Расплата

(Глава из романа «Алый снег Обервальда» – четвертой книги приключенческой тетралогии «Попутчик»)

…Новые встречи Калуги – сначала с уголовником Чарой, а потом и с самим Кентом совсем не были предусмотрены в «сценарии» операции, разработанной для проведения в Альпийском лесу, где так много зависело от любой мелочи. Не говоря уже о непредсказуемости уголовных элементов, способных на все, ради того, чтобы отомстить беглецу.
Но не это было самым трудным для Айболита в операции против криминальных авторитетов из окружения Кента. Требовалось не только заготовить «наживку и карающий меч», но и собрать всех басино вместе – под одной крышей отеля Обервальд. Здесь одновременно, по замыслу генерала, следовало «обрубить концы» сразу нескольких, и без того сверх всякого предела, затянувшихся, секретных операций. В том числе – нейтрализовать непокорную банкиршу, ликвидировать часть столичной уголовный «верхушки» и, заодно, овладеть их огромным «трофейным общаком» — «рубиновой» кассой.
Сам отель проконтролировать оказалось несложно. Люди генерала, все сделали заблаговременно. Еще только готовясь к подобной операции, через подставные фирмы, не экономя на мелочах, они приобрели достаточно большой пакет акций и в туристическом агентстве, поставлявшем клиентов на этот горный курорт. Затем не составило особого труда, соорудить своеобразный «капкан» в самом удобном для этого месте – самом высокогорном отеле Обервальд.
Немало сил и средств ушло на разработку приемлемой легенды отеля, создания ему репутации самого модного в России. И, поскольку, контингент теперь, чаще всего, составляли приезжие именно оттуда, несложным было внедрение в обслуживающий персонал и того самого повара, сыгравшего роковую роль в судьбах последних постояльцев Обервальда. Именно он добавил недостающий ингредиент – яд во все, без исключения, блюда, чтобы каждый сподобился своей дозы отравы.
Тогда как Кент со своим подручным Чарой, имея богатый опыт в подобных импровизациях, должны были исполнить, что называется, «последний аккорд» в осуществлении хитроумной задумки Петра Ивановича, совсем не желавшего проводить свой будущий заслуженный отдых на жалкую, по его меркам, пенсию российского генерала. Тем более что обеспеченная старость сама плыла ему в руки, благодаря усилиям, «оказавшегося под колпаком», сибирского авторитета.
Вникнув во все подробности рубинового транзита, Айболит и решил пустить в ход свою давнюю ловушку – Обервальд, загодя приготовленную на перспективу, для осуществления какой-либо широкомасштабной акции. И вот она подвернулась очень кстати. Можно было, одновременно, добиться нескольких целей и обеспечить собственный «уход от дел».
Крутасов не только особо не мешал махинациям, устроенным в Афганистане фальшивыми «спасателями» давнего поставщика информации «от братков», но и даже способствовал им. Действовал, вдобавок, как хороший «стрелочник» лично устраняя порой  все «шероховатости», время от времени возникавшие в осуществлении их «рубиновой аферы».
Не особенно, при этом огорчаясь, что его новый агент Максимов, проявив уникальные организаторские дарования, невольно подставил всю спецслужбу, так и не сумевшую, со всеми своими возможностями, предотвратить вывоз столь значительных ценностей контрабандой за пределы России. После чего Кент еще и реализовал уйму драгоценных камней на ювелирном рынке Европы.
Даже задержание авторитетов с поличным – на дележе добычи, не поможет вернуть стране и толику сбытых ловкачами рубинов! – доказал Крутасов руководству необходимость воспользоваться «горным капканом». Тогда как по его плану, все могло благополучно разрешиться, к общей государственной выгоде.
Его поддержали те, кто тоже мог ответить «погонами и должностями», после того, как проскользнул за кордон контейнер с томатной пастой, «заряженной» рубинами. Поскольку так всё складывалось как, что называется, «по писаному». И даже прежние тактические ошибки становились источником будущих стратегических удач.
