Немецкий танк Т-1

На перроне друзья радостно обнимали приехавшего товарища. Они не виделись пару недель и успели соскучиться.
– Серёга, как Берлин – стоит? – весело спросил один.
– Да, Толик, обстановка в Германии стабильная. Ел с пивом их вкусные сосиски, но так истосковался по нашим пельмешкам, – ответил прибывший, доставая пожелтевшую фотографию. – Смотрите, офицер Вермахта стоит у танка, заказчик хочет иметь такой же!
– А что, это срочно? – спросил второй встречающий.
– Стас, если отыщем технику в срок, получим бонус.
– На фото, лейтенант стоит возле танка Т-1, – рассматривая фотографию, сказал Толик. – Это первая бронированная машина Вермахта. Экипаж два человека, механик и стрелок. У танка башня смещёна вправо. Вооружение: два пулемёта М Г-13, калибр 7,92мм, боекомплект полторы тысячи патронов. Выпущено было 1016 таких машин с 1934 по 1937 год. Использовался как учебный. Не имея пушки, в боевых действиях мало принимал участие. Вот, «Тигр», это машина! пушка, пулемёт, миномёт, пять человек экипажа…
– Всё, «Гансик», глуши мотор! – скомандовал Серёга. – Знаю, что ты много читаешь о вооружении Вермахта. Выдал информацию, словно диссертацию защищаешь! Другая техника нашему заказчику не нужна, а за этот он готов заплатить, – и прошептал цифру.
Лицо Стаса стало красным, как бурак. Подозрительно посмотрев по сторонам, он тихо сказал:
– Мои предки позавчера приехали из деревеньки, что приобрёл отец вместе с прилегающим лесом. Они рассказали, как местный дедок, хвалил рыбную реку и упомянул о немецком танке, покоящемся на её дне.
– Так чего стоим? Поехали и посмотрим, что там за чудо такое! – воскликнул Сергей.

Сергей уверенно вёл машину по трассе. Толик дремал на заднем сиденье, а Стас сидел рядом с водителем и сверял показание навигатора с картой. Через два часа, машина свернула на грунтовую дорогу, и пассажиров начало покачивать на ухабах.
– Серж, а мы всё взяли? – спросил Толик, удерживая коробки, коими был обложен со всех сторон.
– Не дрейф, «Гансик», – улыбнулся в зеркало Серёга, лавируя меж выступающих корней. – Еды и приборов достаточно. Прорвёмся – не впервой! Стас, каким ветром сюда занесло твоих предков? Моя «Нива» еле проходит.
– Отец купил новейший «Мерседес». Ты удивишься, узнав, что к дому прилагается старик...
– ?
– Савельевич попросил сына продать дом: будут приезжать люди, охотиться, рыбачить, отдыхать – всё веселее, чем одному. Я позвонил, он встретит.

Июльское солнце садилось в набегавшие с запада облака. В свете фар меж деревьев, высветился одиноко стоявший деревянный дом, из трубы поднимался дым. «Проходите, сынки, в хату, – предложил вышедший на крыльцо старик. – Я как раз картошечку истомил. Поешьте с дороги». Друзья поднялись по покосившимся ступенькам и вошли в дом.
За столом, накрытым хозяином, друзья ужинали, наливая себе и дедушке водочки. После двух выпитых стаканчиков Савельевич ударился в воспоминания:

– Осенью сорокового моих родителей направили сюда. Здесь уже работала коммуна. Мужики валили деревья, пробивали дорогу под узкоколейку, по которой собирались возить торф для строящейся за лесом ТЭЦ. На лугу, за рекою, стоял коровник, и мост к нему. Женщины ухаживали за коровами. Отца, израненного на «Финской», поставили пастухом, а мать пошла в доярки. С нами приехала Колькина бабушка Васса. Стариков в поселении не было. Колька был старше всех и верховодил нами. Девчонка одна – Катюня, моложе меня. Мы под присмотром бабушки учились писать и считать. Ватагой бегали к родителям погреться у костров и прокатиться в санях к стогам за сеном. Лошадь была одна, но работящая. Нам всё было интересно. Ближайшая деревня находилась далеко, за лугом.
Начавшаяся война нарушила все планы. Мужики ушли на фронт, а женщины работали в коровнике под руководством моего отца. Как-то рано утром, за рекой прогремел взрыв, и немецкий лётчик ударил по домам из пулемёта. Бабушка Васса собрала нас всех в бане, что стояла за деревьями, у реки. Фашисты день бесчинствовали в поселении, за то, что «наши» утопили их танк: сорвали флаги, сожгли дома, перестреляли почти всю живность. Я наблюдал за ними, боялся, что немцы пойдут к бане. Но нас не нашли.
В сумерках немцы уехали, а мы переплыли реку и побежали к коровнику. Но, никого в развалинах не нашли. Бабушка сама еле ходила, а тут орава вечно голодных пацанов. Тяжело нам дались годы оккупации и послевоенная разруха, – Савельевич горестно вздохнул и, посмотрев на сгущающиеся сумраки за окном, продолжил:
– За рекой остался дом-контора. В нем-то и поселилась ведьма…
– Так прямо и ведьма! – воскликнул Толик. – Ну, ты, «папаша», и скажешь.
– … «сынуля», – старик повернулся к парню. – Ты молод, так слушай, чего скажу. Когда мы осиротели, то не ходили на тот берег реки. Хотя там, на лугах, земляники – косой коси. Но у нас от неё болели животы, и ягода была горькой. Обходились лесными дарами. Носили в монастырь грибы, ягоды, орехи, рыбу, а нам давали картошку, хлеба и соли. Курей и  овец держали сами. На зайцев ставили петли, а рябчиков выслеживали на ягоднике и ночами снимали с деревьев. В сорок пятом Митяй вернулся – Катюнин отец: грудь в орденах и медалях – как иконостас сияла. Увидев нас, бабушка к тому времени померла, он всё понял, никто ему не писал, а нам приходили лишь «похоронки» – детьми мы были. Утром, с горя, он пошёл косить сено за реку. Мы слушали его грустные песни: тошно было мужику. Обед понесли всей гурьбой, но лишь косу нашли, и ряды свежо-скошенные лежали. Обыскали всё: солдат, дошедший до Берлина – как сквозь землю провалился. Катюня «убивалась», а нам понятно было – ведьма забрала его, – старик перевёл дух, облизывая пересохшие губы.
– Я отучился на лесника в городе, женился. Привёз жену Тоню сюда. Здесь  уж никого из наших не было, а стояли бараки и по проложенной узкоколейке, возили торф на ТЭЦ. Я построил дом, а супруга родила мне сына. Жили хорошо. Перед самой перестройкой на теплоэлектростанцию подвели газ, узкоколейку разобрали, а народ – уехал. Остались мы тут вдвоём со старухой – не мог же я бросить работу. Жену всегда влекло за реку, погулять по лугу. Глупая старуха – пошла. Когда я нашёл её: лежит уж холодная бедняжка на лугу, глаза навыкате, на лице страх застыл, а в руке зажат букетик васильков. Рядом коза задушена чудной верёвкой. Схоронил обеих. А тою верёвкой, вон как у вас коробки перетянуты, я привязал крест к сосне. Много уж годков пробежало. Она это всё – ведьма проклятущая. Никому не позволяет ступить на её территорию. Лунными вечерами гуляет вдоль речки, под ручку с Митяем. Смеётся, зараза, заразительно, а он всё молчком ходит. Я их не раз видел, – Савельевич смахнул с морщинистого лица скупую слезу.
– Я чего говорю. Знаю вас, молодых. Полезете ловить рыбу. В реке её – тьма! Но, не останавливайтесь на том берегу: ведьма этого не любит. В прошлом году приезжали два внука Катюни: она вышла замуж за Кольку. Как я им говорил, объяснял, а они, на меня ещё голос подняли. Ну и что – один второго повёз в город, как покойника. Да и сам бы утонул, не «подсоби» я ему вовремя.
– Савельевич, ты утверждаешь, что за рекой живёт ведьма. А как же ты сам, прожил столько лет с ней рядом, и она тебя не тронула? – спросил Серёга.
Старик развернулся к нему:
– Тем утром, после взрыва, я бежал к родителям: отец дневал и ночевал около коров, а мать с другими женщинами ушла на дойку. К мосту выехал фашистский танк. Вначале, немец меня расспрашивал о чём-то – по-своему, а затем ударил по лицу. «Наши» меня выручили. А один надел мне на шею вот эту штуку, – дед завозился, пытаясь высвободить из-под рубахи то, что находилось у него на шее. – Тот парень, был в такой же форме, как у тебя.
Савельевич перегнулся через стол, и стал пристально смотреть в лицо Сергея. Затем откинулся, удивлённо вытаращив глаза, и ударившись головой об стену избы, уткнулся в наволочку, набитую сухой травой – захрапел.
– Заснул! Доза выпитого, в его возрасте – подобно сигарете для лошади, – пошутил сидевший рядом Толик, укрывая старика лоскутным одеялом.
– Хватить балагурить – ложимся спать, – распорядился Серёга. – У меня от его баек о ведьмах – голова раскалывается. Главное, что он указал, где танк.
– Ничего он не указал, пенёк старый! – воскликнул Толик, смотря на карту своего телефона.
– Ты что, «Гансик», не знаешь? Старых дорог нет на картах. Утром найдём мост, посмотрим, поныряем, а приборы покажут, что к чему.
Бубня себе под нос, Толик полез на русскую печь: в их походах по деревням, он не упускал такого случая. Серёга завалился на широкую лавку. Стас вышел, прикрыв за собой дверь: его хобби – спать в машине.

