Новатор уходит на запад

 
«НОВАТОР»  УХОДИТ  НА  ЗАПАД
Документальная повесть

Семидесятилетию со дня создания передового
отряда КГБ – «Отдельной мотострелковой бригады
 особого назначения»  посвящается.
  .
Автор выражает огромную благодарность
 заведующей школьного «Музея партизанской
 славы»  ОООШ-65  Старых Людмиле Констан-
тиновне, собравшей бесценный материал об
ОМСБОН  и за помощь в  его классификации.         


 
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
С первых дней Великой Отечественной войны советский народ по зову Коммунистической партии поднялся на борьбу с фашистскими оккупантами. Одним из важных направлений этой борьбы стало партизанское движение. Партия сразу придала этому движению целенаправленный и организованный характер. В постановлении ЦК партии от 18 июля 1941 года «Об организации борьбы в тылу германских войск» она определила роль и место партизанского движения, задача которого «заключается в том, чтобы создать для германских интервентов невыносимые условия». Выполняя это постановление ЦК, советские патриоты раздули невиданное пламя партизанской борьбы, которое охватило всю временно-оккупированную территорию Советского Союза.
В партизанской борьбе и подпольном движении участвовали все слои населения. Героизм партизан и подпольщиков не знал границ. Они были всюду – в городах и посёлках, в старых шахтах и каменоломнях, в лесу и на горах. Благодаря  активной деятельности партизан и подпольщиков более 10% регулярной армии вермахта было отвлечено с фронта, не считая огромного количества охранников и войск СС.
Серьёзная роль в партизанском движении и подполье отводилась молодёжи и даже подросткам. Абсолютное большинство комсомольцев и многие пионеры стремились вступить в борьбу с фашистскими захватчиками на оккупированной территории и за её пределами. Они не хотели знать никакого другого строя, кроме советского, не признавали знамен иного цвета, кроме красного. Не было у нашей молодёжи иного символа, кроме алой звезды с серпом и молотом. Они искали и находили пути в партизанские отряды. Ребята постарше  брались за оружие, а  подростки становились партизанскими связными, сами писали листовки, сбивали со следа гитлеровских ищеек, охотившихся за подпольщиками, добывали для партизан неоценимые сведения о дислокации воинских гарнизонов их численности и вооружении. Большинство подростков были связными  между партизанскими отрядами и подпольщиками.
Юные партизанские разведчики и связные выполняли свой долг там, куда их посылали их старшие товарищи. Эта работа сопровождалась постоянным смертельным риском. И всё же им, связным и разведчикам, казалось, что они выполняют слишком мелкую работу. Им хотелось принимать непосредственное участие в боевых действиях, в рельсовой войне, в налётах на немецкие гарнизоны и комендатуры. Только теперь их работа приобрела реальную оценку: их труд не пропал даром, в нём была заложена частица великой Победы над фашизмом.
(Это выдержка из выступления Варивончика Николая Ивановича, жителя города    Килия, перед учениками ОООШ – 65, бывшего связного партизанского отряда имени  Сергея Лазо, входившего в состав третьей Минской бригады имени С.М.Будённого, с небольшими купюрами.)   

Глава 1. «Вставай страна огромная…»

Выше опубликованная речь бывшего партизанского разведчика конечно не означает, что основной силой партизанского движения была зелёная молодёжь и подростки. Большую организующую и ударную роль в партизанском движении сыграли и специальные отряды посланные с определённым заданием в тыл врага. И в частности бойцы ОМСБОН (Отдельной мотострелковой бригады особого назначения), которая была создана по указанию генерала армии Жукова Г.К. 27 июня 1941 года.
Будаев Сергей Иванович, родился в г. Рассказово Тамбовской области. 19 июня 1941 года ему исполнилось 18 лет. Как только началась война, он попросил военкома  призвать его  в армию, но в  июне-августе 1941 года восемнадцатилетних юношей в армию ещё не брали.  Парень высокого роста и мощного телосложения, до начала войны он усиленно занимался гимнастикой, работал на кольцах, на брусьях и перекладине, работая в ОСВОД*, окончил школу лёгких водолазов и получил права на управление моторным катером, отлично плавал и нырял. Перед самым началом войны он уже получил специальность инструктора-водолаза.
10 сентября 1941 года по комсомольскому призыву он добровольно вступил в ОМСБОН войск МВД СССР, отправлен  г. Бабушкин, Московской области и зачислен в первый  взвод, первой роты,  первого батальона и первого полка.
«Бригада состояла только из добровольцев: рабочих, студентов, спортсменов, командиров пограничных войск и внутренних войск РККА (Рабоче-крестьянской Красной Армии), а также эмигрантов- антифашистов стран Европы и Ближнего Востока».
Весь командный состав полка был из числа офицеров-пограничников. А бойцами этого удивительного подразделения были студенты вузов из Москвы и Ленинграда. В бригаду были зачислены свыше 800 выдающихся спортсменов, а также студентов и преподавателей института физической культуры и спорта. Среди них оказались и комсомольцы-добровольцы, многие известные спортсмены, в том числе знаменитые бегуны братья Знаменские, знаменитый боксёр, абсолютный чемпион СССР  Николай Королёв, знаменитый боксёр Огуренков, заслуженный мастер спорта по классической борьбе Шалва Чихладзе, мастера спорта Катулин и  другие. Кроме того, в этот полк входил батальон испанцев-политэмигрантов, среди которых были  знаменитые переводчица с испанского языка Симона Кримкер и бесстрашная радистка, впоследствии полковник госбезопасности Мария де Лас Эрас Африка.
Среди воинов интернационалистов была и знаменитая Мария Фортус. Она поражала воображение своих однополчан беззаветной преданностью делу борьбы с фашизмом и отвагой. Так, например, многим из бойцов был известен случай из её биографии, когда ей было поручено вывезти из Франции несколько вьетнамцев-коммунистов. Она успешно справилась с заданием. Посадила вьетнамцев на грузовое судно, отплывающее во Владивосток. Не успело судно выйти в открытое море, как на шее одного из вьетнамцев начал набухать фурункул. Он рос не по дням, а по часам. Вскоре у больного появились страшные головные боли. Ему грозил менингит. Врача на борту грузового судна не было. Отважная испанка принимает решение самой провести операцию. Отточив перочинный нож, Мария продезинфицировала его спиртом и приступила к операции. Вьетнамец, увидев нож в руках Марии, упал в обморок. Это несколько упростило задачу Фортус. Она вскрыла фурункул, обработала его  и заклеила  пластырем, которым её снабдили на случай травм. Вьетнамец был спасён. Спустя много лет она узнала, что спасённый ею вьетнамец, оказался одним из лидеров  вьетнамского народа Фам Ван Донгом. 
Сразу же, по прибытии в часть начались усиленные тренировки и занятия по освоению курса молодого бойца, который закончился к концу сентября. Дела на фронте складывались не в пользу Советской армии, и в начале октября  первый  полк получил задание готовиться к обороне Москвы. Первый  взвод занимался рытьём траншей, устраивал завалы  на лесных дорогах в ближнем Подмосковье, ставил на них  противотанковые и противопехотные мины и рыл шурфы для установки фугасов, так как противотанковых мин явно не хватало. Видимо запасы этих мин распределялись в первую очередь для обеспечения действующей армии, сдерживающей натиск до зубов вооружённой гитлеровской армии.
Сразу по прибытии в полк их переодели в военную форму, выдали шинели, шапки и, самое главное, сапоги. В том году осень в Подмосковье оказалась довольно дождливой и сапоги играли не малую роль в сохранении здоровья бойцов. Правда, плащ-палаток им не выдали, и всё равно частенько приходилось мокнуть под дождём,  но это совсем другое дело. Не зря великий русский полководец А.В. Суворов часто говаривал:
-Держи голову в холоде, брюхо в голоде, а ноги в тепле!
  О первых двух требованиях заботиться не пришлось. Они редко спали в казармах и с раннего утра и до поздней ночи бродили по лесам. Кормёжка тоже была не обременительной для желудка. Им иногда неделями приходилось довольствоваться  сухим пайком, а на нём не разжиреешь. Зато сапоги спасали  и от осенней слякоти, и от простуд.
Подмосковные леса осенью очень красивы. Могучие стройные сосны и ели соседствуют с множеством пород лиственных деревьев. Здесь можно было увидеть и  огромные дубы,  и вековые липы,   и деревья рябины, увешанные как новогодние ёлки, огромными пурпурными гроздьями. А если, хоть на миг, появлялось осеннее солнце, деревья начинали сиять всеми цветами радуги – глаз не оторвать, хотя  рассматривать красоты осенних пейзажей, им приходилось редко. Правда, ещё реже они  вызывали у них чувства, связанные с  хроническим недоеданием.  Зато множество диких животных – деловитых кабанов, величественных лосей и настороженных зайцев - заставляли бойцов то и дело хвататься за оружие и не только из чувства самосохранения, но и из желания пополнить свой скудный продовольственный паёк. Однако инструктаж, который они получали перед выходом на лесоповал и минирование лесных дорог, исключал всякую возможность  таких шагов. Единственное, что они себе могли позволить, это на ходу полакомиться горстью рябины, которая после первых заморозков стала вполне съедобной, реже - вкуснющими ягодами голубики да брусники, которая красными полотнищами устилала  поляны лиственных лесов, да прихватить по дороге в часть десяток-другой  белых грибов, которых здесь было не счесть.