Собственный вариант Айболита действительно сулил «чистую» развязку, когда, разгрома Обервальда можно было списать на происки самих пострадавших в криминальной войны – басино и смело оставить добычу себе. Как же? Ведь теперь свидетелей нет. Тогда как с деньгами можно жить где угодно. И не только на подмосковной даче в кооперативе отставных «особистов».
Последним препятствием ухода на покой где-нибудь в благополучном европейском государстве для, «обрубавшего все концы», генерала, как на грех и оказалась Воронина с её «компроматом». Часть документов, собранных Галиной Семеновной, о чём немало сожалел Айболит, прямо выводили на него, как на заказчика яда. Значит, обнародуй бывшая банкирша, хотя бы часть своих архивов, то подмосковные грядки могли бы оказаться пределом мечтаний опальному генералу.
Да и другие его служебные деяния подпадали под ответственность, как российского судопроизводства, так и международного. Вроде трибунала, занимающегося военными преступлениями против человечества.
Вот так и родилась «задача на много ходов» с заданным исходом – решить все действия с одним знаменателем! После чего и, не принялся Айболит сводить в один угол воображаемой шахматной доски все до последней фигуры, не считая пешек хитроумно разыгрываемой партии. И не его беда в том, что благополучный выход по окончании партии гарантировался далеко не всем. Разве что – обладателям «королевского статуса», вроде самого Крутасова.
...Поначалу все складывалось точно по плану. До той поры, пока в игру не вмешался сторонний фактор — неожиданный и обильный снегопад. Так уж вышло, что именно в самый разгар событий стихия взяла свое. Буран буквально за несколько часов совершенно  перекрыл все доступы к Обервальду, обернувшись для туристов очередным, и совершенно бесплатным, развлечением. А их тайному покровителю – новыми хлопотами.
На благо Айболиту, подобное, часто бывавшее здесь - в эту пору, явление предусматривалось заранее. И, разве что, только лично для него, имелся запасной вариант эвакуации в виде снежного гусеничного вездехода – «ретрака», на одно из мест в, и без того довольно тесной, кабине которого совершенно не могли рассчитывать простые исполнители.
Даже Кенту генерал не оставил последнего шанса на такое спасение. Тогда как сейчас терял он совсем не просто так, драгоценные минуты, несмотря на все мольбы и страстные уговоры перепуганного не на шутку уголовника.
— Скорее нужно сматываться, генерал! – уже просто умолял его Максимов. – Пора отсюда рвать когти!
Тот в свою очередь медлил по одной простой причине – не желал, чтобы оставались после них лишние свидетели – собственный агент и подручный уголовного басино по кличке Чара. Да ещё обозленные на них в случае бегства Крутасова с Кентом. Оба исполнителя убийств не должны были уцелеть вообще на месте грядущей в отеле катастрофы! Обязаны были «с гарантией» исчезнуть навсегда.
...Тогда как Чара и «повар», которых так теперь ожидали в «ретраке», явно не спешили на условленное место сбора. Хотя сигнал о выполнении ими своей миссии виден был даже здесь – на территории автостоянки, куда сквозь пелену снежных зарядов, пробивался отсвет пожара.
Но, чем сильнее разгоралось пламя, поднимаясь выше, заслонявшего «скворечник» главного корпуса «Обервальда», тем все тревожнее становилось на обеспокоенной душе  Петра Ивановича. Не говоря уже о Кенте. Тот буквально выходил из себя. В том числе и оттого, что они с генералом сейчас вынуждены тратить свое драгоценное время, на ожидание каких-то «шестёрок».
— Где же они пропали? — между тем, серьёзно начал нервничал и Айболит, сидевший в кабине вездехода, никогда прежде еще не знавшего столь властного и нетерпеливого водителя.
А у генерала имелись все основания выходить из себя. Он понимал, что промедление действительно смерти подобно!
...Ещё готовя операцию с уничтожением обитателей и обслуживающего персонала отеля Обервальд, специалисты точно рассчитали возможные последствия взрыва газовых баллонов и запасов горючего в верхнем строении отеля.
