Приезд секретаря ЦК КП б Б

Участились налеты на Богушевск фашистской авиации. Сгорел вокзал и складские помещения. Сильно пострадала центральная часть поселка. Несколько раз загоралось и новое помещение райкома,  но успевали потушить пожар.
В райкоме и ночевали: на ржаной соломе, застланной одеялами. Здесь же решали многие вопросы. В небольшую комнатушку, превращенную в штаб, врывались тревожные звуки близкой орудийной пальбы. Бои шли за районный центр Сенно, который три раза переходил из рук в руки. Война неумолимо приближалась к нашему порогу.
...Вечерело. Вернувшиеся из деревень Стельмах, Прохоренко и Макаренко обменивались мнениями об обстановке, обсуждали события дня. Они только что занимались эвакуацией скота на восток. Вдруг увидели, что к райкому подкатила легковая машина, покрытая пылью. Из нее вышел человек и быстро направился к дверям.
Как же все обрадовались, когда в коренастом, энергичном мужчине узнали секретаря ЦК КП(б)Б И. И. Рыжикова.
Вот  и хорошо, что все в сборе! — проговорил он, протягивая руку каждому.
- Намечаем, что делать завтра,— ответил Стельмах.
- Позовите предрика и, чтобы не терять времени, начнем наш разговор.
Из информации Рыжикова все узнали, что 1 июля 1941 года ЦК КП(б)Б принята специальная директива «О развертывании партизанской войны в тылу врага».
-  Вот она, эта директива,— продолжал   Иосиф Иванович, доставая из портфеля отпечатанные на машинке листы. - Один экземпляр оставляю. Изучите внимательно и руководствуйтесь. На раскачку времени не отведено. Обстановка, как видите, очень серьезная. В случае отхода Красной Армии Богушевский райком и все партийные организации  района переходят на нелегальное положение. Будем надеяться, что период временной оккупации будет  коротким. Но каким бы он ни был, не дадим врагу покоя, будем бороться всеми силами и средствами, как положено коммунистам...
Приезд секретаря ЦК был очень кстати. Его указания послужили основой для деятельности в новой, необычной для нас обстановке.
Седьмого июля состоялось районное партийное собрание. Последнее, которое проводилось открыто. Все было как всегда. Приехавшие регистрировались, затем усаживались поудобнее на табуретки и скамейки. Оттого, что вскоре придётся скрываться, оттого, что, видимо, уже нельзя будет собираться вот так всем, больно сжималось сердце. И та¬кими близкими, душевно родными -казались товарищи. Замечательных, надежных людей вырастила наша партия.
Открыв собрание, секретарь райкома Стельмах рассказал об обстановке на фронте, о новых условиях, в которых может оказаться парторганизация, если Красная Армия оставит район.
—  А как   в   других   районах? — спросил   председатель колхоза «Ясная заря» И. Слиж.
—  Полных данных пока не имеем,   но   есть   сведения, что все райкомы   области,   так   же,   как   и   мы,   готовятся к подпольной работе.
—  Что   ж, это   хорошо,— удовлетворенно   сказал   Леон Цуран.— Если  по  всей  области   так,   значит,   нас — сила. Сообща работа пойдет веселей.
Присоединившись к мнению Цурана,   Стельмах заявил:
—   Что же касается лично нас, то мы, три секретаря райкома и все члены бюро, остаемся  на оккупированной территории. Решение ЦК для нас — непреложный закон.
Выступления в прениях были короткими. А затем, когда единогласно приняли резолюцию, состоялась сдача на хранение партийных документов. Нелегко вдруг остаться без партбилета.
Сдавая партбилеты, коммунисты целовали их, у многих на глазах выступали слезы. Это была своего рода присяга на верность партии, торжественное обещание в любой обстановке бороться с врагом, не щадя крови и самой жизни.
10 июля весь долгий день с переменным успехом шли бои за Богушевск. В эти часы каждый умеющий держать оружие становился солдатом. Вместе с красноармейцами обороняли поселок 100 бойцов истребительного батальона. Среди них находились и все члены бюро райкома партии, работники райисполкома.
Горели деревни Голощакино, Навязки, пристанционные кварталы поселка.
Фашистское командование, раздраженное медленным продвижением своих войск и упорством оборонявшихся, бросило в бой свежие силы. Со стороны Сенно на позиции, занимаемые нашими артиллеристами, двинулись вражеские танки.
