Как я стала воровкой в Германии

Мокрые плевки густого снега холодили лицо.
Интересно, произойдёт ли перезагрузка организма, почти полвека бившегося в сухом резко континентальном климате Южного Урала, попавшего в мокрень германской погоды?

Ещё повезло, что это – юг Баварии и солнечных дней здесь больше, чем по всей стране. Уж если жителям Германии не удалось вырваться из её мокрых лап и погреть тела на курортных побережьях Африки, они едут в Баварию.

Ни осень, ни зима,
Какое время года?
Посыл – сойти с ума,
Не зная жизни кода...

Мадам, не уклоняйтесь от темы, кому нужны ваши синоптические умозаключения.
Иду, мокну с целью. В руках продовольственная сумка, с тощим кошельком в её недрах. Вот и Kaufland. Действительно – покупательская страна! Впечатление такое, что несколько российских супермаркетов сдвинули в одну кучу.

Здесь всё – от прокладок, /чтобы было сухо/ до отборной свежей рыбы, задремавшей на бриллиантовых гранулах льда.
Двери заученно раздвинулись, пропуская меня в тёплое брюхо гиганта. Сразу у входа развалы белья, верхнего и нижнего, полотенца, носки и прочее.

Из носа бежит, как из незакрытого крана – сказывается перепад температур. Одной рукой выуживаю из кармана носовой платок, другой перебираю носки, выискивая свой размер и любимый цвет... Проклятый орган обоняния – течёт и течёт, как в пик простуды! Осторожно высмаркиваюсь, не переставая вести разыскную работу в груде носков. Наконец, нахожу и закидываю их в телегу.

Это именно тяжеленная телега, правда весьма маневренная, в которой торчит моя кровная дойчмарка. Денежку получу назад сдав вагон, из-за которого едва выглядываю.
Кто сказал, что быть маленькой женщиной – это везение?! Я ещё не забыла, как утыкалась нежным лицом в чью-нибудь потную подмышку  в  российском автобусе...

Движемся дальше, вниз, к продуктам жизнеобеспечения. Молоко, творог, йогурты.
Овощи и фрукты дорогие, поэтому скромно...

Выкладываю всё на ленту транспортёра. Расплачиваюсь. Едва отойдя на метр от кассирши, получаю приказ в спину, – пожалуйста, покажите ваш чек. Оборачиваюсь и о ужас! Вижу двухметрового Чёрного в чёрной куртке, которую он распахивает передо мной, демонстрируя полицейскую блямбу на кителе.

Ничего не понимаю – ни в ситуации, ни в языковом её выражении. Полицейский говорит по-немецки?! Мне кажется – по-марсиански...Липкий страх поднимается от пупка, обволакивает остановившееся сердце и горячей волной ухает в голове, – ты арестована!

Словно из-под земли появляется миловидная русскоговорящая работница магазина в белом халатике.

-    Пройдёмте, – советует она и направляется к лестнице, которую я никогда не замечала. За мной шествует гора закона, слышу тяжёлые шаги.

-    Ну вот и всё, добегалась на свободе... Интересно, как там в немецкой тюрьме?
Заводят в небольшую комнату, абсолютно пустую с одним сиротливым столом у стенки. Понимаю, сейчас начнётся обыск. Девушка предлагает всё купленное выложить на стол.
Догола разденут? Может Чёрный всё-таки отвернётся, ну и что, что при исполнении, я кроме мужа ещё ни перед кем...
-    Это всё? – спрашивает беленький халатик. Работница смотрит в чек и на товар, притихший в неудобных позах на гладкой поверхности стола.
-    Пальто снимите, карманы пальто выверните.
-    Ну вот, началось, дожила, учительница! – последняя здравая мысль чиркнула и погасла...

Девушка обращается к полицейскому, что-то ему говорит.
-    Всё в порядке, можете одеваться, – это уже мне.
Громадина в чёрном склоняется над жертвой и я слышу, слышу, он извиняется передо мной, предлагает  выпить чашечку кофе!
-   Ага! Со всех ног!
Дальше последовала моя гневная речь о врождённой порядочности и честности, о высокой профессии учителя, естественно по-русски...

Видя мои круглые, ещё плавающие в страхе глаза, полицейский удаляется, примирительно махнув громадной розовой лапой.
Ничего не понимаю, –  растерянно говорю я девушке.

-   Вы прятали что-то в карман?
-   В карман?? Платок... носовой...

-   Теперь всё ясно. В магазине полно добровольных соглядатаев, кому-то показалось, что вы прячете носки, вот и заявили о воровстве. Ведь если подозрение подтвердится, заявитель получит пятьдесят марок. И камер слежения не надо, немцы – народ бдительный! Девушка мило улыбнулась, помогая мне складывать купленное в сумку.

У меня плохо выходило, руки тряслись...