Ведь тот «скворечник» с самого своего основания предназначался проектировщиками еще и в качестве защиты главного здания в экстремальной ситуации, чтобы, выступить в качестве даже лавиной защиты. Для этого, по проекту, конструкция «скворечника» могла принять основной удар возможной стихии на себя. При этом надежно обеспечив безопасность самому Обервальду, стоящему у подножия величественной горы с, белеющей круглый год, снежной шапкой на вершине.
Зато, в обычное время, как оказалось, уничтожение верхнего здания грозило, стоящему, ниже его, главному корпусу еще большей бедой. Уже тем, что могло вызвать обрушение вечного снежника. Теперь — тем более! Когда буран уже многократно увеличил запас снежной массы, и продолжал это делать. С каждой новой минутой посылая, все большие заряды сырого снега, оборачивающиеся для горы новыми тысячами тонн сплошного сугроба, способного все смести на своем пути к подножию.
...«Скворечник», тем временем, все сильнее разгорался. Пробиваясь всполохами огня сквозь плотную завесу снегопада. И где-то там застряли Чара с агентом Айболита, направленным для того, чтобы убрать Калугу с Ворониной.
Между тем басино уже порядком надоел генералу со своими требованиями «рвать когти».
– Если так сильно торопишься, то пойди и проверь, где они! – Петр Иванович, не желая дольше рисковать, готов был послать на разведку самого Кента.
И тот согласился. Даже спрыгнул, было, на снег с вездехода, но все не уходил в темноту. Опасливо переминаясь с ноги на ногу у широкой гусеницы «снежного трактора». При этом в руках у вора, не менее обеспокоенного отсутствием сообщника, чем генерал, оставался его «страховой полис»  в виде плоского стального кейса. В нем, как знали оба, находились, до сих пор ещё не поделенные, «дивиденды» от успешного завершения реализации афганских рубинов ущелья Сары-Бут.
Только опасность грозила большая, чем все преследования стражей закона за прежние преступления. Так что уже и сам Кент, без прозвучавшего наконец-то приказа генерала, собирался идти за сообщниками. Прекрасно понимая чутьем, многое испытавшего, человека истинную ценность потерянных секунд.
Отпугивал его от такого шага только риск заблудиться в пелене бурана, когда никто не может не получиться, что легко выйдет обратно к спасительной машине, едва дело дойдет до окончательной развязки.
– Сейчас пойду! – вдруг. Передумав, злобно прошипел он прямо в лицо самоуверенного генерала. – Только шнурки перемотаю.
Сам при этом не сделал и шага в сторону, только крепче прижал к себе плоский стальной чемоданчик. Бывший теперь его единственной надежной защитой и «билетом» на эвакуацию в снежном тракторе.
– Вот же они! — вдруг закричал Кент.
Да и Крутасов был несказанно обрадован тому, что и сам уже увидел, когда, как из густой пелены снегопада, на фоне сполохов разгоравшегося не на шутку пожара, к ним вышел человек, несущий на руках другого.
– Сюда! Сюда! – закричали в один голос и Кент, и генерал, высунувшийся, по такому случаю, из кабины.
Свой призыв они повторили еще раз, стараясь пересилить гул мотора, шум пурги и звуки ночного пожара. Но тот, кому адресовали они свои немалые усилия, сам уже отлично видел, где их может ожидать спасение! Шаг за шагом, совершая их с неимоверным трудом по сплошному сугробу, он преодолевал оставшееся расстояние, не выпуская из рук свою ношу.
Тот, кого они звали, вышел прямо на радостного Кента. И тот первым понял, что сильно ошибался, надеясь на возвращение сообщника, тогда вместо того увидел, двигавшегося из пурги на свет фар снежного трактора, Калугу. Причём, появление Сергея сначала сильно озадачил басино, а потом и основательно напугало. Уж где-где, да только не здесь ожидал он встретить выходца с «того света».
...Оставляя Сергея погибать на леднике Гиндукуша, Максимов отвел ему лишь один шанс из тысячи на спасение. И даже надеялся, что бывший десантник вообще, вряд ли сумеет выбраться с вражеской территории. Оттуда, где на каждом шагу беглого «щурави» могла поджидать встреча, если не с бывшими смертельными врагами – моджахедами, то, наверняка, с нынешними полновластными хозяевами разрушенного и ограбленного рубинового рудника.
