Глава1. Цепи Степана Разина

         Летом  2010 года я посетила старинную казачью станицу Старочеркасскую, которая находится в 30-ти километрах от города Ростова. Старочеркасск – это бывший город Черкасск, который был основан донскими казаками в 1570  году.
         Станица встретила меня  фольклорным  праздником. Я с удовольствием послушала старинные песни на атаманском подворье и отправилась смотреть самый древний храм на Дону – Войсковой Воскресенский собор с уникальным иконостасом, который покорил  меня своими размерами и старинными иконами. Но больше всего меня поразили двух пудовые цепи  Степана Разина, которые впаяны в стену собора при входе.
         Я прикоснулась к цепям.  Через минуту  на меня нахлынули чувства тоски, безысходности и большой обиды. Я вдруг всем телом ощутила ту невыносимую боль предательства  своих  же сородичей, которые нарушили древний закон  - «С Дону выдачи нет!» и  сами отвезли  Разина в Москву на позорную смерть.  Позже я не раз ещё ездила  в Старочеркасск, перечитала кучу литературы об атамане, так  в муках родилась повесть «Вольный сын Дона».

               


                Глава 1.

     -Стёпушка, братик сломай цепи. Ты же можешь! Ну постарайся! - канючил Фролка. - Пока до Москвы не доехали, убегём, пока не поздно.
     -Куды? - устало отвечал  Степан Тимофеевич.
     -Та, хучь на Волгу, а коли не хочешь, то и на Яик можно, - заискивающе прошептал Фрол.
     -Нет нам дороги назад, коли вольный Дон нас выдал, пошто о других гутарить.  Цепь сломать можно, только идтить куды?! - спросил  Разин, окинув угрюмым взглядом  окрестности.
 
      Луна выглянула из-за туч. Её свет раскрасил стоянку казаков в таинственные цвета ночи. От костра остались одни мерцающие головешки. Черкасские  казаки, преданные атаману  Черкесу Ходневу, спали  вповалку на земле. Сам атаман отдыхал в своей походной юрте вместе со своими друзьями Михаилом Самарениным и Родионом  Калужениным. Ему не спалось, мучила совесть и сомнение в правильности своих  действий. Царские  награды и почести за поимку Стеньки Разина хороши только живому. Он  не понаслышке  знал, как казаки были скоры на расправу, если что им было не по нраву.

       Ходнев  в дорогу отбирал только благонадёжных казаков из зажиточных черкасских семей. Его отряд насчитывал семьдесят шесть бойцов, половина из которых были бывалыми  казаками. По водному пути переправлять Стёпку в Москву было опасно. На Волге его могли отбить соратники. Оставался сухопутный путь, хоть и долог, зато более спокойный.  На войсковом кругу казаками было решено везти узников окольными путями сначала в Курск, а затем через Серпухов в Москву. 

       Черкеса Ходнева родители назвали  Корнилой, но казаки в последнее время всё чаще кличут  его Хитрой Лисой за умение выкручиваться из щекотливых ситуаций без потерь.  Одно время Черкесом  звали и его брата Тимофея, но позже к нему приросла другая кличка Лебяжья  Шея.  Братьев на Дону называли так,  потому что родом они были из запорожских черкасских казаков, а кличку Ходнев  Черкес получил позже,  сначала  за  любовные похождения, а потом кличка закрепилась за  любовь к  морским  походам.
   
       Ходнев  решил всё же поспать остаток ночи  и перевернулся на другой бок. Кости предательски заныли, а возникшая боль  разогнала остатки  дрёмы.  «По молодости не бережём себя, - растирая старые раны рукой, подумал Черекес. - В старости пожинаем плоды.»  Чтобы отвлечься от грустных дум атаман вспомнил последний круг в городе Черкасске...

                ***
          - Атаманы-молодцы! - кричал Ходнев на майдане. - Коли не выдадим Стёпку москалям, Дон кровью нашей зальётся!
       
          В толпе всколыхнулась волна недовольства, то тут, то там послышались гневные выкрики  казаков: «С Дону выдачи нет!»;  «Древние законы нарушать нельзя!» 