Глава 2. Первые жертвы войны

Не смотря на то,  что Сергей  был, чуть ли, не самым молодым во взводе, его назначили командиром отделения. Сработала обычная практика назначать на ответственные должности людей солидных и спокойных. А в свои восемнадцать лет он выглядел на все 22. В его отделение входили бойцы Ерофеев Костя, спокойный, рассудительный парень из города Коврово, Мешков Николай из Мичуринска и рядовой Волков. Последний был опытным воином, который отступал от самой границы СССР.
Однажды им приказали перекрыть завалами лесные дороги в районе лесного массива прилегающего к деревне Кусково и заминировать их. Двое суток они валили деревья и ставили противопехотные мины на подходах к этим завалам. Когда вернулись в Бабушкино и Будаев  доложил о выполненном задании, командир взвода младший лейтенант Лепилин приказал взять десяток противотанковых мин и поставить их на лесных дорогах в соответствии со схемой, кальку которой он тут же  вручил ему. Это  были дороги, которые они недавно перекрыли завалами. Когда группа Будаева  возвращалась в часть, Волков попросил у него разрешения остаться в лесу, так как сильно растёр ногу и будет всем обузой.
- Всё равно вы вернётесь минировать дороги. Одни завалы да противопехотные мины не дорого стоят,- уверял он. Серёжа поверил опытному воину и предупредил:
-Если мы до вечера не вернёмся, добирайся в Бабушкин самостоятельно.
Волков оказался прав, и вот Сергей, на пару   с Костей Ерофеевым, возвращаются к «своим» завалам, таща за собой довольно большие санки с противотанковыми минами. Эти мины, типа ЯМ-5 с модернизированным упрощённым взрывателем  МУВ, хоть и имели деревянный корпус, весили не мало. Первым делом они решили заминировать подходы к завалу, у которого остался Волков. Когда до завала оставалось не более 50 метров,   они услышали выстрел.    Он звучал явно со стороны завала. Ребята  упали на землю и короткими перебежками  бросились к завалу, дослав патроны в патронник и держа карабины  на изготовку. Добежав до завала, они залегли за ближайшим, толстым кряжем и стали внимательно изучать обстановку. Ничто не  говорило о том, что за завалом затаился враг. Вдруг с другой стороны завала раздался стон.
-Прикрой меня, - шепнул Будаев Косте, и  стремительно рванул через завал. На земле, с другой стороны завала, лежал Волков. Его лицо было искажено гримасой боли, а  кисть левой руки залита кровью. Осмотревшись по сторонам и не заметив никакой опасности, Сергей помог Волкову подняться  и перебраться на другую сторону завала.
-Что с тобой произошло? – спросил он Волкова.
-Понимаешь,- морщась от боли, простонал тот. – Я услышал, что  вы   возвращаетесь. В лесу слышно далеко. Только поднялся, как услышал выстрел и, лишь потом, почувствовал боль в левой руке. В кустах напротив что-то захрустело. Я пытался догнать патрон в патронник, но одной рукой это не так просто сделать. Вдруг я потерял сознание. Когда очнулся – ты уже стоял возле меня.
 Наложив повязку на простреленную руку Волкова,  Будаев взял его левой рукой за талию. Тот положил ему свою правую руку на плечо, и  Сергей  повёл его по проходу сквозь минное поле, которое вчера установил сам вместе с Волковым. Костя Ефремов, который до сих пор настороженно наблюдал за окружающей обстановкой, вдруг поднялся и рванулся к ним. Ему показалось, что Сергей один  не справится с  Волковым. Он решил ему помочь. Раздался взрыв и Костя рухнул на землю. Будаев вывел Волкова с минного поля и вернулся к Ерофеевуу. Костя был без сознания. Сергей осторожно вынес его с минного поля, положил его рядом с санками, рядом положил карабины Волкова и Ерофеева, осторожно  разгрузил мины, засунул их под один из стволов завала, замаскировал их сучьями. Ещё бережнее, чем мины, он уложил на санки Костю, помог подняться Волкову,   и они медленно  двинулись в сторону железной дороги.
Когда они прибыли в часть, командир взвода отправил Волкова и Ерофеева в санчасть  и потребовал, чтобы Будаев написал подробную объяснительную записку. Косте повезло. На противопехотную мину он наступил каблуком, поэтому нога осталась цела, но из-за тяжёлой контузии его отправили в госпиталь. А Волков оказался трусом, который решил избежать отправки на фронт с помощью самострела. Он прострелил себе левую кисть руки. Опытные хирурги сразу же заподозрили неладное, а последующая экспертиза их подозрения подтвердила. Волкова расстреляли.

Глава 3.  Парад

В последних  числах  октября несколько человек  из первого  взвода, и Сергей Будаев, в том числе, были включены в состав сводного полка ОМСБОН и отправлены в Москву.  Их  поселили в старых казармах в Тушино. Больше недели их гоняли по плацу  в  сомкнутом строю, по двадцать человек в шеренге  и двадцать шеренг в составе строя. С  08-00 утра и до 21-00 вечера с перерывом в 1 час на обед они шагали строевым шагом с оружием «На плечо» или «На руку». Винтовки с примкнутыми штыками с треском ложились в ямку левого плеча, чтобы через полсотни шагов со звоном лечь цевьём на ладонь левой руки. При этом острый, гранёный штык со свистом проносился почти у самого уха впереди идущего воина.  Ни солдаты, ни офицеры не могли понять, в чём дело.
-Кому нужна эта муштра, когда враг стоит уже на околице Москвы, - ворчали они.
–А  нас, уже опытных бойцов,  заставляют тянуть носок, высоко поднимать ногу и
 высматривать в шеренге «грудь четвёртого человека».
Вечером шестого ноября  всё стало на свои места.
-Товарищи, завтра в 10 часов утра, нам предстоит участвовать в параде на Красной площади, - объявил командир роты, когда вечерняя поверка уже закончилась. - Подъём в 04-00. Покидать казарму никому не разрешается. За нарушение приказа – расстрел, - жёстко закончил он.
В 04-00 сводный полк ОМСБОН был поднят по тревоге. Ровно через полчаса солдатам и офицерам выдали усиленный завтрак и уже в 05- 30  участники парада выстроились на Тверском бульваре, напротив Литературного института. Сыпал лёгкий снежок.  Роты одна за другой двинулись по направлению к  Красной площади. Москва  казалась безлюдной. Окна домов были затемнены. Витрины магазинов завалены мешками с песком. Нигде не было видно ни огонька. Бойцам ОМСБОН повезло. Их «коробка»*заняла место почти напротив  Мавзолея Ленина.  Снег продолжал сыпать. Медленно наступало холодное хмурое утро. Участники парада на превратности московской погоды не сетовали. В условиях войны густой снег был их надёжным союзником. В такую погоду немецкая авиация не рискнёт подниматься в воздух и тем более, прорываться к центру Москвы сквозь огонь зенитных батарей и  аэростаты. Ровно в 08-00 на верхней площадке мавзолея появился И.В.Сталин. Он был один. На нём была серая шинель без знаков различия. На голове  полувоенная фуражка. Левая рука вождя  была в кармане шинели, а правая засунута за борт шинели. Генеральный секретарь ВКП (б) и председатель СНК СССР и ГКО подошёл к микрофону и произнёс: «А погодка-то сегодня не для немцев». Стоявшие в парадных колоннах бойцы заулыбались. Почти сразу же после этой реплики вождя на трибунах Мавзолея появились и другие  члены Советского Правительства и генералы. Под звон курантов  из ворот Спасской башни выехал на коне маршал С.М.Будённый. Командующий парадом генерал- лейтенант П.А.Артемьев  на таком же коне выезжает на встречу маршалу. Поравнявшись с С.М. Будённым, он рапортует:
- Товарищ маршал Советского Союза, войска Московского гарнизона для  участия в параде по случаю ХХ1V годовщины Великой Октябрьской социалистической революции построены.
Маршал и командующий парадом объезжают парадный строй. Гремит сводный духовой оркестр. Звуки оркестра прерываются раскатами «Ура!». Но вот, как по мановению волшебной палочки наступает тишина и из репродукторов  доносится спокойная, уверенная речь И.В.Сталина, Верховного Главнокомандующего. Сразу, после окончания короткой речи вождя парадные «коробки» одна за другой под звуки духового оркестра торжественным маршем прошли перед трибунами Мавзолея, многие из них сразу же отправились на передовую. Сводному полку ОМСБОН было приказано вернуться к месту постоянной дислокации в г. Бабушкин. Вновь началась тяжёлая работа по  возведению заграждений вокруг Москвы, но не надолго. Ровно через неделю после парада  вся бригада была поднята по тревоге и передислоцирована в Москву.  Первая  рота была размещена в Доме Союзов. Другие подразделения были размещены в гостинице «Москва» и в Доме Совнаркома.

Глава 4. Критические дни Москвы

К концу сентября 1941 года уже всему миру было понятно, что планы фашистского командования  «молниеносного» поражения  СССР трещат по всем швам. Ни одна из четырёх групп  гитлеровских армий не выполнила поставленных перед ней задач на  военную кампанию лета 1941 года.
Группа армий «Норвегия», задача которой была отрезать от основной территории СССР Кольский полуостров и уничтожить Северный флот, под ударами советской 14-й армии и Северного флота СССР,  бесславно топталась на месте.
Фашистская группа армий  «Север», задача которой заключалась в захвате колыбели революции Ленинграда и уничтожении советского Балтийского флота, даже не сумела взять в кольцо блокады  Ленинград.
Группа фашистских армий «Юг»,  задачами которой были уничтожение советских войск на Правобережной Украине, захват территорий Украины и Крыма и ликвидация с суши Черноморского флота  были также не решены. Она не смогла даже захватить столицу Украины Киев.
Группа армий «Центр», задача которой была нанести главный удар в районе Минска, уничтожить находившиеся в Белоруссии соединения РККА и развернуть стремительное наступление  через Смоленск на Москву, была уже прилично потрёпана и не могла выполнять  поставленную перед ней задачу - наступать по всей ширине советско-германского фронта.
Войска группы армий «Центр», которым планом «Барбаросса» было предписано к 10 июля стоять на окраине Москвы, пребывали западнее Смоленска, где шло





