Ненормальная

                I

     Ветер гнал темные облака, постепенно собирая их в одну большую тем-ную тучу. Так пастух вечером сгонят овечек в стадо. По краям тротуара летели пыль и мусор, периодически вертясь в небольших ураганчиках. Вдали слы-шались раскаты грома. Машины, торопливо бибикая, стремительно неслись по дороге.
     Шел 1988 год.
     Немножко поодаль от дороги, точно крадучись, дворами, шла домой де-вушка. Худенькая, с глазами цвета ясного летнего неба и длинной русой ко-сой. И имя у нее было такое же светлое и легкое, как она сама - Лидочка.
     Лидочка торопилась домой. Папа, наверное, уже пришел с работы, а она обещала пожарить ему котлеты. Он очень любил, как готовит его дочь.
     Грянул еще один раскат грома.
     «Люблю грозу в начале мая», - невольно вспомнила Лидочка строчку ве-ликого классика. Обычно она не любила дождь. Но сегодня ее переполняли радость и счастье. Еще бы: Сашка, Сашка Лебедев из параллельного класса пригласил ее сегодня на дискотеку.
     Обычно Лида не ходила на дискотеки. Она вообще не любила места, где шумно. Вечерами девушка сидела за книгами или вязанием. Но ради Сашки она готова была стерпеть даже дискотеку.
     Сашка – ее давняя любовь. Еще в пятом классе он приглянулся Лиде. С каждый годом чувства Лиды крепли и постепенно выросли во что-то окры-ленное и неземное.  И вот только теперь, когда они оба вот-вот закончат шко-лу, он наконец-то обратил на нее внимание.
     Забарабанили первые капли дождя, будто исполняя какую-то причудли-вую симфонию. Лидочка бегом забежала в подъезд.

                II

     - Хватит уже перед зеркалом крутиться, - ворчала мама, в пятый раз захо-дя в спальню Лиды. – Куда это ты намылилась?
     - Мам, у нас в школе дискотека...и меня пригласили… - потупилась дочь.
     - Кто? Мальчик? – продолжала мать любопытствовать.
     - Да, мальчик. Он обещал за мной зайти.
     - Смотри там у  меня. Чтобы в десять дома была.
     - Да, конечно.
     Лида всегда побаивалась родителей. Это были грубые, неотесанные люди, всю жизнь проработавшие на хлебозаводе, мать – хлебопеком, а отец - груз-чиком. Внешне они очень различались: мама была крикливой грузной жен-щиной с красными большими руками и жженной «химией» на голове. А отец – худым, даже тощим, с небольшой лысиной на голове. А еще он курил «Бе-ломорканал», и вся квартира едко пахла табаком.
      «Дзыыынь!» - звякнул дверной звонок.
      «Сашка!» - подумала Лида. Ее захлестнула волна неистовой радости. Она встала, оправила подол ситцевого платья, взглянула на себя в зеркало и по-шла открывать.
      Да, это он, Сашка. Родной запах одеколона, привезенного из Америки, джинсы типа «варенки» и косуха, поблескивающая в свете тусклой лампоч-ки.
      - Привет, - сказал он и обнял за талию. Лида почувствовала мурашки, пробежавшие по спине.
      - Привет. Мама, я ушла! – крикнула она на кухню, где мать гремела каст-рюлями и, не дождавшись ответа, они вышли.

