Глава 10 романаПреуспеть на Тверской В. Лазаря

                / разрешено автором/


  Сашка Князев, в сопровождении охраны, ехал к дому на Большой Полянке.
  «Экая печаль! — убеждал он себя. — От потери такой личности, как Витька Шкробот, наши дела не пострадают, а что касается приятелей-дружков — так уже через неделю они не вспомнят про него. Те, что влились в шайку позже, даже будут рады, что его скормили рыбам: открылась долгожданная вакансия. Другие главари поступают также. «Держи их в страхе, тасуй, будто колоду карт, вовремя пускай в расход предателей — и будешь вожаком, пока не рухнет шаткий мостик, по которому ты ходишь», — любит повторять Кавказец. Он не ошибается. Уже десятый год братва гуляет по Москве. Те, кто возглавил   стаи, ходят по самому краю; едва ли наберется треть, кому удалось выжить. И была среди них не только мелюзга: Бобон, Сильвестр, Солоник… И где эти ребята ныне?» Сашка непроизвольно осенил себя крестом.
  Кислый не раз пытался извести его, но пока Бог миловал. Однажды, возвращаясь в штаб-квартиру на Сумской, они пересекли Варшавское шоссе и на приличной скорости помчались по Чертановской, как делали всегда, когда въезжали в пригород. Толя Дьяков, сидевший за рулем, забирая влево, показал рукой на мигающий огнями «крайслер», как бы терпящий бедствие. В тот же момент из переулка выехал автофургон, отсекая джип с охраной. Из «крайслера» раздались выстрелы. Пули, прошив навылет стекла, с противным чмоканьем стали вспарывать обшивку на уровне дверей. У водителя правая рука повисла плетью. Сашка, инстинктивно наклонясь, почувствовал тупые, рвущие удары ниже правого бедра. В это время сзади послышался ужасный скрежет. Джип, с начисто снесенной крышей, как вкопанный засел между осей фургона. «Крайслер», ощетинившись дулами стволов, рванул за ними.
  Истекая кровью, Сашка вырвал из-под сиденья автомат и длинными очередями стал угощать преследователей.
  «Крайслер»   завилял, пролетел по овощным палаткам, круша столы и ящики, и, уже теряя скорость, врезался в стену.
  Покушение не удалось. Они все же доехали до штаб-квартиры. А вот охране повезло чуть меньше: из шести в живых остались двое.
  Князев отогнал печальные воспоминания. Зачем рвать сердце и бередить душу? Когда идешь по краю пропасти — каждый прожитый день подарок от Всевышнего. И стоит ли печалиться, что именно сейчас Харон усаживает в лодку этого Витька;. Князев глянул на часы. Десять. Приговор исполнен. «Туда ему, мерзавцу, и дорога…»
  Бизнес у него опасный… Помимо  конкурентов, к праотцам могут отправить «Белая стрела», РУБОП, прочие структуры… Вовремя не приблизишь, не поделишься доходами  —  дружки-соратники  переметнутся в стан врага.  Словом, жизнь висит на волоске... Упреждающий удар по Кислому мог бы на время разрешить проблему... Не далее как завтра, надо  обмозговать эту идею с Дьяком. Либо мы его, либо он нас... Князев мрачно улыбнулся. Они как раз проехали то место, где не так давно разыгралась драма.