ожесточённое сражение. Смоленское сражение (10 июля- 10 сентября 1941 года) оказало большое влияние на весь дальнейший ход войны.
  Чтобы хоть как-то реабилитировать себя перед армией и немецким народом, Германское верховное главное командование решило предпринять  наступление на  Москву, поддержав его ударами на вспомогательных направлениях - ростовском и тихвинском. Для  усиления армий  «Центр»,  оно к 1 октября  1941 года перебросило из под Ленинграда танковую группу, а  с юга – полевую армию. Таким образом, на московском направлении наступало 77 дивизий, в том числе 22 танковые и  моторизованные дивизии, т.е. более одной трети   всей немецко-фашистской армии. Советские войска значительно уступали  врагу. Гитлеровское командование намеревалось охватить Москву с севера и с юга танковыми группировками, которые должны были соединиться восточнее Москвы и окружить советские войска, оборонявшие столицу, а в центре в направлении Вязьма, Можайск, Москва нанести сокрушительный удар силами пехотных дивизий при поддержке танков и авиации.
Ставка Верховного Главнокомандования своевременно разгадала замыслы противника. На подступах к Москве была создана глубоко эшелонированная оборона.
30 сентября фашисты начали наступление на Москву и в конце октября  вышли практически на окраины столицы СССР. Передовые фашистские части  остановились в 35 км от окраины Москвы.      
 Советское командование предприняло титанические усилия, чтобы остановить многоголовую гидру, стремящуюся захватить, спалить и разорить древнюю столицу славян.  Из восточных районов страны подтягивались хорошо обученные, добротно экипированные части из Сибири и с Уральских гор, из Казахстана и Узбекистана. Московские, тульские, рязанские заводы непрерывно наращивали выпуск оружия и боеприпасов. Все москвичи, которые могли носить оружие,  добровольно записывались в ополчение. В ряды регулярной  РККА влились несколько сот тысяч ополченцев. Они были уверены, что враг не пройдёт.
Вот как  в стихах  в ноябре 1941 года выражал уверенность в победе боец девятой роты первого мотострелкового полка ОМСБОН  одессит  Глеб Пономарёв.
Как гадливые щупальца ската,
В тело Родины вклинился враг
Продвигался вперёд воровато
Он, минуя большак и овраг.
По дорогам из собственных трупов
Шёл фашист к сердцу нашей страны.
Груды валенок, шубы, тулупы
Заполняли разбойничьи сны.
Мы с врагами сумеем сразиться.
С каждым днём наши силы растут.
Отстоим мы родную столицу.
Не видать им Москвы! Не пройдут!
Пусть сдвигаются брови сурово,
К жаркой битве взывают слова,
Мы разбили врагов под Ростовом,
Их в могилу загонит Москва!
  Ноябрь 1941 г.
      Г. Клин, Подмосковье.

Наступили критические дни столицы. Она была объявлена на осадном положении.
Решением правительства в Москве был введён комендантский час.  Днём и ночью улицы столицы контролировались патрулями, в состав которых входили сотрудники  НКВД,  ОМСБОН и воины РККА. В их задачу входило следить за соблюдением светомаскировки, вылавливать мародёров, фашистских пособников, которых в народе прозвали «сигнальщиками».
Началась массовая эвакуация населения, не занятого в оборонной промышленности и в учреждениях, обеспечивающих деятельность защитников столицы.
Часть Правительства выехала в Куйбышев( ныне Самара), где был организован запасной пункт управления страной в условиях угрозы штурма Москвы.
Одновременно с семьями, в которых было много малолетних детей, из столицы начали вывозить культурные ценности.
Некоторые из современных историков пытаются доказать, что в этот период в Москве была страшная паника, но это далеко не так. Вот что пишет об этом периоде один из бойцов ОМСБОН, защищавшей Москву Глеб Пономарёв: «Красная площадь, стены Кремля, были разрисованы (разными пейзажами). Мавзолей закамуфлирован под обычный домик.. О том что город могут сдать, я попросту не думал. Гораздо больше опечалило меня известие о том, что наши войска сдали Одессу»    
Советское командование подтянуло к Москве пять вновь сформированных армий. Соотношение сил под Москвой по пехоте, артиллерии, минометам и самолётам изменилось в пользу Советской Армии.
В начале ноября часть бригады ОМСБОН была отправлена на фронт. Перед отправкой на передовую бойцы с утра до вечера  тренировались в поле и специальных классах. Тренеры жёстко проверяли умение каждого  владеть своим и вражеским стрелковым оружием, устройством мин и способами их установки в различных условиях погоды, умение ориентироваться на местности и  способами маскировки. Но на войне всего предусмотреть невозможно. С этим бойцы ОМСБОН столкнулись в первые же дни сражения за столицу. Так, например, боец ОМСБОН, однофамилец знаменитого боксёра, Саша Королёв, находясь в засаде, обнаружил фашистские танки, которые шли над фугасом, заложенным  ими на грунтовой дороге накануне. Саша схватился за рукоятку подрывной машинки, но вдруг осознал, что воины, сидящие на броне, разговаривают на каком-то странном языке, не имеющим ничего общего с немецким. Уж немецкий-то Саша знал превосходно. Саша решил их пропустить. Как оказалось, танки были трофейными и на их броне сидели советские солдаты из Казахстана и Узбекистана.
В ночь с 5  на 6 декабря, после мощной артиллерийской подготовки началось контрнаступление советских войск под Москвой. Оно продолжалось до начала  января 1942 года. За это время были разгромлены 38 из 51  фашистских дивизий. Во время контрнаступления  советских войск под Москвой впервые в истории войны были разработаны и воплощены в жизнь стратегия и тактика использования артиллерии и авиации  не только при подготовке к наступлению, но и в процессе наступления.
Как только угроза штурма столицы миновала,  отдельная  мотострелковая бригада особого назначения  вернулась в г. Бабушкин.

Глава 5. В тыл врага.

После возвращения  бригады  в г. Бабушкин, личный состав 1 взвода  начал усиленно готовиться к отправке в немецкий тыл. 90% времени уходило на изучение подрывного дела. Занятия длились по 11-12 часов в день. Теоретические занятия по назначению, устройству и принципу действия различных типов гранат, мин и подрывных патронов, сменялись практическими занятиями по подготовке к подрыву столбов высоковольтных линий электропередач, поездов, мостов различных конструкций и рельсов. Опытные подрывники объясняли, как заложить мину или подрывной патрон, чтобы обеспечить его наибольшую эффективность  или направленное действие. Как рассчитать необходимое количество взрывчатого вещества. Помимо подрывного дела их учили, как пользоваться различными видами стрелкового оружия фашистской армии.
В марте 1942 года из бойцов Отдельной мотострелковой бригады особого назначения было сформировано  7 партизанских отрядов.   Личный состав первого взвода почти полностью вошёл в состав партизанского отряда «Новатор», которым командовал капитан Г.М.Хвостов. Всего в партизанский отряд вошло 37 человек. К средине марта партизаны были полностью экипированы, получили оружие и боеприпасы к нему. Кроме того, им выдали продукты на месяц.
  Взвалив на плечи тяжёлую ношу,
    Сверху надев маскхалат,
В ночь, в снежную порошу,
  Уходил за отрядом отряд.
Как писал в своём дневнике  Сергей Будаев, вес амуниции, оружия и продовольствия  составлял 50-55 килограммов.
20 марта 1942 года весь отряд был на машинах доставлен на передовую. Перед отправкой в тыл все бойцы и командиры сдали свои партийные и комсомольские билеты в штаб ОМСБОН. Поздно ночью армейские разведчики  помогли им перейти линию фронта, и они поспешно двинулись в сторону редкого леса, который был совсем близко. Отряду была поставлена задача:  пробраться в лесной массив Узнош-мох в треугольнике Смоленск - Витебск- Орша, обосноваться там и начать партизанскую борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. До заданного района шли шесть суток, преимущественно ночью. К рассвету выбирали место подальше от дорог, рыли в снегу глубокие ямы, на дно которых стелили плащ-палатки, один маскхалат, и ложились по двое спиной к спине, сверху накрывались вторым маскхалатом и плащ-палаткой и партизан, который должен был охранять сон своих товарищей, засыпал их сверху снегом. Спали, как убитые.
Вот как об этом переходе писал поэт В. Терехов:
Отряды шли походным строем
Ночная вьюжила пурга
Нас вёл вперёд майор Коровин
В тылы глубокие врага.
Лыжню разведка пробивала,
И снег на лыжи налипал,
И от привала до привала
В пути никто не засыпал.
Сливались наши маскхалаты
С холодной снежной белизной
Горели губы суховато,
Как будто в жаркий летний зной.
Броском до партизанской зоны,
Где  ожидал нас край лесной…
Все вражеские гарнизоны
Мы обходили стороной.
За сутки они  проходили не менее 20  километров, уставали страшно. На шестые сутки отряд вышел в настоящий лесной массив, и  партизаны впервые смогли развести костры, вскипятить чай, подогреть тушёнку и почувствовать настоящее тепло. Первое общение с открытым огнём не прошло без происшествий. Один из бойцов отряда – Константин Дорофеев, лёг слишком близко ногами  к костру и не почувствовал, как  у него загорелся сапог. Он получил сильный ожог левой ноги. Позже военфельдшер отряда С.Чалов вынужден был ампутировать ему большой палец левой ноги.

