Глава 12 романа Преуспеть на Тверской В. Лазаря

                / разрешено автором/


  Девять тридцать.
  Ходаков обходит помещения агентства. Его присутствие дисциплинирует, заставляет всех работать в нужном ритме.
  В гримерной дым коромыслом. За четверть часа нужно «сделать лица» и прически дюжине моделей.
  В комнате напротив костюмеры и стилисты готовят реквизит. Вечером у девушек перформанс — представление в «Лужках».
  Показ новинок моды сопровождается вокалом, чувственными танцами. Нынешняя публика не жалует классический репертуар, она больше доверяет прямому обращению к инстинктам.
  В съемочной колдуют осветители. Скоро здесь начнется феерия, волшебный карнавал из платьев, шляп и кружев — студия снимает для модного журнала «Натали».
  В бюро заказов трезвонят телефоны. Хороший знак — его модели популярны. В определенных, разумеется, кругах.
  Фэшн-индустрия в России — это пять текстильных фабрик, столько же пошивочных, да пара-тройка модельеров, одевающих бомонд. Никто не упрекнет его, что девушки заняты в параллельных сферах. Телегу не поставишь впереди лошадки. Ничего нет хуже, когда девчонки горят желанием работать, с надеждой поднимают на тебя глаза, а ты им говоришь: «Зайдите завтра, милые. Мы что-нибудь придумаем».
  И он придумывал: то соглашение, когда девчонок запрягают в карету, и они, сверкая тылом, катают по усадьбе нефтяного короля, то эксклюзив на Болеарских островах — там нужно окропить «своей водой» немощного старца, то поездку на Большой Кайман, где собираются мачо с причудами. А можно развернуться во всю ширь в родных пенатах — в стиле «мазо» потрудиться над каким-нибудь дельцом на частной вилле в Жуковке или всем составом, в качестве живых цветов, украсить интерьер в «Медьпроме»…
  Ханжи вслед шипели: «Знаем его лавочку… прогорел в театре и теперь занялся трафиком» . «Полноте,  любезные, — отвечал им Ходаков. — Российская модель — не специальность. Это социальный статус. Раз таковой она себя считает — значит, так тому и быть. Девушки с наружностью Лив Тайлер ни за что не станут прозябать в конторе». А коль полно желающих вертеться на подмостках, то почему бы не сыграть на этом.
   Модельный бизнес — золотая жила. Сделать состояние на внешности мечтают миллионы девушек. Родители, вручая чадо, говорят: «Сделай из нее Брук Шилдс, приятель. Пусть девочка увидит мир». О том, что моды нет, а есть игра в нее, они отлично знают. Знает это и сама «модель». Скажите мне, какой тут трафик? Какое тут растление, когда есть трехсторонний договор? Разве будет безопасней плыть по волнам в одиночку?
   Да бросьте, господа! Помаявшись, амбициозная красавица окажется в руках у сутенера. А я даю ей выбор. Лететь ей или нет на острова, она сама решает. И что дурного в том, когда девчонка украшает интерьер в «Медьпроме»? Никто ведь не мешает проявлять свой интеллект.
  Ходаков был неплохим психологом. И знал чем крыть. За всю историю агентства никто не предъявил ему претензий. Ни власти, ни сердобольные родители, ни сами девушки. Польза была обоюдной: девчонкам — поклонение, цветы, Ходакову — деньги.
  Не все шло гладко, катилось как по маслу — проблемы тоже были. То девушки, забывшись, переусердствуют на вилле и кто-то из гостей звонит по поводу фривольности программы, намекает на пробелы в воспитании, то, возомнив себя звездой, девчонка на приеме корчит из себя принцессу-недотрогу, ждет поклонения, цветистых восхвалений, а спонсор к ним не расположен — он требует, чтобы она предельно точно выполняла отведенную ей роль, то неприятности на выезде — пройдоха-шейх, наплевав на договор, не желает отпускать красотку, прилетевшую спецрейсом или донжуанистый хитрюга, оплатив за «интерьер», добивается совместного купания в джакузи. Девчонки здорово рискуют, когда их посылают в клуб, где исполняют «Мурку»: эта публика не мелочится — за услуги щедро наградят, но поди-ка угадай, когда у них «простой базар», а когда «мочилово»… Не исключается и форсмажор: Анастасию с Яной должны были прослушивать в проекте «Фабрика» — эти девушки талантливы во всем: могут бегать пристяжными в «тройке», сами лупцевать кнутом, без запинки процитировать Плутарха на фуршете, вокализы брать… Но не судьба: всю неделю «просидели на узлах» во Флориде — тайфун «Иван» смешал им карты.
