 

-   Ну, вот я. И что?  В чем проблема? Почему я, красивый и успешный, так мучаюсь? Ну да, сорок лет не шутка. То ли уже старый, то ли еще молодой, то ли среднего возраста? Если молодой, то должен всех любить и всем верить. А я не верю, никому! Если старый, то должен сидеть за этим столом, отдаться исключительно работе и больше ни о чем не думать. А я думаю! Если средний... то должен находиться между этими двумя. И шагать к старости. Амбиции – маленькие и побольше – удовлетворены... в какой-то степени... в не совсем достаточной степени. И что теперь? Ну, что нового и хорошего может случиться в жизни после сорока?  Не напрасно же эту дату никто не празднует. Сказал же твердо Анне: «Нет! И не проси никаких ресторанов!». Так она и послушалась! Да с ней что-то вообще...  не складывается. Отворачивается на левый бок и спит себе. А раньше всегда говорила, что на левом боку спать нельзя, чтобы сердце не зажимать. И ложилась ко мне лицом...  а теперь ее спина, как крепость недоступная. Значит, Анна кому-то другому более доступна. И к другому ложится лицом. И всеми другими местами. Нет, так дальше жить нельзя! Но я же вчера за ней в обеденный перерыв проследил, и позавчера... Посреди рабочего дня – шасть! – и уходит. И что? Ничего такого крамольного – оба раза она вошла в косметический салон «Ариадна», новый какой-то. Ей всегда срочно требуется то маникюр обновить, то массаж проблемных зон сделать. Интересно, каких это зон, ни разу не удосужился спросить. Но я непременно спрошу, сегодня же! Может, я ей помогу и незачем к массажисту бегать. Конечно, массажист – он, а не она, массажистка. Он ее погладит-погладит, она и... Помню, как еще до официальной женитьбы, стоило мне ее погладить, так она... такие страсти у нас происходили! Хоть в машине, хоть в парке на скамейке.  А где они теперь, страсти?..  Как поженились, так скоро все куда-то делись. У нее давно другие интересы... массажисты, педикюрты... то есть – педикюрши, ноги только женщины обслуживают. Хотя... нынче всё так перевернулось...

     Перед мысленным взором Даниэля возникла картина: массажный кабинет, Анна лежит на кушетке, на спине, только чуть прикрытая уголком простыни. Молодой смуглый парень в узкой набедренной повязке гладит ей плечи, переходит ниже... Другой, точно такой же парень, как близнец – гладит ей ступни... поглаживает каждый пальчик в отдельности...  Даниэль вздрогнул, встряхнул головой, прогоняя наваждение. Но плохие мысли от этого движения не исчезали...
     Она ведь и по вечерам куда-то стала уходить. Два раза в неделю, четко. Днем, в обеденное время, к массажисту, а вечером... к кому?  «К подруге, - сказала, - ты ее не знаешь». К какой-такой подруге, которую я не знаю? Может, вертеп устроили у этой подруги, а потом вдруг в интернете всё вылезет... моя жена – на порнографическом сайте! Ужас! Кошмар!! И вообще... Все меня обманывают, все!
     Даниэль вдруг о чем-то вспомнил и погладил рукой пиджак – то место, куда положил таинственный подарок. Нахмурился, сдвинул угрожающе брови. Вдруг спохватился.
      «О, Боже, мне к психотерапевту пора! Который час?..».
     Даниэль глянул  на наручный золотой «Роллекс»  и вскочил, убрал зеркало в ящик.
     «Ох ты, - бормотал он, перекладывая из внутреннего кармана пиджака «предмет» в тот же ящик и запирая ящик на ключ, -  через полчаса я должен быть у доктора наук... Светило!».
     Он спрятал ключ в наружный карман пиджака, где раньше находился «предмет».
     «Может, доктор наук поможет прояснить ситуацию, - раздумывал он. - Если не поможет, надо записаться к психоаналитику. Хотя, говорят, что это одно и то же. Но люди-то разные. Психотерапевт скажет одно, психоаналитик другое, ерунду допустим, типа – мойте каждые два часа голову холодной водой, чтобы плохие мысли прогнать, они холодной воды боятся. Так один психоневролог сказал. Тогда как раз бойлер сломался, так и пришлось холодной. Каждые два часа. Бр-р-р! Весь шабат из ванной не вылезал. Анна, в конце концов, заинтересовалась. «Что ты там делаешь, горячей воды же нет!». Так не помогло ведь! Зря мучился. Потом сильно голова болела, мозги простудил...  Ох, опоздаю!».
     Даниэль, очень спеша, вылетел из кабинета и натолкнулся на Анну.
-   Ты куда? - спросила недовольно жена.
-   Да тут, в одно место... срочно, переговорить с заказчиком...
-   Так ты уже сюда не вернешься?
-   Вряд ли. Не успею.
-   А ты в ресторан не опоздаешь? - Анна с беспокойством поправила ему галстук.
-   Постараюсь. Ну просил же я тебя, не надо никакого ресторана... А ресторан какой?
-   Ресторан русский, «А идише мамэ». Там кормят хорошо. А тебе какая разница? Тебе что русский, что иврит, всё равно ведь.
-   Ну да. Я, как в школу пошел, так мама, да будет ей земля гусиным пухом, взяла учительницу русского языка, чтобы не забыл. Учительница мне Пушкина читала!
-   Да слышали, сто раз ты об этом говорил. Так чем ты недоволен? Русским рестораном?
-   Я недоволен празднованием! Сорок лет не отмечают, мне говорили...
-   Оставь предрассудки! Как старичок!
-   Ну да, конечно.  Я уже не молод. У меня предрассудки. А у кого-то...
     Даниэль повернулся и на ходу пробурчал: «А у кого-то массажисты...». Он опять потрогал наружный карман пиджака, при этом перед его мысленным взором возник запертый ящик, его лицо прояснилось, и он невольно сжал правую кисть.
     Анна смотрела ему вслед с недоумением и пожала плечами. «Что это с ним? Обиделся, будто... Переволновался от поздравлений, бедненький...».

2. Хочу всё знать!