Серёга открыл глаза и посмотрел на свисающую с печи голову друга: тот спал на спине, раскинув руки. Он достал сотовый телефон, на котором высвечивалась цифра: один и три ноля. «Чтоб мы нашли этот танк», – загадал желание. Затем громко скомандовал: «Боец, подъём!»
Толик резко дернулся на печи, ударившись об доски потолка, и почёсывая лоб, недовольно пробурчал:
– Серж, не шути так. Так кричал наш «прапор» – Горелов. Чтоб его черти в преисподней жарили на медленном огне.
– Ладно, «Гансик», не в обиду. А чёрта в этих местах поминать не стоит.
– Ты чего? В действительности поверил старику? Кстати, а где он? – осматривая избу, спросил Толик.
– Не знаю. Давай устроим пробежку вдоль реки. Посмотрим: где этот мост.
Уже на крыльце, Серёга крикнул: «Стас, мы проскочим по лесу, а ты приготовь перекусить».– «Бегите, вояки!» – донеслось до друзей.
Как таковой, пробежки не получилось. Товарищи пробирались по сосновому лесу, заросшему молодняком. Ласковые лучи солнца пробивали лесной покров, и в лесу было хорошо и прохладно.
– Вот где надо отдыхать, а не шастать по «загранице»! – радуясь природе, воскликнул Толик, слушая разноголосый щебет птиц.
– О чём ты? – спросил Серёга. – Видимо, ты нехило приложился к потолку? Я не просто ездил к немцам, и ты это прекрасно знаешь. Сам бы, попробовал, хоть раз, протащить всё через таможню.
– Ну, чего ты заводишься. Я так образно. Лето-то какое стоит!
– Ничего не могу сказать про лето, а вот крест впереди стоит – это точно!
Они подошли к холмику у сосны. Могилка была убрана: рыхлый песочек, и свежие васильки россыпью по ней.
– Ну и чего тут смотреть? – возмутился Толик. – И так понятно: старуха с козой здесь упокоены. Ухаживает за могилой Савельевич – тоскует.
– Ты, как всегда, не туда смотришь. На крест посмотри!
– А что на его смотреть? Крест из жердей, к стволу привязан упаковочной лентой, и указывает на восток. Всё правильно – по христианскому обычаю. А что, ты хотел, что-то другое увидеть? Дед вчера, было начал доставать свой нательный крест, чтоб показать, но некстати уснул.
– Да мне наплевать, на его крест. Будь он хоть из сусального золота. «Гансик», ты на этот смотри!
Повисла пауза, лишь звук дятла прошивал лес длинными очередями.
– Не понимаю!
– Толик, ты сказал: упаковочная пластмассовая лента.
– Ну да. Лента врезалась в кору дерева. Так давно это было. Дерево-то растёт!
– Вот именно: давно-о. А такая упаковка, в нашей стране применяется недавно. Откуда она взялась в этой глуши? Савельевич утверждает, что ею удушили козу, – выразительно глядя на друга, сказал Серёга.
– Ты полагаешь, ведьма, что живёт за рекой, разъезжает на машине времени?
– В твоей шутке что-то есть! Давай возьмём ближе к реке, а то проскочим мост. Наверно, и дорога к нему уже давно заросла.
Вдоль реки они пробирались по её высокому, заросшему деревьями и кустами, берегу. А противоположный заливной луг утопал в полевых цветах. Лишь серый, вросший стенами в землю домишко, портил эту живописную картину. «Повезло старой «кочерыжке»! – указывая на покосившееся строение, воскликнул Толик. – Живёт как королевна, средь всей этой красоты».
Друг не успел ответить, они вышли на заросшую травой дорогу. У берега торчали из воды сваи, илистое дно было покрыто водорослями. К дому старика, товарищи неспешно пришли по петляющей меж деревьев дороге – подъезд был свободен.

