Катя Егорова

                «..Любимые уходят не из дома.
                Любимые уходят из души»..
 
Поезд на станцию Улан-Удэ  подошёл точно по расписанию в половине шестого утра. Было прохладно, и сыро, несмотря на середину июля. Катя взяла чехол с флажками, тряпку, чтобы протереть поручни, открыла дверь и спустилась на платформу.
   Из шестого вагона, выскочила Лена Бубликова, а за ней  бригадир поезда, Николай Иванович Дятлов. Потом на перрон вышли ещё два молодых мужика, которые остановились недалеко от вагона и жадно закурили. Перрон был пустынным, только вдалеке, около плацкартных вагонов толпился народ. А её вагон сегодня был наполовину пустой, что-то мало стало желающих ездить на Дальний Восток последнее время.
   Катя подошла к Лене, у которой уже проглядывался небольшой животик, она  скоро собиралась в декретный отпуск, и категорически запрещала пассажирам курить  у себя в вагоне, дело доходило даже до скандалов. Но, как беременной, и самой опытной из их бригады проводнице, ей прощали, и терпели до поры, до времени.
  - Привет, Лена, как ты? – улыбнулась Катя, подойдя к стоящей  женщине.
 - Да, нормально. Вон видишь, куряки побежали подальше от вагона. Они хотели ещё в вагоне закурить, но я не дала. Это мужики из транспортной милиции, последнее время часто стали ездить с нами, Иванович говорит, что карточных шулеров промышляющих в поездах ловят. Да, только хрен их поймаешь, они ребята ушлые,- добавила она шёпотом.
  - Смотри, к тебе кажется, пассажир идёт,- и указала в сторону Лениного вагона, к которому спешил молодой мужчина со спортивной сумкой на плече.
   Лена подошла к своему вагону, мужчина протянул ей билет, он ехал до Владивостока, и внимательно посмотрел на неё.
   - Здравствуйте Катя, давно мы с вами не виделись, - произнёс пассажир, и она тут же узнала его.
   - Да, уж! Лет пять, наверное. Вас кажется, Павлом зовут?
  - Надо же вспомнили. Да, Павлом. Павел Кротов.
 - Ладно,  проходите в вагон,  у вас четвёртое купе,  пустое,  будете ехать один. А, то тут ещё пассажиры идут. Пассажирами оказалась бурятская семья, состоящая из четырёх человек, отца, матери, и двоих детей лет тринадцати- четырнадцати. Они ехали до Читы, на похороны родственника. Больше пассажиров не было.
  И мысли Кати, тут же вернулись к Павлу, к той последней их встрече, когда она натерпелась страха, но смогла выручить его.
   Это переживание снова вернуло её на место, и настроение ещё больше ухудшилось.
   Она вспомнила вчерашний разговор с мужем, и чуть не расплакалась.
  Последние два года в их семейной жизни произошёл резкий перелом. Её Олег, из элегантного, весёлого, жизнерадостного человека, неожиданно превратился в неряху и брюзгу. Перестал следить за собой, стричься, бриться, и стал похож  на  человека без определённого места жительства. Хотя, она старалась его обстирывать, наглаживать, и покупать новые рубашки и свитеры, которые он раньше любил. А, всё произошло после того, как  сократили должность начальника цеха по ремонту самолётной радиоаппаратуры на их Иркутском авиаремонтном заводе. Вернее сократили не только должность Олега, но и ещё многих людей. Но, те потихоньку устроились на другие места, или пошли в бизнес, а муж ничего не делал для этого, просто проклинал вся и всех, и пил водку.
   Их трёхлетнего сына Тимку, из  детского сада, когда была не в поездке, забирала она сама, потом мама, пока могла, и её не свалила серьёзная болезнь сердца. Наконец, когда муж очередной раз уволился с работы, которая по его словам не соответствовала ни его образованию, ни убеждениям, она попросила его забирать малыша и  кормить его.
   Олег, сначала взбунтовался, хотя сына очень любил и баловал, но потом начал серьёзно относиться к этим своим отцовским обязанностям. Но его хватило ровно на три месяца. Однажды напившись с дружками, он забыл сына в детском саду, и нянечке пришлось ночевать с ним прямо в зале, потом это повторилось ещё раз, и ещё. Когда возмущённая его поведением заведующая детским садом, начала ему высказывать, что так отцы не поступают, он просто отматерил её и чуть не ударил. Из-за этого скандала, Тимофея из детсада пришлось забрать, и теперь он вынужден был сидеть дома с отцом.
   Теперь каждая поездка для Кати, была очень тревожной, хорошо  спасал сотовый телефон, и она могла позвонить домой и услышать голос мужа и ребёнка, а то  хоть уходи с работы и всё.