  Чтобы все уладить, приходилось рассыпаться мелким бесом. «Зато, — самодовольно думал он, — и волки сыты, и овцы целы».
  Кверху дном агентство ставили и сообщения о том, что девочки «устроились», удачно выскочили замуж, и поскольку все в ажуре, больше не хотят работать. «Где ваше честолюбие, красавицы?» «Спасибо, шеф, за эксклюзив. Нам более подходят роли из семейных пьес». Он не сожалел о них: красивые, но по характеру инертные — такие не добиваются успеха.
  Обиднее всего было предательство моделей по отношению к агентству, в стенах которого они набрались опыта. Наиболее заметных девушек сманивали визитеры от якобы известных кутюрье. На показах эти прощелыги с упоением твердили, что место их не здесь, а в «Карусель де Лувр», говорили о высоких ставках, выгодных контрактах — то есть откровенно пудрили мозги. По прибытию, они сдавали легковерных дур в притоны.
  Некоторые из птичек, оперившись, улетали сами. Судьба их была незавидной. Его воспитанниц встречали в зеркальных комнатах на площади Пигаль в Париже, в дешевых балаганчиках на Фридрихштрассе во вновь объединившемся Берлине, в парусиновых палатках в Штутгарте. Немало их осело в Амстердаме в квартале красных фонарей, часть пробавлялась в драйвер клубах, а многие и вовсе опустились — за скромный завтрак катались на больших машинах в роли плечевых.
  Правда, кое-кто поймал жар-птицу: прижился в «Крейзи Хорс», попал в «Лидо» на основное шоу, засветился на показах в Милане и Нью-Йорке. Но эти не надеялись на случай — лавры им достались через непомерный труд. С младых ногтей они стояли у балетного станка, упражнялись в акробатике, крутили сальто, до седьмого пота тренировались на гимнастическом ковре. Серьезная потеря для агентства. Но он их понимал, — с базовой выучкой, с талантом негоже превращаться в живую статую.
  Отведав пирога соблазнов, неудачницы просились к нему обратно. Мол, шоры с глаз упали… Готовы все начать сначала.
  «Видно птичек по полету», — отвечал им Ходаков.
  Не избежать такого разговора и сегодня: Кристина Алигер, сбежавшая весной, ждала его в приемной. Амбиций у нее хватало, умения держаться тоже, но что-то не заладилось с карьерой. «Послушаем еще одну историю».

                * * *
  Приблизившись, Ходаков по театральному раскинул руки:
  — Крис? Какой неожиданный сюрприз… Пребываешь во славе и почете или что-нибудь стряслось?
  Смахивая слезы, девчонка подхватилась:
  — Стряслось, Павел Семенович. Осталась без гроша в кармане.
  — Не убивайся, детка. Твой главный капитал — красивая наружность. — Ходаков присел на край стола.
  — Я попыталась поместить его в Париже, — Кристина всхлипнула.
  — И что же?
  — Проценты капали другим. Жак обманул меня. Сказал, что ищет новое лицо для «Вог», обещал свести с Ферре — мол, свои модели его уже не вдохновляют, он будет набирать другой состав. Кутюрье в восторге от славянок… Он знает его вкус, имеет поручение — я идеально подхожу. На деле оказалось, что у них там студия, где делают программы для ночных каналов. Я еле вырвалась оттуда.
  — А твои подружки — Оленева и Надя Корзун? Вы ведь испарились вместе, — вспомнил Ходаков.
  — Оленева застряла в пипе на Сен-Дени, а Надьку можно лицезреть на желтых сайтах в Интернете. Она еще не рассчиталась с ними.
  — Неплохое достижение, — хмыкнул Ходаков. — Кто этот Жак, который обещал вам быстрый результат?
— Обычный сутенер. Курсирует между Парижем и Москвой и тем, кто клюнул, оформляет гостевые визы.
— Ты, кажется, училась на психолога?
— Ну да.
— И поддалась на эту авантюру?
