Омолой

                http://www.proza.ru/2011/11/22/1518 

         Тот пароход с аммонитом всё ещё полз где-то к братьям Лаптевым из Баренцева через Карское; затем в устье Яны ему предстояла перегрузка на что-то, когда-то... И пока суд да дело - ведь, для двух запарочных агрегатов в сутки требовались только четверо! - уже через пару дней (не жечь же попусту время в ожидании) команда подрядилась на ещё одну халтуру.

        Чёрная ямистая насыпь из отработанной золотоносной породы - пыльная дорога до посёлка Омолой - ныряла по тундре с одного пологого увала на другой; пятерых в кузове мотало, швыряло от борта к борту. На въезде в посёлок их высадили.
        Нарисованная на чём-то большом, на высоком столбе красовалась «ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ  ТЕЛЕГРАММА» - приветствие ЦК КПСС и Совета министров трудящимся шахты имени Власова, добывшим в июне ...года 1060 кг золота". Это впечатлило: если каждый месяц по тонне золотишка… 
         - Дорогие товарищи! – картинно вещал Петька Аронов, обрящаясь к идущей по улице посёлка команде, – Слышат, слышат вдохновлённые трудящие призывы родной партии и стройными рядами идут навстречу её начинаниям! Это ж, скоро не только канадским хлебушком, но и картошечкой чьей-нибудь импортной завалиться можно будет! И зачем же зачем самим в земелюшке, в глине ковыряться? Добудем для эмпралистов родное золото! И - глядите: Власов и Власов… Как Троцкий и Троцкий – архитектора знаете?
         - Проверяешь? - спросил Зуев, – Большой дом на Литейном и Дом Советов на Средней Рогатке, всякому ежу известно: Ной Троцкий! А что тебе Власов? Того, генерала вспомнил? Мало ли на свете Власовых? И с чегой-то ты выступаешь, милый Аронов? Чай, не у меня на кухне! Забыл?

        Они с интересом смотрели вокруг. Посёлок широко разметался в вокруг этой шахты имени Власова, одного из цехов Куларского прииска. Там, где мутный загаженный ручей Омолой широко разлился, в излучине плавало нечто похожее на землечерпалку, видимо, драга. Вокруг по сторонам косогористых лощин бестолково толкались боками пара десятков двухэтажных бараков да сотни полторы балков. Между ними гордо высилось на сваях единственное каменное здание, центр общественной и культурной жизни посёлка – ресторан; над ним сияло неоном, видное издалека днём и ночью, единственное слово: «ПО..РНЫЙ».
         Кто-то заметил:
         - Похоже, буковкам «эЛь» и «Я», видать, стыдно стало за население. Интересно, зимой-то что здесь будет?...

        По обе стороны принципиально грязных улиц тянулись одинаковые двухэтажные бараки; на этой, по которой шли от "телеграммы", приезжие искали четвёртый по правой стороне – прораб сказал, там где-то находится его квартира. Вдоль, скрываясь за поворотом, тянулась теплотрасса с частично утраченной обшивкой, и даже сейчас, летом, местами из неё парило. Кое-где проваливаясь под ногами, перебирались через улицу щелястые кривые тротуары местами исчезая в широких грязных разливах. Возле каждого балка или барака маячили непривычного вида туалеты типа «сортир» с тремя стенами каждый.
 
         - Не могу не отметить, - наблюдательный Ныгин был в ударе, - четвёртой, тыльной стенки нигде нет, отсутствует, как таковая! Видимо, чтобы посетитель, находясь при исполнении, мог свободно обозревать окрестности. Так, ведь, и выгребные, пардон, ямы отсутствуют!...
         Ему весело возразили:
         - Наблюдательный ты наш! Не иначе, забыл про вечную мерзлоту? Может, предложишь ямы запарить в тундре дабы потом заполнять их, чтоб замёрзали? Как в Скандинавии или Гренландии? Только, учти, там соцобязательств не берут в принципе!

         Несмотря на странное состояние санитарии, воздух в посёлке был довольно свеж. Солнце сияло. Возле загонов типа песочниц и по берегу ручья смешанными стаями возились замурзанные ребятишки всех возрастов, среди них и вблизи роились лохматые, в грязных колтунах, собаки. Зуев всегда представлял себе северных собак джеклондоновскими лайками, однако, более жутких дворян, пугливых и голодных одров он никогда не видел!