За едой много не говорили. Савельевича с ними не было. Стас объяснил: «Как с утречка дед ушел в лес, так и не появлялся». Поев, сели в машину и без проблем доехали да самой реки. На берегу занялись делом: один настраивал приборы, второй накачивал лодку, а третий проверял акваланг.
«Есть!» – выкрикнул Стас. Друзья сгрудились у эхолота. На экране было чётко видно очертание башни, торчащей из ила. Толик, с аквалангом за плечами, полез в реку. Вынырнув и блаженно улыбаясь, он заорал: «Здесь он! Немецкий танк Т-1. Верхний люк открыт». Серёга выхватил из кармана «сотовый» и связался с заказчиком. Затем сказал: «Я поеду и договорюсь с газовиками, что прокладывают газопровод вдоль трассы, а вы тут пока приготовьте всё как надо».
Из-за поворота выехал трактор «Петушок», следом трубоукладчик. Всё оказалось просто: трактор своим ковшам, за несколько приёмов, выбрал грунт до танка и друзья завели трос. Моторы взревели и, неспешно, но верно, танк выполз и встал на берегу. Трактористы, получив деньги и ящик водки, уехали. Сергей тут же сообщили в Германию: «Т-1 стоит на берегу – целёхонек». Уточнив координаты находки, заказчик обещал скоро прибыть.

Друзья сидели у костра, отмечали удачу. После нескольких рюмок водки, Толик раскрыл цинковую коробку и, взяв две гранаты, направился к реке. «Стой! Мы что, в темноте будем вылавливать рыбу? – остановил его Серёга, вскрывая банку шпротов найденным в танке кинжалом. – И унеси этот «ящичек» в лес. Не дай бог, сковырнём впотьмах его в костёр». – «Да я хотел проверить. А вдруг они не взорвутся? Столько лет пролежали, хотя и герметично закрыты», – разочаровано отозвался Толик, и бросил гранаты на песок у реки.
Вернувшись, он подхватил цинковую коробку, и понёс её в лес. По дороге к ним шёл Савельевич, держа в руках чугунок. «Ребята, тут вот я вам щец горячих принёс. Поешьте. Вижу, достали – эту «Занозу Земли». Была б моя воля – взорвал бы её к чертям. Нечего ей поганить нашу землю, и так, воронки от бомб не зарастают. А сколько уж годков минуло…» Вчетвером еще раз осмотрели танк. Трогая руками торчащие из башни пулемёты, горько вздохнув, старик сказал:
– Вот на этом самом месте, я эту махину и видел. Здесь и повстречался с «фрицем», таким же молодым, как и вы.
– Давай, дедушка, с нами по маленькой. Помянем былое, – протягивая стаканчик, предложил Стас.
Сидели у костра, выпивали, пока старик не завалился на землю и захрапел.
– Во, натура! – воскликнул Толик. – Не знает своей меры.
– Помолчи! Доживёшь до его лет, поймёшь. Может, он водочку давненько не употреблял. Помоги мне, отвезём его домой. Не валятся же старику на сырой земле, – беря за ноги Савельевича, сказал Сергей.

Яркие звёзды мерцали в вышине, вдоль обочины светились светлячки, Серёга и Толик возвращались пешком к костру. Машину они оставили возле крыльца, а хозяина дома занесли и положили на лавку: Савельевич так и не проснулся.
– А всё же удачный выдался у нас денёк! – воскликнул Толик и, споткнувшись – упал: – Вот, чёрт!
– Просил же тебя: не вспоминай чёрта. Тем более на сон грядущий! – весело воскликнул Серёга, помогая другу встать.
Громко смеясь, они вышли из-за поворота. В свете костра увидели – Стас не один, рядом, в светлом платье, сидела женщина, на её ногах красовались малиновые сандалии. «Ребята, познакомьтесь – это Хима. Она из соседней деревни. Ходила с подругами по землянику и отстала».
Друзья представились и вчетвером выпили водочки. Парни были без ума от незваной гостьи, с чёрными, струящимися по плечам волосами. Её симпатичное лицо и стройная фигура, а возможно выпитое спиртное, действовало на них одурманивающе. Жуя плитку шоколада «Бабаевский», Хима заразительно смеялась, приговаривая: «Чудная у вас еда. Такие большие и сладко-горькие конфеты. Лучше бы вы наловили рыбы в реке. Недалече есть омут, в нем щуки по пуду плавают». – «Это мы мигом! – воскликнул Толик и, подбежав к берегу, подобрал гранаты. – Веди нас, незнакомка! Мы в раз тех щук заарканим». После его слов, женщина встала и, улыбнувшись, направилась в лес. Друзья не задумываясь, последовали за ней.
Время для них – остановилось. Товарищи брели по лесу за Химкой. Её светлое платье мелькало меж деревьев, но они не могли ёе догнать. Серёга чувствовал усталость в ногах, понимая где-то в глубине мозга, что он делает что-то не так. Превозмогая пелену в голове, он остановился и, достав «сотовый» посвети им – кругом простиралась болотная жижа. Спутницы не было видно. Окликнув друзей, распорядился:
– Идём назад.
– А что с нами было? – спросил Толик.
– Не нужно было бежать за смазливой юбкой, – зло огрызнулся Стас.
– Спокойно ребята! Видимо, мы попали под гипноз нашей гостьи, – с уверенностью сказал Сергей.
Они долго ступая по следу, оставленному ими на ряске, шли по заболоченному лесу. Несколько раз прокричал филин, и начал формироваться какой-то липкий и плотный туман.
Сергей шел впереди, освещая путь «сотовым» телефоном. Наконец, товарищи вышли на лесную дорогу, со следами от телег на песке. Пройдя по ней, уткнулись в мосток. Спустились к реке и, умывшись, улеглись на теплом песке.
– Стас, посмотри, сколько времени мы бродили по болоту? – попросил Толик. – Мой телефон в машине заряжается.
– Я свой на танке оставил, когда Серж нас со стариком фотографировал.
– О, чёрт! У моего «сотового» экран рябит. Видимо туман посадил аккумулятор. Зря я его купил в Германии, а на сдачу, дали вот этот амулет, – воскликнул Серёга и показал товарищам оберег. – Ладно, давайте спать. Утром разберёмся.

С первыми лучами солнца за рекой прозвучал крик петуха, подхваченный хором мычащих коров. Не открывая глаз, Серёга повернулся на другой бок. Он слышал, как по мосту, звеня пустыми вёдрами и разговаривая, прошли женщины. «Видимо доярки спешат на дойку. Будут возвращаться, спрошу, куда мы вышли», – решил он, погружаясь в утреннее сновидение: «Он стоит с улыбающейся Химкой у раскрытого окна довоенного вагона. Поезд проносится мимо вокзала, на платформе оркестр исполняет «Прощание Славянки». Затем, на их состав с воем начал пикировать бомбардировщик». Открыв глаза, он посмотрел в небо: от самолёта со свастикой на крыльях, отделилась бомба и устремилась к земле.
– Они что, снимают исторический фильм? – высказался Стас. – Могли бы по телевиденью оповестить население.
– «Лапотник» заходит на бомбёжку! – восхищённо воскликнул Толик и, поднявшись, выскочил на мост, размахивая руками.
Самолёт в небе заложил вираж и понёсся в их сторону. За рекой раздался оглушительный взрыв, и земля вздрогнула, в воздух взметнулись брёвна вперемешку с шифером. Тяжёлые капли вошли в настил моста и дальше, выбивая фонтанчики почвы, с небес донесся короткий стрёкот пулемёта. Толик прыгнул к друзьям на песок.
– Ребята, это не кино! «Юнкерс» явно хотел срезать меня очередью из пулемёта, но промазал, самую малость.
– Мне кажется, что тут что-то не так! – воскликнул Стас, хватая руками опускавшуюся листовку: многие другие, кружась, угодили в реку.
Повертев прилетевший листок бумаги, он прочёл: «Убивайте своих комиссаров и переходите в армию Вермахта. Этот документ есть ваш пропуск в Германскую армию. Подпись, Гутман и число – 23 июля 1941 года. Ниже – печать со свастикой». В лесу, приближаясь, нарастал рокот, будто двигался трубоукладчик.
– Получается, Химка, каким-то образом, завела нас в 1941 год! Интересно, для чего? – задумчиво произнёс Сергей. – Давайте уйдём в лес. Здесь мы как на ладони.

