Джерико. 18

18. Мост

… Когда я открыл глаза, то понял, что всё ещё стою у себя в ванной с зубной щёткой во рту. Странное чувство, казалось, кто-то перемотал часы моей жизни. Но поморгав ещё где-то с полминуты, пришёл к выводу, что увидел сон. Наверное. Ведь, засыпают люди порой на ходу. Вот и я заснул. Но я не мог отделаться от сомнений.
И когда я вышел на улицу, я уже почему-то ожидал, что все опасности исчезнут с глаз моих. На самом деле теперь я даже знаю больше – всё, наконец, закончилось. На этой фразе, скорей всего многие скептики иронично фыркнут, но я буду стоять на своём до победного конца. В любом случае, истинного конца никогда и ни у чего не будет. В любое мгновение в любой точке вселенной может вспыхнуть другое начало, которое на самом деле будет продолжением нашей истории. Поэтому можете не удивляться, если по финалу будут гулять не люди, и вполне возможно даже не осязаемые сущности.
Там, где я закончил, пронеслась вереница машин. Я столько машин за раз ещё не видел никогда! А людей-то сколько на улице. Будто бы, они все сидели в домах и боялись выйти. И вот настал конец всему тому маразму, и никому больше не надо волноваться за свою жизнь. Хотя, возможно, сегодня просто какой-нибудь праздник. Я точно не уверен, потому что не помню сегодняшнее число.
Меня резко и совершенно внезапно посетило желание. Первое в моей жизни желание, которое не грозило мне смертями и другими опасностями. Я просто захотел увидеть двух своих друзей. Двух единственных не родных мне людей, которые обращаются ко мне по имени.
Идиллия, радуги, цветочки, единороги. Всё это в умеренной концентрации теперь пряталось за каждым углом и в кустах, замещая коварные тени, а на линии становиться теперь проще, чем почесать затылок.
Уже почти бегом, я добрался до своей школы и пообещал себе, что посмотрю на каждое мимо проплывающее лицо. Кто поздоровается, с тем поздороваюсь в ответ. Кто улыбнётся, тому … ну, попытаюсь улыбнуться в ответ.
Распахнув дверь класса, отметил, что лица одноклассников как-то изменились. Щёки, что ли, покраснели? Оно и видно – на улице уже прохладно. Деревья, наконец-то, вспомнили, что надо бы начать опадать и всё такое. Но вот что не изменилось, так это лица Таррита и Стило.
Чёрные глаза Стило, были… ну, может чуточку менее чёрными, чем обычно. Однако он всё такой же бледный школьник, который, в купе с блаженным выражением лица, напоминал, почему-то призрака. А Таррит был погружён в какую-то книгу. Однако, он поднял голову и переменился в лице, когда я кратко махнул ему рукой.
Усевшись, обнаружил свою парту исписанной разными ручками и почерками. Конечно же, подумал я. Забыл, что до всего этого, до того, как я занял место этого мальчика, на этой парте была универсальная переписка. Чат. И теперь, когда всё закончилось, паста вновь начала проступать на поверхности парты, и одноклассники, видимо, сочли это за призыв к продолжению прошлого увлечения.
Отпросился и вышел в туалет. На самом деле это всё вновь было желание. Просто резко проснулось желание, а я уже решил, что сегодня буду потакать всем своим спонтанным желаниям.
- … Не работает! – сказала она, не переставая нажимать.
- Ты глупая, могла и забыть заплатить, - сказал я.
У девочки был живой буро-рыжий цвет волос, а своей улыбкой она, вполне возможно, могла бы занять очень высокое место на конкурсе «Улыбка вселенной». Да, не спорю, люди не могу судить объективно, но ещё несколько дней назад я не был человеком. Могу ещё помнить некоторые уловки.
- Видишь, - я указал на счётчик. – Автомат говорит, что ты не отдавала ему своих денег.
