1-XIV В частности, о прозвищах Шрамик и Муция

                XIV

  На пятый день после отъезда милых подружек, то есть шестой перед апрельскими идами, было написано уже тринадцать глав. В настоящей можно рассказать о том, как оказались в Амагальтусе Парис и Елена, столь осчастливив Муцию и Шрамика. Вот, кстати, и ещё один предмет для описания: появление прозвищ Шрамик и Муция.

  А начать главу можно с того, почему Присцилла сама не уехала. Во-первых, что бы подумал о них с Секстией приглашённый последней молодой человек, не застав здесь ни одну? Её, хозяйки, пребывания требуют законы гостеприимства, хороший тон и, наконец, обычная порядочность, да и женское любопытство. Она призналась Ане, что было бы приятно увидеть симпатичного интересного молодого человека.

  Да, она любит, и это чувство всепоглощающе велико и на всю жизнь. Но что поделать, Фабия молода, занимает высокое положение в обществе, её тело здорово – всё это настойчиво требует своего. В Городе ей помогают обряды ночных и праздничных священнослужений в храме Кибелы. Кстати, недавно там, в Городе, прошли главные празднества в честь Богини, одни из немногих, которые, как она признавалась Шрамику, Муция недолюбливает – за стенания, вопли, рыдания коллег. «Помогают» и пара-тройка любовников, зачастую любезно предоставляемые Верой. Там, в Городе, Фабия постоянно видит своё божество, свою любовь, что само по себе уже блаженство, которое, по её мнению, рады бы испытать многие смертные. Здесь же, в галльской провинции, бедная девушка лишена даже возможности созерцать возлюбленного. Его статуя в атриуме, которой она заставляет кланяться каждый раз слуг, как если бы это был живой господин, естественно, не в счёт. Но приходится ради тела и ради соответствия своему положению думать и о других мужчинах.

  (В расположенное поблизости имение брата, Салнарбии, в этом году без его напоминаний, Фабия уже не раз съездила, проверяла, как идут дела.)

  Во-вторых, приехав в своё поместье, она отправила пять судов с собственным вином в Остию. Четыре, загруженные римскими товарами, уйдут в Иберию, а одно, с тем же грузом и оставшимися деньгами, должно вернуться сюда, в Амагальтус. Никак не менее двадцати тысяч Присцилла планирует оставить в имении на разные текущие расходы. Безусловно, финансами и морской торговлей занят в основном её управляющий, и она ему доверяет. Но, само собой, и проверяет. Секстия права, разумеется: долго быть (не летом) в деревне, да ещё по денежным делам – это дурной тон. Но брат и его управляющий, бывший ранее прокуратором Амагальтуса, Филерот, научили её регулярно посещать имения – без хозяйского присмотра они не дают дохода.

  Дождавшись гостя и возвращения судна, Фабия хочет сразу уехать в Город. В первую очередь, конечно же, чтобы скорее увидеть любимого!

  Теперь о появлении на этой вилле Парис и Елены. Меднобородый, заканчивавший свои выступления в Ахайе, через Эпафродита приказал эдилу Ребилию Феликсу, отцу Парис, съездить в Киренаику. Амазонка, накануне поссорившись с любимой, попросила родителя взять её с собой. Ей нравятся рискованные предприятия, а морское плавание не без оснований можно отнести к их числу. Уже перед отплытием она перестала сердиться на Елену, но решения своего не поменяла. В последнее время отношение к дочери у Мания Феликса потеплело, и он забрал её в поездку.

  Геллия дней десять ужасно переживала. Присцилла с Верой почти безуспешно пытались её утешать. Помогал лишь такой аргумент: «От постоянных слёз ты подурнеешь и перестанешь нравиться нашей Пентесилее. А она любит тебя по-прежнему, сама сказала нам, когда мы провожали её в Остии». Телесные утехи Клементины со служанками были бледным подобием ярких часов на ложе с любимой, и едва ли скрашивали её отсутствие. Но потом одна симпатичная гречанка, купленная по такому поводу рабыня, оказалась прирождённой и страстной лесбиянкой и старалась для новой госпожи как могла, даже получив за это кличку Мелета. Новая невольница полюбила свою домину и ласкала её искренне, с большим чувством и нежностью. Усилия её не пропали даром. Просыпаясь, Елена была такой благодушной, почти счастливой, весело болтала со слугами, а фаворитку отличала подарками и вниманием. Об этом Фабии насплетничала одна служанка Геллиев Клементов. Так что, когда Муция и Шрамик навещали Елену, грусть она изображала не очень естественно. Узнав о приезде Феликсов, поспешила отослать Мелету на пригородную виллу.