                *  *  *
  Но и в этой жизни, такой непредсказуемой, есть приятные моменты. Все лучшее он связывал со Златой Удальцовой. Собственно, ради нее он и пошел этой дорогой. До встречи с ней он твердо знал что хорошо, а что не очень. Теперь эти понятия сместились. Чего не сделаешь ради любимой девушки? Доведись ему взойти на эшафот или гореть в аду — он не испытал бы сожаления. Дни, проведенные со Златой, — сказка… Разумеется, в их отношениях была и горькая пилюля. Но это было связано с семейством, где были иные представления о жизни.   
  Его возлюбленная — книжное создание, изрядно набралась из классики,   — в разговоре может вставить цитату из Фихте, но это не мешает ей быть жизнерадостной и милой. А вот Розалия Петровна — истинная леди, как считалось в тех кругах, где она вращалась, сильно озадачила его при первой встрече.
  Визит в Газетный переулок был похож на пытку. Они вошли с цветами и подарками, и Злата представила его. Безусловно, Розалия Петровна знала этикет. Тут все прошло будто бы в кино — без сучка и без задоринки. Каша во рту засела у него потом, когда мамаша стала выяснять детали.
    — Князев, говоришь? — брови у нее сложились домиком. — Из этой царственной фамилии я слышала о двух. Один — известный врач, профессор. Его труды перевернули представления о нейрохирургии. Другой — какой-то живодер из пролетариев. Статьи о его деяниях давненько мелькают в газетах. Когда читаешь такие истории — мороз по коже. — Она поежилась. — Из каких вы будете, голубчик?
    — Мама, перестань играть, — краснея, возмутилась Злата.
    — К семье известного профессора я не имею отношения...
    — Тогда выходит… — Розалия Петровна  покивала головой.
    — Да, я из пролетариев, — нимало не смущаясь, отвечал ей Сашка. — Но никому из благородных вреда не причинил. Слухи обо мне намеренно раздуты. Газетчикам нужны сенсации. Вот они и упражняются на этот счет, изрядно привирая.
    — Стяжав такую славу, вы решили разделить ее с моей семьей? — ледяным тоном вопрошала Розалия Петровна. — Я вам настоятельно рекомендую упиваться ею в одиночку. Я говорила с дочерью. Она по наивности не вполне осознает, чем грозит такая связь… Но я-то при своем yме и ясно понимаю, какие могут быть последствия. Ваш визит, признаюсь, скорее огорчил, нежели порадовал меня. Должна вам сказать — у моей дочери есть более достойные поклонники.
    — Ма-ма, — со стоном выдохнула Злата, — ты разбиваешь мое сердце! Я приняла решение. И мы хотели сообщить...
    — Что вы хотели сообщить? — Розалия Петровна грозно повела очами.
    — Что мы поженимся, — закончил за нее Сашка.
  Хватая воздух, мать истошно завопила:
    — Отец, ты слышишь? Наша дочь выходит замуж за бандита!
  Вмиг нарисовался любезнейший Олег Витальевич. До этого он разговаривал по телефону в кабинете. Близоруко щурясь, он поздоровался, пригладил бороду и, не встречаясь с гостем глазами, выдал следующий спич:
    — В таких делах обычно начинают с благословения родителей. Потом уже танцуют, так сказать, в ту или иную сторону. Злата не готова к браку — она у нас тепличное растение. С малых лет за ней ухаживала бонна. Ей этот груз не по плечу — она хрупка и впечатлительна. Кроме того, ей надо закончить институт. — Витиевато выражаясь, Олег Витальевич занял позицию жены.
    — А вот и ошибаешься, папуля. Я к этому готова, — твердо заявила Злата. — И не настолько инфантильна, как ты меня изобразил. На дворе — двадцать первый век. Мы будем танцевать в ту сторону, в какую нам подскажут чувства. Но, судя по всему, уже без вашего напутствия, — гордо заключила девушка.
    — У меня нет дочери! — тяжело дыша, театрально заламывала руки Розалия Петровна. — Я взрастила на своей груди гремучую змею!
  Смотрины закончились. Путь в Газетный был заказан.

                *  *  *
  Злата жила на два дома: то оставалась на Большой Полянке, обещая, что это навсегда, то, беспокоясь за родителей, ехала в Газетный. На его звонки Розалия Петровна отвечала, что дочь взялась за ум и больше не желает его видеть. Князев, изведясь, мчался к университету. Иногда Злата выходила с каким-то грузным парнем, садилась с ним в машину — и они катили в сторону Мясницкой. Однажды Сашка не выдержал, вырос на ее пути.
    — Кто он?
    — Это компромиссный вариант. Я не люблю его, — потупив взгляд, быстро ответила Злата.    — Чтобы мама не пила валерьянку. У нее неважно с сердцем.
    — А если этот компромиссный вариант однажды не доедет до своей квартиры? — Он недвусмысленно взглянул на поджидавшего в машине парня.
    — Если с ним что-нибудь случится, я никогда не выйду за тебя, — пригрозила Злата. — Ты все погубишь.
    — Все что я делаю — это исключительно ради тебя, — заговорил он с расстановкой. — Я мог бы остаться в «Праге» и жить как все.
    — Я знаю, — тихо ответила она.
    — И все равно поступаешь по-своему.
    — Я не могу порвать с родными.
    — Этого не надо делать, — с досадой бросил Князев. — Достаточно определиться в другом вопросе. Да или нет? — Он снова взглянул на парня. «Не понимает, гад, куда встревает».
    — Обещай мне, что Фетисов будет в безопасности. — В ее глазах была мольба. — Я знаю, о чем ты думаешь…
    — Да черт его дери! — взорвался Сашка. — Пускай гуляет...
    — Спасибо, — просияла Злата. — Я скоро позвоню тебе. Мне пора. — Она повернулась и пошла к машине.
  Вот так. О выяснении отношений с соперником нечего даже и мечтать. Князев, умевший разводить любую ситуацию, бессилен что-либо изменить. Если бы такое отмочила Танька-Шоколадка, она бы бултыхалась в Яузе, а ее поклонник давно бы выпал из окна. Но то была не Танька, а Злата Удальцова — девушка его мечты. Он знал, кто подсел к нему в «Магните», так как был на конкурсе, где избиралась «мисс».