Глава 6. Партизанские будни

Чуть-чуть отдохнув от тяжёлого перехода, по приказу командира отряда капитана Г.М.Хвостова, бойцы приступили к  разбивке партизанского лагеря.  Место для лагеря он выбрал на вершине холма, одна из сторон которого оканчивалась крутым спуском в глубокий овраг, густо поросший кустами и небольшими деревьями. И деревья,  и кусты  густо переплетались ежевикой, делая склон оврага непроходимым. С другой стороны почти к самому партизанскому лагерю примыкало многокилометровое болото. Эти два фактора значительно облегчали задачу  охраны подходов к лагерю, и снижало нагрузку на каждого бойца.
Капитан Хвостов сразу же выставил охранение, взял острый топор, обошёл территорию будущего лагеря, делая топором зарубки на деревьях, которые не могли существенно повлиять на маскировку лагеря. Некоторые  деревья подлежали вырубке  в целях обеспечения секторов обстрела, на случай внезапного нападения фашистов на лагерь.   Бойцы отряда  вырубали деревья, жгли костры на местах будущих землянок и затем на месте пепелища рыли глубокие траншеи, которые планировалось превратить в тёплые землянки. Хвостов строго следил за тем, чтобы перед вырубкой  от комля дерева отгребался снег,  и после вырубки на земле оставались самые низкие пеньки, которые тут же засыпались снегом. Снег уже был довольно рыхлым и влажным, но ещё достаточно глубоким. Бойцы ворчали, но ослушаться никто не смел.  Так же строго командир отряда следил за тем, чтобы после завершения работ на снегу не оставалось ни следов свежей земли, ни турлука.* Новосёлам повезло. За три дня, которые командир отряда дал на обустройство партизанского лагеря,  над его расположением не появилось ни одного фашистского самолёта-разведчика, которые партизаны по старой привычке называли «рамами». Все места порубки были тщательно засыпаны снегом и «заметены» с помощью еловых лап. Все землянки, пулемётные гнёзда и посты наблюдения были тщательно замаскированы. Чувствовалось, что Григорий Матвеевич Хвостов не зря был назначен командиром партизанского отряда. Партизанский лагерь – это  поселение особого рода, которое призвано обеспечить партизанам сносные условия жизни на длительный период и одновременно должно быть надёжной защитой от осколков и пуль, в случае нападения на партизанский лагерь, и  укрыто от посторонних глаз. Вот как описывает в своих мемуарах партизанский лагерь  партизанский связной, а впоследствии партизанский разведчик  Варивончик Н.И. Партизанские землянки, писал он, «были поистине уникальными сооружениями, невидимыми с воздуха  и для чужого глаза. Строились они в густом ельнике. Расчищая место для землянок, бойцы вырубали кусты, оставляя по замкнутому кругу несколько гибких осинок или берёзок, затем верхушки этих деревьев связывали вместе и сверху накрывали их брезентом или парашютным шёлком, который маскировался  мохом и мелкими ветками. Такие шалаши  были незаметны с воздуха, хорошо защищали от дождя и неплохо сохраняли тепло, а летом защищали от комаров, которых народные мстители называли «пособниками фрицев».
Каждая землянка представляла собой капитальное сооружение размером 6 х 8 метров с деревянной обшивкой изнутри. Сверху она перекрывалась брёвнами в два-три наката, плотно пересыпанными корой и землёй. Внутри оборудовались нары и ставились печи. Двери и окна тщательно маскировались. Зимой печи в землянках топились круглые сутки. Бойцы возвращались с заданий замерзшие и мокрые до нитки. Их надо было срочно обогреть и обеспечить сушку одежды и обуви». Все землянки связывались между собой глубокими, в полный профиль траншеями, которые также очень тщательно маскировались и могли служить надежным убежищем при воздушных налетах и при внезапном нападении карателей.
  Самое удивительное, что район, в котором обосновался партизанский отряд «Новатор», был не просто немецким тылом. В нескольких десятках километров от него расположился фашистский штаб группы армий «Центр», ещё ближе от них  в селе Красный Бор расположился штаб военной разведки «Абверкоманды -108» и чуть дальше, на станции Катынь –  фашистская разведшкола, в которой готовились шпионы и диверсанты для заброски в тыл РККА. 
После небольшого отдыха  Г.М.Хвостов решил отправить 4 группы в разные стороны от лагеря. Каждой группе была  поставлена задача: хорошо ознакомиться  с местностью в радиусе оперативного действия отряда, узнать систему охраны шоссейных и железных дорог, дислокацию и организацию охраны ближайших немецких гарнизонов, настроение населения.  Особое внимание следовало уделить местам расположения немецких продовольственных складов и складов боеприпасов, а также наличие животноводческих ферм, если таковые сохранились.  Продовольствие, которое отряд получил перед выездом из Москвы, подходило к концу. Надо уже было думать, где и как добывать продукты питания. Первые группы вышли на разведку на лыжах. Снег слегка налипал на скользящую поверхность лыж, но идти ещё было можно. Первая вылазка на территории, оккупированной немецко-фашистскими войсками, прошла успешно. Партизаны собрали очень ценные сведения о противнике и о положении советских граждан на оккупированной территории.  Наиболее ценные из них партизанская радиостанция передала на «Большую землю». Чтобы не демаскировать  партизанский лагерь, радист Борис Баталов в сопровождении двоих партизан уходил  с рацией на спине за 10 километров от него и, передав радиограмму, возвращался в отряд совсем другой дорогой.
 В ночь с 8  на 9  апреля  несколько групп партизан отправились на выполнение боевых заданий. Сергей Будаев, как опытный подрывник, прошедший хорошую школу, был включён в группу партизан, которую возглавил  комиссар отряда Школьников. В неё также вошли бойцы  Н.Мешков,  В.Хатунцев и Д.Киселёв. Участок, на котором им предстояло пустить под откос свой первый эшелон, находился недалеко от станции Голынка и примыкал к лесу. Фашисты, видимо ещё не почувствовали на своей шкуре, что такое партизанская  война. Партизаны беспрепятственно заложили взрывчатку  в двух местах в расстоянии около 100 метров друг от друга, тщательно замаскировали  и стали ждать. Они пролежали в засаде около получаса, но за это время по железной дороге не проехало ни одной дрезины и не прошло ни одного путевого обходчика. Видимо оккупантам жилось спокойно.
Наконец в морозном воздухе раздалось странное стрекотанье и на рельсах появилась мотодрезина. На небольшой платформе мотодрезины восседало трое немцев. Один из них следил за работой двигателя, а двое настороженно  смотрели в разные стороны, сжимая в руках крупнокалиберные ручные пулемёты. Руки партизан застыли на спусковых крючках карабинов. Глаза настороженно ловили в прицел фашистов.
-Огня не открывать, - прошипел Школьников, хоть и у него самого руки чесались от искушения поприветствовать свинцом незваных гостей. – Ждём поезд.
  Пыхтя и пуская густые клубы дыма, появился паровоз, тащивший за собой около 15 вагонов, гружёных лесом. Только в хвосте поезда партизаны рассмотрели несколько цистерн.  Они дали паровозу спокойно проехать первый заряд, и лишь когда тот пробежал роковые сто метров, они не сговариваясь, крутнули «адские машинки»*. Эффект превзошёл все ожидания. Эшелон не только кувыркнулся с насыпи, но и загорелся. Цистерны одна за другой начали взрываться. Партизаны не стали ждать, когда на место катастрофы примчатся фашисты.
- Вот это настоящая работа, - удовлетворённо заметил комиссар Школьников. – Знай наших! Пусть у них«Земля горит под ногами», в прямом смысле слова.
 Пока подрывники добирались до «железки» резко потеплело. В партизанский лагерь они  возвращались уже по болоту. Дорогу развезло и путь, который они преодолели по дороге к железнодорожному пути за полутора суток, теперь занял у них времени чуть ли не вдвое больше.  Ноги то и дело разъезжались, норовя опрокинуть своего хозяина на спину. Приходилось торопиться очень медленно. Вскоре они подошли к шоссейной дороге. Дорога в одну сторону просматривалась хорошо,  а  метрах в 100 справа, она резко изменяла своё направление. Растущие вдоль дороги деревья не позволяли видеть, что делается за поворотом. По шоссе  в обе стороны одна за другой проносились грузовики и мотоциклы с колясками.  Партизаны несколько минут полежали за редким кустарником на обочине дороги. Выбрали момент, когда дорога опустела,  и по приказу Школьникова  ринулись на другую сторону. Последним из засады поднялся Н.Мешков. Он подвернул ногу и, прихрамывая, бежал не так быстро как остальные. Когда группа пересекла шоссе, Школьников приказал Сергею Будаеву и Д.Кисилёву прикрыть  Н.Мешкова.
-В случае чего, в бой не ввязываться, - приказал он.
Не успел тот дохромать до  спасительного леса, как из-за поворота   выскочил мотоцикл с коляской с двумя фашистами. Они сразу заметили бегущего партизана и открыли огонь. Мешков упал и  пополз в сторону леса. Как только мотоцикл приблизился,    С.Будаев и Д.Киселёв встретили его огнём своих карабинов. Первый же выстрел оказался удачным. Водитель мотоцикла клюнул носом, и мотоцикл с ходу вылетел в кювет и перевернулся. Больше выстрелов не последовало. Мешков стремительно вскочил и, через несколько секунд, оказался под сенью леса. Первым порывом бойцов, удачно срезавших мотоциклистов было вскочить и пошарить в мотоцикле, но приказ комиссара и появившиеся на шоссе с двух сторон грузовики заставили их продолжить путь. Комиссар и Вячеслав Хатунцев уже бежали им навстречу. Увидев, что все целы и невредимы, комиссар приказал прибавить ходу, чтобы как можно дальше уйти от шоссе. Вскоре немцы обнаружили сбитый в кювет мотоцикл и след от лыж и открыли наугад огонь из крупнокалиберного пулемёта, но преследовать не решились.
Меньше повезло ребятам из группы сержанта Виктора Крохина, которая была послана вместе с ними в другом направлении. Вся группа пропала без вести. Лишь много позже, до командира отряда дошли скупые сообщения о подробностях гибели Виктора Крохина, Леонида Гладких и Александра Нахамсона, входивших в эту группу.
Когда они вернулись в партизанский лагерь, там уже осталось менее половины партизан. Часть из них ещё не вернулись с заданий, а несколько человек под командой Василия  Пронина  ушли добывать продукты, и тоже до сих пор не вернулись. Кушать партизанам было нечего.
-Забота о питании, - пишет дальше в своих мемуарах Н.И.Варивончик, - не покидала народных мстителей ни на минуту.
Так называемые «хозяйственные операции» ценились нисколько не меньше, чем боевые. Продовольствие приходилось добывать разными способами. В первую очередь партизаны старались добывать его у противника, совершая  хорошо продуманные  налёты на склады и хранилища. После каждой успешной операции  они не только пополняли запасы продовольствия на своих складах, но и щедро делились им с жителями близлежащих деревень. Крестьяне в свою очередь делились с партизанами последним куском хлеба.
-Наши недоброжелатели преднамеренно лгут, - отмечает Николай Иванович, - когда говорят, что партизаны силой отнимали  продуктыу крестьян.. Взять у крестьянина  продукты без спроса было тягчайшим преступлением, которое сурово наказывалось партизанским командованием.  Если у крестьян были продукты, и они знали о трудностях, возникших в партизанском отряде, они сами искали различные пути, чтобы помочь им.  Под неусыпным оком полицаев и фашистских солдат, зная о карах, ждущих тех, кто помогает партизанам, они умудрялись выносить продукты и прятать их в ближайших к лесу копнах и стогах сена. Нередко партизанский связной или разведчик, отшагав по снегу или по весенней слякоти не один десяток километров,  уставший и голодный, забирался в стожок сена и мог обнаружить в нем и хлеб,  и картофель, и молоко. Так селяне безадресно промогали народным мстителям.   
Капитан Хвостов принял решение оставшимся партизанам вместе с ним идти в ближайшую деревню Ельня. По их сведениям немцы в деревню наведывались редко и теперь из-за распутицы вряд ли рискнут там появиться, пока  дороги не станут проезжими.
Топать пешком немцы не любили. Сергею Будаеву  было приказано остаться в партизанском лагере и ждать возвращения группы Пронина. Командир отряда вручил ему последние два сухаря:
-Смотри, не переешь! - горько пошутил он.