        - Отступник он,  - Черкес  вытер шапкой несуществующий пот со лба. - Веру православную поносил, а венчаться! Тьфу! - Ходнев  смачно плюнул в пыль. - Заставлял  вокруг ракитового куста!  Одолел его нечистый, - печально сказал  атаман, и как бы невзначай вновь провёл шапкой по лбу. По рядам казаков пошла волна сочувствия.  Выждав минуту,  Ходнев тяжело взглянул на толпу и голосом человека, который попал в безвыходное положение, продолжил:
       - Так что,  надо нам  братцы собираться, да на Кагальник идти!  Воровское гнездо порушить!
       - На Кагальник! На Кагальник , идём! - зашумели люди Черкеса в толпе.
       -  Мы с тобой батюшка атаман! - зашумела толпа. Незаметно для себя,  Ходнев  забылся тяжёлым сном...

                ***
          В полночь сменилась стража. Тучи разбежались окончательно и яркие звёзды тихо замерцали над головами узников. Фролка, перестав канючить и ныть,  уснул, свернувшись , как в детстве, калачиком. Только бывший атаман спать не мог. Смотря на звёзды, Степану Тимофеевичу вспомнилось детство, как летом, спасаясь от жары,  спали на сеновале всей семьёй под звёздным небом.

     - Мам, а звёзды?! Эт  чё такое? - спрашивал  Стёпка. И им притихшим братьям мать отвечала:
     - Звёзды дети! Это глаза наших предков. Они смотрят на  нас  и всё видят! И нельзя нам струсить! Лучше умереть  в честном бою, чем с клеймом труса жить. Бейтесь сыны мои, за землю нашу! Защищайте её и помните, что на вас всегда смотрят глаза  наших предков.  А если смерть геройская придёт,  - голос матери на миг дрогнул. - То вы по праву  займёте место на небе и сами будете смотреть на потомков своих!

     - Ма! А скоро батька вернётся? - спрашивал Иван, старший брат Степана.
     - Скоро, скоро! Это только  в сказке всё быстро делается, а в жизни подоле будет. Спите неугомонные...
                ***
        Рассвет не заставил себя долго ждать, на востоке небо начало сереть, отгоняя чёрные и сиреневые краски ночи. В палитру неба всё больше вливались оттенки розовых и красных тонов. Звёзды перестали мерцать, а потом и вовсе утонули в предрассветных сумерках.

       Уж сколько раз Разин  встречал рассвет, отгоняя страх о том, что солнце не появится на виднокрае и не прогонит ночную тьму.  В степи Дикого поля рассвет был торжественным. Сначала на востоке появлялась корона небесного божества, затем выглядывал краешек красного глаза и лишь потом выползало всё золотое око окончательно.

     Здесь же среди болот и дремучих лесов не было видно всего предрассветного представления, той торжественности, а главное не было того радостного настроения победы света над тьмой. «Чему  радоваться?  -  спрашивал Степан Тимофеевич сам себя. - Цепям и кандалам?»

        В лагере казаков шло обычное утро: собирали вещи, ловили коней, седлали  или запрягали  их в подводы. Вскоре обоз двинулся на север, увозя пленников всё дальше и дальше от отчего дома  и родной степи. Скрип колёс и монотонная езда сморили  бывшего атамана тягостной дрёмой и забросили в воспоминания далёкого детства, когда он со старшим братом Иваном ходил на рыбалку.

                ***
        Вокруг родного города Черкасска было множество озёр, проток и ериков. Сам город был основан на острове. С одной стороны острова протекал Дон,  с другой его рукав, который горожане величали Черкасской протокой. Западный край острова омывался Танькиным ериком, который соединял   реку с её рукавом – Черкасской протокой. 

          За этой протокой  с восточной стороны города нёс свои воды  широкий  ручей под названием  Варгунка. В дни весеннего половодья этот ручей разливался могучей рекой, настолько полноводной, что жители города устраивали соревнования на лодках. Летом Варгунка становилась местом рыбалки и отдыха горожан.

