Прерванная молитва

Молитва длиною в жизнь.

"И справа, и слева кровавые зевы и каждая рана: Мама! И только, и и это и внятно мне, пьяной из чрева и в чрево: Мама! Без боли, без гнева, протяжно упрямо до самого неба: Мама! М. Цветаева.


Эти стихи известной поэтессы описывают поле боя, где нет уже ни "красных", ни "белых", но есть взрослые несчастные дети, умирающие в гражданской войне - парадоксальной, жестокой, бессмысленой, бесчеловечной. Вопль-плач поднимается "из чрева - до самого неба". Слышите: когда-то уверенный в себе воин перед лицом смерти творит молитву - обращается за помощью к маме - далёкой, беспомощной. Не к Отцу Небесному, но к слабой земной женщине, носившей жизнь и душу своего мальчика под сердцем своим.
Умирающий призывает маму, надеясь вновь обрести надёжность пуповины, через которую к нему вернётся пролитая кровь, утерянная сила, продолжится его путь среди живых, заключит в обьятья Радость. Возможно, надежда подарит несчастному последнее видение, что его встречают любящие, единственные во вселенной материнские ладони. Боль и отчаяние перестанут терзать взрослого мужчину, ибо он - снова - дитя, и с ним его мама-заступница!
"Пусть всегда будет мама! Пусть всегда буду я!" - в безбожном советском периоде истории России слова этой детской песенки звучат как религиозное заклинание, по сути - та же молитва. Вера малыша в свою родительницу - самую лучшую, самую добрую мамочку на свете - облагораживает каждое её слово, действие, всепрощением расстворяет даже частые педагогические ошибки женщины. Мама для маленького ребёнка - Святая Святых.
Память преджизни сохраняют у дитя благоговение перед той, которая была прежде, чем он родился. Его подсознание безусловно хранит Свет. Великое святилище - мамино чрево - сохраняло дух младенца, пока Творец ткал час за часом, неделя за неделей тонкое полотно Новой человеческой жизни.
Медицина скупо, сухо и чётко отчеканит нам информацию об основных этапах внутриутробного развития ребёнка, его росте ( в миллиметрах и сантиметрах), весе (в миллиграммах и граммах). Но каким прибором нам измерить и взвесить Душу детскую, Богоподобную?
На 18 день жизни малыша ( по некоторым данным) возможно прослушать биение крохотного сердечка, пульсирующего рядом с огромным маминым. И на шестой недели нерождённой ещё жизни удаётся зафиксировать биотоки мозга того, чьё имя ещё не названо. Но чем исчислить силу недовоплощённой Любви ребёнка? Его надежду, его счастье быть частью этого большого мира? И, главное, какой мерой определить ценность его жизни? Спросите об этом не рождавшую женщину, врачами и годами бесполезных попыток приговорённую к бесплодию. Спросите мать мать, потерявшую единственную свою деточку. Спросите старенькую бабулю, которая так и не дождалась с поля боя сыночка, того самого,кто взывал, погибая "без боли, без гнева, протяжно, упрямо, до самого неба -МАМА"...
Наши нерождённые сыны, наши нерождённые доченьки-красавицы... Они были взвешены и измеряны убогими взрослыми мерками, и признаны нежеланными, негодными. Мы уносили их под своим сердцем в абортарий, устраивались в гинекологическом кресле, расскрывали лоно своё, дабы палачу удобнее было проводить свою казнь, оставляли своих чад "хирургическом кабинете", где жадно ждала и поглощала их смерть.
И затыкали не уши свои, а души, чтобы не знать, как " и справа, и слева кровавые зевы, и каждая рана - мама!" Обращение к маме, короткое - длиною в нежеланную детскую жизнь - равнодушно оставленно без ответа, без милости.
Грубо прерваная молитва не была услышана нами, но живёт в нас, звучит как Любовь, которая "не перестаёт никогда". И однажды (в одно прекрасное утро или в дождливый день, или одиноким вечером) мать - детоубийца услышит тихий зов, который достигнет, наконец, пронзит кромешность слепой глухоты взрослого "рая"!
"Дети изливают души свои в лоно матерей своих" - плачет сквозь века пророк Иеремия.
Ненаречённая мамой! Твоя очередь творить молитву - единственный, горький плод твоей судьбы, твоей жизни.
Деточка! Дитя моё. Малыш... Твои ясные глазоньки, твои кроткие любящие улыбки, твои мягкие ладошки, твои нежные кудряшки, твои сны на моих руках - где мне теперь найти это всё, когда-то подаренное мне, утерянное, растоптанное, покинутое мною же - где??? И лишь эхо времени, эхо вселенской пустоты повторит в отчаянии - Где? Где? Где?