     Даниэль добирался до врача почти час – светофоры, пробки, он уже опоздал, по коридору  почти побежал к двери с табличкой «ПСИХОТЕРАПЕВТ, д-р наук А. Фришман». Очереди нет. Даниэль постучался и, можно сказать, влетел в кабинет.
     Худощавый, с жидким хвостиком крашеных рыжих волос, с нервическим  лицом и пронзительным взглядом маленьких черных глаз,  доктор успокаивающим жестом пригласил его сесть, и они долго беседовали. Разговор шел тихо, но вот Даниэль повышает голос и дальнейшая беседа происходит на повышенных тонах с обеих сторон.
-   Да говорю же я вам, что она мне изменяет, а вы не верите!
-   Доказательства! - кричит доктор наук. - Вы мне не представили никаких существенных доказательств! К массажисту ходит?! Ну, и что с того? Моя жена тоже ходит в массажисту! Еженедельно!  И что с того?..
     Тут доктор умолкает, задумывается. Встает и нервно ходит по кабинету. Садится на место. Не смотрит на пациента.  Говорит, слегка понизив голос и как-то вяло:
-   Ну, женщины... Они непонятные существа... это всем ясно. Но насчет измены... я бы не был так уверен... хотя... - бормочет он, - всё вполне может быть и, возможно, имеет место быть... Давайте лучше обсудим другие ваши проблемы. Что вас еще беспокоит, сильно волнует?
-    Но она даже пластическую операцию хочет делать!
-    А что, она плохо выглядит? Вы знаете, моя тоже...
-    Что тоже?
-    Да нет, я так... Ну, пусть делает, если очень хочет.
-    То есть как? - возмущается Даниэль. - Если хочет! Сегодня операцию, завтра к другому уйдет...
-    Вы так считаете?! - на лице доктора наук явный испуг.
-    Считаю!  Она хорошо выглядит и вполне красивая. Зачем ей операция?
-    Да-да... - доктор задумчиво кивает головой. - Я точно такого же мнения... Она еще и на фитнес ходит... и везде деньги, деньги...
-    Что? Нет, на фитнес Анна не ходит. А что, и туда надо?
-    Нет, что вы... - спохватывается доктор, - это я так... - он продолжает почти умоляюще. - Давайте перейдем к другому вопросу. Ну, что в вашей жизни вас беспокоит... кроме жены...
-   Ох, доктор... есть еще кое-что... Вот, мой брат... двоюродный брат Макс... Я его только недавно повысил в должности, сделал ответственным за имидж Центра, и жену его устроил... техническим работником, а он, неблагодарный! – он меня постоянно подсиживает...
-   Простите, что?  На ваш стул хочет сесть?
-   Вот именно! На мой стул, точнее, на мое кресло.
    Доктор понимающе кивает. - И это мне знакомо... А как он это делает? Конкретно? - с интересом спрашивает он.
-   Конкретно? - Даниэль мнется. - Н-ну-у... Я точно не могу это выразить. Шпильки какие-то вставляет, причем публично. Вот, вчера на совещании вдруг такой вопрос задает: «Когда у нас планируется поставить в кабинетах телевизоры? И не мешало бы мебель заменить, мне кресло новое нужно». Зачем ему телевизор? Чтобы в «Одноклассниках» сидеть? Ах, да, одноклассники в компьютерах. Что-то я разволновался... А кресло... ежу понятно, на мое кресло метит.
-  Ну, батенька... - доктор разводит руками. - Вы уж следите за своими сотрудниками... и за креслом.  Ну-с, что у нас еще? - спрашивает он деловито.
-   Да, вот еще замечаю... Ярон, сынок моего двоюродного брата Макса, который кресло жаждет... Я парня в фирму взял, охранником устроил, так он...
     Доктор, подбадривающе:  -   Ну,  и что он такого делает?
-    Да ничего не делает. Возле входных дверей стоит, и то не всегда, и вдруг исчезает куда-то...
-   Может, пить ему хочется, вот и идет... за колой в ближайший киоск. Или девушка его за углом ждет, вот он и уходит...
-  Да не в этом дело... пусть себе идет... Только Ярон... Он так иногда смотрит меня... Будто застрелить хочет. А ведь ему всего восемнадцать, и такие мысли... Зарплата маленькая, я понимаю...
-    У него пистолет есть? -  доктор заинтересован и даже заерзал на стуле.
-    Откуда? У него даже дубинки нет. Но ведь... дадут.
-    Кто даст?
-    Ну... тот, кто киллера нанимает...
-    Интересно, интересно... но не совсем понятно. - Доктор постукивает пальцами по столу. - Вот, если бы вы, допустим, были любовником чьей-то жены... - Даниэль возмущенно отмахивается рукой. -   Ну, это я так, всего лишь для примера. И если бы муж вашей любовницы купил пистолет и нанял киллера... этого самого вашего племянника... или даже сам... - Доктор сам пугается от своих предположений и тоже отмахивается обеими руками. -  Нет. Этого не может быть, потому что не может...  Я так думаю, что Ярон вовсе не хочет вас застрелить, и пистолета у него нет, это ясно. -  Доктор думает о чем-то своем и веселеет.  -  Он, ваш племянник, слишком молод, чтобы всякими глупостями заниматься. Как и мой, как и мой... А если бы был постарше, то... тем более, поостерегся бы... тюрьма не самое лучшее место, а? - Даниэль согласно кивает. -  Ну-с, перейдем к нашим овечкам. Что у вас еще есть, интересненького?
     Даниэль задумывается.
-   Даже говорить не хочется... - вздыхает он.
-   Ну же! -  подбадривает доктор.  -  Говорите! В этом кабинете говорить можно всё.
     Даниэль рассеянно смотрит вокруг. Замечает на стене плакат. На плакате девушка в докторской шапочке прижала палец ко рту. Внизу плаката крупно надпись: «НЕ БОЛТАЙ!». Ниже, очень мелким шрифтом написано: «Говори медленно и правильно».  Даниэль повторяет невольно губами «не болтай», и удивленно поднимает брови. Доктор тоже смотрит туда и пренебрежительно машет рукой в сторону плаката.
-   Не обращайте внимания. Тут раньше кабинет депутатской подготовки был. Они же плохо говорят, депутаты наши, словечками нехорошими злоупотребляют, вот их и учили. А потом кабинет закрыли, деньги у них на аренду... ну, девались куда-то, на другие нужды ушли...
