Чидл-мидл отрывок 2

Чидл-мидл. (это довольно длинное произведение, я ограничусь здесь несколькими отрывками)

Город был зелен и очарователен. Лишь по рассказам деда я знала о том диковинном Биробиджане с грибными рёлками, болотами и кочкарником, деревянными тротуарами и речушками, кишащими рыбой.
Мой Биробиджан был уже основателен и благоустроен. По улицам бродила поливальная машина  с радугой перед носом.
А впрочем, образ города составляли не дома в клеточку  и косую линейку, а люди.
В Биробиджане есть место, вызывающее во мне сентиментальные слезы, (а сегодня слезы жалости). Для его посещения полагалось принарядиться, расправить банты и крепко взяться за дедушкину руку. «Выход» в городской парк культуры считался для детей событием. Парк был сонмом солнечных бликов на сверкающей зелени переплетенных ветвей деревьев, трав и корней. Он был щебечущим, звенящим, журчащим и квакающим, на все лады. Он был полон радостных сил, и мостки чрез многочисленные протоки ещё не утратили своей актуальности. За деревьями прятались обычные Советские аттракционы: традиционные лошадки бежали  вслед за слонами и верблюдами - милая топающая карусель для самых маленьких. «Ромашка», «Лодочки», «Цепочки»… все они таились в зарослях удивительного парка, подобного которому я более нигде не встречала. Романтическая история о парке-острове, на который перебирались по висячему мостку, была  уже в прошлом, теперь в парк вела симпатичная дорога, обсаженная молодыми деревьями.  В парке ненавязчиво, но торжественно играл духовой оркестр в амфитеатрике, стоявшем к реке задом, а  к парку передом.
Был летний деревянный  кинотеатр «Юность» и великолепный букет клумбы посередине. Все это было: укромные аллейки, потаенные тропинки, цветочные полянки, кромешные заросли, мохнатые впадины, тихонько журчащие и громко квакающие.
Дорожки перебегали бурундуки и черные белки, грибы возникали из ниоткуда, весной благоухала черемуха, а осенью – алел боярышник. Это был мир трепещущий, манящий, но хрупкий и уязвимый. Биробиджанский естественный парк всегда оставался в глубине своей зеленой пучины, отрешенным островом, одиноким и беспомощным. Он доверчиво полагался на добрых людей, на людей щадящих. И пока такие люди, уважительно принарядившись,  приходили к нему в гости, парк цвел и звучал, одаривая ласковым ветерком, он бережно обнимал за плечи и никому не выдавал тайн первых поцелуев  почти всех жителей нашего города. Парк был живой, молодой и сентиментальный... А сегодня он устал, затих и пожух, а мы его совсем не жалеем... Он изрядно поредел, он болен, ему так необходимо  вливание нашей нежности и признательности. Ведь он по-прежнему остров, остров наших воспоминаний, свидетель жизни поколений биробиджанцев.
Милый мой солнечный парк, куда убежали твои лошадки?.. Мои лошадки?..