Она легонько стукнула себя по макушке кулачком и высунула язык. Подобные жесты обезоруживают. Не знаю, почему подобной технике не обучают в армии – она спасла бы много жизней, я уверен.
Заплатив дань автомату, я получил в распоряжение ровно одну банку любимой газировки рыжеволосой. Распорядился я ей соответственно.
- Уже неловко подобное спрашивать, - я был удивительно спокоен, когда протягивал ей газировку. – Но, ведь, я так и не знаю твоего имени…
Раздался какой-то оглушительный шум, по земле словно пробежали мурашки.
- Что? – переспросила рыжеволосая, улыбаясь.

Да, я определённо чувствовал, как бурлящая под землёй энергия не позволяла мне спокойно спросить ей.
- Я говорю, что не знаю…
Оглушительный треск прервал меня, и земля между нами стала расползаться, подобно какой-нибудь страшной пасти. Да, стены школы были целыми, по ним даже трещины не ползли. Пространство искажалось лишь в небольшой области. Из пасти показалась рука, жадно вцепившаяся в край миниатюрного обрыва.
Вот здесь-то всё и дало крен. К кренам собачьим полетела вся вера, а вместе с ней и спокойное забытье. Вспомнив, что некоторых вещей я обязан не знать, я вспомнил ещё и о тех вещах, о которых возжелал забыть. Да, в мою идиллию не поместился Джерико, и это была именно его рука.
Вновь открыл глаза я уже на мосту.
Стремительно ленивые шаги тёмного гиганта покрывали махом около ста моих обычных шагов. Полупрозрачное тело выглядело абсолютно пустым – сквозь него на мир словно просто опускалась тень ночи. Головы, как таковой, не было. Был лишь огромный шар, из которого росли огромные руки и небольшие, по сравнению со всем остальным, ноги. Из того же шара горели два красных глаза-маяка.
- В принципе, ты можешь начать убегать, как бы я ни верил в сомнительность подобного хода.
Она превратилась в статую. Бледная, совсем не двигалась. Лишь чуточку расширившиеся зрачки выдавали в ней живое существо (да, её «мореволнуетсяраз» меня напугало и я вплотную подошёл к ней).
- Помнишь, до того, как мне сломали ногу, ты говорила что-то о том, что тени вынуждены так поступать?
Очнувшись, она отступила на шаг и сжалась. Знаете вот, когда кошки понимают, что сейчас огребут от хозяина, они тоже так уменьшаются, а уши прижимаются к голове. Вот я сейчас живо представил, как два больших уха на рыжей голове складываются назад.
- Я думаю, в тебе сейчас нет сострадания к тёмным тварям.
- Нет, - прошептала она.
- То-то же.
- Нет, нет, нет… - замямлила она и попятилась назад. – Не должно…
Уже с полминуты гигант стоял прямо перед нами. Чтобы видеть его глаза, нужно поднимать глаза вертикально вверх. У почти идеально круглого тела откуда-то появилось пузо, которое теперь переваливалось через парапет.
- Вы с ним знакомы?
Машины всё ещё продолжали ехать под мостом, а где-то вдоль дороги, по которой мы шли, шла пара людей. Всё абсолютно естественно. Всё, за исключением чёрной фигни, что молчаливо на нас пырилась. И здесь я подумал над определением «всего». На самом деле, тёмный гигант – всего лишь единица в огромном списке того, что сейчас находилось в обзоре, но единица такая, что затрагивала собой более половины. Более половины тем самым изменяя. Стало быть, ни крена не всё было естественно в этом мире.
- Знаешь, кто это? – спросил я у осевшей на пол девочки.
- Как ты … - пыталась что-то выдавить из себя рыжеволосая, боясь поднять с взгляд с пола. – Как ты…
Голос её дрожал так, как никогда ещё не дрожал. Настолько сильно, мне казалось, голос может дрожать, только если подать на тело 220. Она не могла выговорить больше ни слова. Уже почти сжалась в маленький комок.