                *  *  *
  Толя Дьяков, часто заходивший в «Прагу», однажды подозвал его к себе.
    — У меня есть два билета на конкурс красоты. Зрелище из ряда вон. — Он хитро подмигнул. — Такие девушки не обитают на Сумской.
    — Что ты хочешь этим сказать?
    — Пустышка с Шоколадкой вовсе не красавицы.
    — Я не ухлестывал за ними.
    — А чего они спускались к вам в подвал?
    — Хотели — и спускались. Они считались лучшими в квартале.
  Дьяков толкнул его в плечо:
    — Пошли. Увидишь настоящих девушек.
  Сашка был с утра свободен, и они поехали на Моховую.
  Толя Дьяков шумно восторгался каждой претенденткой, а он сидел как вкопанный.
    — Тебя сразила грудастая блондинка? — допытывался Дьяков.
    — Смотри на сцену, — не отрываясь, буркнул Сашка.
    — Какие волосы! Какая линия бедра! — не унимался тот.
    — Ни капли артистизма. Она похожа на Пустышку. Из другой среды, но сущность та же. Лучше всех брюнетка под четвертым номером. — Князев с обожанием смотрел на девушку в оранжевом купальнике.
    — Уникальная малышка — яркая и стильная... Но массы это не оценят, — заметил Дьяков и снова впился взглядом в Светку Суховей.
    — Почему?
    — Не бьет по нижним чакрам…
    — А мне плевать на массы. Брюнетка просто блеск.
    — Ты втюрился в нее, приятель.
  Дьяку не откажешь в прозорливости. Сашка был под сильным впечатлением. Но девчонка была из другого мира, и это беспокоило его. Пока они ехали в метро, он не проронил ни слова. Дьяков не лез в душу, не приставал с вопросами. Он сам оставил сердце в стенах на Моховой. Но это было двумя годами раньше.
    — Хочешь, я организую встречу? — предложил он, когда они вышли на «Чертановской».
    — Со Златой Удальцовой?
    — Конечно. Ты же не в восторге от Светланы Суховей.
    — И что я ей скажу? Что бегаю с подносом в «Праге» и живу на Сумской?
    — Я тоже так считал, когда учился в МГУ. И только пялился на них... А надо было действовать. — Дьяков пригладил шевелюру. — У меня был комплекс «парня из окраины». И в результате — таких, как Суховей, кадрили полные ничтожества.
    — Как ты думаешь устроить это? — помолчав, осведомился Князев.
    — Через Крапивина. Он был в жюри. Мы могли бы подойти к нему на кафедру, и он бы познакомил нас.
    — С этим надо подождать, — мрачно отозвался Сашка.
    — Тебя смущает, что девочка кружится на другой орбите?
    — Однажды я попал в похожую историю. Одна малышка с ногами от ушей строила мне глазки. Мы встречались в баре, и все катилось в нужном русле, пока я не привез ее в Чертаново. Все может повториться. Снобизм — это в крови.
    — Тебе решать. Я предложил...
 И вот та встреча... После драки в кафе «Магнит», все козыри были в его руках, но Сашка не назначил девушке свидание: он еще не проявил себя как следует. Конечно, время шло, он мог потерять ее. Она ведь в парандже лица не прячет, не ходит в облачении монашки… Конкурсы. Показы. И обожатели, естественно. Да еще какой-нибудь студентик из глазастых…  У них ведь только это на уме.
  Князев позвонил, когда его дела поправились.
    — Злата?
    — Я слушаю.
    — Это Князев. Мы познакомились в «Магните».
    — Припоминаю. — Пауза. — Ты защитил меня от хулиганов. Проводил домой... И будто сквозь землю провалился.
    — Я приготовил для тебя сюрприз.
    — Какой?
    — Посмотри в окно.
  Злата подключила удлинитель и с телефоном вышла на балкон.
    — Ну, я смотрю… — Она облокотилась на перила.
    — И что ты видишь?
    — Тебя на тротуаре. Огромный черный джип и красную спортивную машину.
    — Ты водишь автомобиль?
    — Иногда беру отцовский «форд». А что?
    — Теперь будет свой «феррари». Это свадебный подарок.
    — Не понимаю... Ты женился?
    — Да нет же. Это к нашей свадьбе. Поняла?
    — Не совсем… — в смятении сказала Злата.
    — В общем, я прошу твоей руки.
    — Вот так, по телефону?
    — А какая разница?
    — Никакой. Но все же... Мы ничего не знаем друг о друге.
    — О тебе я знаю все.
    — Разве? В тот вечер мы ни о чем таком не говорили.
    — Мы целовались у лифта. И этот поцелуй я помню до сих пор. — Он глубоко вздохнул. — Кроме того, я был на конкурсе. Это было потрясающее шоу. Ты очень мне понравилась. Потом эти журналы... ролики с твоим участием. Лучшей девушки я не встречал и вряд ли встречу. Ты идешь — и будто бы сияет солнце.
    — Все это придумали фотографы. В жизни я другая, — отпиралась Злата.
    - Прошу тебя — спускайся вниз. Мы едем смотреть вторую часть сюрприза.