   Две недели  тому назад, когда она приехала из поездки в Москву, она в очередной раз увидела пьяного мужа, грязного ребёнка, и поняла: нужно что-то делать! А, что? Да, тут ещё врачи в кардиологическом центре, сказали, что её матери нужна срочная операция, по замене двух клапанов на сердце, и нужны деньги в количестве двести пятьдесят тысяч. Или, нужно выбивать квоту, на эту операцию, но для этого нужно побегать по медицинским чиновникам. Утром, она решила « на трезвую голову» поговорить с Олегом, о том, как помочь матери.
  - Знаешь, что Катерина? Мне эти проблемы ни к чему! У меня, и своих хватает. Это твоя мать, и решайте сами. Ты лучше мне денег оставь на сигареты, а то курить нечего,- он стоял перед нею в одних трусах, обрюзгший от вчерашней пьянки, взлохмаченный, и Катя неожиданно поймала себя на мысли о том, что не испытывает к этому человеку никаких чувств, кроме горечи и досады. Он стал ей чужим.
   - Олег! Ты же знаешь, что мама больна, и сама бегать и выбивать себе квоту на операцию не может. Я в поездках, ты пока не работаешь. Неужели тебе трудно это сделать, а? Ты же мужчина, глава нашей семьи! – решила она пустить в ход последний аргумент. – Да, она моя мама, но я ведь пока ещё твоя жена!
   - Вои именно, пока! Я тебя и дома то не вижу совсем, всё время в поездках, в разных городах. А, там куча мужиков разных, и богатых и бедных, выбрать можно. Думаешь, я верю, что ты мне ни разу не изменила за это время! Хрен тебе! Что такое проводницы, я хорошо знаю, половина твоих подруг не замужем, а детей имеют!!
   Катя аж задохнулась от возмущения:
 - Ах ты, гад! Даже так! Значит, я тебе изменяю в поездках? Да? А, то, что мы последние три года живее на те деньги, которые я зарабатываю, ты забыл? И, то что я стала больше ездить, только для того, чтобы мы все ни в чём не нуждались! Я думала, это у тебя временные трудности, ты найдёшь хорошую работу, и всё у нас опять станет как раньше. Я ведь тебе предложила устроиться на работу к нам в депо. Так ты не захотел!
   - Кем устроиться? Слесарем? Я инженер, у меня высшее образование! Простым работягой, я никогда работать не пойду, « мне это запакость».
  - Ну, и что толку? Ты уже три года мыкаешься с места на место, всё ищешь! И всё тебя твоё величество не устраивает. А, я должна крутиться, да? Да, и пить перестань, наконец, стыдно за тебя,- и из глаз у неё брызнули слёзы.
    Олег махнул рукой, и ушёл в спальню. А, она сразу успокоилась и поняла, что от него помощи ждать нечего.
   Однако чащу, её терпения переполнил последний случай три дня назад, когда она, вернувшись с очередной поездки, увидела сына абсолютно голенького спящим на ковре, а мужа храпящим на диване прямо в одежде  и абсолютно пьяным.
    Утром она собрала его вещи в чемодан, и буквально выставила за дверь. А, Тимку повела к маме, даже не представляя, что она будет делать дальше.
   Всю дорогу от Иркутска до Улан-Удэ, пока поезд шёл около ночного Байкала, она всё думала, как дальше жить, но так ничего и не придумала.
   Поезд тронулся, она закрыла дверь и, взяв папку с билетами, пошла по вагону.
  Павел, уже переоделся в спортивный костюм, сидел и читал какой-то журнал.
   Она молча взяла протянутый им билет, никакого настроения на разговоры у неё не было, и хотела выйти из купе к следующим пассажирам.
  Павел приподнял глаза, посмотрел на Катю, и тихо спросил: - У Вас что-то случилось? Какая-то беда?
   Катя молча кивнула головой.
 - Знаете что? Вы, сейчас сделайте свои дела, потом принесёте мне два стакана чаю, как в прежние добрые времена, и мы поговорим. Мама на дорогу напекла мне отличных пирожков и с мясом, и с капустой и даже с моей любимой картошкой, - улыбнулся Павел. - Я вас обязательно угощу, и Вы мне всё расскажите, лады?
   - Лады! – в тон ему улыбнулась Катя, и на душе у неё немного потеплело.
   Она принесла три стакана чая, и они, поедая вкусные мамины пирожки, начали свой длинный разговор.
   - Павел, ты по-прежнему играешь?- осторожно спросила  Катя, вспомнив давние события, когда Павел вместе с двумя друзьями  постоянно колесил по маршруту Иркутск - Владивосток, играя в поезде карты, и это было основным занятием в его жизни. Раз пять или шесть он ехал именно в её вагоне, и она хорошо знала, чем он занимается.