Партизаны ушли. В первый же день Сергей съел оба сухаря, но группа Пронина с желанным продовольствием в вещмешках не появилась ни завтра, ни послезавтра.
-Что делать? – мучительно думал Будаев. – Есть нечего, и лагерь покидать не имею права. Но, «голод – не тётка». Сергей решил тщательно осмотреть брошенный лагерь. Он обошёл все землянки. Нигде ничего. Заглянул в штаб – тоже ни росинки съестного.  Внимательно осмотрел партизанскую столовую и, о, радость! Под разделочным столом он обнаружил небольшую горку картофельных очисток. Ни котелка,  ни  кастрюльки нигде не было. Видно хозяйственный  мужик, повар Костя Дорофеев, предусмотрительно куда-то запрятал или даже мог взять их с собой. Аккуратно собрав очистки в полотенце, которое чудом осталось висеть на гвоздике, Сергей медленно побрёл к своей землянке. От голода начались болезненные спазмы желудка. Он уже почти дошёл до цели, как вдруг под раскисшим снегом заметил какое-то тёмное пятно. Он ковырнул носком сапога и застыл в изумлении: Перед ним была банка из-под тушёнки, в которой на самом дне было не меньше столовой ложки мяса. Ещё не веря в подарок судьбы, Сергей аккуратно выскреб из неё снег. Помыл картофельные очистки, порезал их и бережно уложил в консервную банку, залил её водой  и поставил вариться на костерок из сухого орешника. Особенность этого топлива – горит без дыма. Партизаны очень ценили его.
-Конечно, это не шашлык, - мечтательно произнёс Будаев, когда «суп» сварился и он управился с ним в две минуты.
Группа Василия Пронина прибыла в партизанский лагерь только к концу четвёртых суток. Она добыла немного продуктов. Узнав о муках голода, которые пришлось перенести их боевому товарищу, ребята немного пошутили над бедолагой, но тут же щедро поделились своими запасами. Оказалось, что Василий нечаянно вышел к  деревне Ельня, где встретился с командиром отряда, получил новое задание, а по дороге туда заглянул в партизанский лагерь, чтобы  передать приказ командира Будаеву.
- Пойдёшь в близлежащую деревню. Она называется Глуховка,  и расположена всего в трёх километрах от нашего лагеря. В крайнем доме, ближе к лесу, живёт учительница Марья Гавриловна. У неё переночуешь, а утром она тебе покажет дорогу в Ельню, - чётко проинструктировал он Сергея.
Группа Пронина растаяла в начинающих сгущаться сумерках. От вкусного ужина в животе приятно бурчало и хотелось спать. Но приказ есть приказ, и Будаев нехотя поплёлся по лесной дороге. Прогулка в одиночку по лесу в тылу врага  к оптимизму не располагала. Сон как рукой сняло. Вечером в лесу каждый пенёк кажется затаившимся врагом, а каждый шорох таит в себе смертельную опасность. Сергей весь превратился в слух, а глаза автоматически обшаривали каждый кустик, не забывая выискивать ориентиры, о которых подробно рассказал Пронин.  А вот и опушка леса,  и небольшая деревушка смутно засерела впереди. Сергей снял с плеча карабин, дослал патрон в патронник и медленно стал приближаться к крайнему дому, держа оружие на изготовку. В небольшой деревушке не было слышно ни звука. Подойдя к небольшому домику на околице, Будаев осторожно обошёл его со всех сторон. Из печной трубы на крыше дома вился еле заметный дымок и стелился по земле. Запах дыма приятно щекотал ноздри. Не найдя ничего подозрительного, тихонечко постучал в окно. Почти сразу же заскрипела дверь и на пороге дома показалась высокая фигура.
-Кто там? – негромко спросил женский голос.
-Сергей, - выступая из тени стены, ответил Будаев.
-Всё  спокойно, заходите! – тихо сказала она.
В доме был полумрак. Источником легкого освещения служила русская печь, чело которой было открыто, и догорающие в ней древесные угли давали призрачный колеблющийся свет.  Хозяйка не зажигая ни лампы, ни свечи, напоила его чаем с куском ржаного хлеба и голосом, каким умеют говорить только матери, то ли спрашивая, то ли утверждая, предложила:
-Измаялся, наверное, от лесной-то жизни, иди, поспи по-человечески. Я покараулю. Немцы вряд ли в такую погоду припрутся. Да они у нас и так почти не бывают. Разбужу на рассвете.
Она провела его в соседнюю комнатушку, указала ему на широкую лавку,  примыкавшую к боковой стене печки, и тут же вышла на кухню. Разомлев от чая, домашнего тепла и спокойного голоса хозяйки, Будаев  мгновенно уснул.
Русская печь и хозяйка крестьянской избы – это две партизанские матери, - пишет в своих воспоминаниях  Варивончик Н.И, - Для партизана не было ничего милее на свете крестьянской печи. Здесь бойцы, мокрые, грязные, возвращаясь с заданий, получали отдых. Она спасала их от болотной лихорадки и от раздирающего грудь кашля. Печь служила госпиталем, а если ещё удавалось помыться в бане, то, считай, партизан побыл на курорте и опять готов к выполнению  самого трудного приказа.
Чуть забрезжил рассвет, Сергей проснулся. Он чувствовал себя отдохнувшим и недавние страхи и голод  показались ему сущими пустяками. Хозяйка уже хлопотала у печи. Она поставила на стол дымящуюся картошку «в мундирах», небольшую тарелку с тонко нарезанными кусочками сала  и кружку чая.
-Подкрепись на дорожку, - печально сказала она. – Мой-то сынок  тоже где-то топчет дороги войны, и даже весточки от него, ни разу не получила.
Пока Будаев завтракал, хозяйка обстоятельно ему поведала, как добраться до Ельни.
Партизан быстро расправился с немудрёным завтраком, поблагодарил хозяйку и едва потянулся за карабином, Мария Гавриловна вдруг упала ему на грудь, обняла, горестно всхлипнула и простонала:
-Береги себя, сынок! – и, как бы извиняясь за секундную слабость, отпрянула от него и протянула ему небольшой свёрточек. – Это тебе на дорогу. Там бутерброд с салом.
Комок застрял в горле Сергея. Он молча схватил карабин и вышел из дома. Ярко светило солнце. Небольшой морозец сковал поверхность луж. Лёд весело хрустел под ногами. Сцена прощания с хозяйкой дома всколыхнула в нём память о недалёком детстве, о друзьях, которых война разбросала по всему свету, о работе, которая  теперь казалась чем-то недосягаемым и страшно далёким.  Так в размышлениях  о мирном прошлом  он спустился в низинку, залитую водой, широко разлившейся у её подножия. Поверхность огромной лужи была затянута тонким льдом. Сергей посмотрел вправо, влево и даже не понял, как далеко простирается эта лужа. Взглянул под ноги – глубина воды была небольшая, сапоги крепкие.
-Лучше всего пойти напрямик,- решил он и,  высоко подняв ногу, чтобы не порезать об лёд сапог, смело обрушился всей тяжестью своего тела на ледовую поверхность лужи. Лёд с треском разломился и,  весело ломая, как лось, ледяную корку, он двинулся к противоположному берегу. Когда добрая половина пути по воде уже осталась позади, он мельком взглянул на дно лужи и, как журавль, застыл на месте с поднятой вверх правой ногой. Всё дно лужи в шахматном порядке было  заставлено противопехотными минами. Видимо наши войска, отступая, в спешном порядке, засеяли это поле минами, прикрыв их только снегом. И вот теперь они вытаяли  и   красовались, как на стенде. Холодный пот медленно пополз по спине.
-Что делать? Куда идти? А что если тут не только открытые мины,  но и прикрытые илом? А что если  они соединены между собой невидимыми нитями, которые приводят в действие взрыватели натяжного действия? - пронеслось в голове  подрывника.
-А, пан или пропал!- наконец решил Будаев. Выбора у него не было.  Он осторожно опустил на грунт правую ногу. Ещё раз внимательно осмотрел минное поле  и медленно переставляя ноги, и, до рези в глазах всматриваясь в грунт, он добрался до сухого участка дороги. От нервного напряжения  ноги дрожали и отказывались служить своему хозяину.  Сергей присел на корточки, внимательно осмотрелся вокруг и,  превозмогая навалившуюся на него апатию, медленно поднялся. Долго ещё в глазах подрывника всплывала картинка минного поля.
 Пока он приходил в себя после пережитого и размышлял, кто мог  поставить такое большое количество противопехотных мин, лес кончился и он оказался на пригорке, с которого открывался вид на довольно  большую деревню, расположенную на равнине. До ближайшего дома было не менее 200 метров. Первым желанием было броситься вперед и  обняться со своими друзьями и товарищами, но,  чуть подумав, он решил вернуться в лес и понаблюдать за околицей  деревни. Поди знай, что произошло в деревне за сутки, которые прошли с момента, когда группа Пронина покинула её.  Его  осторожность оказалась излишней. Буквально через полчаса из-за крайнего дома вышли два парня, в которых он,  присмотревшись,   узнал  Костю Дорофеева и Алантьева Фёдора. Костя ещё немного прихрамывал, ампутация мизинца ещё давала себя знать. Когда ребята прошли уже более половины пути, он спокойно вышел их кустов. Ребята сначала схватились за оружие, но тут же узнали его и радостно бросились ему навстречу. После бурной встречи, ребята сообщили ему, что немцев в деревне нет,  командир послал их за дровами. Сергей попрощался с ребятами и теперь уже смело пошёл в деревню, нашёл командира и доложил ему всё, что просил его Пронин и о минном заграждении, которое он обнаружил, возвращаясь из деревни Глуховка.
Весна быстро вступала в свои права. Солнечная, ветреная погода делала своё дело. На лесных полянах появилась бурная зелень, деревья потемнели и хоть и продолжали оставаться  безлистыми, их кроны  с каждым днём становились всё менее прозрачными,  и вскоре большинство их покрылось листьями. Партизанские тропы тоже изменились и стали удобными для передвижения. Всё это позволило партизанам активизировать свои действия на коммуникациях гитлеровцев.
Улучшение проходимости просёлочных дорог и лесных троп заставило активизироваться и фашистов, теперь они могли в короткий срок примчаться на своих мотоциклах в любое место. Партизанам теперь надо было увеличить осторожность. Но не только это беспокоило партизан. Не менее острой была проблема хоть как-то  прокормить  32-х здоровых мужиков, большинству из которых по закону была положена двойная норма пищевого довольствия.  Две небольшие деревушки, расположенные недалеко от партизанского лагеря, конечно, оказывали партизанам помощь, чем могли, но к весне им самим уже нечего было есть. И, тем не менее, именно местные жители часто выручали партизан. Вот как описывает один из эпизодов такой помощи  в рассказе «О друзьях-товарищах» (с небольшими купюрами)  один из братьев Калашниковых, входивших в состав отряда «Новатор» - Юрий:
«… Он пришёл ранним майским утром 1942 года. Мы расположились лагерем в лесу, на краю болота. Одни чистили оружие, возвратившись с боевого задания, другие готовились к дальнему походу: проверяли оружие, снаряжение и монтировали мины. Командир отряда капитан Хвостов сидел на пеньке и писал текст радиограммы для отправки в Центр.
В этот момент и появился незнакомец –  высокий, худой, на вид лет сорока… Им оказался  местный житель Аверинов Поликарп Иванович. Он родился и вырос на Смоленщине. До войны был председателем Елисеевского сельского совета Руднянского района. Когда началась война, он организовал партизанскую группу из местных жителей. Было их всего 9 человек. Ничего героического они не совершили, но вредили немцам, как могли. Вскоре их группу выследили и уничтожили.  Чудом удалось спастись только одному  Аверинову. Тяжело раненый, он скрывался от гитлеровцев и полицаев в хлеву.
-Думал, не вытяну, однако теперь ничего, винтовку держать могу. Честно говоря, я пришёл за оружием. А землянка-то наша – вот она! С этими словами он указал на яму, из которой торчали доски и брёвна…
Аверинов попросил лопату и принялся копать. Вскоре он извлёк из земли несколько цинковых  ящиков  с патронами и винтовку, завёрнутую в бумагу и ветошь. Она была густо смазана. Потом Поликарп Иванович откопал ещё один ящик, укрытый особо тщательно. В нём находились личные документы партизан и партийный билет Аверинова, который он предъявил командиру и комиссару отряда…
Затем, углубившись в лес, он показал яму, где были зарыты две бочки солонины, а на опушке ельнянского леса, в густом молодом сосняке, в тщательно замаскированной яме было спрятано несколько мешков отборной пшеницы. Весь этот драгоценный груз мы доставили в наш партизанский лагерь.
До чего же это пришлось кстати. Мы, долгое время сидевшие на скудном пайке, вдруг стали обладателями такого богатства…».

