Про девочку, которая умела лечить звезды

Её ресницы задрожали, и покрасневшие, горячие глаза, наконец, закрылись.
А с чёрного вспученного неба, затрепетав, сначала нехотя, а затем с каким-то головокружительным и невыразимым отчаянием, скатилась первая звезда.


Флот Федерации давно барражировал на орбите Четвёртой планеты, с каждым днем всё укрепляя своё присутствие.
- Возмездие неизбежно, как наша победа - неумолима…
- Да выключит кто-нибудь эти скотские новости, - чертыхался краснолицый полковник, тыча толстым пальцем в россыпи кнопок на своём рабочем столе, - в них уже три года нет ничего нового!
Федерация довольно легко колонизировала пять звёздных систем в своей галактике, но эта, шестая, отказывалась признавать её гегемонию. Отказывались все восемь обитаемых планет системы, до их прихода даже не подозревавшие о существовании друг друга. Теперь же речь шла только о полном уничтожении.
Самоубийцы! У них не было даже лучевого оружия, а тактико-технические характеристики их звездолётов соответствовали тем, что имела Федерация двести лет назад, когда только выходила в большой космос.
Но что-то…
Что-то беспокоило, бередило полковника, заставляло его не понимать эту войну, ещё не начавшуюся, но уже такую постылую.
Из головы не выходило последнее обращение их лидеров. Все они говорили о каком-то прибежище веры…
Веры.
Это слово пугало своей необъяснимой незыблемостью.
Или все они и вправду идиоты - двенадцать миллиардов идиотов, - неужели они действительно верят? В кого? В седобородого старца, который прилетит и спасёт? Или отомстит? Полковник не мог поверить в тотальное помешательство. Если бы в их поведении был хоть какой-то смысл! Наверное, именно поэтому он так ненавидел и эту компанию заклания, и все три года оголтелой штамповки юных хозяев галактики.
Полковник по-прежнему сидел за столом, глядя через иллюминатор на их звезду, сегодня какую-то белую, как будто раскалённую, и думал о том, что сейчас одновременно на всех восьми планетах идёт грандиозный молебен. Они молятся об избавлении! Чёрт! Он не мог понять!…
Вдруг их звезда во мгновение ока увеличила свой диаметр раз в двадцать и … лопнула. Лопнула? Бред! Взорвалась?! Полковник не успел подумать ни об избавлении, ни о конце… Огненная смерть в один момент перемешала пыль его кораблей с упрямым прахом их планет в одно общее небытие, которому никогда не суждено стать ни вздохом, ни воспоминанием.


Девочка вскрикнула и рывком села на кровати. Ей снова приснился кошмар. Она не помнила, ; какой именно, но её сердечко испуганно трепетало в груди, а по губам текла соль липкого пота.
Тюль на окне запарусил, открылась дверь, и в комнату беззвучно вошла мать. Вошла и тяжело опустилась на её постель. Иссохшая ладонь скользнула по голове дочери:
- Это только сон, милая, только сон… Ложись, ложись. Будем спать.
Девочка благодарно чмокнула маму в руку, легла и закрыла глаза, искусно имитируя дыхание спящего человечка. Мать не ушла, а когда через несколько минут девочка повернула голову и посмотрела на неё, то увидела, что мама спит сидя. Всё в порядке. Девочка поцеловала её еще раз.
Она знала, что больна тяжело и уже давно, знала, что мать измотана и доходит «до ручки»; знала, что горы лекарств только растягивают её кошмар, но привыкла думать об этом не слезливо и без надрыва. Как тратить время на эти глупости, если умеешь лечить звёзды?
- Бедненькая, - думала девочка вслух, глядя на яркую точку, мерцающую чуть левее красных огней телебашни, - потускнела, совсем ты у нас запылилась. Не дрожи, дорогая! Сейчас мы тебя полечим, потерпи минуточку, - шептала она и обласкивала звёздочку взглядом, смахивая с неё пыль несносных миллионов лет и стирая усталую копоть вечного озарения.
Звезда, казалось, подмигнула ей два или даже три раза, а уже спящие детские губы улыбнулись в ответ.


Планета сошла с ума.
Наркотики бесплатно раздавали во всех общественных учреждениях, армия была распущена.
Зачем?
Их светило должно взорваться завтра.
Двенадцать лет планету осаждали знамения, десять лет захлёбывались на кострах ясновидцы, два года надрывались в кулуарах учёные. А вчера Имперская академия наук сделала своё последнее заявление и самораспустилась. Школьные дворы были отданы в вотчину самоубийцам, в родильных домах и полицейских участках открылись бордели. Император в прямом эфире в рамках телемарафона пил четвёртый месяц подряд. Больше заниматься было нечем, да и незачем.
В Последнюю Ночь в океан спустили и зажгли стратегические запасы энергоносителей.
Умирать, как и жить, доводится один раз. Нужно делать это красиво.
Зачумлённая планета продрала глаза утром и увидела свет. Похмельные миллионы пошли на штурм императорского дворца, но их встретили корыта водки под похмельными громкоговорителями, которые икая объяснили, что богоизбранный император испустил вчера с последней рюмкой столь мощный поток нейтрино, что тот смог упорядочить - ик! - тектоническую структуру солнечной магмы. Сам император поздравить подданных с чудесным избавлением не может, так как перебрал на радостях с имперскими пони, чего и им всем желает.


День выдался трудным.
Худенькое девчоночье тельце беспрестанно металось по мокрой от холодного пота постели. Девочка бессвязно бредила об усталости озарения, копоти вечности и боли парсеков. Приходила красивая женщина, инспектор соцзащиты, сказавшая матери, что финансирование на этот квартал не запланировано, и щедро залившая девочку лакрисиновыми; слезами. Сердобольная соседка согласилась купить за полцены телевизор. Приглашённый врач, подающий большие надежды пожилой юноша, убедительно урчал что-то о сакральном позитивном смысле потерь. На мгновение пришедшая в себя девочка подумала, что талант в мужчине - всё равно, что красота в женщине… Всего лишь обещание.
Прикроватная тумбочка вновь распухла от медикаментов. К вечеру маленькая больная, очнувшись, ела суп, улыбалась и целовала мамины руки, а мать смеялась звонко, забыто и просила доктора сделать дочке обезболивающий и снотворный уколы, чтобы та хоть немного отдохнула ночью.
- Не надо, мамочка, - просила девочка, - пожалуйста, не надо! Я уже отдохнула! Я могу не успеть…
- Что, дорогая?
- … вылечить ещё одну звёздочку, … а они, бедные, все так просят, - пожалуйста!..
Непреклонная игла остановила детский бред, моментально отыскав тоненькую змейку-вену под исстрадавшейся дорожкой на локтевом сгибе.
А с чёрного вспученного неба, затрепетав, сначала нехотя, а затем с каким-то головокружительным и невыразимым отчаянием, скатилась новая звезда.
И был ещё один день, и ночь, а за ними – ещё и ещё…
В августе звездопады - обычное дело.
Сколько желаний назагадывала ребятня!



2002 г.