Отойдя от реки, друзья из-за деревьев стали наблюдать за дорогой. По мосту с мычанием пробежало несколько коров. У одной из них было разорванное брюхо и кишки тащились по земле. Раненое животное упало, и издав жалобное мычание, дёрнулось и затихло. Остальные коровы, задрав хвосты, галопом скрылись за поворотом дороги. В лесу раздалась короткая очередь, будто дятел усиленно и протяжно долбит сухое дерево.
– Перед нами наглядный пример меткого бомбометания «Юнкерса», а в лесу работает пулемёт М.Г – 13, калибр 7,92! – воскликнул Толик.
– Откуда тебе известно? – возразил Стас.
– Это ты смотришь фильмы про вампиров, а я другие. Ты видел мою библиотеку с дисками.
– Угу, видел. А что с того, что ты, «Гансик», поклонник «Третьего Рейха».
– Тихо, вы! – цыкнул Серёга. – Смотрите!
Из леса, на пятачок перед мостом, выехал танк, со свастикой на броне, и остановился у туши коровы.
– Т-1, бронированная боевая машина. Такой танк, мы вчера вытащили из реки… – восхищённо начал говорить Толик.
– Замолчи! – зло прошептал Сергей.
Люки танка открылся, на дорогу спрыгнули двое танкистов, и начали о чём-то переговаривались.
– Они заблудились и не знают, куда им ехать. Один не хочет марать кровью машину и предлагает второму убрать животное с дороги, – шепотом перевёл немецкую речь Толик.
– Хоть в этом ты молодец, – съязвил Стас, наблюдая, как танкисты волокут корову к обочине. – Судя по новеньким знакам отличая – это «зелёные пацаны», которых бросили на войну!
– Это фашисты, со свастикой на груди и «мёртвой головой» в петлицах! Танк лёгкий – учебный, как утверждает наш «Гансик», но два его пулемёта, несут смерть всему живому, – жёстко ответил Серёга. – Толик, возьми гранаты, что таскал всю ночь и взорви мост.
Подчиняясь приказу, парень пополз за деревьями к реке, а товарищи остались наблюдать. Танкисты освободили дорогу. Водитель полез в танк. Второй немец окликнул паренька, что выскочил из леса: «Ком цу мир». Босоногий парнишка, лет семи, остановился, ветерок с реки развивал его белокурые волосики, и длинную белую рубаху до колен. Немец подошёл к ребёнку, тыча пальцем в карту, и «лопоча» по-своему. Затем ударил кулаком в лицо паренька: тот рухнул на землю как подкошенный. «Ах ты, сука фашистская!» – крикнул Серёга, выдернув из-за ремня кинжал, который он вчера нашёл на дне танка, и побежал к удаляющемуся немцу.
Танкист обернулся и, увидев бегущего к нему человека в камуфляжной форме, хлопнул себя по правому боку, но там, на ремне, болтался лишь чехол – клинка не было. Немец встал в боксёрскую стойку. Целясь в лицо врага, парень ткнул кинжалом. Противник умело уклонился и кулаком правой, нанёс мощный удар в челюсть нападавшего. От удара Серёга опешил – мозг затуманился, а клинок, скользнув по шее «фрица», залетел в нижний открытый люк танка. Немец коротким хуком левой, нанёс второй удар – в пах противнику: согнувшись, нападавший упал в колею от телег. В это время с воплем из-за дерева выскочил Стас. Немец испуганно что-то крикнул и, вспрыгнув на танк, стал протискиваться в люк башни.

Стас подбежав, и подхватив под мышки друга, потащил его за деревья. Танк взвыл мотором и стал разворачиваться. Оставив контуженого товарища за деревьями, парень вернулся к дороге. Взяв на руки бесчувственное тело паренька, он устремился к вековым деревьям. Длинная очередь из двух пулемётов прошла над самой головой убегавшего, срезая пулями ветки: танк въезжал на тушу коровы.
Затем, вновь развернувшись, боевая машина въехала на мост. Хлипкие брёвна затрещали под навалившейся на них тяжестью. Прогремел взрыв, и натруженные брёвна расползлись в стороны – танк бултыхнулся в реку.

Серёга сидел, обхватив голову руками. Стас, и подбежавший Толик, приводили в чувства парнишку. У того глаза были закрыты, разбитые губы посинели, в лице – ни кровинки. Толик снял свою мокрую рубашку и выжал её на паренька: вода привёла ребёнка в чувство. Серёга потрогал вздувшуюся шишку на щеке, голова гудела, подумал: «Умеет же «фриц» бить! А каково ребёнку?». Чтобы хоть как-то утешить паренька, он достал оберег – «кошачий глаз». Застёгивая на тонкой шее мальчика серебряную цепочку, сказал: «Этот волшебный талисман будет оберегать тебя всю жизнь».
Паренёк потрогал оберег, и внимательно посмотрел в лицо Сергея. В это время к разрушенному мосту подъехали немцы на двух мотоциклах: один за рулём, а напарник в люльке, за пулемётом. Из реки к ним поднялись танкисты. «Танкисты объясняют, как очутились в реке, и рассказывают о нас», – прошептал Толик.
Мокрые танкисты сели за спины водителей. Немцы, развернув мотоциклы, начали строчить из пулемётов и автоматов по лесу. Пули с тонким писком впивались в стволы деревьев, вырывая куски коры и срубая ветви над головами вжавшихся в землю товарищей. Постреляв, мотоциклисты уехали.
– Хорошая у немцев техника! – сказал Толик. – Это мотоцикл BMW P-75 двигатель746 кубиков, 26 лошадиных сил…
– Да помолчал бы! – недовольно выдохнул в лицо друга Стас.
– Беги, хлопчик, ко двору. Видишь, талисман бережёт тебя, – напутствовал мальчика Сергей.
Босоногий парнишка, сплёвывая кровь, неспешно пошёл по дороге, в след уехавшим немцам, и скрылся за поворотом.
– Ну и что мы будем дальше делать? – спросил Стас.
– А чёрт его знает! – воскликнул Толик.
– «Гансик», я же тебя просил: не поминай чёрта в этих местах. Похоже, здесь у него логово, – сказал Серёга.
– Серёжа, я попрошу, никогда больше, не называть меня немецким именем. Теперь, я по-другому смотрю на мир. Когда выберемся, оставлю дело «чёрных копателей» и буду искать останки наших погибших солдат, что бы с почестями перезахоронить.
– Как скажешь – друг. Смотрите! За леском что-то горит. Давайте уберёмся отсюда, – предложил Серёга.