        На площадке перед дверью одной из квартир команду удивили, поставленные на-попа, два больших бивня мамонта. На стук в дверь вышел прораб, он был не то, чтобы пьян, но подшофе.
         - А-а! Рабочая интеллигенция, интересуется нашими слонами! Из тундры извлекаем. Из тундры вместе с породой, и довольно часто! Вот, стоят теперь, сохнут; скоро растрескиваться начнут. Свежие-то они совсем мягкие – ножом резать можно, но, какой же интерес! А вы, стало быть, свой Дом быта ищете? Ещё полсотни метров по той стороне, там и будут вам сразу и работа и жильё.

        Дверь за спиной прорраба распахнулась, из неё выпорхнула давешняя охранница; губы её были ярче, чем вчера, подведены глаза и высилась башней, уже не модная сегодня, причёска.
        - Знакомьтесь, дочка моя, Зоя, – прораб с обожанием смотрел на девушку, - у вас на горе дежурит сутки через двое. Вас охранять будет, только прошу не шалить…
        - Ты что, забыл, папон? Мы же уже знакомились, - кивнула она на Зуева, - Альберт Николаич - у них главный повар, просил меня помочь ему, показать, как картошку чистят. Ещё дядю Витю знаю. Вы только не сказали, кухарь, - снова обратилась она к Зуеву, - ученик-то Вы, хотя бы, способный?…
        - Он очень, очень способный! – поддержала команда своего кухаря.
        Обернувшись, девица поиграла глазами всем пятерым.  Она была одета в ярко-голубой брючный костюм и высокие резиновые сапоги, в руках сетка-авоська с пакетом, тонкий каблучок туфли уже прорвал газету, 

        - Ох, смотри у меня, шалава, - улыбнулся прораб.
        - Ну, я пойду, папон. Вернусь поздно. Прихватила бы и вас, молодые люди, - обернулась она к Ныгину, - да там уже кавалеров, наверное, хватает! Задерётесь…
        - Да-а, - уже вслед уходящим крикнул прораб, - забыл сказать: обрешётку делать не надо, лишнее это. Шаг стропил нормальный, частый. Стоят они, себе и - стоят. Так что, шейте шиферины прямо к ним...

         Прораб не обманул. Через полсотни метров, действительно, они по левую руку наткнулись на барак без крыши, только рёбра стропил желтели. Шабашникам предстояло прямо над своим же жильём настилать шифером крышу и зашивать фронтоны. Аронов пробормотал:
         - Интересно, давно ли был последний дождь?...

         Внутри чувствовалась сырость. Пугин выкладывал на подоконник свои баночки-пилочки, Ныгин презрительно хмыкнув, отошёл к койке в другом углу комнаты. Зуев промолчал.
        По боготольской шабашке он знал про все пугинские слабости. Конечно, немного странно, когда мужик ростом под метр девяносто, кандидат в мастера спорта по баскету, ежедневно, как женщина, более получаса времени отдаёт нежному уходу за кожей рук, за ногтями, но работника лучше Хапугина в жизни ему ещё не встречалось. В Боготоле Витька почти каждый день повторял: «берегите руки, ребята, бойтесь микротравм!». Плотницкий топор он точил ежедневно минут по десять, пробуя качество заточки на смоченных слюной волосках предплечья; работал им виртуозно, однажды на спор побрился. В Боготоле все его звали «краном». Он и был, как подъёмный кран, помогал любому и каждому, даже без просьбы. Так что, все эти баночки-пилочки… Пусть его!

         Закрыв последнюю баночку, Пугин вздохнул:
         - Занятная деушка, - все рассмеялись; было известно, что в Ленинграде у Виктора осталась невеста. Он, между тем, задумчиво вещал:
         - Вы, парни, представьте. Вот Омолой этот, всюду огромными ордами - собачьи одры, дороги, какие мы видели, тротуары… По телику – есть же у них телевизор! – по вечерам занятная деушка эта видит ледей. Модных, таких ледей,  ухоженных, гладких, при декольте или брючных костюмах, в причёске… И симпатичных молодых людей с ними рядом. В бокалах у них «токай», или что там… Мерло, там, всякое, каберне, твиши... А в телике-то музыка грохочет, кто-то дёргается под гитару - жизнь течёт, бурлит, вся красивая такая! Ох, как хочется деушке костюм голубой, брючный, ох, и хочется! И туфельки обуть на красивые ножки хочется…
        Вот и чапает она по этим тротуарам с туфельками в авоське, по грязи чапает, оберегая свой костюм - естественно, голубой! - перебирается через сопящие теплотрассы, через, валяющийся на дороге, извиняюсь, чей-то грязный дырявый носок или рваный ватник… И идёт в центр культуры, в этот самый «ПО..РНЫЙ»... А, скорее всего, - в какой-нибудь балок и будет там пить водку среди охламонов и гегемонов! Ну, сейчас-то ночи нет - вернётся домой засветло. А зимой?... Жизни красивой деушке хочется! А гегемону-то, что - не хочется? И, сегодня - раз ещё лето на дворе - наверняка пойдёт она навстречу пожеланиям широкой гегемонно-охламонной общественности. Тем более, папона рядом нет!... А – заметили? – папон-то заботится о судьбе дочки, высматривает вокруг что-нибудь получше…
 