         В тот день  Иван предложил пойти порыбачить вверх по течению Варгунки, подальше от городка.  Так и сделали. Утро было туманное, тихое. Перегородив ручей сетью, братья по грудь в воде  медленно брели вверх   по течению. Туман клочьями укрывал степь, над водой он сгущался и был похож на молочный кисель.

        Вдруг у Степана возникло ощущение опасности, которое быстро сконцентрировалось на его затылке, сковав макушку могильным холодом. Машинально он схватился за голову и испугано посмотрел на старшего брата. Иван, услышав топот коней, бросил сеть  и, махнув рукой Стёпке, быстро погрузился на дно ручья. Степан, подражая брательнику, нырнул и тихо выплыл в камышах.    На  берегу ручья появилась небольшая группа  всадников в татарской одежде.  Напоив лошадей,  они  двинулись в сторону  Черкасска.

   - Чё, Стёпка небось в штаны  наложил, - начал подтрунивать Иван над братом, вытягивая сети на берег.
   - Братан, я так спужался, - оправдывался  Степан, помогая Ивану. -  В штаны ничего не наложил, а вот.., - Степан схватился за голову, ощупывая макушку. - Весь холодный до сих пор!
   - Да ну?! - не поверил Иван. - Щас рыбу соберём и домой. Надо ещё  о крымчаках сообщить.

      В тот день, ещё несколько горожан видели разъезды крымчаков, так казаки крымских татар называли.  Всем детям строго настрого было запрещено выходить за ворота города.
   - Ну чё, Стёпка! - стукнув брата по плечу, сказал Иван. - Накрылась наша рыбалка.
   - Зато поспим завтра вволю! - отозвался Степан.

            На другое утро он по привычке проснулся рано. Вставать не хотелось, просто лежал с закрытыми глазами. Мать с отцом в другой комнате тихо переговаривались. Стёпка невольно стал подслушивать.

   - Ты шо, мать!  Сдурела! - горячим шёпотом сказал отец. -  Я слышать об этом ничего не хочу! Времена не те! Пойми на майдане часовню поставили, - горячился Тимофей. - Кто узнает! Да тебя первую на костре сожгут, а нас в походе ночью прибьют, чтоб не мучались.
   - Не ори, никто не узнает! - мать тихо зашептала. - Пойми, Тимоша, судьбу не переломишь. Иван,  весь в тебя,  будет славным воином.  А Стёпушка мой, я его ото всех бед заговорила. Думала не получилось! А вот представь себе получилось...
   - Ну и шо у нас получилось? - буркнул отец.
   - А то! Ванюша сказал, что у Стёпки вчерась затылок похолодел, когда мимо разъезд крымчаков проходил.
   - С бабой спорить, - вздохнул Тимофей. - Себя не уважать. А ладно! Делай что задумала. С моей стороны промаха не будет, а шо не смогу, то  Черкес поможет.  Кум  в этом деле мастак...
    
        На следующее утро Степана разбудил сам отец.
  -Солнце встало, а он спит, как дитё малое! - возмущался Тимофей. - Ты теперь не дитё! Ты, тепереча -  пол  казака, на мужской половине дома спишь.  Ну шо зеньки разодрал?  Вот, я  тебе подарочек принёс. Так  шо одягайся и айда на улицу. Иван ужо коня вывел.
   -Я мигом! - Степка развернул сукно, это были широкие  запорожские портки. -  Ух ты, я дорос до  Праздника  Первых Штанов! 

     Во дворе  Иван  седлал  старую  низкорослую кобылицу. Тимофей, сидя на рундуке, курил трубку и  довольно поглядывал на старшего сына. Двор был небольшой, но места для прогулки  коня  хватало. Во двор выскочил Степан и разочарованно посмотрел на  низкорослую кобылицу.
    -Батька  я думал ты мне разрешишь  на  твоём Орлике прокатиться!
    -Залазь  без разговоров! - буркнул отец. - Ты в бою атаману тоже перечить станешь?
    -Братик подсоби! - попросил  Степан.
     -Стой Иван, пусть сам!

        Степка  с минуту смотрел на седло без стремян, которое в аккурат находилась на уровне его глаз. Выхватив повод коня из рук Ивана, новоиспечённый пол-казака решительно подвёл старую кобылицу к баляснику. Затем он быстро забрался  по ступеням и прыгнул на коня оттуда.