Весь день слышалась автоматная и пулемётная стрельба. Товарищи отсиживались в болоте на островке, в центре которого, из мха, выступал крестообразный камень. Ближе к вечеру, стрельба стихла, и они вышли к реке. Толик жалобно сказал:
– Есть так хочется.
– Налови рыбки, как тебе советовала ведьма, – пошутил Стас.
– А ты, «Донжуан безмозглый», какого лешего за ней пошёл?
– Вот, Толик, уже намного лучше! – воскликнул Серёга. – Леший может и помочь, заплутавшему путнику. Но, необходимо отгадать тройку его загадок. Даю ответ на первую, – он показал рукой на ту сторону реки.
– Понял! – разуваясь, воскликнул Толик. – Бегу к коровнику. Принесу мяса и огня.
– Я с тобой, а то заблудишься, – снимая обувь, сказал Стас.
Серёга, сидя в одиночестве, глядя на воду, думал: «Ведьма затащила нас сюда неспроста. Но что она хочет?». Голова «раскалывалась» от фантастических мыслей. Он лёг на спину и провалился в забытье. Спал не долго, кошмарные картины пронеслись чередой. Когда он открыл глаза, солнце уже опустилось за горизонт, но алая полоска зари ещё светилась на западе. Вдалеке слышалась орудийная канонада. «Значит, я ещё в сорок первом году нахожусь. Но где же ребята? Где их чёрт томит, будь он неладен». Не раздеваясь, он переплыл реку и направился к чадящему коровнику.
Когда подошёл, ему сразу стало ясно, почему ребята не возвращались. Стас и Толик откидывали в сторону куски животного и брёвна. Втроём вынесли тело доярки и уложили рядом с другими.
– Кажется, последняя… – горестно выдохнул Стас. – Мы все развалины осмотрели.
– Я поищу место для братской могилы, а вы посмотрите в кустах. Здесь должен быть и пастух, – сказал Серёга.
Он осмотрелся. На телеге стояла водовозная бочка, в оглоблях лежала посеченная осколками кобыла. Из-под брюха лошади высовывался лапоть. С трудом, втроём, оттащили погибшее животное, и обнаружили изувеченное тело пастуха.
Первым в воронку опустили мужика, с рыжей бородой, затем всех погибших доярок. Тела накрыли обгоревшими досками, и найденными лопатами засыпали землёй братскую могилу.
Пошатываясь от проделанной работы, пошли к реке. На небосводе, меж языков черного дыма, светили далёкие звёзды. Толик нес головешку, а Серёга – отрубленный осколком, говяжий окорок.
– Стас, прихвати, вон грабли валяются, – измучено улыбаясь, предложил Толик. – Будешь за нами заравнивать след, чтоб покойники не пришли к нам.
– Не юродствуй, – отозвался парень. – Мне вот что интересно. Тут всё по иному. За день я не услышал ни одной птички. Мы сегодня, придали земле безвинно убиенных. А кто и в какое время, будет хоронить нас, ведь мы даже ещё не родились?
– ?

Переплыв реку, вымылись. Над пламенем костра жарили окорок. Затем, как первобытные люди, грызли полусырое пресное мясо.
– Серж, у тебя же был немецкий ножичек? – вспомнив, вопрошающе поинтересовался Толик.
– Он его обратно фрицу подарил, – ответил Стас. – Даже поранил тому горлышко.
– Ладно вам, проехали. Лучше отгадайте вторую загадку от лешего. Как шаманы вызывают духов?
– Стучат в бубен! – воскликнул Толик.
– Это у тебя бубен на плечах. А шаманы связываются с потусторонним миром при помощи дыма от костра. Ступай и принеси мха, – распорядился Серёга. – Возможно, и наша ведьма явится.
Друзья сидели, глядя на угольки костра. Дорогу и реку затянуло дымом. Усталость и переживания прошедшего дня взяли своё – они задремали.
В лесу раздалось громкое и протяжное уханье филина. Товарищи проснулись, и увидели Химку, идущую к ним, в лунном свете.
– Ну что, хлопчики, умаялись? – спросила гостья, присаживаясь на песок у чуть тлевшего костра. – Теперь я могу вам объяснить, зачем я вас сюда пригласила. Мне необходимо было, чтобы мост перестал существовать. С этим вы справились, я довольна. Вы очистили мой берег от назойливых доярок, которые своими песнями раздражали меня. Они могли петь до утра, чтобы дождаться утренней дойки. Поэтому мне приходилось сидеть в болоте, в обществе нежелательного соседа. А теперь у меня есть свой домик. Так что, вы выполнили все три задания. Единственное, что у вас получилось плохо, это то, что ты, – Химка ткнула в бок сидящего Серёгу пальцем: острая боль пронзила тело парня, – повесил на шею паренька очень сильный оберег. Но, это тоже вам зачтется. За проделанную работу, я вас верну назад. Вы больше мне не нужны. У меня и без вас забот предостаточно. Идите за мной, и не отставайте.
Друзья переглянулись, каждый понял: ведьма всё время пока они были здесь, присутствовала рядом, и незримо руководила их действиями. Встав, Химка отряхнула своё чёрное платье и направилась через дорогу к лесу.

Сергей шёл замыкающим и думал: «Что-то тут не так? Ведьма не может нас так запросто отпустить», – мыслей начали путаться и возникли видения: «Он с короной на голове, и с золотой чашей, полной красного вина в руке, восседает в центре огромного зала на троне. Вокруг кружились полуголые девицы и лукаво улыбались ему. Почему не слышно музыки? – крикнул он – король. Зазвучала шотландская волынка и танцовщицы начали бойко отплясывать «хайланд», в своих клетчатых юбках. Он, шагнул с трона, желая присоединиться к девицам, но поскользнулся и упал в фонтан с вином». Поднимаясь, Серёга провёл мокрой ладонью по своему лицу: в голове что-то щёлкнуло и, колдовские видения исчезли.
Оглядевшись, он увидел, что стоит по колено в болотной жиже, а его друзья продолжают движение, с каждым шагом погружаются всё глубже. Серега догнал товарищей и дернул их за плечи. В лунном свете он видел шальной взгляд в глазах друзей. Он поднёс палец к губам, и показал жестом следовать за ним. Молча, побрели по следу, оставленному ими на ряске. Выбрались на островок, на котором отсиживались днём.
– Зря ты, Серж, вывел меня из транса, – с сожалением сказал Толик. – Я только прицелился в крупного вепря, что выслеживал несколько дней, идя за ним по лесам и горам.
– Нас самих ведьма вела к бездонной трясине, как мамонтов! – воскликнул Стас.
Над болотом прокричала Выпь, и вокруг их островка начал формироваться плотный туман.
– Химка поворачивает «Стрелу времени»! – высказал своё предположение Толик. – Готовьтесь, к путешествию во времени. Пройдём через «Кротовую нору» – и дома!
– Нет, друзья, ведьма нас не выпустит живыми. Мы ей, как свидетели – не нужны! До утра остаёмся на острове – что бы ни случилось. Видите, на него не наползает туман, – распорядился Серёга.