         Уже забравшийся под одеяло Ныгин подал голос:
         - А вы не подумали, парни, с чего это прораб просто так без особой просьбы пообещал сделать второй запарочный агрегат? Запаривалка эта наверняка денег стоить будет, его ж кто-то варить будет, время тратить. За деньги. Или бесплатно?
         - Видишь ли, Вася, - протянул Зуев, - всё дело в том, кто платит и чем платит… Как ты думаешь, что в нашей стране является всеобщим эквивалентом? Деньги, валюта?
         - Это ты к тому, что все и за всё расплачиваются водкой? В деревнях – согласен. Вскопать приусадебный участок – давай бутылку, починить крышу – гони бутылку. Знаю, видел, когда студентами на уборку ездили.
         - А в цеху то же самое, - поддержал Аронов, - нужна тебе деталь какая – гони бутылку...
         - Не путай палку с пальцем! - заметили откуда-то слева, - деталь тебе нужна лично или кому? Если задание твоё личное, а не программа? Вот и плати, чем скажут!
         - Да я не об этом, - Зуев досадливо поморщился, - я к тому, что при сицилизьме  размывается само понятие всеобщего эквиваленита. Если на Западе деньги это – всё, то у нас - ты, Ныгин, правильно сказал про водку - деньги подчас далеко не всё! У тебя денег мало? - используй своё положение, вводи новый эквивалент! Это – процесс стихийный. Если зав. сельским магазином завёз пять ящиков водки, он сильнее того, кто магазином не заведует, а в водке нуждается.
        Корень не в водке, а в плане! Запланировано заводу выпустить двадцать тысяч «москвичей», так оно и будет, разве что соцобязателство перевыполнят...
         - Ага – из сэкономленных средств! – все заржали.
         - А ведь из желающих-то купить машину очередь стоит! Где деньги они берут, это - другой вопрос. Главное, что тот, кто распределяет эти машины не дурачок! Он на этом имеет свою прибыль немалую, как говорят немцы и евреи, "гешефт". Вся плановая система направлена на извлечение личной прибыли из государственного кармана, из общественного производства. Прав Аркадий Райкин: источник прибыли - дю-фи-сит! 
         - Я не о дюфисите! - не унимался Ныгин, - чем прораб заплатит гегемону?
         - Дело в том, Вася, что новый агрегат нужен нам, без него нам не запарить столько свай, сколько хотим, не заработаем мы! Следовательно, нам сделано благо, за это надо платить! Спрашивается, чем? Мы, что – не выполним его просьбу, если он попросит сделать нечто посильное для нас, даже для него лично? Ну, не знаю что.
         - Пристроить дочку в Ленинграде? – подал голос Пугин.
         - А хотя бы! Это что – так уж трудно помочь с лимитой? Вон, за заводах полно лимитчиц, и общежития есть. Всего-то и делов – пара звонков, пара контактов…
         - Вот и займись! - прищурился Ныгин.
         - Ага! Была нужда, болело брюхо! У меня других забот нету…
         - А ты, Вася Ныгин, это учти, - засмеялся Пугин, - мотай на ус! Девушка она толковая, красивая. Ты женатый? Нет?
         Аронов подал голос:
         - Он забыл, видимо, что молодым везде у нас дорога! А таким, как Зуев, в основном, всегда почёт…

         Начиналось зубоскальство. Зуев откинул тонкое одеяло и с неудовольствием почувствовал холод и влагу простыней:   
         - Ладно, десантники, кто как, а я пошёл на погружение!...