                *  *  *   
  Злата раскрыла жалюзи, чтобы было больше света, не торопясь, прошла по комнатам.
    — Откуда у тебя все это? — с недоумением спросила девушка.
    — Что именно?
    — Шикарная квартира в центре, джип, «феррари», что ты мне подарил, прочий антураж… — Она запнулась.
  Князев улыбнулся:
    — Кое-что я заработал в «Праге». Потом мы с Дьяком, ты видела его в машине, открыли прибыльное дело.
    — А почему за нами ехала охрана?
    — Без этого нельзя. Если ты что-то значишь в этом городе.
    — Меня тоже будут охранять?
    — Незримое сопровождение секьюрити тебе не помешает.
  Злата посмотрела на него в упор:
    — Я бы хотела жить спокойно.
    - Что ты хочешь этим сказать?
    — Я кое-что читала о тебе в газетах. Эти бесконечные разборки, «крыши», группировки… Выйдя за тебя, я все это должна принять. Но как с этим жить?
    — Это бизнес.
    — Это криминальный бизнес, — поправила она.
    — Пусть так. Но я занялся им ради тебя… Ты как бы предвестница всего. А может быть, и соучастница.
    — Каким же образом? — брови у нее взлетели.
    — Красота — опаснейшая сила. Вдохновляясь, одни хватаются за кисти, другие пишут гениальные стихи, а натур, вроде меня, она побуждает к действиям, — пояснил ей Сашка.
    — Ты мог бы проявить себя иначе, — мягко возразила Злата.
  Он взял ее руки в свои.
    — Я пробовал писать стихи. У меня их целая тетрадь. Но в них чего-то не хватает. Ум и сердце существуют порознь. Соединить все воедино у меня не получилось. Хорошие поэты не рождаются в промзонах… И я занялся тем, чем занимаюсь. Но не для себя. Не будь конечной цели, я бы так не рисковал… Ну, так как? Ты принимаешь предложение?
    — Я подумаю. Раз ты утверждаешь, что пошел на это ради меня.
    — Ты первопричина. И мой идейный вдохновитель, — заверил Князев.
    — Приятно это слышать. Но я не знаю, какой будет реакция родителей. Они у меня довольно строгие, — добавила она.
  Сашка заключил ее в объятия.
    — Если откажут напрочь — ничего другого не останется, как поставить перед фактом. Ты же переедешь сюда, правда? Вот и решение проблемы.
— Бросай все это… — Злата тяжело вздохнула. — И тогда мы создадим нормальную семью. Ты мне нравишься.
  Князев нахмурился. Резкая складка пролегла между бровей.
    — Выйти из дела невозможно. Наш бизнес не продается на торгах.
;

/  продолжение/