-   А что, депутаты успели научиться? - с любопытством спрашивает Даниэль.
-   Не знаю. Мебель поломать успели....  а почему вы интересуетесь?
-   Да так... Жизнь-то идет... Хотелось бы куда-то двигаться... Мне ведь сегодня сорок стукнуло. Пора задуматься о чем-то... хорошем.
-   Уже сорок? Поздравляю! Но я думал, вам побольше... - заглядывает в записи на столе. -  Да, действительно, сорок. А мне... мне  пятьдесят два... на днях исполнилось... - он задумчиво и тихо бормочет: - а ей только тридцать два... -  он спохватывается. - Ну-с, перейдем к нашим делам-с.  Рассказывайте!
-   Дочь моя, Ирит, деньги ворует... Ну, берет... понемногу.
-   Откуда ворует? Из кассы вашей конторы? Она  ведь, вы говорили, кассир, так ей было бы так удобнее...
-   Если бы... Она из моего кармана  тащит, - грустно отвечает Даниэль. - Недавно даже кошелек пропал... такой маленький, кит... американский!
    Доктор начинает опять нервно постукивать пальцами по столу. Говорит тихо и тревожно:
-   Что вы говорите... Надо же.... а я всё думаю, кто это... неужели  мой сын способен... - продолжает громче: -  А вы сами видели? Надо же поймать на месте, так сказать, преступления...
-   Нет... не видел. Но Ирит в последнее время так внимательна ко мне... а раньше такого не было. То пиджак подаст, то в щечку вдруг поцелует. С чего бы это?  А деньги куда-то деваются... вот кошелек...
 -  Ну, раз сами не видели, то нельзя и утверждать. Вот я совсем ничего подобного не утверждаю, ну,  мало ли что мы там думаем... - доктор снова веселеет. - Так-с, с этим вопросом мы разобрались. Что еще у нас есть? - он смотрит на часы, точно такие, как у Даниэля, золотой «Роллекс».
-   Доктор, вы не поверите, но теща... - Даниэль понижает голос и делает страшные глаза, - она хочет меня отравить!
    Доктор в испуге тоже таращит глаза.
-   Что вы говорите?! - он в ужасе машет руками на Даниэля. -  Как это может быть? Неужели до этого уже дошло?  Чтобы она...
-   Да, уважаемый. Представьте себе! Вот это уж я сам видел, собственными глазами! Притом, неоднократно! Теща, моя любезная теща, становилась в кухне спиной и что-то подсыпала в мой кофе, в мою чашку! В мою, я не мог перепутать, у меня чашка особенная, самая большая и с нарисованным Путиным... нет, с Жириновским. Я, когда в Россию ездил, по обмену опытом, две чашки купил, одну Максу подарил... неблагодарному...
    Доктор всё еще несколько взволнован.
-  Ну, спиной, это бывает... что они спиной становятся... - говорит он успокаивающим тоном, но думает о чем-то своем. - Но это еще ни о чем таком не говорит... Может, она вам сахар сыпала.
-   Я кофе без сахара пью! - торжествующе заявляет Даниэль.
-   Знаете, что я вам посоветую? - осеняет доктора. - Не обращайте внимания!
-   То есть, как это, не обращать? - теряется Даниэль.
-   Вот так. Не обращать, и всё. Просто не может быть, чтобы родные тещи в чашки яд подсыпали! В кино может быть, а в жизни – таки нет!  А теща... она с вами живет?
-   Что вы! Слава Богу, нет! Приходит в гости... но частенько.
-   Как вам повезло, как повезло... Отдельно – великая вещь! В таком случае, вам нечего беспокоиться. Когда теща отдельно, она больше зятя любит, чем когда... - он вздыхает, бормочет, - тут стоит подумать, стоит подумать...
    Даниэль удивленно смотрит на него.
-   Я вам точно говорю, вам не стоит волноваться по поводу тещи, - продолжает уверенно доктор. 
    На лице у Даниэля выражение сомнения сменяется успокоением. Он опять хочет что-то сказать, мнется.
-    Знаете… еще одно… Да так, ерунда, конечно… Равиталь, супруга брата Макса… Она следит за мной. Я постоянно натыкаюсь на её взгляд. Смотрит и смотрит, как-то странно смотрит.
- Может быть, вы ей просто нравитесь, вот она и смотрит. К примеру, моя секретарша… Хотя, моя жена её уволила. Но она тоже смотрела…
-   Нравлюсь? - удивляется Даниэль.
-   Почему бы нет? - доктор оглядывает Даниэля, тот расправляет плечи. - Вы мужчина видный, неудивительно, что женщины на вас смотрят. Но беспокоиться вам в данном случае совершенно не о чем, кто хочет – смотрит, кто не хочет – не смотрит. Вот и вся проблема, выеденного желтка не стоит! Забудьте!
-   Выеденного яйца, - машинально поправляет Даниэль. - Наверно, вы правы. Доктор, с вами разговаривать мне очень нравится. Вы так успокаиваете...
    Доктор самодовольно улыбается.
-  Но вы тоже... как-то открываете мне свежий взгляд на некоторые вещи, - говорит он. - Может, вам и вправду в депутаты двинуться? Мне кажется, вы этого достойны.
-   Я сам подумываю... - отвечает Даниэль стеснительно. - Говорят, я неплохо в людях разбираюсь. А это для депутата главное. Чтобы всякий прохиндей тебя не обманул, не подкузьмил.
-   Как вы сказали? Не под-кузь-мил... Очень новое выражение, очень свежее... - он записывает на листочке для рецептов. - Так-с... У нас с вами еще есть темы для обсуждения?
    Даниэль отрицательно качает головой.
-  Ну, тогда... давайте-ка я вам рецептик выпишу... таблетки успокоительные. Очень хорошие таблетки, и вреда, поверьте, никакого! - он пишет рецепт и вручает Даниэлю. - Всего вам наилучшего! Если придет нужда еще о чем-то посоветоваться, непременно приходите! Чем можем, тем поможем! Расценки вы знаете. Хотя... для вас, только для вас, я сделаю скидку. Все-таки беседа была обоюдо полезной.
     Они с чувством пожимают друг другу руки. Даниэль идет к двери, но вдруг возвращается.
-   Я тут, на днях, у раввина был... советовался.
-   И что раввин? - рассеянно спросил доктор, просматривая на столе бумаги.
-   Рав сказал: молитесь.
-   Очень верно сказал, очень правильно. Молитесь, это не вредно. Всё будет о-кей. Когда-нибудь...