Повеяло загробной сиростью, и из тумана начали высовываться отвратительные существа. Издавая душераздирающие звуки, они пытались дотянуться когтистыми лапищами до укрывающихся на островке товарищей. Осознавали, что против чёрной магии, которую даже не поняли уфологи, они бессильны, парни начали креститься, прижимаясь к выступающему из земли крестообразному камню.
Чувствуя, что душа может вырваться из тела, Серёга нашёл в себе силы, и громко сказал: «Друзья, а мне всё это даже нравится! Словно мы в кинотеатре и смотрим новый ужастик в «три Д», – и рассмеялся.
Его смех взбодрил товарищей, и они по-другому стали воспринимать происходящее вокруг, но робость осталась. Островок, с исходящим бело-серебристым светом, поплыл над преисподней, освещённой неземным светом, а вокруг летали демоны и голые ведьмы на мётлах. АД раскрывал перед парнями все свои уровни.
На самом нижнем, грешники варились в больших котлах, и истязались всевозможными орудиями пыток. Выше люди, в неземных лёгких одеждах, горько плакали над тёмными омутами с верёвкой на шее, а другие бегали по серой траве, пытаясь раскрыть свои крылья, смазанные чёрной жидкостью. Много уровней увидели друзья со своего островка – везде была печаль и уныние. На высшем – простёрлась каменистая поверхность. По ней ползали покалеченные и израненные люди в одеждах разных времён. Завидев высоко проплывающий остров, они тянули к нему руки, моля об отпущения грехов. Парни ничем не могли помочь без вести пропавшим, лишь с состраданием смотрели вниз.
Вдруг вокруг вновь возник туман, но не такой плотный. Островок с товарищами обступили призраки женщин в сарафанах, по их лицам катились слёзы. Раздвинув плачущих, вперёд выступил мужичок, в длинной белой рубахе, на поясе перехваченной чёрной лентой. Рыжебородый, отвесив поклон, сказал:
«Спасибо вам, ребята, что сегодня предали наши тела земле, не позволив хищникам и воронью растащить наши косточки. За это мы вам глубоко признательны, – все призраки отвесили низкий поклон. – Но ребята, у нас к вам есть просьба: вернитесь на нашу могилу до утра, и осените её трехкратно знамением. Иначе мы не сможем предстать перед Богом, а окажемся на неприкаянном каменистом плато, и наши души не смогут попасть ни в Рай, ни в Ад. Мы выстелем тропинку, чтобы вы прошли по ней, как по суху».
Призраки женщин расступились – и от острова в даль пролегла молочно-серая дорожка. Стас и Толик подняли в порыве правые ноги, намереваясь шагнуть на образовавшуюся тропинку. Серёга развёл руки в сторону, удерживая товарищей, от необдуманного шага и воскликнул:
«Я понимаю просьбу безвинно убиенных. Но никогда не слышал о таком ритуале. Осенить братскую могилу крестом – можно и днём. Причём здесь утренняя заря? У христиан служба проходит днём, кроме престольных праздников. Не знаю, кто и почему, но нас хотят выманить с острова. Стойте до последнего!»
После его слов, призраки начали таять, а мужичок вдруг резко изменил свою внешность, превратившись в ведьму. Химка развела руки в сторону и, прожигая друзей взглядом, полным ненависти, зло воскликнула: «Не захотели утонуть в болоте, будете разорваны на куски, – и громко позвала. – «Вейка».

В тишине предрассветного леса разнеслось шлёпанье по болотной жиже. Звук приближался, а туман вокруг островка стремительно таял. Друзья увидели обладатель такой поступи. – Это было невероятное чудище: бесформенная голова, на короткой шее, переходила в мощные и длинные клешни, зеленоватая шагреневая кожа, усеянная бородавками, покрывала габаритное тело, опирающееся на широкие лягушачьи лапы.
Остановившись напротив прижавшихся друг к дружке парней, монстр сонно потянулся, разинув чудовищную пасть, усеянную острыми и длинными зубами, при этом протирая клешнями широко расставленные круглые глаза. Затем начал вертеть головой по сторонам. «Вейка, они перед тобой!» – крикнула ведьма, скользя над поверхностью болота вокруг чудища.
Смотря на свою хозяйку, монстр стал крутиться на месте, при этом неспешно погружаясь в ряску. Пытаясь выдернуть одну из лап на поверхность, он посмотрел на тускнеющие звёзды небосвода, и обречённо махнув клешнёй, плюхнулся в болотную жижу.
Химка в ярости разбежалась, выставив вперёд вдруг ставшие сухенькими и когтистыми руки, и прыгнула в сторону острова. В это время по лесу разнёсся крик петуха – старческое морщинистое лицо ведьмы, перекосила ужасающая гримаса: как снежок, она ударилась об невидимую стену, и испарилась.
– Кончилась власть ведьмы! – радостно выдохнул Толик.
Серёга обнял за плечи друзей и тихо сказал:
– Вот и закончилась эта чудовищная ночка!
Под несмолкаемый птичий щебет, друзья пробирались по лесу, пока не вышли на дорогу: в обе стороны взгляд упирался в деревья. Они упали в мох у обочины: светлячки гасили свои фонарики, а на востоке пробивались в голубом небе лучи утренней зари.