— Кто ж устоит, когда такое предлагают? — Кристина печально улыбнулась. — Все модели — фаталистки. Верят в случай. Как знать, ловушка это, лохотрон… или трамплин, с которого взлетишь?
  Ходаков нахмурился:
— При встрече ты его узнаешь?
— Конечно. Память у меня отменная, — машинально ответила девушка. — Но мне огласка ни к чему, — спохватившись, добавила она. — Достаточно того, что я пережила в Париже.
— Я говорю не о судебном разбирательстве. — Ходаков смотрел, не отрываясь. — Покажешь издали — и сваливай. Твой обидчик получит по заслугам.
— Его убьют? — Кристина испуганно вытаращила глаза.
  Ходаков поправил на переносице очки.
— Поруганная красота — тягчайшее из преступлений, — сказал он с пафосом. — Но в этот раз мы ограничимся предупреждением.
  Кристина с облегчением вздохнула.
— Выполнив задание, я не останусь за бортом?
— Назад беглянок мы не принимаем, — напыщенно ответил Ходаков. — Но если ты готова искупить вину, то можно сделать исключение…
— Так сделайте… в долгу я не останусь.
— Улепетнув тайком, ты подвела агентство. Сильно подвела. Я понимаю, — голос шефа был язвительным, — тебе хотелось покорить Париж. Цель высокая…  Но в Вечном городе «избыток красоты». Ты это не учла. И у тебя сейчас проблемы.
— Если бы не отобрали у меня паспорт, то я бы подыскала что-нибудь, — слабо возразила девушка.
— Она бы подыскала! — с иронией воскликнул шеф. — В лучшем случае, тебе пришлось бы изображать манекен, весь день торча в примерочной, или ходить с привязанной подушкой, рекламируя одежду для беременных. Красоваться на обложке «Вог», вышагивать на днях Высокой моды в «Карусель де Лувр» там есть кому — свой потенциал не исчерпали всемирно известные модели, не промах девочки, что родились в самом Париже, да и те, которым присудили титул «мисс», не против занять эту нишу. Большинству претенденток, что осаждают город, уготованы иные роли. Ты убедилась в этом на собственном примере. — Ходаков вскочил и зашагал по кабинету, давая волю раздражению. — В Москве вы на виду. Русские банкиры, сколько бы их не упрекали в алчности, все-таки не прочь платить за красоту. «Когда сбежит последняя красавица, мы вымрем словно мамонты» — это не мои слова, а их. И в этом смысле наши толстосумы — патриоты, создают вам идеальные условия. — Пребывая в гневе, шеф то снимал, то надевал очки. — Почистить перышки, явиться изредка на смотр, пощебетать о том, о сем — вот, собственно, и все, чем вы заняты. Да здесь для вас лафа! Ты понимаешь это? Конечно, ставки тут невелики, бывают поручения запомнить важный разговор, для пользы дела прокатиться с нуворишем, но мы не отнимаем «чаевых» и не препятствуем, когда девчонка подбирается к кредитным карточкам. — Он глянул на нее с укором. — Променять все это на бордель в Париже, на жалкое пип-шоу? Такое не приснится и в кошмарном сне.
— К чему вы клоните?
— Возвращение в агентство, если и состоится, то только на моих условиях.
— Что нужно сделать? — вскинулась Кристина.
  Ходаков обвел ее глазами.
— Пинегин, наш давний спонсор, справляет новоселье.
— Знаю. Помпезная громадина в Петрово-Дальнем. Он ею хвастался на вечеринке.
— В субботу там будет торжество. Шарады, зажигательное шоу и «натюрморт» из наших девушек… Ты знаешь, как гуляют шишки, — усмехнулся Ходаков. — В числе гостей будет начальник службы безопасности Борзых.
— Я видела его с Пинегиным, — быстро вставила Кристина. — Он не дает прохода девушкам. Чуть что — так сразу распускает руки.
— Борзых — известный волокита, — согласился Ходаков. — И мимо вас он не пройдет. В общем, вы со Светкой Суховей — она из новеньких — приложите максимум усилий, чтобы понравиться ему. Я думаю, что он не устоит — предложит прокатиться с ним. Но ехать надо в Китай-город, на ту квартиру, где ты была с главой «Промбанка».
— Светка в курсе?
        — Я с ней говорил. Она понятливая девочка.
                / продолжение.../