Бестолковая

Солнце сияет как тазик латунный
Светлое, желтое, новое
Море волной осыпает безумной...
В море она... Бестолковая...
Кто-то с ухмылкой гулять приглашает,
Кто в ресторан, кто в столовую,
Ну а она... Взглядом день провожает...
Что с нее взять... Бестолковая...
Воздух курортный толкает к измене
Головы крутит бедовые
Ну переспит... Это что-то изменит?
Спросит она. Бестолковая.
Ну для кого бережешь себя, дура?
Сбросив с руки масть крестовую.
Вновь улыбнется - такая натура...
Как в прошлый раз... Бестолковая...
Плюнут, крутя у виска своим пальцем
Есть и другие - путевые.
Снова ей нужно одной оставаться.
Так и вся жизнь... Бестолковая...

Она закрыла Интернет вместе со стихами и задумалась: «Все про меня. Вся жизнь про меня! Сглазили, что ли…»

Море было рядом, протяни ладонь. Бурлила жизнь, как, впрочем, и всегда в Адлере. Бесконечные «Кукуруза! Чурчхела! Клубника со сливками», бесконечные приглашения прокатиться на банане, чехарда образов, какофония песен в вечерних барах, пестрая толпа курортников, прожигающих накопленное за долгую зиму, чахлые пальмы (еще бы, в 40 то градусов здесь не только пальма зачахнет), а самое главное – море! Ах, море! К концу подходила вторая неделя ее ежегодной месячной «морской спячки», как Она называла свой отдых сама. В ритм Она уже вошла, и день превратился в выверенный до секунд марафон: завтрак-море-обед-море-ужин-прогулка-спать. Какие к чертовой матери экскурсии? Какие концерты звезд российской эстрады. Сдались ей эти горы с пещерами. Вот возьмите всех баскомихайловых и туда отправьте петь, акустика там потрясающая. К концу четвертого дня от Нее отстали все…

«Привет, не помешаю?», - голос был спокойный и чуточку веселый. Молодой человек настроился на долгую беседу, кажется.
«Море там», - показала Она рукой, не поднимаясь. Привыкла развязывать купальник на спине, чтобы белые полоски не портили загар. Не хватало еще, чтобы Он на Ее грудь пялился.
«А я только что оттуда», - Он бросил на гальку маску, - «Зовите меня Кусто».
Он начинал уже раздражать.
«Тогда отель там. А вон там закусочная. А вон там туалет», - Она не любила длинные фразы, но сейчас попыталась вложить в нее как можно больше яда и сарказма.
«Вы меня не поняли… Я не знакомиться пришел», - Он улыбнулся. – «Я видел, что Вы читали стихи».
«Больной… Один из шизнутых поэтов, который сейчас начнет меня закапывать в свой словесный понос», - решила Она.

В той компании, где Она проводила зимние московские вечера, были и такие. Одного из них – Владика – Она запомнит на всю жизнь. Сначала он пил водку из горлышка, никого не спрашивая, потом бессовестно слюнявил всех окружающих, а перед тем, как отправиться в царство Морфея начинал читать свою нелепицу. Из всего того, что Она когда-то слышала из этой помойной ямы, Ей запомнились четыре строчки:
Солнце надето на голову,
Звезды заткнут ветру уши
Как хорошо, что мы молоды,
Нефиг меня было слушать.
И то, только из-за последней фразы. Одно время Владик, вольно положив руку Ей на талию, подкатывал свои яйца, или что там у него было, обещая, что когда станет популярным, он увезет Ее на Мальдивы жить. Получив пощечину, от которой на весь вечер опухла щека, из-за чего окружающие ржали в голос, Владик быстро поостыл и больше в эту сторону не оборачивался.

Она отвернулась и промолчала.
«Вы читали «Бестолковую». Это я написал», - смущенно сказал Он. – «Просто хотел узнать Ваше мнение».
Впервые Она взглянула на него с интересом.
«Нет-нет, все хорошо. Извините, если потревожил», - не так прочитав этот взгляд, Он подобрал маску, поднялся и исчез среди загорелых тел, которых на, вроде бы, большом пляже было десятки на квадратный метр.
Она вздохнула и закрыла глаза. Солнце лизало Ее спину, а море пело свою самую нежную песню.
Его стихи Она читала по вечерам. Не хотелось делиться ими с Югом.
Два дня спустя Она снова увидела Его. Он был погружен в какую-то книгу, лежа на огромном полотенце с медведем, периодически хохоча в весь голос, ничуть не стесняясь окружающих. Заметив, что Она на него смотрит, помахал Ей ладонью и снова погрузился в чтение.

В ее любимом кафе было тихо. Она обожала это время, когда любители отелей кушали совдеповский суп, любители частного сектора еще валялись на пляже, и здесь было тихо. Она улыбнулась знакомому официанту – Артур кажется его зовут – да и Бог с ним, Она не запоминала имена. Зачем засорять память тем, что будет нужно ей 4 недели за всю жизнь?
«Мне как всегда», - пригубила первый глоток ледяного пива.
Он зашел в это кафе абсолютно случайно. Хотелось пива с шашлыком, и какого-нибудь супа. До поезда оставалось два с половиной часа и ему не хотелось торопиться. Именно поэтому Он ушел с пляжа чуть раньше.
«Вы меня преследуете?», - улыбаясь, спросила Она.
«Простите», - растерялся Он. – «Я зашел сюда случайно, если хотите, сяду в другом углу или вообще пойду в другое кафе»,
«Глупый какой. Идите сюда», - Она сгруппировала тарелки чуть компактнее. – «Возьмите лагман и шашлык. Они здесь потрясающие».
«Спасибо за совет. Меня зовут… А, впрочем, Вы знаете как меня зовут, Вы же читали мои стихи. А как Вас зовут?»
«Разве это столь важно?» - спросила Она.
«Конечно, нет, простите. А Вы из какого города?»…

«Простите, мне пора. Поезд!», - виновато улыбнулся Он, вытирая губы салфеткой.
Она окаменела. Стакан с пивом замер в воздухе.
«До свидания!», - Он встал и вышел.
Обида? Наверное, обида. Кто виноват? Конечно Он. Почему Он такой ненастойчивый? И вообще, почему Он не пошел в другое кафе. И зачем Он написал это проклятое стихотворение? И зачем вообще я начала читать Его стихи. Екатеринбург. Боже, какое мерзкое название города.

Он лежал на верхней полке в поезде и чему-то улыбался. Недели на море было достаточно, чтобы отдохнуть и с новыми силами взяться за свою рутинную работу. За Туапсе море подмигнуло Ему последний раз, Он помахал ему рукой. «Я вернусь… Зимой. Жди». И задремал.

Владик. Теперь он был для Нее гением и волшебником. Она даже чуть не поцеловала его, но, вспомнив инцидент с пощечиной, просто обняла. «Спасибо, Вадюш», - сжала в руке клочок бумаги с корявыми цифрами. Прибежав домой, плеснула себе виски, залпом выпила и, выдохнув, достала телефон. Набрала номер. «Здравствуйте. Это Вас беспокоит Ваша случайная знакомая из Адлера. Бестолковая».

Помолчав, как бы вспоминая, трубка разразилась смехом: «Привет! Знаешь, а я тебя ждал!...»