Парней разбудил проехавший мимо «Уазик». Они даже не успели вскочить, машина скрылась за лесным поворотом. «Пошли следом», – вставая, сказал Серёга.
За поворотом они увидели «свой» танк, и вылезающего из «Уазика» полицейского. Увидев идущих к нему товарищей, он удивлённо свистнул, сдвинув на затылок фуражку с кокардой.
– Здравствуйте, утопленники! – приветствовал полицейский троицу. – И где это вы болтались три дня?
Парни остановились, обдумывал услышанное.
– Тат, так! Значит, не хотите ничего говорить, и отвечать за злодеяния?
– А что мы такого противозаконного сделали? – с вызовом спросил Толик.
– Вы, голубки, сорвали работу на трубопроводе. Бригада пропьянствовала два дня. Прораб всё начальство поднял на ноги. Савельевич – местный лесник, сказал, что ведьма увела вас в болото. А вы живёхоньки и скрываетесь от правосудия. Вот, к примеру, кто ты есть? – спросил полицейский, доставая из бокового кармана их паспорта.
– Я Анатолий Чудин, – отрекомендовался Толик.
– Ага, есть такой, – раскрыв паспорт и всматриваясь в небритое лицо парня, сказал страж порядка. – А вы кто будете? – обратился он к Стасу.
– Я Станислав Вольный.
– Смотри, как звучит! – воскликнул лейтенант. – А вы я полагаю, будете Сергей Коржов.
– Да! – ответил Серёга и немного наклонил голову. – Зачем вы рылись в моей машине и забрали наши паспорта?
– У меня к тебе, парень, особый разговор. Пройдём в «Уазик», – предложил страж порядка, пряча паспорта в карман.
Серёга сел на заднее сиденье, а лейтенант – на место водителя.
– Слушай сюда, – тихо начал говорить обладатель мундира.
Серёга нагнул голову, положив руки на водительское сиденье. Собеседник ловко застегнул наручник на левой руке парня и приковал вторую часть «браслета» к скобе, что была приварена в салоне автомашины, при этом воскликнув: «Вот и ладненько! Посиди пока. Скоро приедут сюда важные дядьки, и всё тебе растолкуют». Затем, достав телефон, и дождавшись соединения, коротко сообщил: «Голубки вылетели из леса. Старший у меня на привязи». – «Хорошо, жди, мы скоро подъедем».
Выйдя из машины, лейтенант вытащил из кобуры пистолет и, помахивая оружием, сказал:
– Граждане «потеряшки», кто побежит или хотя бы дёрнется – стреляю. Места тут глухие, а вы и так уже считаетесь пропавшими. Я люблю здесь охотится, и знаю, скольких людишек погубил лес. Вы можете оказаться не первыми и не последними. Садитесь возле танка – тихо. Приедут боссы и рассчитаются с вами, за это «железо». Я его осмотрел ещё вчера, – он постучал по броне танка рукоятью пистолета. – Хорошо сохранился! Ваша машина тоже. Савельевич бережёт её как родную. Дедок дозвонился до городских чиновников и поднял такую волну… Доказывая, будто вас ведьма увела в болото. Бред! Но, то, что вы вытащили танк, вмиг донеслось куда следует. Так что посидите, подумайте. Получите деньжищи, и валите к себе в «белокаменную», а нет – удобрите собой здешнее болото.

Толик и Стас сели на песок и прислонились к каткам Т-1. Серёга, услышав такое заявление – стал размышлять. Затем окликнул лейтенанта, который так и стоял, держа в руке пистолет:
– Слышь, командир! Это правда. Нас водила ведьма. Ты хотя бы дал воды с дороги, мы не ели и не пили три дня.
– У тебя под ногами бутылка – попей. Только вот не надо мне городить о ведьме и прочей чепухе. Я охотник с детства, но с лешим не здоровался. Нет никакой нечести на земле, всё это сказки! По своей работе знаю – за всем стоит человек. Преступник придумает такое, что мудрецам и не снилось. Когда прижмёшь фактами к «тёплой стенке» гражданина – юлит и просит «чистосердечное». Хамелеоны! Нашкодил – будь добр ответить. Нечего пенять на «серого волка», или на ведьм. Заткнулись – и сидите тихо!
Найдя на полу пластмассовую бутылку, Серёга попил. Затем потянулся и бросил её ребятам. Лейтенант развернулся на шорох и выстрелил: пуля прошила летящую бутылку. Страж порядка направил пистолет на сидящего в машине.
– Спокойно, спокойно, командир! Не стреляй. В нас и так строчили из пулемётов. Ребята тоже хотят пить, вместе же бродили.
– Я не знаю ваших возможностей. Может вы обучались у Дэвида Копперфильда. У меня за плечами бои на Северном Кавказе. Советую учесть, стреляю я – пятьдесят из пяти, – и лейтенант сапогом подтолкнул к сидевшим парням бутылку.
– Во, как! Не нужно и пробку откручивать! – воскликнул Толик и с жадностью стал ловить губами льющуюся струю воды.
Утолив жажду, а больше разлив на себя, он ткнул в бок Стаса. Тот с неохотой попил. Время шло, сидели, слушая голоса птиц и шелест леса. Толик постоянно прикладывался к бутылке, показывая, что не может напиться. Высокомерно задрав голову, новоявленный «сатрап» неспешно прогуливался вдоль пленников, засунув пистолет в кобуру. Толик скрючился и, схватившись за живот, стал издавать мычащие звуки.
– Чего мычишь? – спросил лейтенант.
– В животе «режет», – застонав, ответил Толик.
– Потерпи, я тебе не доктор, – без злобы сказал страж.
Прошло ещё немного времени, и Толика вырвало.
– Слышь, командир! – совсем тихо простонал он. – Позволь отползти «до ветру».
– Ползи! Коль приспичило.
Толик опираясь одной рукой о землю, а другой, держась за живот, скрылся за деревьями. Прошло минут пять, лейтенант окликнул: «Чума, где ты там». В ответ лишь тишина и порывы ветра в ветвях деревьев.
«Ну-ка ты, – полицейский стукнул носком сапога по ноге Стаса. – Быстренько «нырнул» в машину к другу, и чтоб не болтали. А то, не евши три дня, у вас животы пучит, – захлопывая дверцу за парнем, недовольно высказался лейтенант. – Никуда не денется ваш, «Чума»! Солнце прогрело кабину автомобиля, и товарищи заснули.

Из-за поворота выехал «Джип». Из машины вышли трое. Они стали осматривать танк, а лейтенант им что-то рассказывал. До друзей доносились лишь обрывки фраз: «Хорош… Упрутся – «уроем»…» Приезжие долго осматривали танк. Затем сели на бережку, посматривая на сидевших в «Уазике» друзей.
– Ну и что, Серж, теперь нам делать? – спросил Стас.
– Подождём. Толик придумает что-нибудь.
В лобовое стекло «Уазика» ударила сосновая шишка. Товарищи вскинули головы и увидели: из-за деревьев выглядывает Толик и показывает им «О, кей».

Прошло немного времени, и возле танка остановилась «Нива». Из неё вылез представительный мужчина и подошёл в группе сидящих на берегу. Затем он осматривал танк вместе с «братками». Беседа перерастала в жаркий спор. Водитель «Нивы», размахивая удостоверением, кричал: «Я представитель власти. Всё это принадлежит нам!» Приехавшие на Джипе, начали засовывать ему в карманы пачки денег, тот бросал их на траву. Началась толкотня, полетели угрозы и крепкие словечки. Лейтенант не знал что делать: то урезонивал одних, то что-то доказывал представителю власти, отведя его в сторонку. Назревал конфликт: обе стороны были непримиримы.