Искать у кого-то из них, русскому парню, сочувствия, по мнению Кента, было бы верхом безрассудства. И теперь, чувствуя шкурой опасность надвигающейся беды, со стороны полыхающего отеля, басино еще больше испугался Сергея.
Генералу Крутасову не менее неприятным сюрпризом, стало появление Калуги. Давно списанного им со счетов агента, каким – то чудом, сумевшего не просто благополучно выбраться из западни, устроенной ему вместе с матерью, казалось бы, со стопроцентной надежностью, но и оказаться на пути эвакуации самого организатора операции.
Более того, Петр Иванович не ждал ничего хорошего от встречи с подчинённым. И уж тем более не завидовал уголовному авторитету. Полагая, что коли такой опытный разведчик, каким был Калуга, сумел отыскать своего врага здесь в Швейцарских Альпах, то уж точно не для рукопожатия благодарности за все, выпавшие на его долю, беды и лишения.
Тем временем, оробевший уже по-настоящему, Максимов, забыв о своей недавней неприязни к генералу, сноровисто забрался к нему на широкую гусеницу «ретрака», просто мечтая быстрее юркнуть в надежную кабину за генеральскую спину, где ему чудилась защита своего нового покровителя.
Жест был столь красноречивым, что вызвал чувство омерзения даже у Петра Ивановича, с благословения которого Кент, только что погубил столько людей из своего воровского окружения, чьи скорченные трупы буквально устилали сейчас все этажи отеля Обервальд.
В такой ситуации Айболит решил поддержать, не на шутку струхнувшего, басино, успокоить его, дабы тот не натворил чего непредсказуемого, как волк, оказавшийся запертым в угол.
 — Не бойся! – заявил Айболит, пропуская в кабину Максимова.
Тот не замедлил воспользоваться приглашением и смог услышать ещё кое-что, произнесённое под завывания пурги, дребезжавшим от заметного волнения генеральским тенорком.
 – Не с того света, твой крестник? — даже в такую тревожную минуту нашел возможность иронизировать генерал над, серьёзно перепуганным басино. — Это исключительно наш проверенный человек.
Он старался выглядеть, как можно более спокойным, комментируя уголовнику происходящее:
 – Капитан спецслужбы Сергей Александрович Калуга идет с выполнения боевого задания...
Однако, Айболит, успокаивая Кента, сам лишь бравировал. И он очень нуждался в дельном совете того, кто бы мог разъяснить ему, неожиданное появление Калуги, на самом деле, уже списанного, по действующему «сценарию», в «тираж». Но рядом не было «повара», лично получившего установку на устранение опасного свидетеля. Тогда, как на Чару генерал уже и не рассчитывал, давно приговорив его к той же развязке, что и других «отдыхающих» Обервальда. Больше доверяя действию кухонного молотка в руках профессионального убийцы, чем воровскому ножу дилетанта.
И вот по иронии судьбы – вместо палача появляется одна несостоявшаяся жертва и несет, судя по всему, с собой другую, что не могло не разочаровать Крутасова. Только ему уже не оставалось время для дополнительного анализа ситуации и поиска выхода из такого, совершенно не предвиденного, завершения операции.
Помог первым найти достойный выход из ситуации, острый взгляд Айболита. Сергей еще не успел произнести ни слова, как генерал уже верно оценил истинный смысл происходящего. Окровавленный свёрток из одеяла на руках «гостя из снежной мглы», мог говорить только о том, что пути Калуги и Ворониной не разминулись с, посланными к ним в «скворечник», убийцами.
Оставалось эта данность, а не выяснение того, почему на мать с сыном не подействовали ни яд, ни оружие убийц? И еще не следовало задавать вопросов по поводу того, как сумел приговоренный им агент, справиться сразу с двумя вооруженными противниками?
Ответы на них Айболит оставил «на потом». Пока же он решил и, столь явную для себя неприятность, обернуть на собственную пользу. Выглядывая на снежную сырую стену из своей довольно уютной и тихой «тракторной» кабины, он прямо-таки излучал радушие и душевное беспокойство по поводу происходящего.