Глава 7.Толкачинский бой

Пока партизаны решали свои бытовые вопросы и, в частности продовольственную проблему, фашисты  усилили охрану железной дороги, почти во всех населенных пунктах были организованы многочисленные, хорошо вооруженные полицейские отряды. Всё население окрестных деревень было предупреждено о самой жестокой расправе с теми, кто будет помогать партизанам. Серьёзный урон,  нанесенный партизанами отряда, заставил оккупантов задуматься об охране коммуникаций и важных военных объектов. Слухи об  успешных вылазках бойцов партизанского отряда мгновенно разнеслись по ближайшим городам и весям, вселяя в души   советских людей, оказавшихся в оккупации, надежду на победу РККА и скорое освобождение от фашистского ига. Эти слухи не миновали и ушей фашистов. Как описывает в одном из своих рассказов боец отряда «Новатор», Борис Калашников, одной из причин, по которой фашисты не спешили начинать карательную операцию была их полная неосведомленность о месте базирования и численности отряда. Вот какое известие принес старший группы, вернувшейся после выполнения разведывательно-диверсионной задачи Вячеслав Хатунцев. «Он коротко и деловито  доложил командиру отряда о выполнении задания и вдруг звонко расхохотался. Командир посмотрел на него с недоумением.
- Товарищ капитан, разрешите доложить, что Вы командуете полком, никак не меньше! – заявил тот.
-Что-что? – удивленно спросил Григорий Матвеевич.
-А то, что фашисты выдают наш отряд за полк.
 