         Крыть шифером крышу им с Пугиным ещё не приходилось.
         - Умники, - усмехался Зуев, ползая по отлогой крыше, - живут-то они где, в Молдавии или здесь! Снегу там, на Юге, ещё поискать надо! И тает, наверное, сразу. А тут… Как навалит зимой – ого, какой груз ляжет на стропила-то! Трудно было, что ли, предусмотреть крышу поострей, повыше, чтобы снег сам соскальзывал, так – нет! Экономят всё, жмутся… А салага-то, оказывается, певун, соловей!
         Ныгин с Ароновым шили фронтоны; перемежаемые ударами молотка, снизу долетали слова:                … не возвращённые долги -
                а я еду, а я еду за туманом,
                за мечтами и за запахом тайги…
         - Напрасно… ты… человека певуном… обзываешь, - Пугин с натугой вытянул наверх очередную шиферину, - слух даётся Богом. Это сейчас он, романтик, думает, что за туманом, за белой радугой приехал. Потом запоёт другое! Типа
                ...за белым металлом, за синим углём,
                За синим углём да за длинным рублём…
         В самом деле, ведь, за рублём приехал. За длинным! А какие тут запахи и туманы, это мы ещё увидим…
         - Ну, и увидим!... Ты, тенор, тоже, чем петь, поправил бы лучше по высоте! Халтурите, сэр…

         Отлогие стропила стояли часто, с настилкой освоились быстро. Обшивка фронтонов вагонкой тоже оказалась делом несложным, и за четыре дня они продвинулись далеко.
         Ежедневно по вечерам по улице слонялись разной степени трезвости гегемоны, из соседних бараков временами нарастал шум, крики. Раз в день к ним ненадолго заглядывал прораб, смотрел на сделанное.

         - Инструмент, ребята, всегда таскайте с собой, - сказал он, прикуривая у Аронова, - на работе ли, дома оставлять не стоит - сопрут. В прошлом году тут были выявлены многочисленные хищения золота, видимо, с целью обмена на спиртное. Поэтому сухой закон в Омолое отменён, так что, не удивляйтесь тому, как много повсюду пьяных. Да, кстати… Рекомендую! - он полез в карман куртки, - эй, народ, налетай, поскорей хватай... Золото! Для лохов...

         Все с интересом уставились на рассыпавшуюся по столу кучку золотисто-блестящих неправильных кубиков.
         - Это пирит, - прораб был серьёзен, - спутник настоящего золота. В прошлом году тут скандал с лучился. Один шабашник позарился на краденое золотишко и где-то приобрёл у двух, как он сказал, старателей, два кило этого добра. Поживиться хотел! Оказывается, бывают и такие деятели... Вы-то, знаю, не из таких ушлых, как тот умник. Говорил большие деньги отдал за своё «золотишко». Весь Омолой ржал над беднягой! Это я всё так - на всякий случай… Старателями тут и не пахнет: прииск государственный, а не артель. Всё, что добыто, государственное изначально, если что прилипло к рукам - уже украл… Вот, такая поножовщина...

         Прораб, покатав кубик в пальцах,швырнул его обратно на стол и продолжил:
         - Да, так эти двое, не будь совсем, уж, лохи, мигом на самолёт и – поминай, как звали! Непонятно, только, как улететь-то им удалось?
         - А что, какие-то сложности с билетами на самолёт? - удивился Ныгин.
         - Не в билетах дело, а в номере паспорта и в серии. У них была соответствующая серия, непонятно, как Аэрофлот проморгал! Шум был...
         - Не понял!
         - Всё очень просто: если кого-то нужно изолировать без шума, ему дают паспорт с соответствующей серией и везут сюда или куда ещё. И свободен, вроде бы, человек, и не выбраться ему отсюда никуда! Перевозчиков всего два, Главсевморпуть и Аэрофлот - через тундру далеко не убежишь! Чекисты, они своё дело знают туго... А вообще-то, кто тут приезжий, кто надолго - определить трудно; люди нормальные тоже приезжают сюда и по-одиночке, и семьями. По внешности только бывалый определит, кто работяга, а кто бич. Основная цифра здесь - «три-четыре». Вербуются на три-четыре года, живут в балках «три-на-четыре» по трое-четверо, но бывает и по восемь (это если считать с детишками!). Заработав неплохие деньги, срываются с мест, быстро спускают всё, пропивают и – обратно: «три-четыре»! Ан, бывает, балок-то уже занят! Пьют по-страшному, особенно те, кто "с серией": скандалы, поножовщина… Женщинам вот у нас особенно плохо; если замужняя, то возится в семье, работы ей нет, если девица, того хуже…
         Немного помолчав, он вздохнул:
         - А мою шалаву - гоняйте! Вот только боюсь за неё. Отдать бы за кого, не подскажете? – и почему-то посмотрел на Зуева.

         Действительно, почти каждый день мимо их барака мелькала Зоя, охотно вступала в беседы, однако, точить лясы быстро надоедало. А в конце недели пришло долгожданное известие - из Янского залива привели две баржи: пошёл аммонит!

                http://www.proza.ru/2012/02/14/741