 – Капитан Калуга, мы давно вас ждем, – лицемерно заявил Пётр Иванович. – Что случилось?!
Двуличие недавнего шефа вывело из себя Калугу. Бережно опустив на припорошенную гусеницу «ретрака» свою ношу, он гневно разлепил, до сего момента плотно сжатые, губы.
 – Давно ждете! – услышали сидевшие в кабине враги Сергея. – На пару с убийцей и бандитом?!
Генерал, в свою очередь, словно не понял о ком идет речь. Продолжил вести прежнюю роль заботливого командира.
 – Ты ошибаешься, Сережа, Максимов теперь работает на нас, – голос его звучал властно и одновременно убеждающее. – Ты просто не был до сих пор полностью введен в курс дела.
Словно ставя точку в спорах о справедливости, Крутасов сделал рукой приглашающий жест:
 – К чему разговоры?
Он даже потеснился на водительском диванчике, как будто действительно готовясь доверить рычаги управления машиной.
 – Забирайся скорее в кабину, пора уезжать, – уже сам просил о немедленно отъезде Крутасов. – Ждали только вас, остальные не придут.
 – В том числе и «повар» с Чарой! – донеслось со стороны Калуги.
Из чего Крутасов понял, что выжившему «смертнику» известно гораздо больше, чем полагалось.
 – Тоже наши сотрудники и однополчане? — твёрдо продолжал своё Калуга, ни на самую йоту, не желая принимать, предложенную ему игру. — Разведчики с ножом и молотком?
– Так, выходит, ты встретил их? – выбравшись навстречу из своего временного убежища, Айболит одновременно спросил и за себя, и за своего спутника – незадачливого басино.
Тот все так же обескуражено, взирал со стороны – из глубины кабины, за странным общением давнего смертельного врага и государственного высокопоставленного чиновника. Одного, готового отомстить, и другого – взявшего его под своё покровительство и с кем Максимов связывал все свои надежды на будущее благополучие подальше от России.
Пока же продолжался диалог сослуживцев:
– Вернее, они меня встретили, – услышали оппоненты Калуги сквозь шум метели и звуки разрушения отеля,
Им только и оставалось, что внимать справедливому негодованию ещё одного, пока уцелевшего, как и они в назревавшей катастрофе.
 – Да ещё не забыли ваши люди Галину Семеновну, – искренне возмутился Калуга преступному замыслу своего руководства. – Профессионально работали, ничего не скажешь!
 – Вижу, что Воронина жива. Что с ней? – меняя тему разговора, тем временем зачастил Айболит. – Скорее нужно добираться до ближайшей больницы.
Он даже вытолкал из кабины вниз, на снег Максимова, повелев ему помочь поднять с гусеницы «вездехода» раненую.
 – Поспешим товарищи!
Не дожидаясь ответа, он нырнул внутрь «ретрака», будто бы за тем, чтобы освободить проход новым пассажирам. Сам же при этом, на деле воспользовался возможностью вынуть и взвести оружие. Для чего Крутасову только и оставалось, что нащупать пистолет, заблаговременно спрятанный до этого под полой куртки, за поясным ремнем, как это часто любят делать оперативные работники и с меньшим стажем работы, чем у генерала.
Обратно, на свет, все еще отбрасываемый горящим «скворечником», он явился из недр кабины уже с воронёной «Береттой» в руке. Направив безотказный итальянский пистолет дулом прямо на Сергея, тем самым генерал определил свой окончательный выбор, сделанный этой ночью. Попутно дав понять и Калуге, и Максимову, кого из них считает своим, на самом деле.
Пока же генерал манипулировал в кабине «ретрака» с оружием, два других действующих лица мизансцены под названием «встреча старых друзей», так и замерли прямо друг против друга.
Прямо сейчас вцепиться в горло Кента, — Сергею не позволяла раненая мать. Забота о ней пересилила в тот момент в душе острое чувство ненависти. Максимов же просто опасался вступить без оружия в единоборство с, явно превосходящим его физически, соперником. Потому крайне обрадовался появлению грозного союзника, вооружённого пистолетом, с решающей помощью которого, уголовник надеялся прямо на месте и без особых для себя хлопот, избавиться от Калуги.