   Так, было до того дня, когда он нарвался на «крутого» мужика с деньгами, и смог обыграть его на большую сумму. Друзья Павла с деньгами сошли в Чите, а он решил ехать домой в Улан-Удэ. Проигравший, когда ему доложили, что против него играл шулер, решил его отыскать в поезде и наказать. Павел догадался об этом, когда увидел их всех в вагоне-ресторане, и решил ретироваться. Он рванул назад в свой вагон, схватил  в купе свою сумку, и заскочил к ней в купе проводников.
   Заскочил, и тут же выпалил: - Катя, открой дверь вагона, мне нужно спрыгнуть, иначе меня убьют.
  - Ты, что с ума сошёл? А, если разобьёшься? Меня же посадят?
  - Не разобьюсь! Но, если боишься, дай ключи, скажешь, что потеряла, а сама сиди в своём купе, и никому не открывай. Они меня будут по всему поезду искать. Ну, помоги, подружка! Времени нет!
   Она тогда схватила свои ключи от дверей и отдала ему, а сама закрылась в купе. А, Павел тогда открыл дверь и выпрыгнул вместе с ключами, чтобы на неё не пало подозрение. Выпрыгнул на полном ходу, и оказывается,  не разбился. Вот он, сидит перед ней.
   - Нет, не играю. Я тогда здорово побился, сломал ключицу, руку, долго лежал у охотников в лесной сторожке, а потом вернулся домой. Мать, как меня увидела, сразу потеряла сознание. Ели её откачали с отцом. Потом она взяла с меня слово, что я брошу эти свои «делишки», перестану играть и возьмусь, наконец, за ум. Я пообещал, и вот уже пять лет не играю.
  - Ну, а ты, как? – выпитый вместе с пирожками чай расположил их на «ты».
 - Да, у меня всё хреново! Разошлась с мужем, выгнала его из дома. Сына некуда девать, пока я в поездке. Он пока с мамой, но я за неё очень боюсь, у неё тяжёлая болезнь сердца и нужна сложная операция. А, мой Тимка, ему уже три года, как вьюн, за ним нужен глаз, да глаз. Больше у нас никого нет. Где взять денег на операцию не знаю, квоту ждать долго, да и получим ли мы её. Говорят, что есть люди, ещё более нуждающиеся, чем моя мать. Такие вот дела. Ну,  а ты теперь чем занимаешься?
  - Работаю на Улан-Удэнском авиационном заводе, делаем, штурмовики и вертолёты, вот еду в Хабаровск, чтобы договориться о поставке нам некоторых узлов и деталей. Я ведь, тринадцать лет тому назад, МАИ окончил.
   - МАИ, это что?
  - МАИ - это московский авиационный институт.
  - Мой муж тоже авиационный институт окончил, но в Иркутске. Теперь без работы. Работал на авиаремонтном заводе, потом завод остановился, перестали поступать заказы, его сократили, и всё..
  - Что всё, то? Он, что совсем без головы, что ли? Как это в таком городе как Иркутск, нельзя работу для инженера найти? Я не верю. Ну, уж, в крайнем случае, временно можно и слесарем пойти работать. Сейчас время такое.
  - Да, он даже слушать не хочет, простым рабочим. Ему только инженерную должность подавай, и всё,- горько усмехнулась Катя. – И из-за этого начал пить по - страшному, пить и жалеть себя. Вот я и не выдержала, прогнала его к чёртовой матери.
   В это время в дверь купе протиснулась улыбающаяся физиономия её напарницы Фаины Муртазиной, миловидной татарочки, с которой она ездила уже третью поездку.
  - А, вот ты где!  Наконец нашла! Здравствуйте, - вежливо поздоровалась молодая женщина, цепким взглядом окидывая обстановку в купе. – Иди, отдыхай,  подруга, ты же целую ночь не спала. Я там тебе уже постель застелила.
    Фая ушла, а Катя поблагодарил за угощения, и вышла из купе. Она только сейчас почувствовала, что очень устала.
    Легла на чистую, хорошо пахнущую подушку, укрылась простынёй, и тут же вырубилась.
   Поезд шёл по  Сибирской земле, пассажиров почти не прибавилось, и они в основном сидели по своим купе, и отсыпались.
   Она хорошо выспалась, и вечером, они снова пили чай в купе у Павла. Пили чай, разговаривали, и как-то незаметно, оказались раздетыми на одной полке.
   Катя, уже давно отвыкшая от мужской ласки, будто сорвалась с цепи. Она так ласкала, и целовала своего нежданного спутника, словно любила его всю жизнь. Ну, а Павел отвечал ей тем же. Это были несколько часов их любви. Любви под стук колёс, вдалеке от дома, от родных, от тревог и несчастий.