 3.  За что?..

     Зал большого ресторана. Всё сияет, танцует, ест, пьет. Даниэль со своими гостями сидит за длинным столом, стол уставлен закусками, напитками, гости шумные, нарядные. Все веселые, кроме героя-именинника. Анна руководит застольем, ее место возле мужа, но оно пустует, только красная лаковая сумочка висит через спинку стула. Анна вся в движении, объявляет тосты, заказывает оркестру «Хава-нагилу» и тащит из-за стола гостей на середину танцевать. Молодежь танцует своим кружком, там вовсю отплясывает дочь именинника Ирит, в черном, коротком и открытом платье, с ней молодой человек в белой рубашке и джинсах, тут же Ярон в «бермудах»  и блестящей сережкой в ухе, и еще несколько девушек и парней. Музыка меняется, некоторые пары возвращаются к столу.
     Даниэль мучается, на его лице страдательная гримаса, он едва ковыряет вилкой в тарелке, но активно пьет красное вино, потом шампанское, потом кто-то наливает ему рюмку водки. Даниэль лихо опрокидывает рюмку в рот и вяло зажевывает огурцом. Он всматривается по очереди в лица родных сотрудников – ведь все его сотрудники именно родные ему, члены его семьи. Поблизости от стола сестра Анны Юдит – молодая женщина, лет тридцати, ухоженная, но незамужняя, в искрящемся золотом платье, самозабвенно танцует со стильным мужчиной в красном пиджаке и  розовой «бабочке». Даниэлю кажется, что жена крутится возле этой пары, а  Юдит делает вид, что не замечает ее, и уводит партнера в середину толпы.
     Даниэль, наблюдая за этой сценой, бормочет: «Ага, я теперь всё понял Как мир проясняется, когда... - он нащупывает рукой рюмку и, не глядя, наливает водку. - Эта сестрица Анина, а-а-а, ну Юдит, иуда, одним словом, она заводит любовничков, а потом передает их Анне... Как я до сих пор не догадался. А вокруг меня-то как вертится, ну да, Аньку на свиданку, а сама  жмется, жмется, пойдем пообедаем вместе, пойдем, Даничка... Пиранья!
    Даниэль выпивает водку, переводит взгляд на дочь Ирит. Она только что, запыхавшись от танца со своим кавалером, раскрасневшаяся, плюхается на свое место, кавалер садится рядом, она откровенно прижимается к  парню. Тот, тоже в азарте после быстрых танцев, страстно целует ее в  шею. Они увлечены друг другом и никого не замечают. Лицо Даниэля передергивается отвращением.
-   Она ворует у меня деньги, - бормочет он. -  Берет из кармана, когда я сплю. Ворует для этого сопляка, который не знает, как шекель зарабатывается. И таскается в наш дом, таскается... розовощекий слизняк с белыми ручками. Тьфу!
    В этот момент Анна вдруг оказывается возле него, и так же, как дочь, плюхается на стул. 
-   Что ты сказал? Ф-ф-у! Устала. А еще два часа впереди... и еще торт, кофе...
-   Ну, так прогони их... Пусть уходят!
    Анна с испугом оглядывается, не услышал ли кто.
-   Ты что, Дани?! Что с тобой? Тут же все наши родственники, вся наша контора, родные, можно сказать, люди. А ты хочешь с ними так скверно поступить? А торт? А кофе? Дани, они все тебя так любят! Все! Сейчас очень трудно найти приличную работу, а ты им помог. Они так тебе благодарны! Разве ты не видишь? Не чувствуешь?
-   Чувствую! - зло отвечает Даниэль. - Как они меня хотят объегорить. Все!
-   Что ты, дорогой! Что с тобой? Как же это... Ты же у нас непьющий! Как весь добропорядочный Израиль. Ты и есть для нас всех Израиль... - Анна хлопает его по щекам, чтобы привести в чувство, но Даниэль вырывается, хватает со стола чью-то полную рюмку и вливает в себя. У Анны на лице ужас. Даниэль поворачивается к жене.
-   А ты, любимая, ты, дорогая, разве ты не... - он умолкает, смотрит напротив через стол. Как раз вернулась, наплясавшись, теща. Она вся пылает, обмахивается веером и оглядывает тарелки: чего бы съесть. Кладет веер, берет нож и вилку. Даниэль за всеми этими действиями наблюдает с насмешкой.
-   Скажи, Анна, за что она так ненавидит меня?
-   Кто? - Анна прослеживает его взгляд. - Ты совсем спятил?  Моя мама тебя любит!
    Даниэль скептически усмехается.
-   Даничка, милый, за что ей тебя ненавидеть? Ты успешный, ты красивый, она рада, что ты мой муж, и что у нас всё хорошо!
-   А у нас, что, в самом деле, всё хорошо? И ты мне не...
     В этот момент его по плечу хлопает двоюродный брат Макс, неслышно подошедший сзади. Он как всегда, небрежно одет, в клетчатой рубашке навыпуск и в кроссовках.
-   Почему скучаем? Почему не танцуем?
-  Тебя только мне не хватало, - говорит Даниэль сквозь зубы.  Потом громко, явно задираясь. - А ты, брат, скажи мне, куда ты пришел? - Макс смотрит на него непонимающе. - Не-е-т, ты скажи, куда? Что это на тебе? - Даниэль дергает его за полу рубашки. - У тебя разве нет приличного костюма, чтобы к брату на юбилей придти? А ты как с помойки явился! Или я тебе мало плачу? Сейчас я тебе повышу зарплату, сейчас... - Дани встает, качается,  роется  во всех карманах, вытаскивает какие-то бумажки, звенит рассыпанная на пол мелочь...  - Украли!! - кричит он. - Все деньги украли! И это родные люди... За что?..
    Даниэль еле держится на ногах, Анна пытается поддержать его, он ее отталкивает. Уже собираются вокруг растерянные и удивленные гости.  Даниэль добирается до другого кармана –  верхнего наружного. Вытаскивает маленький ключик. Его лицо проясняется, он целует ключик и бережно кладет его обратно. И начинает падать. Упасть ему не дают, подхватывают, отводят к дивану, укладывают.
    Гости шепчутся, переговариваются, слышны возгласы: «Что это было?..  А что он достал из другого кармана?.. А вы видели, он поцеловал эту штуку... или плюнул на нее... Бомба! - громко восклицает кто-то и хохочет. Все пугаются, потом смеются. - Бомбы такие маленькие не бывают, - поучает кто-то. - Сейчас вся-я-кие бывают, - возражают ему. Всех перекрывает голос Макса. - Да вы что тут напридумывали? Ну, выпил мужик, как следует, так день рождения же у него! Имеет право! А вынул он из кармана медальон с портретом жены... сам видел!
     Макс и Ярон с трудом запихивают именинника в машину, он сопротивляется и то и дело вскрикивает «За что?..»,  Анна садится за руль и увозит его домой. В это время в зале гаснет свет, и официант вносит торжественно поднос, на нем большой квадратный торт с горящим «фейерверком», но поздравлять и кричать «ура!» явно не для кого. Официант с растерянным лицом уносит торт.
-  К-куда?.. - кричит вернувшийся с улицы Макс и хочет устремиться за официантом. Макса хватает за полу клетчатой рубашки жена Равиталь. По привычке постоянно вокруг убирать, она, пока была всеобщая суета, помогала официанту, наводила на столе порядок, пыталась подавать ему тарелки, чем он был недоволен, но избавиться от помощницы у него не получалось.
-    Стой, Макс! Принесут сейчас обратно... Разрежут на порции и принесут. Сядь!
     Два официанта приносят подносы с чашечками кофе и кусочками торта на тарелочках. Гости спешно, многие не садясь, заглатывают тонкие ломтики и пьют из маленьких чашечек кофе.
     Равиталь сидит и за всем процессом наблюдает. Говорит недовольно: - Торт был большой, а  порезали на тонкие пластинки. Полторта домой унесут! Да и ушли уже многие, а тарелочки всем расставил. Тоже унесет обратно. Ну, нет, не выйдет у вас, голубчики...
     Она идет на кухню и через пару минут приносит поднос с почти половиной торта. За ней следует официант со смущенным видом и коробкой в руках. Помогает упаковать торт в коробку...   
     Между тем все гости расходятся...

4.  Оплаченный подарок.