 – Мочи его, генерал! – хрипнул от напряжения Максимов.
 – Погоди немного, успеем избавиться и от этого, — остудил его кровожадный пыл Айболит. – Нужно еще кое-что выяснить.
Он поднял выше и нацелил пистолет прямо в лицо Калуги:
 – Что стало с теми двумя?
Минуту откровения генерал выбрал верно. Вовсе не, направленное на него, дуло «Беретты» развязало язык Калуге, все еще не оправившемуся окончательно после жестокого удара «поварского» молотка. Теперь он сам, охваченный жгучим чувством обиды, смешанным с возмущением вероломством бывшего шефа, желал высказаться на чистоту:
 – Чару убил ваш человек.
После этих слов Сергей заметил, как изменился в лице, стоявший напротив него Кент, но не остановился в откровениях.
 – Прикончил уголовника, сразу после того, как он порезал Галину Семеновну, – продолжил он. – С самим «поваром» уже мне пришлось разбираться.
Начатый в столь несвоевременный час, допрос, тем не менее, пошел в нужном русле, потому Айболит постарался моментально оценить действия Калуги:
 – Заодно, вижу, хорошенько прибарохлился!
Дав понять, мол, разглядел то, что накинул на себя Сергей из первого попавшегося ему под руку, выбираясь на снежную круговерть из, объятого пламенем, здания. Тем более что форменный пиджак «повара» заметно отличался от обычного «спортивного» наряда недавнего гида и инструктора по горным лыжам.
Далее, всё так же – не опуская «Беретты» с лица Калуги, он глянул и на уже вскарабкавшегося по гусенице вездехода к кабине и, стоявшего рядом с открытой дверцей «ретрака», Максимова:
 – Пора, Кент и тебе отличиться.
Голос генерала не предвещал тому ничего хорошего, в случае отказа от повиновения, потому басино был готов выполнить всё, что ему прикажут. Тем более что за этим дело не стало.
 – А то разленился совсем, – хохотнул Айболит, вновь набираясь прежнего своего сарказма. – Так и замерзнуть недолго.
 – Что нужно?
 – Прояви, приятель, старую сноровку, глянь, что там есть в кармане у нашего страстного мстителя, — хохотнул старик, снова набираясь своего привычного едкого сарказма. — Сдаётся мне, что до переодевания наш «повар» успел забрать в номере Ворониной все, что нам было нужно.
Кент снова оказался на снегу, будто сдутый очередным порывом сырого ветра. Да еще с нескрываемой радостью от того, что обрел возможность действовать после перемены обстановки с появлением оружие в руках Айболита. Теперь, спрыгнув вниз к Калуге с гусеницы вездехода, басино орудовал, как прилежный ученик.
В точности выполняя указания наставника, но уже явно потеряв прежний животный страх перед Калугой, он и ловко обшарил карманы «выходца с того света». Пальцы профессионала «карманной тяги» быстро нащупали то, то могло вызвать генеральский интерес:
 — Есть кое-что!
Кент вынул из кармана форменного пиджака Калуги добычу:
 – Не терялся наш пострел, везде поспел! – заметил он, блеснув бриллиантами, сверкнувшими в его раскрытом кулаке.
– Грузи всё, до самого последнего камешка в свой кейс, — Айболит повел стволом пистолета. – И не медлил, сам же просил быстрее рвать отсюда когти!
Второй раз говорить генералу не пришлось. Кент наконец-то на минуту расстался со своим заветным металлическим чемоданчиком, положив «кейс-атташе» прямо на резиновую поверхность гусеницы снегохода.
После чего, привычно покрутив барабанчики «номерников» и поставил их в нужное положение, Сергей Афанасьевич распахнул чемоданчик. Внутрь он, внешне вполне добросовестно перегрузил всё найденное в карманах пиджака, надетого на плечи Калуги. Кроме, разве что, ювелирных украшений.
Их он, пользуясь темнотой, отправил, было, в собственные карманы. Затем захлопнул кейс и обернулся к генералу, с чувством хорошо исполненной работы. По праву ожидал от того похвалы. И вновь опешил. От того, что черная точка ствола была направлена уже на него самого.