  Фелиция – таким именем любит называть себя, особенно в счастливые моменты, Парис, не Каниния Терция, как в документах, а по когномену и агномену отца и брата – Ребилия Фелиция. Фелиция, конечно, почувствовала измену, хотя бы по изменившемуся в постели поведению любимой. Но благоразумно не стала ничего говорить. Да и сама она всё обратное плавание развлекалась с симпатичной юной чернокожей невольницей, подаренной, наряду с дюжиной других отличных рабов, её отцу пропретором Киренаики. Кроме прочего отец и дочь навестили в Александрии сына и брата, Марка, который скоро должен вернуться в Рим.

  Тем не менее, встреча Парис и Елены искрилась неподдельной радостью и счастьем. Любовь вспыхнула с обновлённой силой. Через два дня Фабии и Секстии надо было уезжать. Не только проведать, как они это старались делать ежегодно, свои самые большие и доходные имения, но на этот раз и с другими целями: Вера повидать влиятельного родственника, а Присцилла – опасаясь вследствие одного дурного знака возвращения Нерона. И, как оказалось, для того, чтобы вскоре успокоить своё поместье, устрашённое чудовищными слухами. Говорили, будто Меднобородый хотел не только убить всех живших в Городе галлов, но и отдать все галльские провинции войскам как добычу. Однако Муция и Шрамик решили скрыть свой отъезд и покинули Город, ничего не говоря и даже не навестив  ничего кругом не замечающих влюблённых Парис и Елену. Оставив, тем не менее, церы, где упоминали понятными только квартуорфеминату намёками, куда они отбыли.  Через десять-двенадцать дней, наконец насытившись одна другой, Фелиция и Клементина вспомнили о подругах. Прошло ещё дней семь, и Геллия удивила отца желанием съездить по делу в лигурийскую латифундию. Которая находится примерно в полутора днях пути от Амагальтуса. Совершив совместное путешествие, парочка, пусть всего на один день, навестила Присциллу. И порадовала, обесчестив при этом, Уриану.

  На следующее утро после их отъезда, когда служанка пришла к пробуждению хозяйки, Фабия поговорила с ней по поводу случившегося в таблинии.

  – Красавица, тебе вчера не было больно, ты не расстроена происшедшим?

  – Нет, моя госпожа, – спешит заверить в обратном вестиплика, – совсем нет, и даже вроде наоборот.

  – Как, как? Наоборот, говоришь ты? Продолжай, Ана.

  – Я благодарю вас, домина, что вы позвали меня вчера на террасу! Огромное спасибо за милость, за то, что позволили прилечь подле двух таких знатных ваших подруг! Я была так счастлива слышать от них приятные речи и даже стихи, и всё это для меня! Пила дорогущее вино. А потом, ну, после того, как, - опускает глазки рабыня, - после нашей любви… Парис… извините, госпожа Ребилия Фелиция и госпожа Геллия Клементина до дна выпили кубки за моё здоровье, молодость и красоту! Я не умею хорошо сказать, но, как могла, говорила им об их прелестности, об их божественности, как я благодарна за растраченные мне…

  – За расточённые.

  – … за расточённые мне ласки. Я упала перед ними на колени и бросилась целовать ноги. Но Па-… ой, простите опять, госпожа Ребилия Фелиция подняла меня и так поцеловала!.. Аж голова закружилась, я чуть опять не упала, ладно, она меня держала. И подарила мне пять ауреусов. Такие деньжищи! Она сказала: «Возьмёшь, милочка, что-нибудь на память». Прямо не знаю, как её благодарить, - служанка снова смущается, налившись краской. - Моя госпожа… не знаю, как и попросить… В общем, я согласна, то есть я надеюсь на новые встречи с госпожой Ребилией Фелицией, с милой Парис… Простите меня, - она постирается ниц, - простите, моя домина! - поднимается на колени и, смотря сначала в пол, а потом умоляюще на Фабию, она продолжает. - Это, может быть, нехорошо? Вы ведь служите Великой Богине, скажите, как мне быть?

  Сделав вид, что размышляет над её признанием и вопросом, Присцилла думает немножко о другом. Что всё-таки не укрыла, как собиралась, Ану от внимания любовников. Правда, это не навредило ни госпоже, ни самой вестиплике, последней, как та выразилась, «даже наоборот». А хозяйка ещё чуть переживала за неё. И в данном случае не «любовников», а «любовниц» привлекла невольница своей свежайшей красотой. Выдержав таким образом паузу, Муция отвечает Уриане.

  – Даже если и есть в этом что-то дурное, то совсем мало. Я помолюсь за тебя, возможно, совершу возлияния и даже небольшую жертву.

  – О! Как мне вас благодарить? – служанка снова простирается на полу.

  – С этого дня будешь много писать под мою диктовку, начнём после прандиума. Возможно, это будет моя книга. А теперь поднимись, иди и занимайся своими обычными обязанностями. И между прочим, имей в виду одно преимущество чисто женской любви – после близости не нужно опасаться нежелательной беременности. А насчёт новых встреч с Парис – лично я совсем не против, при случае поговорю с ней. Но не забывай: если Елена снова проявит нежность к тебе, ей тоже отвечай лаской. А теперь, если ты всё поняла, - рабыня, усердно внимавшая, усиленно закивала, - иди и прежде всего помолись Венере и Кибеле, а ко мне пришли Ксану.