Если крутость этого гиганта соразмерна его росту, то, может быть, он какой-нибудь божок. Или титан. Мне лично было всё равно.
Ну, точней не всё равно, но сказать, что я был перепуган, точно не скажу. Я, скорей, почувствовал некое облегчение. К сожалению, Изнанка сломила меня. Надеюсь, именно это будет её погибелью.
- У тебя есть имя? – воспользовавшись его бездействием, я понадеялся, что тварь это пришла не за расчленёнкой.
Гигант молчал.
- Говорить можешь? Понимаешь меня?
Молчание – золото. Но спорим, что я не смог бы выгодно продать эту штуку в интернете.
Я понял одну вещь, кажется. Этот рок не смотрел на меня. Бывали же такие фантазии, когда враг был больше планеты, на которой ты живёшь. И глаз этого врага, вроде бы смотрит на тебя, но, кажется, что он смотрит на всё. На всё, что можешь увидеть ты в своём маленьком мирке. Так же и этот гигант – смотрел вроде на меня, и одновременно не на меня. На самом деле совсем не на меня. Может, ему мост этот пригляделся, или просто вышел из лесу постоять так, проникнуться духом города. Может, что ещё.
Но взгляд его был хищен. Жесток. В красных прожекторах хорошо была различима чёрная точка-зрачок. Кажется, я пережил уже сотни своих смертей. Он меня раскусывал пополам. Он меня давил огромным кулачищем. Он разлипал страшную беззубую пасть и высасывал всю мою душу до капли. Взрывал моё сердце.
А, ведь, он просто молча смотрел.
- Знаешь, тогда в лифте, - сказал я рыжеволосой, из глаз которой обильно текли слёзы и уже натекли на маленькую лужицу перед коленями. – Я думал немного о бабочках, о которых мне говорит всё время Стило, которые приносит Черноход.
Я сказал:
- Да, знаю. Ты сейчас беззвучно вопрошаешь: “Кто все эти люди?” Возможно, ты их видела, возможно, они тебя. Я подумал, что тени – это солдаты тьмы… ну, точней солдаты Изнанки. Так сказать, шелуха, падающая с её тела. Но, ведь, в мире есть свет. И наверняка у света тоже есть свои солдаты. И я стал думать: тьма – тень, а свет … что есть у света? Сияние? Блики?
- Лу… - начала говорить она, но я тогда этого не заметил. Я перебил её, завершая свою догадку эпичным ответом.
- Зайчики! – я сказал это с ликованием.
Да, радуйся, планета, я только что открыл истину, которую долго пытались распознать самые умные и глубокие философы во всех эпохах.
- Ты – солнечный зайчик!
Если я вырасту, то стану детективом. Так я решил.
- Но я никому не скажу об этом.
Я повернулся к гиганту и сказал:
- Мы уходим.
Схватил девчонку за руку и грубо поднял. На удивление быстро она меня послушалась.
Я сделал короткий шаг, и огромный кулак не размазал меня по дороге. Я осмотрел себя – точно, вроде бы цел. Я сделал ещё шаг пошире – кажется, работает. И я припустил самым быстрым шагом, на который был способен. Рыжеволосая послушно волочилась за мной и всё ещё ошарашено глядела в пол. Я хотел сказать ей, чтоб она ни в коем случае не оборачивалась, но она и так не обернётся. Ни разу. Скорей всего ни разу в жизни больше никогда не обернётся и вообще не поднимет взгляда. Потому что по пульсу, что было легко различить в её худом запястье, складывалось ощущение, что адреналина в её организме было больше, чем крови.
Мы шли не останавливаясь, через пять перекрёстков. Мимо нас шли люди, некоторые даже странно косились. На пешеходных перед нами останавливались машины. А там, где-то за сотни метров стоял гигант, и скорей всего до сих пор пялился на мост, но никто его заметить был не в силах. Или смотрел в след девчушке, что я у него увёл.