 – Что-то не так, шеф?
 – Ты забыл про собственные карманы...
Голос генерала не предвещал ничего хорошего. Оставалось только повиноваться. Тем более генерал торопил:
 – Все сложи туда же!
Руки вора от страха вновь потеряли уверенность. Застыли над, снова, безропотно  раскрытым кейсом. Потому, видя, что строгость не ускорит движения сообщника, Айболит, смягчил тон:
 — Не бойся, все складывай, до последнего. Не обману. Потом поделим, как было условлено.
Максимов, чувствуя, на себе заряд презрения со стороны Калуги, выполнил и эти указания. Но, не все.
Документы и свои сложил, куда было велено, но воровская жадность опять взяла своё. Уникальное бриллиантовое колье из, удин раз уже украденных «поваром» драгоценностей Ворониной, воспользовавшись темнотой, он оставил у себя.
Только генералу уже было не до них. «Беретту» с басино он так и не отвел в сторону, пока не убедился в точном исполнении приказа лишь насчет личных бумаг Кента. Когда же тот захлопнул кейс и привычно установил цифровой код, Айболит сам перешел к действиям. Не поморщившись, легко, будто всю жизнь только этим и занимался, он дважды, раз за разом, выстрелил сначала в голову обманутого Кента, а потом и в спину, уже падавший на снег, жертвы.
Кровь, смешанная с мозговым веществом из, расколотого пулями, черепа брызнула на снег. Окрасив в алый цвет все вокруг головы, упавшего навзничь, басино.
Следующим движением генерал перевел пистолет и, как ни в чем не бывало, поторопил Калугу:
— Вот и всё!
Однако нового выстрела не последовало. Наоборот, Крутасов сказал Сергею совсем не то, что мог ожидать свидетель неожиданной и страшной расправы:
 – Теперь будем спасать маму.
Калуга, еще не совсем понимая суть произошедших перемен, замешкался и получил повторное указание генерала.
 – Подавай её в кабину, — велел Айболит. – Только, вначале, позаботься о кейсе, нам он еще пригодится.
Забравшись обратно в кабину, Петр Иванович посчитал, что так, с помощью Калуги, будет гораздо быстрее, чем самому выбираться на снег.
Но тот, как и накануне своей смерти Максимов, и не подумал перечить:
 – Пожалуйста!
Он крепко сжал в руках чемоданчик покойного Кента. Но затем, вместо того, чтобы аккуратно подать его генералу, прямо снизу с силой метнул стальной снаряд в лицо Айболита:
 – Получай, жалкая тварь!
Удар оглушил старика, столкнув его с водительского сиденья глубоко внутрь кабины вездехода, но былой профессионализм еще способен был защитить старого «лиса разведки». Просто инстинктивно, даже не видя перед собой цели, Айболит успел несколько раз выстрелить. И всё же старость уже лишила его прежних преимуществ над соперниками в подобных конфликтах. Ни одна из пуль не достигла цели. Зато Калуга, тем временем, сумел проявить свои лучшие качества молодого, хорошо натренированного бойца.
Одним прыжков он сначала заскочил на «ретрак». Потом, когда стихли выстрелы, смело ринулся следом за стрелявшим. И в тесной кабине «снежного трактора» в два счета обездвижил того, запихав тщедушное тело старика в узкое пространство между рулём и рычагами управления. Да так, что у Айболита только кости затрещали.
 — Хватит палить, – нисколько не соблюдая субординацию, грозно заявил при этом Калуга. – Настрелялся!
Отнятый пистолет, довольно сильно разогретый сделанными из него выстрелами, Сергей использовал для устрашения лишь в первое мгновение. Затем, за шиворот вытащил генерала наружу – под всё нескончаемый снегопад. Глянул там и в его разбитое лицо и разглядел, слипшуюся под кровавыми сгустками, редкую растительность, на плешивой голове.
После чего вдруг раздумал сводить счеты. Решив, что будет справедливее вверить судьбу организатора всей, случившейся здесь, бойни, только воле судьбы и случая! И сказал генералу устало и ненавидяще:
— Спасайся сам, как можешь сам. Но тебе моего прощения не будет.