     Даниэль шел по улице, с небольшой сумкой-портфельчиком на ремне через плечо, он спешил, оглядывался по сторонам, чем-то сильно раздосадованный. Лицо у него было усталое и измученное.  Даниэль свернул в узкий захламленный переулок. В переулке ни единой души.
     «Да куда ж она девалась?  Вот только впереди шла, потом сюда свернула.  До чего докатился – за женой слежу! - Даниэль встал, потирая лоб. -  Может, это и не она была... просто плащ похожий...».   
     Он двинулся дальше, свернул на глухую улочку. Оглянулся вокруг. «Куда меня занесло? Пожалуй, лучше я ей позвоню и прямо спрошу, где она сейчас...».
     Он достал мобильник... Высветился экран, и на нем крупными буквами надпись:   АГАТА  КРИСТИ, 7. 
     -  Эт-то  что такое?  - Даниэль на ходу попытался переключиться на номер жены, но  не получилось, надпись мешала и не исчезала.  Он хотел ее удалить, но ничего не вышло. Даниэль остановился, разглядывая свой мобильник, словно чужой, поднял глаза и увидел, что стоит перед  ветхим домиком... Прочел вслух рассеянно табличку вверху: -  Агата Кристи, номер семь... А! Что это? -  он сравнил  надписи на табличке и на телефоне. Хмыкнул. Надпись на экранчике погасла.
     Даниэль сделал шаг и оказался перед малозаметной потертой дверью. На двери была глубокая косая царапина. Возле черной кнопки звонка красовалась блестящая металлическая табличка: «Потомственная ясновидящая ДОРА СЕМЕНОВНА БАНГА избавляет от навязчивых идей». И ниже, мелким шрифтом: «Оплата по визиту».
     Даниэль снова хмыкнул. «Поня-я-тно...  Вошел – плати. Ладно, я согласен... Может, избавит от... чего-нибудь...». Даниэль нажал на черную кнопку. В глубине за дверью слышен был протяжный, низкого тона звонок, после длинной паузы дверь открылась. Даниэль, сам себе удивляясь,  без раздумий вошел, однако, бросил через плечо как бы прощальный взгляд.
     Прошел через длинный полутемный коридорчик, слабо освещенный синей лампочкой под низким потолком. На левой стене ряд  тусклых, давно не протираемых зеркал, в которых Даниэль увидел свое синеватое лицо и его слегка передернуло. В конце коридорчика висел черный полог со светящимися звездами на нем. Даниэль сдвинул тяжелый полог и попал в комнату с задрапированными черным бархатом стенами, тоже усыпанном звездами. Он увидел сидящую за небольшим столиком женщину, в своем черном одеянии она почти сливалась со всем окружающим, четко видно было только красивое породистое белое лицо и белые руки, освещенные двумя горящими свечами. На столике были разложенные какие-то предметы. Приблизившись, по мановению белой руки, Даниэль присел на стул перед столиком. Рассматривал большие песочные часы из черного камня, стеклянный шар с чем-то непонятным внутри, несколько колод карт...  На маленькой плитке от коричневой турки исходил паром дразнящий кофейный аромат. Даниэлю очень захотелось кофе. Неожиданно перед ним возникла тонкая фарфоровая чашечка и, по приглашающему жесту таинственной дамы, он стал пить кофе, и поморщился – ощутил  горечь. О чем он и сказал вслух : «Кофе слишком горький...».  Но реакции не последовало.
      Даниэль  принял расслабленную позу. Прикрыл глаза и поник головой. Но при каждом слове ясновидящей Доры Семеновны он кивал, не открывая глаз.
      Дора Семеновна говорила медленно, глубоким, завораживающим голосом: «То, что вы мне рассказали... - при этих словах Даниэль поднял с усилием голову и таращил изумленные глаза, но тут же опять поник, - мне очень понятно. Многие люди, точно как и вы, мучаются подозрениями и не знают, что делать. Пока не приходят ко мне. Я помогла многим, помогу и вам. Слушайте, и сделайте в точности, как я вам скажу. Деньги вперед, семьсот семьдесят семь евро».
     Даниэль открыл портфельчик, вынул чековую книжку, хотел отодвинуть чашечку, но она вдруг поднялась, поплыла по поздуху и исчезла. С ничего не выражающим лицом, он выписал чек. Отдал Доре Семеновне. Снова опустил голову. Она изучила чек и спрятала его в шкатулку на столе. Нагнулась, извлекла откуда-то помятую коробку и поставила перед Даниэлем. Вытащила из коробки потертый  телефонный аппарат старой конструкции, с круглым диском с цифрами. Стала говорить низким, волнообразно переливающимся и внушающим голосом.

-   Слушайте меня внимательно! По этому телефонному аппарату говорят только правду. Один раз в неделю вы набираете номер, который я вам дам, это Центральная Станция ПРАВДЫ. И говорите в трубку, с кем вас соединить. Вас немедленно соединяют, вы задаете свой вопрос и получаете ответ. Ваш абонент скажет правду, даже если этого не желает. Запомните! – у вас только ТРИ звонка! И, ни в коем случае никому их не передавать... давать... вать...
      Последние слова растаяли в воздухе, а Даниэль уже стоял на улице с коробкой в руках.
      Он  брел по переулкам, видно было, что он еще не совсем пришел в себя, вышел на людную улицу, нашел припаркованную к обочине машину, увидел засунутую за дворник штрафную квитанцию, равнодушно снял ее и сел в машину. Тут он окончательно очнулся, открыл коробку, вытащил телефон и с любопытством стал его разглядывать.
-    Интере-е-сно...  Да, но какая женщина! Прямо в дрожь бросила! Во сне будет сниться... А это что такое?  - Даниэль держал в руке идущий от телефона кусок провода, оборваный на конце. - Как же звонить, если даже в сеть не воткнешь?..  Надо поменять аппарат!
     Даниэль выскочил из машины и быстрым шагом, с коробкой в руках, поспешил обратно. Он почти сразу нашел нужный переулок – хорошая зрительная память не подвела. И тут заметался в разные стороны. Ни таблички с именем Агаты Кристи, ни номера 7 не было. Наконец, он увидел знакомую дверь, стал нетерпеливо жать на черную кнопку звонка. Звонок внутри заливался звонкой соловьиной трелью. Дверь открылась, на порог высыпали смуглые дети всех возрастов. За их спинами появилась рыхлая, неухоженная, со встрепанными рыжими волосами, женщина. На все вопросы и объяснения Даниэля: «Я здесь только что был... Дора Семеновна... Красивая такая... Она дала мне.. вот, десять минут назад, дала вот это....», – женщина молча пялилась на аппарат  и отрицательно качала головой, втащила детей обратно и так же молча захлопнула дверь. Но тут же открыла и сказала  тонким пронзительным голосом: «Мы здесь тринадцать лет живем! Разве я похожа на вашу Дору Семеновну?». Дверь снова захлопнулась, слышно было, как со скрежетом поворачивается ключ.  Даниэль растерянно смотрел на дверь, туда ли он попал. Точно та же глубокая косая царапина, но блестящей таблички нет. Просто небрежно написано мелом: «Фрида Соловейчик».

* * *

1-й  звонок.  Любимая женщина начальника Дани.