Вдоволь нагулявшись, я остановился возле одного переулка и стал искать табличку с названием улицы. Я совершенно не понимал, куда завёл нас. Может, мы прошли больше, чем пять улиц? Может, в состоянии аффекта я увёл её в другой город? Всё казалось таким незнакомым. Он всё ещё смотрел. Я чувствовал, что где-то в мире всё ещё горели его глаза. Большие глаза. Больше меня, даже если я вытяну вверх руки. Как же дико бьётся моё сердце. Как же я так легко отделался? Странная боль даже коснулась моей ноги, которая ещё в прошлую ночь была заключена в гипсе. Да, точно, в прошлый раз от встречи с этой девчонкой у меня сломалась нога. А на этот раз я даже как-то на удивление цел и невредим. Кстати, о девушках…
Она так молча и смотрела вниз. Из неё будто выкачали жизнь, даже волосы потускнели. Может, она даже поседела, подумал тогда я, но вряд ли это прям так уж её испортит. Хотя она точно любит истерить по мелочам, такое стороной не обойдёт. Если ещё умом не тронулась, конечно. Я вспомнил, что всё ещё сжимал её руку и в тот же момент разжал пальцы. На бледном запястье был очень чёткий красный след моей хватки.
- Извини, - сказал я, когда смог собрать всю волю в кулак и успокоиться. - Я почти не думал. Наверное, протащил тебя по красному огню. Я-то его не вижу.
Она молчала. Не шевелилась. Ничего не было. Если прислушаться – сильно прислушаться, победить городской шум – то можно было, наверное, заметить её еле размеренное дыхание. Она случаем не описалась?!
Только я об этом подумал и даже успел скривить рожу, как она вздрогнула.
- Я не … я не … - мямлила она, продолжая недавнюю пластинку.
Я заметил, что ржавые тона дня всё больше истекали кровью – это такой вестник холодов, да?
- Он не.. он не…
- Ты вообще, как? Тебя домой проводить?
- Не должен … был… как ты … как ты?
Нда, что подумают её родители, когда я приведу им их дочку в таком состоянии? Возможно, меня не обвинят в каких-нибудь жестокостях, но точно ещё не скоро отпустят. А мне ох, как не хочется сидеть под взглядами её родителей.
Но скорей всего она всё ещё находится там. И каким бы тяжёлым не был взгляд её родителей, выуживающих из меня все подробности, почему она такая, гораздо тяжелей был взгляд того гиганта. В каких-то закорках подсознания пришла мысль о том, что возможно, она таит страшный грех или просто тайну, которую тяжело скрывать от всех, или хотя бы от меня одного, а огромная чёрная фигня – это её совесть. Но нет, на самом деле я понял уже, что на неё так пялилось. Это была почти совесть. Вот только с причиной надо было разобраться.
- Я знаю тебя всего несколько дней, но ты хранишь от меня слишком много секретов.
Наверное, из всех контактов наш был самым дефектным. Если каждый человек держит по концу палки, и разница их заключается лишь в её длине, то мы с рыжеволосой держались за концы шнурка. Очень длинного шнурка, чья середина провалилась глубоко под поверхность и нам лишь остаётся надеяться, что мы держимся за один и тот же шнурок.
Заметил тень, мелькнувшую в переулке. Надо поторапливаться. Поезд следует до конечной. Осторожно, двери закрываются.
- Приём! – я стукнул девчонку по голове. Не сильно, но так, чтобы она обратила на меня внимание. Ожидаемо она вздрогнула, от удивления распахнув свои глаза пошире. Больше не смотрела в пол. Я наклонился и повышенным тоном заговорил в её ухо. – Земля вызывает очень странную девочку! Вас ждёт у аппарата некто, кто хочет с вами поговорить! Ответьте!
Она всё ещё молчала. Но смотрела прямо на меня. Контакт? Лучше бы это был контакт.
- У этого некто есть важный вопрос. Очень важный. Но он хотел им воспользоваться только для того, чтобы привести вас в чувство.