Наши расчеты выжидали, чтобы ударить наверняка. Но вот грянул залп, за ним другой. Несколько танков загорелось. Другие, отстреливаясь, торопливо покинули поле боя.
Однако затишье было недолгим. Не успели бойцы истребительного отряда осмотреть оружие и пополнить боеприпасы,   как с высоток, расположенных   за   деревней Застенки, открыли огонь вражеские  пушки. Сначала редко, а пристрелявшись, стали бить залпами. Потом снова по¬явились немецкие танки, и снова   они   вынуждены были отойти. Так повторилось шесть раз. Лишь к вечеру, потеряв 6 бронированных машин и свыше ста солдат и офицеров убитыми, гитлеровцы прекратили атаки.
А райком жил и действовал. К одиннадцати часам ночи собрались секретари и другие работники комитета. Запыленные, смертельно уставшие. Но было не до отдыха. Обстановка требовала быстрых решений и все новых и новых дел. Похоже, это был последний день легальной работы райкома и всех партийных организаций.
Нужно ли говорить, как были обрадованы коммунисты встрече с представителем командования Красной Армии, хотя он и сообщил очень неутешительные новости. Коротко проинформировав о том, что делается на фронте под Витебском и Оршей, полковник сказал:
— Через час мы отходим на новый рубеж. Враг бросил на наш участок крупные силы. Превосходство пока на его стороне. Но все это временно. Верьте, мы непременно вернемся. Ждите и помогайте фронту, чем можете...
Начиналась новая, полная неожиданностей жизнь в подполье. Поздней ночью, собравшись в сосновом лесу, что подступал вплотную к временному зданию райкома, провели совещание группы партактива. Задание для всех одно: возможно больше собрать оружия, боеприпасов и продовольствия.
Райпрокурору Воронову удалось получить в воинской части целую автомашину оружия и боеприпасов. Тут были и карабины, и гранаты-лимонки, и цинковые ящики с патронами: целое богатство, которое может пригодиться в борьбе с врагом.
Улучив минутку, уже перед самым отъездом, Прохоренко забежал в свою опустевшую квартиру. С болью вспомнил о семье, эвакуированной недавно в Тамбовскую область. Где теперь Белла?  Тяжело   ей   с   четырьмя   малолетними детьми. Окинул взором комнаты. Очень жаль  было  расставаться с большой библиотекой, которую собирал долгие годы. Ведь потребуются книги и в подполье. Но разве все заберешь с собой? Открыв книжный шкаф, Ефим Николаевич взял «Краткий курс истории ВКП(б)», томик Н. Островского «Как закалялась сталь», «Избранное» А. Пушкина и «Трех мушкетеров» А. Дюма. Еле втиснул томики   между ящиками с патронами на последнюю подводу.
Погрузка оружия и вещей шла быстро. В ней принимали участие и Стельмах, Макаренко, председатель райисполкома Ликсо. Десятки подвод и несколько автомашин отвозили все необходимое в лес. Руководители райкома, теперь уже подпольного, покинули горящий Богушевск последними. Свое обгорелое здание с высокой сосной рядом они видели еще далеко. На повороте дороги остановились, сняли фуражки. На северной стороне, над черными массивами лесов, полыхало огромное зарево. Это горел Витебск, подожженный фашистскими летчиками. Дым и гарь доносились сюда за сорок километров. Все долго молчали. Никакими словами нельзя было передать то, о чем думалось в эти горестные часы.
Утром, миновав оборону, которую заняли наши войска на рубеже деревень. Гряды - Астапенки, работники подпольного райкома расположились на отдых в заброшенной избушке но долго там быть не пришлось. Прорвавшиеся сюда немецкие танки обстреляли пристанище подпольщиком. Снаряды ложились то справа, то слева.
Отошли. На шоссе у озера Стрешно шел жаркий бой. Горстка советских бойцов стойко удерживала небольшой участок дороги Орша — Витебск. Всякий раз, когда к их позициям приближались вражеские танки, отважные воины забрасывали их гранатами, бутылками с зажигательной смесью.
Несколько раз гитлеровцы пытались смять обороняющихся проутюжить их позиции, но каждый раз останавливались. Красноармейцы упорно держались. Возле их позиций дымились вражеские машины, лежали трупы гитлеровцев.
Как райкомовцы жалели, что не могли установить имен участников этого беспримерного поединка. Они были живым олицетворением стойкости и мужества.

                (Продолжение следует)