     Утром Даниэль вошел в свой кабинет, запер дверь на ключ. Сел за стол, поставил перед собой коробку, вытащил аппарат и долго смотрел на него. Поднял трубку, подержал в руке, положил обратно. И так три раза. Потом потрогал оборванный провод и усмехнулся.
     «Да не будет он звонить! На дураков рассчитано. За что я деньги отдал? За вот эту дрянь? - Даниэль потряс куском провода. - Да ладно уж, наберу я этот идиотский номер... - он снял решительно трубку. - Значит, три семерки...  Семь-семь-семь...».
      Где-то вдалеке, то ли сверху, то ли непонятно где, раздался зуммер. Даниэль ждал. Вдруг, с изумлением на лице, начал говорить в трубку.
     - Что-что?.. Станция правды?! - он стал торопиться, говорить взволнованно. - Послушайте, девушка... Соедините меня с...  я сейчас скажу... постойте... я должен немного подумать... Ждете? Я сейчас... - Даниэль посмотрел на дверь, прикрыл рукой рот. Приглушенно назвал имя...
     В трубке громко щелкнуло, и ответил приятный женский голос. Даниэль узнал его, улыбнулся, но тут же стал серьезным и задал вопрос. Он сразу понял, что его на другом конце по голосу не узнали, но ведь так и должно было быть... Он слушал ответ, ему довольно долго что-то рассказывали, лицо Даниэля несколько раз менялось, от удивленного выражения до сокрушенного, наконец, он положил трубку. Даниэль был потрясен. Он налил из бутылки стакан воды и залпом выпил.
-    Ну надо же!
     Постепенно Даниэль пришел в себя и поставил на настольном календаре фломастером жирную  цифру 1. Ему ужасно хотелось побежать в другой кабинет и сказать ей, как он... Но нет, терпение, еще раз терпение. Надо обдумать, что сказать и как сказать... И потом... такие вещи не говорятся на работе, для подобного разговора нужна соответствующая обстановка... 
     Даниэль протянул руку к аппарату... и спохватился – нет, второй звонок разрешен ему только через неделю... в следующую пятницу. Ну, ничего, он еще позвонит и ВСЁ узнает. Даниэль убрал аппарат в ящик и заметил там предмет, который он получил в подарок в день рождения. Он затолкнул предмет поглубже и прошептал: «Пригодится... кто знает, как дальше всё обернется...».

        В кабинет постучали, Даниэль отпер дверь и впустил Анну. Она села в кожаное кресло возле стола.
-   С чего вдруг ты запираться стал? Послушай, Дани... У меня к тебе серьезный разговор. Может, тебе это не понравится, но я думаю, что пора заняться другими аппаратами...
-   Какими другими? - Даниэль ошеломленно смотрел на жену. Откуда она знает про этот старый аппарат...
-   Видишь ли, дорогой...  Аппараты, которые мы предлагаем, и которые у нас на выставке в вестибюле... Они устарели!
-   Что ты такое говоришь! Мы два месяца назад обновили почти весь ассортимент... 
-   Дани, сейчас два месяца – как в прежние времена два года! Так быстро всё меняется, что вчера казалось хорошим, сегодня уже никому не нужно. Но... ты как-то... в последнее время витаешь где-то. Тебя что-то не устраивает? Надеюсь, не во мне... - Анна кокетливо улыбнулась, похлопала накрашенными ресницами и поправила пышную прическу.
      Даниэль с интересом смотрел на жену. Кокетство никогда не было ей присуще, Анна всегда была достаточно сдержанна, даже в интимные минуты, даже слишком. Однако... теперь всё может измениться...
-   Дорогая, - сказал он, проникновенно глядя Анне в глаза, - я немедленно займусь этим вопросом. Позвоню поставщикам, проконсультируюсь... А ты сегодня вечером занята?
-    Сегодня... да-да. У меня еще осталось три сеанса массажа.
     Анна, чем-то смущенная, встала и пошла к двери, сильно виляя округлыми бедрами. Такой походки Даниэль у своей жены раньше не видел. Как она сказала... «всё меняется...». Да, «курсы сексуального раскрепощения», которые она посещает,  явно меняют Анну, прямо на глазах... А он-то, тиран, оказывается. Только о себе всегда заботился, о себе. И она его тираном считает... И только ее терпение  и любовь не позволили ей с ним расстаться. Всё! С сегодняшней ночи всё по-новому!
     Насвистывая «А у любви, как у пташки крылья...», Даниэль вышел из кабинета, быстро, чтобы никого не встретить, прошел по коридору, потом проскочил через послушно раздвинувшиеся стеклянные двери – Ярона опять нет на месте! –  Даниэль сел в свою машину и уехал. Поворачивая за угол, заметил Ярона – тот целовался с девушкой в коротеньких шортах, прислонив ее к стене.
      Даниэль остановился возле дорогого бара на одной из центральных улиц. Он сюда и стремился – ему немедленно понадобилось что-нибудь взбадривающее, рюмку коньяка или виски...

2-й звонок.  И ты, брат...

     Даниэль достал из ящика аппарат и, почти уверенно, но всё еще с недоверием на лице, набрал три раза цифру 7.  Тихо назвал имя, задал свой вопрос и, по мере того, как слушал ответ, его брови ползли вверх...
-   Ну надо же... - прошептал он, положив трубку, -  Макс-то, Макс... брат, называется. А Ирит, доченька...
    Даниэль поставил в календаре жирную цифру  2.

    В кабинет, тихо постучавшись, вошла Ирит.  Следом, в полуоткрытую дверь просунул недовольное лицо Макс, он с подозрением смотрел в спину Ирит, и исчез.
    Даниэль молча наблюдал за дочерью. Теперь он всё знал. Как и про Макса.
-    Папа... - неуверенно начала Ирит, не решаясь присесть. - Я на минутку... Дело в том, что у меня в кассе... недостача. Я не знаю, откуда... Исчезли три тысячи... - на глазах Ирит показались слезы, она их поспешно вытерла. -  Папа, я клянусь тебе, я ничего не брала!
-    Сядь, дорогая. И успокойся. Я знаю, что ты не брала. То есть, я хотел сказать, что знаю, что ты никогда ничего не возьмешь. На это черное дело найдутся другие...
          Ирит упала в кресло и разрыдалась.
-    Так ты всё знаешь... - немного успокоившись, сказала она. - Да, он всё брал и брал, сначала понемногу, а я свои вкладывала в кассу... чтобы ты ничего не узнал.  Брат всё-таки твой. А вот теперь...
   -  А вот теперь Макс взял сразу большую сумму, - закончил вместо нее Даниэль. - И, конечно, никогда не вернет, в очередной раз проиграл в казино...
-    Папа, откуда тебе известно, что он играет?  Макс так скрывает это! Если бы я его не застала  однажды, когда он копался в кассе, я бы тоже не узнала! Я его вынудила признаться.
-    Да я много чего знаю... Но еще не всё... - загадочно произнес Даниэль, но тут же спохватился. - Успокойся, Ирит! Я наведу порядок, но как – это тебя не касается.
       Даниэль достал бумажник и  отсчитал деньги.
-   Вот тебе три тысячи, положи в кассу. И не плачь больше, а то твои глазки покраснеют, - улыбнулся он. -  Иди... Там, кажется, в коридоре Макс мается, наверно, тебя ждет. Скажи ему, чтобы немедленно зашел!
    «Сейчас, дорогой брат, ты у меня получишь новый телевизор и новое кресло...», - Даниэль нетерпеливо смотрел на дверь.
     ... Когда Макс вышел из кабинета Даниэля, он мог только порадоваться, что никого нет в коридоре и можно тихонько прошмыгнуть к себе. Потому что вид у него был хорошо побитой собаки.

  3 -й  звонок.   Безумная Сара. 

