Кандидаты в кандидаты наук

В возрасте  немногим за 50, как бы этого  не  хотелось, мне пришлось  заняться своими  зубами.
Учреждение, где я в то время служил, находилось в Москве у метро «Парк Культуры»,  и мне в поисках подходящей зубоврачебной клиники сам Бог велел    в первую очередь обратить свои взоры на расположенный неподалеку  ЦНИИ стоматологии.
В советские времена формальным поводом для того, чтобы попасть в число  пациентов этого  элитного института,  надо было страдать проблемным недугом, представляющим для него научный интерес. Мои же зубы без всяких научных проблем нуждались в обыкновенном ремонте. В таких случаях институт готов был заняться мной только в порядке исключения и  при наличии на моём заявлении разрешающей (или  предписывающей) резолюции Зам министра здравоохранения СССР.
Друзья мои попытки пробиться в это режимное заведение не одобряли.
- Дался тебе этот блатной  институт, - говорили они, - что тебе в нём? Полы паркетные-врачи анкетные. Иди в районную поликлинику. Будет гораздо проще и ничуть не хуже.
Я собирался, было так, и сделать, но дочь моя, начинающий медик, не согласилась  со скептиками и  не только написала от моего имени заявление, но сумела выхлопотать на нём нужную резолюцию, после чего мне  просто грех было всем этим не воспользоваться.
Референт в приёмной директора, на имя которого было написано заявление, изучив предъявленную  бумагу, объяснила, что для таких, как я, при институте функционирует хозрасчётная зубопротезная поликлиника, укомплектованная высококвалифицированными учёными  стоматологами. Они занимаются «непроблемными» пациентами на коммерческой основе, позволяя не отвлекать ведущих специалистов  института  от основной научной тематики.
В регистратуре этой самой поликлиники миловидная  девушка  в белом приняла моё заявление и без лишних слов выписала  талон к доктору Амурову.
- А он кандидат наук? - спросил я придирчиво, проверяя обещанное  референтом.
- Кандидат, кандидат, - заверила она, - тут у нас все кандидаты.
Все кандидаты принимали пациентов в обширной вытянутой вдоль центрального прохода  общей палате, разделённой на десять (по пять с каждой стороны) просторных бездверных боксов, которые девять лечащих  врачей по-братски делили со своими медсёстрами.
Десятый бокс, «пятачок», был ничейным. Здесь не имелось никакого оборудования, кроме общего телефона и полутора десятка стульев, которые использовались во время ежедневных врачебных  блиц-конференций  по обмену опытом и обсуждению каких-либо общих указаний руководства.
Доктор Амуров, которому я достался, был неусидчив и суетлив. Ему скучно было подолгу корпеть над пациентом, и он в частых промежутках между короткими лечебными  манипуляциями  оставлял меня в кресле с разинутым ртом, устраивая себе  продолжительные паузы, во время которых  отлучался  на «пятачок», чтобы  пообщаться с коллегами или поговорить по телефону.
В результате, несмотря на продолжительные к нему визиты,  лечение продвигалось медленно, и я  был обречён  ходить к доктору Амурову  каждый день, как на работу. 
Прибыв как-то в очередной раз на приём, я увидел на улице  припаркованную у входа правительственную «Чайку» и подивился тому, что пользуюсь одним и тем же заведением с кем-то из   её обладателей.
 Занявшийся мной доктор Амуров был в этот день  как всегда непоседлив. Заложив мне за щеку ватный тампон, он велел не закрывать рта и по своему обыкновению отправился  на «пятачок» обменяться новостями с собратьями по ремеслу.
Вернулся он  неожиданно быстро, поскольку приятной беседы с  подельниками на этот раз не получилось из-за того, что в палате  в неурочное  время  объявился  Главный врач поликлиники.
Он был не один. В наброшенном на генеральские погоны белом халате  его сопровождал человек широко  известный   в  медицинских и научных кругах, основатель и бессменный руководитель общепризнанного мирового центра изучения проблем авиационно-космической медицины,  академик Олег Георгиевич Газенко.
Собеседников «пятачка» сдуло, как ветром. Спешно вернувшись к своим пациентам,  они, тем не менее, как могли, напрягли слух,  чтобы уловить отрывки разговора Главврача  с необычным посетителем и догадаться о цели его  визита.
Цель эта оказалась очень простой. У живущей на подмосковной  даче любимой бабушки  генерала треснул базис  верхнего съёмного протеза, который она много лет  носила.
Старушка  ни за что  не хотела менять привычный атрибут, а просила только «подклеить» на нём  трещину, чтобы он окончательно не развалился.
Сама приехать по недомоганию она  не могла, равно, как и не умела изъять  протез, чтобы прислать его на ремонт.