В тот момент, очнувшаяся от выстрелов, Воронина чуть слышно попросила за генерала, так долго державшего ее в страхе.
 — Сынок, не становись убийцей, – донеслось до Сергея. – Не бери грех на душу из-за такого мерзавца.
Прилив силы, случившийся у раненой, несказанно ободрил и Калугу. Теперь он был почти уверен, что наверняка сумеет спасти Галину Семеновну. И сделает это, чего бы ни стоило! Только следовало незамедлительно поторопиться с отъездом из очага бедствия. Потому, что всё сильнее разгоравшийся пожар вот-вот грозил взрывом запасов горючего в «скворечнике» – техническом блоке Обервальда.
С Айболитом Сергей поступил предельно просто.
 — Пошел вон, лживая гнида! — разжав руку на воротнике пуховика бывшего шефа, он с силой толкнул, перепуганного не на шутку, генерала в, пронизанную снегопадом, темень.
Тот будто ждал подобной милости. Скрылся в буране без следа, явно предпочтя безвестность скорой расправе.
Затем Сергей, вынув из пистолета обойму с оставшимися патронами, забросил её следом за Айболитом. В другую сторону улетела, не нужный никому более пистолет «Беретта».
Тем временем снег успел так запорошить кабину изнутри так, что понадобилось рукавом пиджака протирать ветровое стекло и снаружи, и со стороны водительского места. На другом – соседнем сидении Калуга устроил лежанку для раненой Галины Семеновны. Пристегнул ее там, завернутую в одеяло, ремнем безопасности. После чего включил скорость и выжал сцепление, чувствуя, как мощный двигатель чутко откликнулся на веление нового хозяина.
Под его управлением «ретрак» – снежный трактор, всё набирая обороты, быстро покатил со стоянки, легко преодолевая сугробы своими широкими лентами прорезиненных гусениц.
Стоянка с, занесенным на ней снегом, машинами осталась позади. И уже, проезжая мимо парадного входа обреченного отеля, Сергей в последний раз увидел своего недавнего врага, чей силуэт выхватил свет фар.
Старик забегал на крыльцо основного здания отеля Обервальд, то ли спеша укрыться в железобетонном подвале корпуса – самом надежном месте в таких условиях, то ли вспомнив о запасе лыж, имевшихся для постояльцев.
А может и за тем, что успел спрятать? – мимолетно подумал Сергей, на предельной, для этой машины, скорости мчась в темноту. Знает, наверняка, старик, где оружие у кого-либо из, погубленных им, басино?
Но и эта мысль длилась лишь долю секунды. Так как понадобилось немало усилий, чтобы управлять вездеходом, выскочившим на, превратившуюся в сплошной сугроб, дорогу в город. Тем более что дальнейший путь к спасению оказался совсем не простым, как казалось ранее. С колеи серпантина «ретрак» сначала ушел далеко в сторону, а потом снова вернулся на склон ниже отеля, выйдя на новую петлю среди вековых елей.
И вот там, как на деле оказалось, словно окончательно истек лимит времени, самой судьбой отпущенного на спасение людей, которые, с таким запозданием, отыскали друг друга – матери и сына.
В тот самый момент, когда они снова поравнялись с отелем, раскатистый грохот взрыва потряс «скворечник». Где сначала рванула солярка в емкости, после чего, сдетонировали баллоны с запасами сжиженного газа. Рвануло так, что, следом за обломками строения, с гулом, ревом и треском всего ломаемого на своем пути, вниз пошла тысячетонная снеговая шапка, веками копившаяся на горной вершине. У подножья которой, в не добрый, видимо, час, построили когда-то невезучий для его постояльцев, и самого себя – отель Обервальд.
Теперь сметенный дотла, вместе со всем своим содержимым, как препятствие он лишь на мгновение задержало сход лавины. Она и далее пошла вниз. Настигнув чудовищным снеговым облаком убегавшую из ущелья машину с последними очевидцами разыгравшейся драмы. Перемешав их вместе с обломками деревьев, камней и всего, что попадалось на пути стихии.