Настоящий брак это такое же отречение от себя, как

Настоящий брак это такое же отречение от себя, как и монашество.

Конечно, одному жить всегда легче. Вступить в брак, это значит «потесниться», уступить часть своего места, выпихнуть из себя много своей «самости», ради другого.


Если говорить совсем серьезно, то настоящий брак — это такое же отречение от себя, как монашество, а по размеру ответственности еще более серьезное, так как отвечаешь за двух.


В основе его лежит то, что плоть и душу другого человека надо сделать своими, воспринять своей душой и своею плотью, слить их, не различать их от своей души и плоти и тем самым принять в себя всю заботу и любовь к этой принятой душе и плоти. Ведь каждый человек любит себя ужасно, свою душу, и привычки, и болезни, и запах своего тела.


Вот в браке — первый опыт рождения любви — человек должен, даже еще не вполне отказываясь от себя, уже начать выходить из «только себя» к этому «другому», должен учиться любить душу, привычки («уважать»), болезни («терпеть»), запах «другого». Я в жизни видел два-три раза замечательные браки, я видел, что, когда это есть, это красота и благоухание, радость и мир, но полученные в большом труде, как плоды дерева жизни, возделанного и поливаемого изо дня в день. Особенно важно не допустить в брак распутства, то есть как раз того, чем, как червоточиной, точится большинство браков.


Но ведь и в этом вопросе все решается каким-то отказом от себя и какой-то бережливостью к любимому. Не начав отрешаться от себя, лучше не подходить к браку.


Распутство я имею в виду прежде всего то, какое бывает между мужем и женой, т<о> е<сть> внутри брака, а не «на стороне». Пушкину принадлежит не только Гаврилиада, но одно из наиболее циничных определений брака...Кажется, к Вяземскому он в письме писал, что «жена — это род теплой шапки с ушами»... Он выражался более определенно и грубо. Его собственный брак (а он писал уже после женитьбы) ударил его и отомстил. Я не это письмо, а другие его письма недавно читал опять, хорошие, умные, горячие письма.

 

Так грустно стало, так печально за него, до слез печально об этой темной, мудрой и горячей голове. В нас живет какая-то не совсем разгаданная любовь к Пушкину, вполне настоящая любовь у тех, кто одновременно ничего ему не прощает, ничего не забывает.

 

«До ревности любит дух, живущий в нас»

 

Знаю, что эту фразу пишу тебе уже в 3-й раз. Я ее люблю.


Тебе, может быть, было бы не бесполезно заглянуть в письма Герцена к его невесте. Ему было 26 лет.

Сергей Фудель.
бракиравзод.рф