  – Век буду помнить вашу доброту! Целый  век, моя госпожа! – поклонившись, довольная девчонка выпорхнула из спальни. Можно не прятать её от любовников – она оказалась лесбиянкой.

  Теперь история из детства Фабии. Через некоторое время после знакомства с Секстией они часто виделись и уже вовсю играли вместе, сближаясь всё больше. Как-то она гостила у Присциллы. Разбаловавшись, девочки бегали по всему дому, и маленькая хозяйка случайно зацепила за цветочную гирлянду дымившийся домашний жертвенник. Он опрокинулся, и несколько угольков упали на ножку Веры. Она закричала, а Присцилла в отчаянии и чтобы поддержать подружку, разделив с нею боль, положила свою левую руку на рассыпавшиеся угли. Правда, почти сразу отдёрнула. Прибежали её отец, гостивший тогда дома средний брат Гай, почти вся фамилия. Все успокаивали девочек, домашний врач прикладывал снадобья от ожогов, а Гай сказал: «Посмотрите, это же Муций Сцевола, только девочка». У Секстии образовался оригинальный шрамик высоко на левом бедре, с внутренней стороны, в виде буквы «А». Тогда они расшифровали это как «подруги» или «дружба», скреплённая на алтаре. Вот почему Вера и Присцилла зовутся для близких Шрамик и Муция.      



Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/11/18/1478

-------------
138) главные, т.е. Мегалезийские празднества в честь Богини Кибелы – проводятся в апреле, в др. Риме были введены в начале II в. до н.э., продолжительность их – семь дней, одни из главных празднеств в году, сопровождавшиеся масштабными зрелищами.
139) атриум – в р. доме первое помещение от входа, вокруг него располагались другие комнаты. В перекрытии атриума присутствует прямоугольный проём, под которым располагается небольшой бассейн – имплувий. Атриум служил при этом чем-то вроде гостиной (но близких друзей и родных приглашали в перистиль или внутренние покои). В специальном незакрытом шкафу находились образы (imagini) предков с подписями (tituli), гласившими о занимаемых ими магистратурах – соединённые гирляндами, образовывали своеобразное родословное древо. Также атриум украшался, в ч., картинами.
140) Остия – морские ворота Рима, порт в устье Тибра (реки, на к-рой стоит Рим), в 25-30 км от Города.
141) около двадцати тысяч (сестерциев) – на эту сумму можно было приобрести земельный участок площадью примерно 5 гектар (способный прокормить пару семей).
142) Меднобородый – лат. Agenobarbus, Агенобарб, когномен фамилии Домициев Агенобарбов. До того, как император Клавдий усыновил Нерона, тот носил имя Луций Домиций Агенобарб, после усыновления – Клавдий Нерон Друз Германик Цезарь. Когда Нерон отпускал бороду, его внешность вполне соответствовала бывшему когномену. Видимо, так его продолжали называть за глаза (не в его присутствии).
143) выступления в Ахайе – Ахайя – р. название (почти всей) Греции как провинции. Больше года, до марта 68-го, Нерон выступал там как артист и спортсмен, оставив дела государства на своего вольноотпущенника, приближённого, Эпафродита.
144) Киренаика – р. провинция на севере Африки, западнее Египта.
145) Мелета – гр. «усердная».
146) пропретор – наместник. Провинции делились на сенатские – спокойные, лояльные, и  императорские – потенциально опасные мятежом. В последние император по своему усмотрению назначал (любого гражданина, вплоть до вольноотпущенника) наместника: в крупные – легата, в мелкие – прокуратора (до Клавдия назывался префектом), подчинявшегося легату. Например, прокуратор Иудеи подчинялся легату Сирии. В сенатские наместников назначал Сенат (опять же, скорее формально, фактически чаще всего опять-таки император) из отслуживших свой срок магистратов, чаще всего консулов и преторов. В более крупные и значимые провинции направлялись проконсулы, в другие пропреторы (в совсем мелкие или незначимые – проквесторы).
147) ауреус – ценная р. золотая монета. Один ауреус равнялся по стоимости 25-ти денариям или ста сестерциям (денарии серебряные, сестерции латунные или из другого сплава цветных металлов).
148) люстрации – очищения, религиозный обряд.
149) Муций Сцевола – знам. легендарный р. герой. В 509 г. до н.э. этрусский царь Порсенна осаждал Рим. Юноша Муций пробрался во вражеский лагерь с целью убить Порсенну, но был схвачен. Чтобы показать, что не боится пыток и смерти, Муций сам положил свою правую руку на горящие угли жертвенника. Поражённый этрусский царь снял осаду и удалился со своим войском. Муций же получил прозвание (когномен) Сцевола, т.е. Левша.
150) буква «А» - лат. amici – друзья, ara – алтарь.