   -Силушки маловато, зато смекалки хоть отбавляй! - обрадовался отец. - Молодец!   А  теперь слазь и  по новой. В степи тоже балясники и рундуки искать будешь?
    -Хватайся за луки и подтягивайся, потом ногу закинешь, - зашептал Иван брату, придерживая коня. Казачье седло с двух сторон одинаковое, имеет две луки, за них то и уцепился Степан. Он подтянул своё тело и лихо закинул ногу.

   -Добре! - похвалил Тимофей. - Сиди прямо спокойно, ни за шо не держись, ноги послабни. Ваня трогай потихонечку, - старший сын стоял по среди двора в одной руке он держал длинный повод в другой нагайку, которой изредка подгонял старую кобылицу, если она начинала сбивать ритм.

   -   Степка  от луки отцепись. Почувствуй  кобылку всем нутром, стань с ней одним целым существом, - отец пыхнул трубкой и выпустил колечко дыма. -  Добре! Держи ноги свободно и не дави на бока лошади. Не дави! Вишь отпустил ноги она тише едет, а сдавишь быстрее пойдёт! Подними руки. Молодец! Теперь ноги в стороны. Добре! Рот закрой!  - Тимофей показал свой огромный кулак Стёпке. - При скачке разговаривать только  сцепленными зубами, иначе язык откусишь. Усёк?  Ваня,  как кобылка за морится, так и кончайте. А сейчас погоняй его сам.

    В доме отца всегда было много оружия. На стене в зале  красовался турецкий ятаган, украшенный драгоценными каменьями. Рядом  на ковре висело несколько парадных сабель по красоте не уступающих ятагану.  Тут же были ножи , кинжалы, кистени, шестопёр, клевец и даже  меч в дорогих ножнах.  На другой стене были развешаны пистолеты, лук с колчаном  из которого торчали длинные боевые стрелы с белым оперением.  В углу стояли ручные копья и пищаль,  а рядом с ней бердыш, который одновременно был и оружием, и подставкой под ружьё.  Пищаль была громоздкой и не удобной, строением она  напоминала пушку в деревянной упаковке. Чтобы её удержать в руках, нужна была богатырская сила.

    Степану больше  всего нравились пистолеты, когда отец  проверял и начищал их, он не отходил ни  на шаг от  Тимофея, боясь даже моргнуть, чтоб не пропустить  ни одной детали. Боевые сабли  старший Разин хранил у себя в спальне, чтобы всегда под рукой были.  Это оружие не имело украшений, было простеньким и удобным, чуть изогнуто лезвие с канавкой по середине  для отвода крови поверженного противника. Ножны  для  сабли были изготовлены из хорошей кожи с креплениями на поясе бойца. Тут же в спальне в большом сундуке отец  хранил  булатный шлем с наносником, две кольчуги и турецкий панцирь с зерцалом на груди.   

    Однажды отец принёс домой маленькую саблю и вручил её Стёпке, затем вывел сына во двор и стал показывать основные приёмы владения этим оружием.  Эти приёмы отрабатывались до тех пор пока не превращались  в естественные рефлексы тела.  Самым трудным для Степана оказалась упражнение,   когда Иван тонкой струйкой  лил  воду на землю и надо было эту струю разрубить саблей без брызг. Драки на тупых саблях между братьями Тимофей всегда приветствовал, но строго контролировал и потом всегда обсуждал с сыновьями каждое неверное движение или выпад.

   -Дурни, сейчас надо думать, пока дома,  в бою думать некогда. Покуда думки наводить будите, убьют и имени не спросят. Степка  бери пример с Ваньки, он зло своё не в  себе кипятит, а в саблю вкладывает. А ты жадный, всё в морду складываешь, вона какая она у тебя красная!  Не скалься на брата, давно  ли сам таким был? - отец погрозил пальцем старшему сыну...

продолжение: http://www.proza.ru/2011/11/20/1275


Терминологический словарь:  http://www.proza.ru/2011/11/24/1269