Варежка

Я коллекционирую варежки. Они висят в моём автобусе, прямо за водительским сидением. Я не вижу их, но видят пассажиры. Иногда находятся владельцы. Отдавать также радостно, как и собирать находки. Всему своё благо. Пусть так.
Иногда вечером, когда все рейсы завершены, я захожу в салон и подолгу рассматриваю варежки. Я разговариваю с ними, узнаю их судьбу. Часто это рукавички детей, там всё просто, хотя и не всегда. Но иногда я словно вижу образы женщин, девушек, реже мужчин. От их вещей веет тем настроением, что было у них в момент потери, а порой чувствуется и нынешнее состояние бывших хозяев.
И вот однажды случилось это. Одна маленькая история, перевернувшая мой мир.
Был поздний вечер, рейсы давно окончены, я долго возился на стоянке, проверяя некоторые детали автобуса. Да, есть механики, но в тот день мне просто не хотелось домой.
Зимний вечер, не холодно, безветрено. Снег шел почти весь день, несильный, пушистый, легкий. К вечеру он перестал, но на невесомом покрове оставались нечеткие следы людей, прошедших по территории стоянки. Я долго стоял на улице, вдыхая в себя ночное небо и воздух зимы. А потом решил поговорить с варежками.
Их было около трех десятков. Все разные, но были и три пары. Несомненно, этим веселее. Они не были разлучены и обречены на выброс. Знаете, не только у хозяев, у самих вещей тоже есть своя судьба. Я понимаю её очень хорошо.
Я рассматривал две новых находки – за вчерашний и сегодняшний день. Однако чувствовал, как что-то зовёт меня справа. Не в силах более сопротивляться, я повёлся взглядом. Меня манила рукавичка девочки, я нашел ее давно, прошлой зимой. Розовая шерсть, белые пайетки. Мило и озорно.
Варежка тосковала, она буквально рвалась от стонов, молчаливых, разумеется. Я дотронулся и получил сильный разряд тока. И увидел картину. Ночной пейзаж – голая заснеженная степь и маленькие следы, задуваемые ветром. Средней силы позёмка буквально стирала эти следы со снежного поля, а они образовывались дальше и дальше и всё же вели в никуда.
А потом мелькнули огни фар, нелюдимая трасса и указатель – за сотню километров до нашего города. Стало быть, дальний пригород, область.
Тогда я не смог распознать видение, да и не было ли оно результатом усталости и переживаний – жена ушла, дома никто не ждал, туда не хотелось?
Я хмуро попрощался с варежками и решительно закрыл двери автобуса. Было 11 вечера. Совсем поздно.
Следующий день, начатый, как обычно, рано, оказался пасмурным и грустным. И тем не менее, пах предстоящими праздниками. На дворе декабрь, на улице новогодняя подсветка, ночные сумерки сменяются утренним бледным светом.
Моя кондуктор, молодая и задорная, принесла кофе. Повесила новогоднюю мишуру, обвив ею варежки. Я украдкой взглянул на ту, вчерашнюю. Она словно издала ответный импульс, короткий и напряжённый. Я тоже напрягся, но постарался забыть. До вечера.
На этот раз, я работал не допоздна. В семь вечера уже был далеко от стоянки, сидел в уютном недорогом кафе, тоже украшенном к праздникам, ужинал и думал. Зачем-то я взял с собой варежку. Что делать, она буквально просилась ко мне в руки. Теперь, разглядывая её в нерезком свете кафе, я увидел пару выдернутых петель. За неё сильно тянули, зацепили за что-то.
Варежка словно сказала:
- Да, да, за часы.
Почему часы?
И снова будто в ответ:
- Девять пятнадцать.
Чего, где? Откуда это время, эти цифры?
Невольно глянул в телефон – семь двадцать. Стало быть, через два часа я узнаю. Я не мог сам себе ответить на вопрос, что я узнаю, и почему именно в это время. Это казалось странностью на грани.
Тем не менее, словно ведомый силою извне, минут через двадцать я встал, расплатился и вышел на улицу. Начинался несильный снег. Я сел в свою девятку (на работу я приезжаю на ней) и поехал в неизвестном направлении.
Спустя какое-то время просто отметил про себя, что еду по пригородней трассе, прочь из города. Снег кружил и кружил в свете фар встречных машин, а сбоку начиналась промышленная зона, ангары и неведомые постройки. Затем их сменили поля.
Через какое-то время я словно услышал:
- Это здесь.
Я хотел затормозить, но машина ехала дальше. Я нажал педаль тормоза до отказа, но остановки не последовало. Никакой.
Тогда я начал сбрасывать скорость, переключать нижние передачи. Не то, чтобы было страшно, но странным образом держало ощущение того, что мне нужно остановиться именно тут, а этого не получалось.
Скорость уже упала километров до двадцати, я просто хотел натянуть ручник, но в это время отпрянул от неожиданности. На трассе стояли две фигуры – женщины и ребёнка. И женщиной была… моя жена.
Машина не пожелала останавливаться, или я не смог остановить её. Напротив, вне моей воли, она прибавила скорости, и очень скоро фигуры тех, двоих, остались в тускнеющей позёмке поля.
Но что меня поразило и сковало волю, это выражение лица жены. Оно было абсолютно пустым, ну вот абсолютно. И совсем черные глаза. Как две огромных впадины, отверстия, просто всепоглощающая пустота.
Да, и детей у нас с ней не было.
Я не помнил, как вновь оказался в городе, где я свернул, как вернулся обратно… Не помнил ничего и, честно сказать, не испытывал и желания вспоминать.
На следующий день я позвонил на работу и сказал, что не выйду, заболел. Меж тем, около десяти утра встал, оделся и снова поехал на то место. Загородная трасса была прежней и совсем другой. Те же ангары и строения, тот же снег и позёмка. И никаких фигур, никаких следов, никаких знакомых поворотов и мест.
Около обеда я приехал на работу к жене. Я забрал её оттуда, привёл в ближайшее кафе. Усадил за столик и выложил перед ней варежку.
- Что это? – это спросил я, не она.
Она же ответила:
- Это моя.
- Твоя?!.
- Ну, очень похоже на то. Я носила такие лет в 16-17, тогда была мода. Откуда она у тебя?
- Но почему бы ей не быть чьей-то ещё? – спросил я. - Мало ли подобных варежек!
- Да потому, что эти пайетки я нашивала сама. В виде буквы Н, как моё имя, видишь?
Действительно, пайетками был вышит вензель начала имени Наталья.
Я не пустил её обратно на работу, мы пошли гулять под снегом, мы пришли домой, мы остались вместе и встретили этот новый год вдвоём.
Через два года она погибла в автокатастрофе на загородней трассе. Вместе с парой своих друзей. Она ждала ребёнка от меня. Девочку.

Это всё приснилось мне, правда. У меня ещё не было жены, и дочери тоже не было. Я работаю водителем автобуса и коллекционирую варежки. Вчера я нашёл варежку – розовую, с пайетками. Только, честное слово, как я ни разглядывал её, никакого вензеля в форме буквы Н на ней не было. Наверное, к счастью. Не знаю…