                III

     Так весело Лидочке давно не было. В начале каждой песни она говорила сама себе: «Все, последняя песня – и сяду». Но ребята, включавшие музыку, как будто нарочно, ставили ее любимые композиции.
     Наконец заиграла медленная мелодия. Лида с наслаждением села на лавку и вытянула ноги. «Нет, все-таки не стоило одевать туфли», - мелькнуло у нее в голове.
     Кто-то подошел и встал рядом. Лида подняла голову. Саша.
     - Пойдем, потанцуем?.. – и, не дождавшись ответа, взял за руку и повел к сцене.
     …Взгляд. Дыхание. Одеколон. Руки, скользящие по талии. Прикоснове-ние. Нежное, мягкое…
     Песня кончилась. Лида с сожалением остановилась. Он взял ее за руку.
     - Пойдем в раздевалку в спортзале, я покурю.
     - Ты куришь? – удивилась Лида, но пошла.
     В раздевалке он открыл окно, достал «Мальборо» и  закурил.
     - Не боишься, что заметят? – боязливо оглянулась Лида и закрыла дверь.
     - Нет, тут сейчас нет никого. Сколько раз уже так делал, - ответил Сашка и взглянул девушке в глаза.
     С минуту стояла тишина. Клубы дыма, похожие на ангорскую шерсть, вы-летали в окно.
     - Мне известно, что ты давно любишь меня, - неожиданно сказал Сашка.
     Лида вздрогнула и густо покраснела.
     - Откуда…ты…знаешь…
     - Неважно. Правда. Ты смешная, Лидка. Если бы ты сказала мне раньше, все могло бы быть по-другому.
     Лида лишь вздохнула в ответ.
     - Но…что нам мешает сейчас нагнать все прошедшие годы? – вдруг сказал Сашка, прижал девушку к стене и поцеловал.
     Лида была на седьмом небе. Она не сразу заметила, что руки Сашки уж очень разгулялись по ее телу. Очнулась она, когда он запустил руки ей под платье.
     - Что ты делаешь? – сказала она и оттолкнула парня. Но тот повалил ее на пол и принялся стягивать платье.
     - Что ты делаешь?! – извиваясь, словно змея, кричала девушка, стараясь столкнуть Сашку с себя.
     Наконец Сашка поднялся. Таким злым она его никогда не видела.
     - Ну что ты ломаешься? Как маленькая, ей-богу!
     - Но….Саша…Я…Любовь…Я не могу…
     - А ты думала «нагнать годы» - это цветочки дарить? Рассветы встречать? В кино ходить? Что? Что ты молчишь?
     Лида, дрожа, натягивала платье, давясь слезами.
     - Подонок! – тихо сказала она. – Чтобы я…еще раз…
     И, рыдая, выбежала из раздевалки.
     - Дура! – в сердцах крикнул ей в спину Сашка. – Ненормальная! Не под-ходи ко мне больше! И не вздумай трепаться никому!
     И, нервно достав сигарету, он вновь закурил.

                IV

     Следующий день был самым кошмарным в жизни Лидочки.
     Утром, словно в полузабытьи, прокручивая вчерашний вечер, она сожгла утюгом школьную форму. Потом долго не могла найти комсомольский зна-чок. Мама кричала ей какие-то указания по дому. Лида нервно отвечала.
     «Какая же он скотина», - горестно думала девушка. Но в то же время она не могла отпустить его. Сашка прочно засел в ее сердце, как старый ржавый гвоздь в плотной доске.
     В школе она не могла сосредоточиться на занятиях. Постоянно, словно диафильм, в голове мелькали картины: они с Сашкой танцуют, Сашка ее це-лует, Сашка кричит…Сашка…
     «Нет, я так не могу!» - в отчаянии подумала она. «Надо что-то делать».
     После уроков Лида ждала его у школы, чтобы поговорить. Долго готовила речь, думала, как помягче помириться. Нервно крутила пояс платья.
     Он вышел. Вышел не один. С ним за руку шла Ленка Соколова, лучезарно улыбаясь и покачивая бедрами.
     Злость… Необъятная, тупая злость и обида захлестнули все Лидино суще-ство. Но она лишь вздохнула и побрела домой.
     Вечером она собралась в гости к своей подруге – Фаинке, - с замиранием сердца купив в подозрительном киоске бутылку портвейна. Продавец - тол-стый усатый дядька внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал.
     Фаинка – единственная отдушина в жизни Лиды. Ей можно было расска-зать все, и быть уверенной в том, что больше никто об этом не узнает. Фаина жила в бараке, в одной комнате с вечно пьяной мамашей и постоянно ме-няющимися «папами». Но сегодня ее мать работала в ночную смену, и у Файки в комнате можно было выпить. Только тихо.
      - Вот бы за Юрочку Шатунова замуж выйти… - мечтательно сказала Фа-инка, потягивая портвейн из стакана и басовито подпевая радио, - Белые ро-зы, белые розы…
     Лида усмехнулась. Да уж, куда Файке до ее проблем, у нее вон своя лю-бовь.
     - Фаинка, я не знаю, что мне делать… - и выложила всю вчерашнюю исто-рию подруге.
     Фаина шмыгнула носом, взбила свой и без того огромный начес на голове, и сказала:
     - Ненормальная ты, Лидка. Не надо было ломаться, он был прав. Сейчас наступает такое время, где можно все.
     «Нет», - подумала Лида, - «тоже мне, философ». Улыбнулась и сказала:
     - Ну, вот такая я…старомодная.
     - Тогда сделай по-другому. Ты ведь не против спать с ним, если ваши от-ношения будут уже серьезными?
     - Тогда – да, наверное…
     - Вот подойди и скажи ему все. Скажи: «Я тут подумала и…решила тебе сказать…если бы мы встречались…тогда бы я смогла…» Ну, что-нибудь в этом роде. И строй из себя невинную овечку. Парни это любят.
     - Спасибо тебе, Фаинка. Завтра попробую.
    - Не за что. Надеюсь, у тебя все получится, - сказала Фаина и затянула: - Пусть в твои окна смотрит беспечный розовый вечер… Вот бы мне за Юроч-ку замуж, да?..