Да, она меня слышала. Я смотрел глубоко в её левый глаз. На дне чёрной бездны… на дне того колодца сидела, обняв колени, до смерти напуганная рыжеволосая девочка. Её оглушало эхо собственного плача и она не могла, а точней, боялась, видеть кого-либо ещё. В том состоянии, нет никого ближе человеку, чем человек у края колодца. Этим человеком сейчас был я.
- Ведь, это ты тогда оборвала мою связь с Изнанкой?
Техника быстрого отрезвления.
- Не волнуйся, я не злюсь. Просто, зря ты это сделала. Хотела, как лучше, да?
Её лицо отчаянно кричало о том, что я говорю какую-то глупость.
- Что, и яблоки из палаты не ты стащила?
Тогда это был точно Джерико.
Наконец-то её лицо не говорило о великом шоке. Потихоньку душа вылезала из пяток и начинала дёргать за нервные узлы в мозгу.
- Кажется, ты приходишь в себя.
Сказать, что с шеи словно камень упал, всё равно, что ничего не сказать. Хорошо, что сегодня домой вернётся хотя бы один ребёнок таким, каким был до ухода.
- Теперь, иди домой. У меня есть ещё одно дело.
Только я развернулся, как мою руку словно тисками сжало.
- Можно с тобой? – она вцепилась в меня обеими руками. Настолько крепко, что казалось, она желала всей душой раздавить моё запястье.
Осторожней! Если ты всё же описалась, это никогда уже не будет милым. Никогда!
- Нет. Помнишь, что было в прошлый раз, когда ты за мной увязалась?
Она не ответила.
Кажется, нам пора признать, что мы не сможем защитить друг друга.
- Проводишь? – спросила она, будто бы не слышала мой вопрос. Сделала вид, что пропустила мимо ушей.
- Сказал же уже. Иди домой одна.
Снова ничего не сказала.
- На улице ещё светло. Уроки закончились совсем недавно. Сейчас ты из любой точки города в любую точку способна добраться ещё засветло.
Молчит. Больше всего говорят её глаза. Левый так уже почти проглотил меня с кроссовками.
- То-то и оно…
- Хватит уходить, когда тебе вздумается, - буркнула рыжеволосая.
- По крайней мере, когда первым ухожу я, тебе не ломают ноги.
Я вырвал свою руку из её объятий и шагнул в переулок. Словно в лифт зашёл. Она метнулась ко мне, но успела лишь заметить, как я махнул ей на прощание рукой. Всего лишь за одно моргание, я оказался в совершенно другой точке города. На самом деле мне хотелось, чтобы она успела за мной…

Прошёл мимо Вайкуса прям как босс.
- Она всё ещё в том переулке. Ищет тебя и не понимает, что произошло.
Она меня уже не волновала. Волновало лишь одно существо.
Пройдя вдоль серых стен мы вместе с созданием переулков вышли во внутренний дворик заброшенного здания.
Я узнаю этот квартал. Моя семья … ну, то есть семья мальчика, чьё место я занял, жила здесь ещё до рождения самого старшего из нас. Быстро расцветающий речной район в какой-то момент просто умер. Жить под куражом прогресса было тяжело… ну, немного тяжелей, чем в нынешнем месте. Пока все эти водные бизнесы не загнулись, а землю не выкупили какие-то люди. Которые потом так и не пришли наводить в районе порядок. Это такое кладбище человеческой неопределённости. Теперь здесь селятся бомжи, и скрываются от полиции бандиты.
- И на каком этаже он поселился?
Мы находились на самом краю этого квартала. Там в ста метрах, может, чуть больше, проходишь мост и можно уже стучаться в дверь поликлиники, в которой я лежал.
Ответ не заставил себя ждать. Вайкус мне уже не был больше нужен. Дальше я шёл исключительно по следу из перьев, чёрных, словно вороньих, но больших.
Он сидел в замке на игровой площадке. Неудобно ставя ноги на маленькие ступеньки, пригнулся и пролез под детской крышей. Ещё пара шагов, я снова встал в полный рост, повернул один раз вправо, там, где площадка начинала сразу три ржавые горки.