Польщённый высоким доверием, Главный врач заверил именитого  генерала от науки, что для них эта задача не сложная, и всё будет сделано быстро и в лучшем виде. Деликатное дело было тут же поручено единственной в палате женщине-врачу  Ирине Ильиничне Буровой, которую Главврач  попросил  поехать с  генералом на место, чтобы  извлечь протез и привести его в клинику.
С их отъездом все успокоились и вернулись к своим делам, однако Амуров  в суете и непоседливости тянул, по своему обыкновению, с работой, и к тому  времени, когда генеральская «Чайка» привезла Ирину Ильиничну  обратно, я  всё ещё сидел у него в кресле.
Не скрывающие любопытства врачи  завлекли   свою коллегу на «пятачок» и  потребовали  у неё  отчёта, впоследствии пересказанного  мне Амуровым.
- Бабушка  медицинского генерала, - поведала коллегам  Ирина Ильинична, -  оказалась очень приветливой  старушкой и начала с интеллигентных извинений передо мной за то, что оторвала от дела занятого человека.
- В чём сложность с изъятием протеза? – спрашиваю у неё.
- Сложности, милочка, никакой нет, - отвечала  бабушка, - просто я не умею этого делать.
- Сделайте, - говорю, - как  делали всегда.
- В том-то и дело, - говорит, - что я никогда этого не делала.
- Вы хотите сказать, что за сорок лет никогда не снимали протеза?
- Именно так.
- И он вас никогда не беспокоил?
- Нисколько.
- Возможно ли это? Ведь он требовал хотя бы  какого-то гигиенического ухода.
- А вы, милочка, - отвечала она, -  разве вы  для ухода  за своими зубами    вынимаете их изо рта?
Старушке нельзя было отказать в логике, и я посчитала за благо не задавать ей больше глупых вопросов, а заняться протезом, который  теперь, слава Богу, здесь.
  Извлеченный ею из сумочки протез, не считая трещины на базисе, оказался в прекрасном состоянии, а  покрытые защитной  эмалью, литые фарфоровые зубы были изношены  совсем незначительно.
Всё это свидетельствовало об уникальной  работе мастера, его сотворившего, и не могло не вызвать вопроса, кто же этот замечательный мастер.
Протез, как показала бабушка, вспоминая историю сорокалетней давности, был делом рук известного в Тифлисе  зубного врача Галины Абрамовны Симхович, имевшей  зубоврачебный кабинет на дому по Елизаветинской  улице. А отливал протезы по её оттискам  много лет помогавший ей, не менее известный  зубной техник Геворк Ароян, проживавший в соседнем Кочубеевском переулке.
Вскоре восторги раритетом у осматривающих его врачей клиники, сменились профессиональными сомнениями, можно ли заварить трещину  на материале, совершенно не зная его состава и технологии отливки, исследования которых могли затянуться на неопределённый срок, не говоря уже о том, что они потребовали бы разрушения исследуемого предмета.
- Да-а, Иринушка, мы тебе не завидуем. Намаешься ты с этой работой, -  посочувствовали коллеги.
- А почему это  я?- возмутилась Ирина Ильинична. - Меня, как я поняла, попросили  всего лишь доставить протез, а вопрос, кому поручат его реставрацию, ещё не решён.
Услышав это, круг любопытствующих  заметно поредел, а ещё через некоторое время  полностью рассосался.
Учёные коллеги предпочли срочно вернуться  к своим заждавшимся с разинутыми ртами   пациентам, избегая встречаться взглядом с вошедшим в палату Главным врачом поликлиники.
 Он же, посвящённый в курс дела, вслед за врачами уже  понял, что с обещанием генералу-академику  решить его просьбу в одночасье  он явно поторопился. Генеральская бабушка из «тогдашнего» времени своей пустяковой просьбой поставила  ЦНИИ стоматологии  в тупик.
Элитный институт, к сожалению, не отслеживал  уходящую натуру  старых технологий, а времена частнопрактикующих в Тбилиси врачей и зубных техников, как и сама Галина Абрамовна Симхович, давно канули в Лету, унеся с собой знания и навыки высокоразвитой зубоврачебной цивилизации.  Сегодня спросить совета, как реставрировать сохранившейся от той эпохи  раритет,  было не у кого.
Собственные знания именитого медицинского академика, равно как и созданного им научного центра, заточенные на  решение  мировых  проблем космической медицины,  оказались не в состоянии  решить такую малость, как продление   жизни  ещё не изношенных  зубов  любимой бабушки.
Главному врачу Центральной поликлиники оставалось только сознаться в своём бессилии и уговорить старушку и её внука-генерала  согласиться на новый протез, выполненный  из понятных, хоть и  не столь долговечных, современных  материалов.

Москва, 2011 г.