                V

     - Зачем ты позвала меня сюда? – грубо сказал Сашка.
     - Привет. Я хотела поговорить с тобой, - ответила Лида, стараясь не обра-щать внимания на его грубость. Они стояли за школой, в которой слышался гомон пионеров, занимавшихся в кружках.
     - Саш, я очень долго думала…ну, о том, что произошло тогда, в раздевал-ке. В общем…
     - Долго же ты думала, - хмыкнул тот, пожевывая фильтр сигареты. – Ну, и что? Много надумала?
     И, затянувшись, выпустил дым красивыми ровными кольцами.
     «Красуется» - подумала Лидочка.
     - Может….Саша…Понимаешь, я очень люблю тебя. Может, мы все-таки попробуем…встречаться?.. И тогда, может быть, я смогу…
     - Ха! Может быть? Да ты думаешь, что ты говоришь? – сказал Сашка и за-смеялся. – Да я за вечер могу знаешь сколько девчонок закадрить? И каждая – понимаешь – каждая готова на все для меня.
     И отточенным жестом взъерошил волосы.
     Лида замялась. Если честно, такого поворота событий она не ожидала. В глубине души она надеялась, что Сашка сам кинется ей в ноги.
     - Но Саш…Почему так?..
     - Понимаешь, Лидочка, - тоном учителя, с издевкой, ответил Саша, - Взрослые мы уже. Понимаешь? Это ты, наверное, все еще сказки на ночь чи-таешь. Оглянись вокруг! Молодежь теперь живет совершенно иной жизнью! Гулянки, друзья, девушки, музыка – вот она, молодость! А ты так и сгниешь за книгами. Как личинка. Червяк, - закончил он тираду и сплюнул.
     В глазах Лиды стояли слезы. Но она нашла в себе силы взглянуть на Саш-ку.
     - Спасибо за то, что просветил, - сказала она и отвернулась. – Убирайся.
     Сашка оторопел.
     - Что?
     - Убирайся! – крикнула Лида и заплакала. – Видеть тебя не хочу! Уйди, пожалуйста…
     Сашка повернулся и пошел.
     - Знаешь, почему я полюбила тебя? – вдруг крикнула Лидочка ему в спи-ну.
     - Почему?
     - Потому что считала тебя другим. Умным, правильным. А ты оказался быдлом, думающим лишь о развлечениях и девушках.
     - Да ты просто не доросла еще. Ведешь себя, как малолетка. Удачи. Я по-шел.
     И он ушел, пиная перед собой смятую пачку из-под сигарет.

                VI

     Ветер гнал облака, собирая из них причудливую мозаику. Листва шеле-стела, словно воспевая приход настоящего летнего тепла.
     Лида сидела на крыше пятиэтажки, свесив ноги и вниз.
     - Вот скажи, - сказала она, обращаясь к солнцу, - почему все не так, как мне хочется?..
     Она вздохнула и стряхнула бетонную пыль с подола школьного платья.
      - Ведь я полюбила не настоящего Сашку. Не того, которого рисовала с мечтах шесть лет… Наивная, глупая девчонка. Дура! – крикнула она неожи-данно для самой себя и разрыдалась.
      Ветер шумел в листве тополей. Солнце ярко светило, и никто бы не по-думал, что в такой яркий, солнечный день могло случиться горе. Горе для не-винной, шестнадцатилетней девчушки, из-за которого рухнули все ее мечты и грезы.
      - Надеюсь, все будет хорошо, - приободрено, даже как-то радостно сказа-ла она себе.
      Встала и подошла к самой кромке крыши.
      - Ну, давай. Шаг, только шаг. Шаг, который избавит от проблем. Шаг, ко-торый все решит. Давай, делай же! Ну?!
      Поднялся сильный ветер. Всем своим существом он будто пытался ска-зать Лидочке: «Не надо, что ты делаешь? Дурочка…»
      Внизу, по тротуару, подгоняемая ветром, загромыхала пустая консервная банка. Со стройки неподалеку доносился голос Цоя. «Белый снег, серый лед…», - нестройным хором подпевали магнитофону пьяные рабочие.
       Лида вздохнула. Грязь, кругом одна грязь.
       Шаг, оборвавший девичью жизнь.
       Стон деревьев, будто выдыхающих: «Ненормальная…»