Ко дню милиции

В кабаке, однажды, сидя,
Пил настойку горькую,
Вдруг, знакомую увидел –
Старушонку бойкую.
Подозвал: - садись, бабуля,
Ну-ка - водочки налил,
Расскажи-ка, мать, как в Туле
К тебе Ленин заходил.

Бабка села, ножки свесив,
Засияла, как медаль,
А потом, губу отвесив,
Устремилась взглядом в даль.
А потом стакан махнула,
Закусила рукавом,
И беседу затянула
Про тогда и про потом:

- Зря смеёшься надо мною -
Может, я судьба твоя...
- Не просил я, бог с тобою –
С кем-то спутала меня,
И, вааще, со мной, бабуся,
Этим лучше не шутить...
Ладно-ладно, мать – не дуйся,
Водку надо с пивом пить.

Пью, а сам себе смекаю:
Чем ни шутит, чёртов бес –
Я из книжек помню, знаю,
Он любитель до чудес:
Заморочит, заболтает
И зубами в левый глаз,
Отсосёт, и исчезает –
Вурдалак и ловелас.

Как представил, стало жутко –
Перспектива...боже мой,
И решил: ну, это дудки –
Я для смерти молодой.
Смерти – было, клянчил с дуру,
так я пьяный был в дугу,
И сказал старухе: гуру,
Я сегодня не смогу.

Слушай,- взял его на жалость,-
Я же счастья не видал,
В жизни мне всего досталось –
Я про это и писал,
А в любви, клянусь, ей богу –
Не любила ж ни одна...
Про какую ты дорогу?
Пропади ты, Сатана.

Бес сидит убитый горем,
В самый раз пустить слезу:
Вот, мы пишем, мать, про море,
А купаемся в тазу,
А ещё, бывает, «звёзды»...
«Спотыкаются» ,
И униженно на землю к нам
Спускаются...

Тут старуха прослезилась –
Очень верно, мол, сказал,
И в лице переменилась
(Сатана, я так и знал) :
Предо мной сидел небритый,
С клыками жёлтыми -
Уголовник недобитый,
Весь с наколками.

Он разлил по-полстакана,
Выпил, злобно матерясь:
- Сука, вижу ты бывалый,
Не пойму, какая «масть»?
Ты мне душу размотал,
В сердце глядучи,
Но я вижу, человек,
Ты порядочный.

Ты не то что эти, наши -
За тридцатку не продашь.
Кто ты, в сущности, не важно,
Ты же другу... всё отдашь
Ты поверь мне - я ведь, тоже,
Потому здесь водку пью,
Что терпеть их злые рожи
Просто, с детства, не терплю...

Я сидел, в глазах темнело,
Собеседник пропадал,
А товарищ то и дело,
Всё обличии менял:
То медведем мне казался,
А то хрюкал, как кабан,
И ко мне всё подвигался –
Но я был ещё не пьян.

Он просил кого-то грохнуть,
Подливая мне в стакан,
Выпил я - ни встать, ни охнуть,
И заплакал, как пацан.
Он то каялся, то клялся,
Загубили, мол, талант,
В общем, так и рисовался
В нём отпетый... музыкант.

Обращению обучен,
Языком трепать мастак,
Но и я на этот случай,
Вроде, тоже – не чудак,
И когда он предложил мне :
- Поцелуемся, браток..?
Я с трудом, как мог, но выдал –
Погоди ещё, чуток,

Целоваться будешь с волком
В зоопарке, лысый гад,
Ишь ты, родственник нашёлся –
Змей поганый тебе брат!
Кровь вскипела – я взбесился
И бутылкой запустил...
Он, похоже, раздвоился –
Я в соседей угодил.

И соседи налетели,
Стали руки мне ломать.
Я кричал: да...в самом деле!..
Упустили, вашу мать?!
Тут смотрю, он входит в форме,
Стой, товарищ, ну-ка, на!
Мне была в тот миг опорой
Вся советская страна.

Правда, утром, оказалось,
Настоящим был сержант,
Но остался, вот уж жалость,
Недобитым «музыкант».
Я к менту, я повинился –
Четвертной ему отдал,
Чтобы он не очень злился,
Ну, и в суд не подавал.

При пособе милиционеров
В обезьяннике лежу –
три укола мне нервы,
А я шёпотом твержу:
Форма серо-голубая,
Дорогая ты, моя...
Был бы жив, сейчас, не знаю,
Но убить не дали – ЗРЯ! 

10.11.1984