Скрестив ноги, он сгорбился над какой-то деревяшкой. Во всей красе мне предстала его разодранная в кровь и мясо спина. Там, где, якобы, когда-то были крылья, кожа уже зарубцевалась. Отвратительные шрамы, отвратительные обрубки. Ни единого пера больше не торчало. Все развеяло по безразличным улицам.
Наконец, заметив меня, Джерико повернул голову. Некрасивые, словно два куска дерьма, рога угрожающе блестели.
- Демоном остаться проще, чем стать ангелом.
На меня смотрели почти ослепшие в безумии глаза. Мутный взгляд пытался ухватиться за что-то знакомое в моём образе, и ему это с трудом удавалось.
- Почему на небе нет звёзд? – его голос был сломанным и чуть менее безобразным, чем его нынешние крылья.
Казалось, он всё это время кричал. Кричал, и лишь недавно успокоился.
Руки в крови. Лицо в крови. Тело в крови. Немытый, загнавший сам себя в угол подсознания. Одичавший. Кто знает, сколько теней уже побывало внутри него, и куда все они делись…
- Судя по виду, всё это время он питался … собой. Хотя скорей всего он вообще ничего не ел. – Вайкус словно прятался за моей спиной.
- Ты бы мог ему помочь. Принести еды.
- Я хотел. Но он не принимал моей помощи. Честно говоря, я вообще впервые вижу его таким спокойным.
- Спокойным?!
Ты только посмотри на него! Рот в крови – он словно пытался жевать дерево! Руки в кровавых занозах. Раны на спине болезненно гноятся. Весь дрожит. Беглый взгляд, подрагивает нижняя губа. Холодный, как лёд.
Он на пределе.
- Если это спокойствие, то лучше пусть я буду всю жизнь буйным…
- Я хранил для тебя бабочек… - сказал ангел, когда я попытался его поднять. – Но они все исчезли. Я могу показать баночку, в которую я их ловил…
- Когда Стило тебя увидит, он с ума сойдёт. Тебя надо привести в порядок…
Он вырвался из моих рук и побежал к ржавому скату. Что за идиот…
Когда я спустился – нормально спустился, по лестнице, как цивилизованный человек, которому больше десяти лет – Джерико стоял на четвереньках возле горки, по которой скатился. Кровавый след на ржавчине. Только его спина начала заживать, как он вновь нанёс себе увечья.
Крылья – это не просто какая-то вещь. Внутри их перьев скрывается важнейший детектор. Детектор человеческой вины. Подлость достойная Осириса. Чем тяжелее чувство вины, тем больнее кара. Настоящие ангелы, чистые, незапятнанные – у них белоснежные крылья. А Джерико – он же не ангел. Он не способен был вынести подобное испытание. Чем чернее душа – тем чернее крылья.
Взгляд моего двойника больше подходил какому-нибудь животному. Я подумал, что, может быть, действительно проще его будет прямо здесь убить и избавить от мук. С лошадьми именно так поступают.
- Тяжело быть моим двойником, да?
Разумы наши независимы. Но душу нам приходится делить одну на двоих.
Схватив его за рога, я заставил его вновь посмотреть на меня.
- Готов?
Возможно, он даже не понял, чего я от него хотел. Не важно. Вдохнув побольше воздуха, я заметил, насколько плотная тишина густится в этом брошенном районе. Лишь шум заплутавшего ветра доказывал, что я всё же не оглох. Замерев, Джерико не спускал с меня глаз. А Вайкус молчаливо за нами наблюдал.
Поймав пик уверенности в своей силе, я, что есть мочи, дёрнул руками. Крик Джерико начался гораздо раньше, чем я успел отломать его рога. Я даже не услышал интересующего меня хруста.  А Джерико всё кричал и кричал. И не замолкал ни на секунду, пока Изнанка выливалась из него ручьями.