   Проехали Читу, Благовещенск. Был отдых, сон, потом снова встреча в купе у Павла. Последний раз она пришла к нему в купе с сумкой, где лежала ночная сорочка, которую её любимый мужчина тут же с неё снял.
   Фаина, видя  Катино счастливое лицо, и зная про все её домашние проблемы, только улыбалась, глядя на счастливые глаза напарницы, и даже немного завидовала ей.
   Когда после очередного бурного  секса Павел уснул, Катя счастливая тут же оделась и выскочила из его купе, Фаина строго сказала:
 - Знаешь что? Давай-ка поспи немного, скоро Биробиджан, я подежурю. У тебя уже круги под глазами. Отдохни. Вот сойдёт твой мужик в Хабаровске, тогда до самого Владика, я спать буду.
  - Спасибо подружка, ты меня извини, пожалуйста..
Катя забралась на верхнюю полку, и тут же уснула. Ей казалось, что прошло всего несколько минут, пока она спала. Разбудил её голос Фаины.
 - Катя, вставай! Катя!- трясла её за плечи  испуганная Фаина. – Посмотри в окно!
   Катя отодвинула занавеску и буквально остолбенела:
 Напротив её окна два милиционера надевали на руки Павла наручники. А, рядом стояли двое тех самых мужчин - сопровождающих поезд из транспортной милиции Иркутска,  про которых говорила Лена. Под ногами у Павла стояла его спортивная сумка.
   Её сердце сжалось от дурного предчувствия, она посмотрела на Фаину.
  - Что случилось то? Почему его милиция арестовала?
 - Да не знаю я ничего. Поезд остановился, те два мужика подошли к купе, этого твоего мужика, потом  в вагон зашли два мента из местных, постучали в купе, поговорили там о чём-то, потом вывели его сюда, и надели наручники. Может он бандит какой, а? Ну, ты попала Катька!
 - Да не болтай ты ерунды! Никакой он не бандит, я видела его паспорт, командировочное предписание на завод в Хабаровск! С каких это пор бандиты в командировки стали ездить? Иди к вагону, а то нам достанется, я сейчас оденусь и тоже выйду, подышу воздухом, что-то душно у нас.
  Фая выскользнула в дверь, а Катя начала лихорадочно одеваться. На душе у неё скребли кошки: « Господи, ну за что они его? За что? Я не верю, что Павел мог сделать что-то плохое, не верю. Он ведь матери слово дал. И мне сказал, что завязал давно».
   Она оделась и подошла к открытой двери вагона, где на платформе стояла Фаина. Павла уже повели к входу в здание вокзала. Он, неожиданно повернулся, глянул в сторону поезда, скользнул взглядом по фигурам проводниц, и пошёл прямо за милиционерами. Кате показалось, что он попрощался с ней.
    После того, как поезд тронулся, бригадир поезда вместе с оперативниками допросил обеих проводниц, об их пассажире, но они ничего путного о нём сказать не могли. Одна, потому что не хотела ничего говорить, а вторая, потому, что просто видела его мельком  всего несколько раз.
   На, том всё и успокоилось. Причину ареста Павла, им не сообщили, даже взяли слово, что об этом происшествии никто не должен знать.
    После Хабаровска, Фаина, наконец, добралась до постели, и тут же заснула. Поезд набирал скорость, а на душе у Кати было тёмно и горько, словно на неё насыпали горсти соли.
   Она достала из тумбочки свою сумку, вытащила из неё свою ночную сорочку, пахнущую Павлом, и  вдруг увидела на дне сумки какой-то газетный свёрток.
  Она развернула его. Там лежали деньги. Много денег. В основном пятитысячные купюры. И, ещё записка.
   « Милая Катя! Прости меня. Ты сказала, что у тебя больше никого нет, и никто не может тебе помочь. Это неправда. У тебя теперь есть я. Я сыграл в последний раз, они меня сами пригласили. Здесь триста тысяч. Хватит на операцию маме, и тебе немного останется на первое время. Ты меня когда-то выручила, спасла от смерти, теперь я помогаю тебе. За меня не беспокойся. Денег при мне нет, а значит, меня долго держать не будут. Я подсмотрел твой адрес в паспорте, и найду тебя в Иркутске. Ты мне очень понравилась. Ты настоящая женщина. Целую. Павел».
   Катя тут же завернула деньги в газету, и спрятала их на дно сумки. Потом перечитала записку ещё несколько раз, и засмеялась сквозь слёзы. Жизнь продолжалась!
      
                15 ноября 2011г