      Пятница – короткий день. Но для Даниэля в последнее время, как назло, к пятнице накапливалось много дел, и все требовали немедленного разрешения. Взять в руки аппарат удалось лишь после полудня. Этот звонок особенно его беспокоил, потому что от него, быть может, зависела его жизнь в прямом смысле. А вдруг, в целях самозащиты ему придется пойти на крайние меры... Даниэль заглянул в ящик и пошарил там  – на месте...
      Даниэль снял трубку и подрагивающей рукой набрал три цифры. «Вопрос жизни и смерти... жизни и смерти», - вертелось в голове. Он назвал имя... задал невидимому абоненту вопрос...
      Слушать пришлось долго. На его голову вывалилось столько сведений и подробностей... И всё о нем и о его окружении. Некоторые подробности оказались весьма пикантными, но они в данный момент мало его заинтересовали, и вообще Даниэль до сплетен был не охоч. Сейчас он интересовался совсем другими вещами и, еле выдержав страстный монолог, повторил свой вопрос. И получил, хотя и пространный, но вразумительный ответ.
   
      Даниэль поставил в календаре цифру 3 и с полчаса сидел, откинувшись на спинку кресла, в полной  прострации. Все-таки много интересного он узнал.  Оказывается, что Юдит... это надо же! –  придумала себе «гостевой брак» с этим хлыщом в розовой «бабочке», что в ресторане с ней был. И у них брачный договор есть, в котором написано, что никто из них не претендует на имущество другого. Какое у нее имущество, она у них в доме живет! И, когда он с Анной уезжает на пару деньков отдохнуть, хлыщ «в гости» является, брак же гостевой! То-то Юдит на днях спрашивала: «Что-то вы давно не отдыхали с Анной, вон какой ты бледный и усталый». Хитрюга!
     А Равиталь! В жизни не догадался бы, что она тайно в него влюблена, и эти белые тряпки для мытья пола, которые она то и дело просит заменить на новые – всего лишь повод для обращения к нему. Макс, конечно, муж не ахти, грубый, и деньги в казино спускает, но... удивительно всё это.  Теща большая сплетница, может и приврать. Хотя... по этому телефону не соврешь. Он всего только и спросил про кофе, ну и еще просто так привосовокупил, что мол, делается вокруг? А она и разразилась длинной речью. Может, Сара немного не в себе, воображение больное, и всё это придумала и сама верит? А про кофе ведь рассказала... Таки подсыпАла некий «препарат», но вовсе не для того, чтобы отравить зятя, а чтобы отвести от него «дурной глаз» Равиталь. Потому что Равиталь мечтает развести его с Анной! – это Сара так решила. Теща безумна, ясно же. Что-то про «амура» плела... который в маленькой каморке... и в него толстая иголка воткнута.
     Даниэль глянул на часы – все уже, должно быть, ушли... Он взял из стола связку ключей от всех комнат и вышел в безлюдный коридор. Открыл каморку Равиталь, которую она называла своим «кабинетом». Включил свет, огляделся. В углу стояли две щетки, ведро и коробка с порошком, на полке лежала аккуратная стопка белых тряпок. А рядом... стоял амурчик, отколовшийся от подаренной Анной вазы... совсем целехонький. Даниэль взял его в руки. В то место, где у амурчика должно было располагаться сердце, была воткнута стрела... Даниэль всмотрелся: не стрела, а маленькая красная шпажка для тартинок. Как это она дырочку умудрилась просверлить, и не расколоть фигурку. Даниэль поставил амура на место, но от неловкого движения тот упал на плиточный пол и разбился на кусочки, только красная шпажка осталась торчать в уцелевшем осколке. Ну и пусть, не будет больше колдовать... дура.
      Даниэль вернулся в кабинет. Поставил на календаре цифру 3. Вот и всё. Он всё узнал – то что надо и не надо. Можно жить спокойно. Можно забыть про Дору Семеновну и про этот аппарат.

 4-й звонок. Выстрел или послание с небес.

     Даниэль уже собирался положить аппарат в ящик, но вдруг раздался зуммер, исходящий непонятно откуда. Черная трубка завибрировала. Он поспешно снял ее и поднес к уху. «При использовании трех звонков, ЧЕТВЕРТЫЙ в подарок! Исполняется любое желание!», - возвестил глубокий, со знакомыми волнообразными переливами, голос. В трубке повисла тишина. Даниэль осторожно опустил ее и, очень взволнованный известием, стал лихорадочно думать, перебирать варианты.
     Всё, что он хотел узнать, уже знает. Вот только про племянника Ярона не спросил, да черт с ним, что может сделать ему этот мальчишка, у него только девочки на уме. Но  одну вещь, очень значимую, хотелось бы узнать. Раньше никогда не хотелось, просто не задумывался. Ни один человек в мире не может знать этого, что бы там ни болтали о предсказаниях разных гадателей и гадалок, всё это выдумки. И только он, единственный человек на земле, сейчас может узнать о себе правду. Сколько ему лет отпущено впереди?  Тридцать? Сорок? А может быть, всего лишь двадцать, или даже только десять?  Да что тут долго думать, поднять трубку и спросить... прямо сейчас, а то уже никогда не решится.
      Даниэль протянул руку к аппарату.
      Вдруг дверь распахнулась во всю ширину и ввалился толстый Офир, лучший друг, лучший партнер по пиву уже лет десять, с тех пор, как оказались рядом на какой-то заумной и никому не нужной конференции. В последнее время Офир мотался по  дальним командировкам, поскольку не так давно стал заместителем министра туризма, и должен был, как он энергично объяснял Даниэлю, «обследовать», как обстоит дело с туризмом в других странах. 
      Даниэль привстал, они обнялись, и Офир плюхнулся в кресло, оно заскрипело под его грузным телом.
-   Ну, как ты тут? - спросил Офир, обводя ленивым глазом кабинет. - Не понимаю, как ты можешь сидеть целыми днями на одном месте? Это же скука смертная!
-   Да я привык как-то... работы много.
-   Да разве у тебя работа? Вот я, то в самолетах, то в поездах, отели, приемы, банкеты... А! - махнул он рукой, - знаешь, как устал!
-   Поменяй работу.
        Офир выпучил круглые карие глаза.
-   Как это, поменяй! Шутишь, что ли?
-   Шучу, - согласился Даниэль. - Я ведь знаю, как ты любишь свою работу.
-   Именно, - кивнул Офир. - Вот разве, - ухмыльнулся он, - стать министром! Туризма или транспорта... без разницы, но министром... Но у меня нет золотой рыбки, которая исполняет желания. И боюсь я, что так и просижу в заместителях до пенсии... Что ты удивляешься?  Знаешь, какая там толпа?  Люди рвутся! В министры, в замы, в премьеры! Там негласная очередь, кто, за кем, когда... Тебе хорошо, ты ни от кого не зависишь, делаешь, что хочешь. Слушай, что ты тут сидишь? Пятница же! Пошли пивка попьем!
      Даниэль замялся. Так хотелось взять эту черную трубку и узнать, что задумал. В другой раз он уже не решится, это точно.
      Офир перехватил его взгляд.
-   Что это за старье у тебя?  На какой свалке откопал? Решил ретро поторговать? Неужели кто-нибудь польстится на эту рухлядь?
-   Эта рухлядь, как ты говоришь... -  Даниэль усмехнулся, - она не хуже золотой рыбки...   
-   Да-да, - поддакнул Офир, - и место ей в корзине под столом.  Ну, так пошли?
       Даниэль молчал. Ужасно захотелось поделиться с кем-нибудь, посоветоваться. Он перегнулся через стол и тихо сказал Офиру несколько слов. У Офира изменилось лицо. Он недоверчиво засмеялся. Но, посмотрев на Даниэля, посерьезнел.
-    Не может быть... Не бывает такого... А ну пошли, в баре всё расскажешь, в подробностях.    