В этот гвалт голосов тихо въехал «Мерседес» и из него вышли четыре человека: седой старик, растолкав спорщиков, обнял танк Т-1. Мужчина лет тридцати стал переводить окружающим, о чём говорит немец. А тот был безумно рад, встрече с первой своей боевой машиной.
Среди приезжих появился Толик и выкрикнул переводчику: «Вон в «Уазике» сидят мои друзья. Это мы достали танк из реки». Полицейский, видя такое дело, подошел к своей машине и, сняв наручники с Сергея, выпустил узников. Затем завёл «Уазик» и уехал.
Друзья обнялись с Толиком. Серёга поздоровался за руку с одним из приехавших немцев – это был заказчик. К радостным парням подошел старик, и стал пожимать им руки. Когда он жал руку Сергея, то задержал рукопожатие и стал внимательно изучать лицо парня. В это время Стас, через переводчика, объяснял заказчику, что эта земля принадлежит его отцу. Немец дал свой телефон. Стас позвонил отцу и, рассказал о сложной ситуации. Затем передал трубку переводчику. Тот начал перечислять, какие нужны документы для решения спора с местными властями.
А старый немец так и стоял, глядя на Серёгу. Все вокруг постепенно затихли, видя такую картину. Старик руками потянул белоснежный ворот водолазки, и присутствующие увидели у него на шее старый шрам. Серёга многозначительно потёр свой подбородок и склонил голову.
Старик обхватил руками его за плечи и, целуя в голову – плакал. И у парня катились слёзы по щекам. Окружающие не понимали, что происходит. Переводчик по-немецки несколько раз задал один и тот же вопрос, но так и не услышал ответа.
Затем, старый немец отпустил голову парня и поднёс свой палец к его губам. Серёга закивал головой в знак согласия и, схватив руку немца – долго её тряс. Лишь друзья понимали, почему эти двое, встретившись, ведут себя так.
Из «Мерседеса» достали скатерть и накрыли «стол», прямо на земле. Первую рюмку старый немец вылил под гусеницу танка, а вторую выпил, не чокаясь.
Вскоре все сидели весёлые и чокались друг с другом. Ганс – так звали старика, через переводчика разговаривал с друзьями. Сказав пару слов переводчику, он протянул Серёге свой телефон с высветившимся адресом. Когда Серёга возвращал телефон, переводчик сказал:
– Он тебе, в виде «сотового», передаёт ключ от своего дома. Ты теперь в любое время можешь погостить у него. Ганс в Германии имеет большое поместье, и вы все скоро сможете покататься по нему на этом танке.
– Я, я – подтвердил старик.
Время «за столом» летело быстро, уже солнце начало утопать в лесу.

На берег реки опустился «Беркут» – юркий вертолёт. Винтокрылая машина села почти у «стола»: разметав закуску и опрокинув не допитые бутылки водки и шнапса. Из вертолёта вышли двое, летчик оставался в кабине. Одним из прибывших, был отец Стаса, а второй, с портфелем, быстро окинув всех цепким взглядом, подошёл к представителю мэрии. Из документов, которые привёз поверенный, следовало: данная земля и то, что находиться на ней принадлежит Вольному Николаю Спиридоновичу. Документы были за подписью министра по ресурсам и землям России.
Прочитав сей документ, представитель городской думы сел в «Ниву» и уехал. Затем укатили «братки», оставив друзьям визитку и надеясь на встречу. Видимо, они были «махровыми» коллекционерами. Из леса выехал эвакуатор «КамАЗ» и, втащив себе на платформу танк, поехал. Бронированная машина Вермахта, плавно покачиваясь на российских ухабах, отправилась туда, где была в прошлом веке сделана. Тепло простившись с друзьями, следом поехали и немецкие гости.
Стас отказался лететь с отцом. Вертолёт легко оторвался от земли, и скрылся за верхушками деревьев.

Оставшись одни, друзья были оглушены щебетом птиц, разносившимся вокруг. Они сели на берегу реки и смотрели на её медленное течение, в котором кружились сбитые ветром листья.
– Ну что, пошли к дедовой хате? – предложил Толик.
– Нет, у меня есть дело за рекой, – глядя на воду, сказал Серёга.
– Я пойду с тобой, – воскликнул Стас.
– И я, – тихо сказал Толик.
Друзья переплыли реку, и подошли к заросшей полевыми цветами воронке. Толик уверено подошёл к неглубокой лощинке и, опускаясь на колени, произнёс: «Это здесь». Стас опустился рядом. Серёга встал, повернувшись на восток, и вознёся руки к небесам, начал читать молитву. Затем друзья перекрестились и пошли к реке.
– А это существует? – спросил Толик.
– Что это? – переспросил Стас.
– Ну, то, что мы видели, когда плыли на острове.
– Придёт наше время – узнаем! – воскликнул Серёга, с ненавистью глядя на дом, мрачно возвышающийся среди цветущего луга.

Савельевич радостно встретил парней. Наливая в тазик горячей воды, говорил: «Я вас ждал. Звонил вашим родителям с телефона, что нашёл в машине, и всё объяснил им. Вот воду грел в печи, ну чтоб вам умыться». – «А я все думал: почему папа так оперативно сработал!» – воскликнул Стас.
Умывшись и переодевшись, друзья сели за стол и, по-человечески поужинали – хозяин постарался. Савельевич не выпивал и ел мало, внимательно слушал парней об их приключениях. Когда друзья рассказывали о тех, кого разорвало взрывом, и как их похоронили, старик напрягся, и стал как «каменный» – ни слезинки не проронил.
Когда укладывались спать, Савельевич прошептал: «У каждого должен быть свой конец! И «Она», получит своё». В теплой хате особенно сладко спалось. Этой ночью, даже Стас изменил своим правилам и остался ночевать с товарищами.

Ближе к рассвету, сквозь сон, Сергей услышал ужасающие звуки: казалось, что дикое животное попало в котёл с кипящим маслом. Но он лишь повернулся на другой бок.
«Чем это так воняет? – выкрикнул Толик с печи. – Мы что горим?» Его возглас, разбудил товарищей: одевшись, все вышли на крыльцо. Из-за реки ветер нёс запах гари. Стас подошёл к машине и осмотрел её: на зеркале бокового обзора, висела серебряная цепочка, зелёный «кошачий глаз» на ней – сиял. Подавая амулет Сергею, он сказал: «Там у моста, под градом пуль, ты надел этот оберег на шею Савельевичу. В день нашего приезда, он его хотел показать. Я видел этот талисман, когда старик утром умывался. Но почему сегодня он снял его, и куда ушёл?» – «Пошли, посмотрим, что там горит», – застёгивая защёлку на цепочке у себя на шее, предложил Серёга.

Друзья переплыли покрытую туманом реку. Подошли к догоравшим головешкам некогда стоявшего дома ведьмы. Подняв неподалёку валявшуюся канистру, Толик воскликнул: «Так эта наша канистра! Помните, на выезде с «кольцевой», я набирал в дорогу две такие бензина. Видимо Савельевич облил себя бензином и вторую занёс в жилище ведьмы». – «Интересно, а куда попадёт его душа? Ведь он нарушил закон: не убий! – задумчиво произнёс Стас». – «Когда-нибудь мы это узнаем. А сейчас помолимся, друзья, за душу труженика – Савельевича. Чтобы Бог услышал наши молитвы и решил её участь», – предложил Серёга, опускаясь на колени и молясь на восходящее солнце.
Друзья усердно молились за упокоение души Савельевича. События этих дней на многое открыли им глаза.

Трада.