Не скрывая своего удовольствия, Слава поведал, как он, сидя в укромном месте, выжидая момента, чтобы добраться до намеченного к подрыву объекта, подслушал разговор двух полицейских-охранников. Один рассказывал другому, как нынче комендант докладывал своему шефу, что партизан в лесу не менее полка, а может и больше…
-Не плохо фрицы оценили нашу работу, - выслушав доклад разведчика, заключил Хвостов.  – Если хорошо размыслить, то тут налицо две стороны медали:  во-первых охрана объектов будет бдительнее  и многочисленнее и у нас появятся дополнительные трудности и опасности. Во-вторых, они теперь будут в постоянном страхе, а это уже в нашу пользу… Учитывая сложившуюся ситуацию, командир партизанского отряда принял  решение перенести направление партизанских ударов по участкам железной дороги на линии Смоленск – Орша.
-Там нас не ждут, эта ветка не менее важная и интенсивность движения поездов тоже  большая, - заявил он».
 Разведывательно-диверсионная группа в составе семи человек  усиленно готовилась к выполнению боевого задания в новом месте. Командиром группы был назначен опытный и хладнокровный боец Андрей Гонтюров. В состав группы вошли бойцы уже имевшие на своём счету не одну ходку «на железку»: парторг отряда Пилюгин Павел, неразлучные друзья и заядлые спортсмены Слава Хатунцев и Саша Малюгин, инструктор-подрывник  Дима Киселёв и Борис Калашников. Новичком по части вылазок на железную дорогу был один радист, Борис Баталов. Он долго упрашивал капитана Хвостова отпустить его на боевую работу.
- Ну, как же так, - твердил он. – Все ребята воюют, а я в лесу отсиживаюсь.
 Григорий Матвеевич долго не соглашался на такой риск – оставить отряд без связи с «Большой землёй», но, в конце концов, скрепя сердце, отпустил его с условием, что это в первый и последний раз. Отряд не может оставаться без радиста. Группе была поставлена задача: ознакомиться с системой охраны железнодорожной ветки, графиком движения поездов и, если будет возможно, поставить пару фугасов под рельсы. Разведка прошла успешно.  Задача, поставленная группе, была удачно выполнена. Правда, вместо  железной дороги они удачно заминировали шоссе.
«Оставалась самая легкая часть задания, - писал в своём рассказе участник этой вылазки Борис Калашников, - пополнить запасы продовольствия. С рассветом мы были в деревне Ордовка,  быстро прошли по знакомым домам  и, наполнив продовольствием мешки, тронулись в лес. Усталость валила с ног. Мы были вторые сутки на ногах, но об отдыхе даже думать не приходилось. До леса было не более 500 метров. Идти надо было по открытому полю, а это даже в здешних, сравнительно тихих местах, не безопасно. Деревни  Ордовка и Толкачи расположены недалеко друг против друга на разных берегах реки Малая Березина. Речушка узенькая, и переправа через неё на лодке не заняла много времени. Казалось, всё идёт нормально. Сейчас мы выйдем на околицу Толкачей, а там 500 метров до «родного дома». Так мы называли лес. В лесу мы дома и не важно, что до партизанского лагеря ещё шагать и шагать…
Вот и общественный амбар, последнее строение на околице Толкачей. Взгляду открывается большак, ведущий к деревне Приволье, но что такое? По большаку навстречу нам спешат вооруженные люди. Их много, человек тридцать.
-Бросай мешки и бегом к лесу!- командует Андрей.
Бросаем тяжёлую ношу и выбегаем на тропинку, но враги опережают. Раздаются выстрелы.
Вправо в болото! – командует Гонтюров.
Саша Малюгин, вооруженный ручным пулемётом, прикрывает отход. Отстреливаясь на бегу, по топкому болоту добираемся до мшистого островка, усеянного высокими кочками, и укрываемся за ними. Теперь под прикрытием нашего огня отходит Саша. Он  медленно отползает в сторону и ползёт к нам. Когда до нашего укрытия остается не более десяти метров, Саша, как подкошенный, падает навзничь. Андрей, забыв об опасности, бросается к нему. В два прыжка он преодолевает расстояние до упавшего товарища, но Малюгину помочь уже ничем нельзя. Разрывная пуля попала в живот, и он лежит в луже крови. Его лицо мертвенно бледно. Губы едва шевелятся. Андрей скорее угадывает, чем слышит, его последние слова:
-Возьми пулемёт… Держитесь!...
Только одну короткую очередь успевает дать Андрей, как диск заклинивает  от попадания вражеской пули. Наше главное оружие вышло из строя.  Андрей ранен в обе ладони. Он топит в болотной жиже теперь уже бесполезный пулемёт и отползает к нам.
Павел Пилюгин торопливо перевязывает Андрея. Командование группой берет на себя Борис Баталов. Быстро определяет каждому сектор стрельбы и наблюдения за противником и дает распоряжение:
-Стрелять только наверняка по цели, патроны беречь! После каждого выстрела переползать  к другой кочке – не давать врагу возможности пристреляться.
Позже, вспоминая этот бой мы не переставали удивляться мужеству и умению Бориса мгновенно оценивать обстановку и правильно организовать оборону. Казалось, он видит в бою всех и всё, успевая одновременно ободрить и поддержать товарищей в нужный момент.
Оборону мы заняли удачно: расположились широким полукругом, позволявшим контролировать  всё пространство, по которому приближались наши преследователи. С тыла нас прикрывало болото, туда они не полезут.
Сначала противник храбро ринулся к нашему рубежу, видимо в расчете на то, что они сумеют испугать нас своим численным превосходством и решительностью. А может, их подогревала мысль о награде за поимку разведчиков.
Однако наши точные выстрелы быстро охладили их пыл. Не даром нас обучали опытные и требовательные инструкторы. Мы даром патронов не тратили. Особенно пригодилось снайперское мастерство Славы Хатунцева. Ещё задолго до войны он увлекался стрельбой, участвовал в стрелковых соревнованиях и не раз занимал призовые места. По итогам зачётных стрельб он был признан одним из лучших и был зачислен в школу снайперов.
Вражеский штурм захлебнулся. Враги предпочли залечь в кустах.  До нас донеслись выкрики:
-Сдавайтесь добровольно, если хотите жить! Не то всех перестреляем.
По этим возгласам на чистейшем русском языке, мы догадались, что ведём бой с полицейскими из гарнизона, недавно сформированного в деревне Приволье, и ответили им выстрелами. Преследователи притихли. Наверное, послали за подкреплением. Проходит час за часом. Время перевалило уже за полдень. Лежать в ледяной жиже становится всё труднее. Всякая попытка поменять позу или переместиться вызывает дружный огонь полицейских. В отличие от нас, им  видно беречь патроны не нужно.
-Держаться, сынки, держаться… Нам бы только до темноты выстоять, а там  мы уйдем болотом. Эти «храбрецы» в темноте туда не сунутся, - высказал нашу общую мысль наш парторг Павел Пилюгин. Ему было уже под пятьдесят и конечно же гораздо сложнее, чем нам перемещаться под обстрелом врага.
 Прошло ещё немного времени. Притихший было противник, снова оживился.  Раздался характерный звук минометного выстрела, и позади нас в болото шлёпнулась первая мина. Вслед за этим раздался ружейный залп. Однако  прицельная стрельба полицейскому сброду явно не удавалась: Мины шлёпались, то сзади, то спереди, обдавая нас водой и фонтанами грязи, не причиняя нам вреда.
Критическая  минута  наступила позже. Со стороны переправы донеслась гортанная немецкая речь. Всё ясно: прибыло подкрепление и уж наверняка хорошо вооруженное и обученное.
Может быть, кому-то  покажется странным, но мы в тот момент испытывали не страх, а  гордость: против нас шестерых  хорошо вооруженная банда полицейских вызвала подкрепление.
Вскоре нам снова предложили жизнь в обмен на честь и свободу. Мы снова ответили дружным залпом, и, почти в тоже мгновение, наш парторг уронил голову  на кочку, за которой скрывался. Пуля прошла точно над переносицей Павла.
Нас осталось пятеро, а сколько их - мы не знали. Много позже мы узнали, что в общей  сложности врагов было более 70. Тогда мы знали только одно: за наших двоих товарищей жизнью поплатились уже не мало фашистов и мы будем продолжать уничтожать их, пока живы. Кончатся патроны – в ход пойдут гранаты. У каждого из нас их было по пять штук. Четыре  для врага, а пятую - себе, если придет тот  крайний случай.
Долог майский день. Долог, но не бесконечен. Начало смеркаться. Сумерки подхлёстывают гитлеровцев. Они спешат до наступления тьмы  покончить с нами. Они втаскивают на крышу сарая пулемёт, и гулкая пулемётная очередь разрывает воздух. Бьют трассирующими. Светящаяся сетка проносится над нами и гаснет в болотной жиже. Следующая очередь может быть для нас роковой. С высоты крыши сарая наш участок просматривается как на ладони. Но и нам пулеметчик хорошо виден. Второй очереди не последовало. Наш дружный залп опередил её. Пулемётчик скатился с крыши.


Разъяренные неудачей фашисты бросились в атаку, поливая нас огнём из автоматов. Расстояние быстро сокращается. Сто метров… пятьдесят. Нервы напряжены, гранаты наготове. Несколько секунд и они летят в самую гущу атакующих. Гремят взрывы. Над болотом разносятся крики раненых.
Атака захлебнулась, фрицы отступают. Попытка покончить с нами одним ударом фашистам не удалась. Они меняют тактику. Теперь они приближаются к нам ползком, беспрерывно строча со своих шмайсеров. Пули свистят над головами, вспарывают одежду. Шквал огня не позволяет даже на миг поднять головы. Не стреляем. Буквально вжимаемся в землю, готовясь к решающей минуте.
Враги  истолковывают наше молчание по-своему. Мы снова слышим топот кованых сапог и тогда бросаем гранаты.
Отбита и эта атака. Сколько их ещё будет?
Проходит полчаса…час. Темнота сгущается. Вот уже и в метре от себя ничего не
видно. Напряженно вслушиваемся: не ползут ли? Нет. Тишина. Непонятная не естественная тишина. Ушли или затаились в засаде? Угадать невозможно, а медлить нельзя. Только сейчас в густой тьме можно попытаться вырваться из этой западни.”
Я специально почти дословно привожу отрывок из рассказа Бориса Калашникова „Толкачинский бой”, чтобы показать насколько высок был уровень патриотизма бойцов специального подразделения ОМСБОН,  составившего костяк партизанского отряда „Новатор”. Их героизм и беспредельная преданность своему народу не пропали даром. С наступлением темноты они поделили по-братски оставшийся боезпапас. Каждому из них досталось по одной гранате и по несколько патронов к карабину.  Прижимаясь к земле, они ползли по открытому полю в сторону леса, полные готовности прорвать кольцо вражеской блокады, прикрываясь ночной тьмой.  К их удивлению им никто не мешал. Они благополучно добрались до партизанского лагеря.
Этот счастливый феномен стал понятен только после их возвращения в родные пенаты. Причиной „чуда” стали воинское братство и легенда о „партизанском полке” в  смоленских лесах. Когда группа Андрея Гонтурова начала неравный бой с фашистскими прихвостнями, в партизанском отряде было всего трое человек раненых и больных, но к вечеру подоспели бойцы  двух групп, вернувшихся с заданий. Услышав шум боя, они  сколотили группу из  9 человек и ринулись на выручку товарищей, намереваясь ударить фашистов с тыла. Именно в момент последней атаки фашистов на остатки группы Гонтюрова, двое из которых были тяжело ранены, партизаны в маскировочных халатах появились на опушке леса. Немцы видимо решили, что это разведчики „партизанского полка” и, опасаясь  подхода основных сил партизан, побросав раненых и убитых, отступили за реку. Этот бой остался  в памяти партизан, как образец мужества и геройства. Он показал,что безвыходных положений не бывает, если ты предан своему народу и убеждён в своей правоте. Погибших в этом бою партизан Александра Малюгина и Павла Пилюгина  с честью похоронили, а после войны в деревне Приволье,  Руднянского района Смоленской области им был установлен памятник.
 Отряд Хвостова давно вернулся в свой лагерь, который он  вынужден был оставить из-за зимней бескормицы.  Это не только улучшило бытовые условия партизан, но и значительно усложнило их основную задачу – ведение разведки, а также удлинило пути выхода на железнодорожные ветки  Орша – Смоленск и Смоленск – Витебск.  Эти трудности не заставили партизан свернуть свою боевую деятельность, не взирая на потери и значительные трудности с боезапасом. Даже в этих условиях они беспрекословно выполняли указания партизанского штаба и не теряли веры в победу и присутствия духа.





Глава 8. «Язык» на закуску.