        В баре после пива заказали по рюмке виски. Потом еще по одной...
-    Как я домой приду... Что Анна скажет... На юбилее напился, теперь вот опять.
-    Ух ты, чуть не забыл! - спохватился Офир, - я тебе подарок к юбилею привез! - он полез в свою кожаную, с блестящими замками, сумку и вытащил узкую коробочку. - Вот, держи! Настоящий Паркер! Золотое перо!
      Даниэль открыл коробочку. На черном бархате, в углублении, красовалась изящная ручка с золотым колпачком. Офир вынул ее и засунул Даниэлю в наружный карман пиджака, так что сияющий  колпачок был виден.
-   Вот, - удовлетворенно произнес он.  - Такие вещички украшают делового мужчину.  Ну, а теперь рассказывай!   
       По мере того, как Офир слушал, его лицо менялось от явного недоверия до изумления и восторга. Даниэль же был  мрачный.  Мысль о последнем звонке терзала его. Он словно сам себя приговорил к казни, и отменить ее он уже не мог, был не в силах.
       Помолчали. Офир поманил официанта и заказал еще виски.
-   Даниэль... Ты мне друг?
       Даниэль кивнул.
-   Отдай мне этот звонок. Зачем он тебе? Ты узнал всё, что хотел, чего тебе еще надо? Ерунду ведь какую-нибудь! Вижу, вижу по твоему лицу, что ерунду. А я... я хочу... Я говорил тебе уже, чего хочу. Вчера только я узнал, сразу как приехал, что министр мой собрался на пенсию, и там уже такая грызня пошла за его место!  У меня почти нет шансов, я знаю. Отдай, прошу тебя! А я помогу тебе стать депутатом... ты же мечтаешь, я знаю.
      Даниэль смотрел на Офира в недоумении. И вдруг он почувствовал облегчение. Это же выход! Не нужно переживать, с волнением спрашивать и ждать ответа. Да он с ума сойдет, пока узнает ответ!  А потом с ума сойдет, если ответ будет плохой. Сам Бог послал ему сегодня Офира...

-   Официант! Счет! - крикнул Офир, всё еще не веря свалившемуся счастью.
      
-   Что с тобой? Что у тебя с лицом? - спросила Анна, когда Даниэль явился домой   в одиннадцать вечера. - Где ты был? - не отставала она, следуя за ним в гостиную и с ужасом наблюдая, как муж валится в изнеможении на диван. - О, да ты пьян! И к тому же подрался! С кем?  Может, ты и в полицию угодил? Там пьяницам самое место! - Анна разозлилась не на шутку.
-   Мы с Офиром... - с трудом ворочая языком, пытался объяснить Даниэль, - мы немного выпили... в баре, а потом...  - Даниэль стал засыпать.
-   Что потом? - тормошила его Анна. - Неужели вы подрались?
-   Нет, - Даниэль приоткрыл один глаз. - Мы шли-шли и... упали... потом мы пришли ко мне на работу... и всё кончилось хорошо. - Он вдруг взбодрился и сел. - Представляешь, всё теперь будет хорошо! Я буду депутатом! Потому что мы с ним друзья-я... И он меня очень выручил, да-а-а... Дружба – это святое...
      Даниэль снова упал на диван и заснул.

      В первый рабочий день на следующей неделе, утром по радио объявили свежую новость: министром без портфеля Министерства Социального Единства назначен Офир Карен. Даниэль уже сидел в своем кабинете и всё слышал.
      «Странно, - подумал Даниэль. - Разве Офир этого хотел? Хотя... он ведь хотел стать министром. Так какая разница, туризма или единства... А портфель дело наживное».
      В дверь тихо постучали. Вошел Ярон. Он направился к столу, за которым сидел Даниэль, и тут Даниэль увидел направленный на него пистолет. «Зря, зря я отдал Офиру звонок, - мелькнула суматошная мысль, - а то бы всё знал!».
-   Ты что, сбрендил? - Даниэль быстро выдвинул ящик, и рука сама собой нырнула туда.  Через мгновение он направил на Ярона точно такой же черный небольшой пистолет. -  Марихуаны накурился, щенок? Убирайся, пока я полицию не вызвал!
      Ярон с обалдением смотрел на Даниэля.
-   Ты что, дядя Дани!? Это же шутка!
-   Какая шутка?  Положи оружие на стол!
     Ярон расхохотался. Он присел на корточки и раскачивался от смеха. Потом встал и со смирением положил на стол пистолет.
-   Извини, - сказал он, подавляя смех. - Я думал, ты сразу понял. Это же игрушки! Я купил два игрушечных пистолета и один подарил тебе на юбилей. Ну, посмотри хорошенько!
      Даниэль тоже стал смеяться, но лицо его было бледно и смех нервный.
      Он прогнал племянника и сидел, уставившись в одну точку. А что, если его и с этим аппаратом разыграли... Да кто?! Только теща. Она его не любит, сколько бы ни убеждала в обратном. А может, Анна?  Или Юдит?.. Но ведь Офир получил кресло министра. Пусть и без портфеля. И не надеялся, а получил. А может, он знал, что его точно назначат, и тоже принял участие в розыгрыше?..
      Даниэль повертел в руках свой пистолет, приложил к голове... С насмешливо-саркастической улыбкой нажал на податливый курок.
      Выстрел прогремел оглушительно. Даниэль дернулся и упал головой на стол.
      Зазвучал пронзительно зуммер, ниоткуда.
      Глубокий, с переливами, голос  произнес сухо и с укором:
      «Не стоило отдавать подарок. Он был предназначен только ТЕБЕ, Даниэль».
      «Даниэль... ниэль... эль...»,  – повторило, растворяясь в воздухе, эхо.


***

      Даниэль выжил. Равиталь, убиравшая в коридоре, услышала выстрел, вбежала и вызвала скорую помощь. Пластиковая пуля не задела важные центры в мозгу. Но память частично пострадала. Даниэль начисто забыл про злосчастный аппарат, который сам собой исчез из ящика, и про Дору Семеновну, и про пистолет, который тоже исчез. Бедный Ярон так перепугался, что молчал как рыба, а тут его и в армию призвали.
      После выздоровления Даниэль почему-то стал очень внимателен к Равиталь, отчего она сияла, начала прихорашиваться, броско одеваться и сильно краситься.
     Некоторый провал в памяти ничуть не повредил Даниэлю.  Он стал депутатом – Офир настоящий друг! –   и свой «Центр телефонной связи»  передал Анне. У Даниэля с Анной... у них любовь, почти, как в первые годы совместной жизни. Если это вообще возможно.
      Равиталь всё чаще смотрит на Даниэля… Даниэль повысил ей зарплату, и Равиталь накупила себе новых нарядов. Оказалось, у неё неплохой вкус, к тому же она красивая женщина. Даниэль смотрит на неё с удовольствием и время от времени вызывает в свой кабинет… 

-----------