К началу июля 1942 года в отряде осталась одна треть личного состава вышедшего в марте на выполнение поставленных им задач. Тем не менее, когда из Москвы пришла команда добыть «языка», либо документы, проливающие свет на планы гитлеровского командования на лето 1942 года,  Г.М.Хвостов решил устроить засаду на шоссейной дороге Москва – Варшава. На выполнение этого задания  были отправлены  комиссар Школьников, Николай Мешков, Костя Дорофеев, Сергей Будаев и Фёдор Алантьев. После долгих колебаний, учитывая важность поставленной задачи, Григорий Матвеевич решил отправить с ними и радиста, Бориса Баталова. Старшим группы, естественно, был назначен комиссар.
Фёдор Алантьев был из местных жителей, хорошо знал лесные дороги  и  был незаменимым проводником. «Наш Сусанин» иногда в шутку  называли Фёдора партизаны. Но, в отличие от легендарного Ивана Сусанина, жителя Костромского уезда, который сознательно завёл в болото отряд поляков, рвавшихся к Москве, Алантьев прекрасно знал все дороги и лесные тропы, ни разу не подвёл своих боевых товарищей и всегда кратчайшим и наиболее безопасным путём выводил их в нужное место.
Группе была поставлена задача: устроить засаду на одном из участков  шоссе.
-Брать только офицера, - напутствовал капитан Хвостов своих разведчиков.  -Штабные  офицеры обычно ездят в легковых автомобилях. Ваша задача захватить легковой автомобиль. Если  офицера живым взять не удастся – внимательно осматривайте салон и багажник машины. Штабные документы тоже могут рассказать о многом.
-Федя, - обратился к Алантьеву комиссар, когда на следующие сутки группа прибыла в район предполагаемой операции, - подумай как следует, где нам лучше всего устроить засаду?
После небольших раздумий Алантьев завёл группу в такую чащу, что, казалось, выбраться оттуда невозможно, но буквально через полчаса они вышли почти к самому шоссе «Москва-Варшава». Было хмурое утро. Изредка моросил дождь. Партизаны были вооружены карабинами и гранатами, которые они называли «карманной артиллерией». Только у Сергея Будаева и Бориса Баталова были автоматы – немецкие «шмайсеры». Они разбились на две группы по три человека каждая. Школьников, Николай Мешков и Сергей Будаев остались по эту сторону шоссе,  а Борис  Баталов, Костя Дорофеев и Фёдор Алантьев, выждав,  когда шоссе опустеет, броском перескочили на другую сторону шоссе. Старшим группы был назначен Борис Баталов. Им была поставлена задача: отползти в сторону на 70-80 метров, чтобы не попасть под огонь своих товарищей и, в то же время, не дать уйти легковой машине, на которую будет совершен налёт. Движение по шоссе в обе стороны  было довольно интенсивным: чуть ли не беспрерывно и в одну и в другую сторону на довольно большой скорости проносились вереницы грузовиков, группы мотоциклистов и реже пробегали одна-две легковые машины. Лежали долго. Вот уже и полдень позади, а подходящего объекта для атаки и соответствующей ситуации нет и нет. Но охотники должны уметь ждать. Все знали, что немцы – народ педантичный и к обеду движение на шоссе должно поутихнуть. Большинство же водителей наверняка будут искать более-менее открытый участок дороги и остановятся для приёма пищи.
Так и случилось: к тринадцати часам интенсивность движения  по шоссе резко  уменьшилась. Время от времени на шоссе вообще не было видно никого. И вдруг на дороге появился немецкий «оппель» в сопровождении мотоцикла с коляской.  В таких легковушках обычно разъезжают штабные офицеры. Раздался крик филина. Это Школьников предупреждал группу Баталова о начале операции.
-Будаев, твой мотоциклист, а мы с тобой бьём по колёсам, - приказал комиссар, обращаясь к Николаю Мешкову.- Огонь открываем по моей команде.
Машина стремительно приближалась. Вот уже отчётливо видны не только машина и мотоцикл, но и водители и пассажиры.

-Я стреляю по водителю, огонь! – скомандовал, Школьников. Им сегодня явно везло. После первого залпа мотоцикл опрокинулся и врезался в дерево, стоявшее у обочины.  Только легковая машина со спущенными колёсами, сбросив скорость, продолжала катиться вперёд
-Бей по кузову, - приказал комиссар. После второго залпа  легковушка вдруг резко повернула вправо, проскочила мимо группы Баталова  и тоже врезалась в огромное дерево. Бойцы Баталова, как по команде вскочили и бросились к машине. В машине было трое: один офицер в чине майора, водитель, который сидел, уткнувшись лицом в рулевое колесо и солдат, который лежал на заднем сидении, сжимая в руке автомат. Через несколько секунд к ним  присоединилась группа Школьникова. Никто из пассажиров машины не подавал признаков жизни. Убедившись в том, что никто из фашистов служить «языком» уже не может, партизаны похватали из салона машины оружие, портфель с документами, два вещмешка, в одном из которых были явно продукты и фашистское знамя, которое вместе с вещмешками находилось в багажнике. На шоссе показался грузовик. Вся операция заняла не более двух минут.
-Бегом в лес, -  приказал комиссар.
Вся группа стремительно пересекла шоссе и углубилась в лес. Вскоре по веткам застучали пули. Это фашисты явно обнаружили жертвы дерзкого налёта партизан и открыли ураганный огонь по лесу. Партизаны, углубившись в лес на пару сотен метров, уже поменяли направление движения и что есть духа, стремглав неслись к спасительной чащобе. Туда немцы сунуться не решаться, если вздумают их преследовать. К счастью признаков погони слышно не было и, отдышавшись, партизаны двинулись в сторону партизанского лагеря. Быстрым маршем они шли не менее двух часов. Уже давно не было слышно шума машин, движущихся по шоссе.
-Привал, - скомандовал Школьников. – Посмотрим, что нам удалось добыть.
Первым делом они проверили содержимое портфеля. В портфеле были  три папки с документами на немецком языке и карта – десятивёрстка, испещрённая различными  топографическими знаками и стрелками.
-Похоже мы вернёмся в отряд не с пустыми руками, - заметил Борис Баталов, внимательно осмотрев карту. Он немного знал немецкий язык и мог хотя бы приблизительно оценить её.
В одном вещмешке, как и предполагалось, оказались несколько банок тушёнки галеты для офицерского состава, кусок копчёного сала и три больших кольца копчёной колбасы.
- Колбасники есть колбасники,- засмеялся Школьников. - Немец без кольца колбасы – это не немец.
Развязали второй мешок и ахнули. В мешке находилась новая униформа немецкого фельдфебеля СС. Видимо солдат из машины, готовился стать фельдфебелем, но не успел примерить новую форму.
-А не использовать ли нам эту фашистскую форму, - предложил вдруг Борис. - В случае неожиданной встречи с полицаями или карателями, она может сослужить нам добрую службу.
  Комиссару Школьникову эта идея понравилась. После недолгой прикидки форма больше всех подошла Фёдору Алантьеву. Это было особенно кстати, учитывая то, что Фёдор, как всегда шёл первым. В случае внезапной встречи с фашистами это давало лишний шанс на  внезапность действий.
Когда до расположения партизанского лагеря оставалось всего несколько сот метров, Борис Баталов обнаружил на земле гладко оструганную палку, похожую на древко знамени.
-Товарищ комиссар, - обратился он к Школьникову, который забрал фашистское знамя себе. – Давайте устроим триумфальное шествие. Наденем знамя на древко, дадим его в руки Фёдору и так явимся в лагерь.
Комиссар идею одобрил, но, когда знамя было готово, приказал первым идти Будаеву.
-Не ровён час, чтобы наше триумфальное шествие не закончилось плачевно, - проворчал он. – Дозорный заметит «немца» со знаменем, да и срежет его пулей без предупреждения.
Школьников оказался прав. Даже увидев Сергея Будаева, и марширующего сзади него немца дозорный Слава Хатунцев не сразу поверил, что «немец»  не настоящий и только когда вслед за Будаевым из леса вышел Школьников, всё стало на свои места. Партизаны долго смеялись этой выдумке, и в шутку называли Фёдора  Алантьева «немцем».
Документы, найденные в портфеле убитого немецкого майора, оказались очень ценными. Впоследствии все участники этой группы были награждены орденами и медалями. Это была их последняя операция.
Вскоре отряд капитана Г.М.Хвостова вернулся на свою базу в Подмосковье. При этом Фёдор снова шёл впереди группы и снова в немецкой форме.  Он был единственным бойцом, на котором была более-менее новая форма, хоть и вражеская. От их форменной одежды, в которой бойцы вышли на выполнение специального задания, почти ничего не осталось. Длительные переходы по густым смоленским лесам преимущественно ночью, стычки с фашистами и их прихвостнями, почти каждый раз оставляли на одежде рваные раны и пулевые отверстия.  Отдых у костров  неизменно оставлял и в брюках и в шинелях чёрные, обгоревшие по бокам отверстия. Как партизаны на досуге ни старались их штопать, одежда всё равно ветшала и приобрела ни с чем не сравнимый убогий вид.
Командир полка, подполковник Иванов С.В., увидев своих бравых партизан в таком лохмотье, только покачал головой и, обращаясь к капитану Хвостову, сказал:
-Передайте начальнику вещевой службы полка моё приказание: немедленно выдать всему личному составу партизанского отряда новое обмундирование, - и, улыбнувшись, добавил,- правда скоро  снова придётся его испортить. Каждый из вас представлен к правительственным наградам.
Из 37 человек, вышедших на специальное задание в марте, вернулись в бригаду всего тринадцать человек…

За  неполных 4 месяца партизанский отряд «Новатор» нанес фашистам огромный урон. Вот выписка из «Боевого донесения командования ОМСБОН войск НКВД СССР вышестоящему командованию  от 9 сентября 1942 года», хранящаяся в Центральном государственном архиве Советской армии (ЦГСА):
1.Доношу, что 20.08.42 по заданию командующего Западным фронтом генерала армии Жукова Отдельной мотострелковой бригадой особого назначения ОМСБОН НКВД СССР было выслано для боевых действий в тылу врага 6 отрядов специального назначения численностью по 37 человек каждый. В задачу этих отрядов входило разрушение железнодорожных и шоссейных магистралей на основных коммуникациях противника, порча подвижного состава железных дорог, автотранспорта и линий связи.
2.Выполнив поставленные задачи...возвратились в свои части:
...отряд Хвостова (Военком отряда - отделённый командир школьников) действовавший с 29.03 по 25.07.42... на участке жел.дороги и шоссе Смоленск-Витебск между ст. Лелеквинская - Плоская.
3. Боевая деятельность отрядов протекала вне населённых пунктов и охватила периоды конца зимы, весны и первой половины лета.
...Все работы по установке и закладке подрывных средств и производство взрывов производились только ночью, особенно в пасмурно-туманные и дождливые ночи. Взрывы полотна железных дорог приурочивались к моменту прохода поездов.
Боевые столкновения отрядов с немецкими  патрулями и группами полицейских проводились из засад, придерживались принципа внезапности.Навязанные немцами бои принимались только в крайних случаях.
4. В результате боевых действий в тылу врага спец. отряды выполнили:
...Отряд Хвостова:
Передано разведсводок о расположении и перегруппировках противника - 5;
Установленно мин замедленного действия на полотне жел. дорог -8;
Установленно и взорвано фугасов и мин разных конструкций на полотне жел.дорог -11;
Совершено крушений воинских эшелонов с войсками и техникой врага - 9;
Совершено крушений отдельных паравозов - 3;
Уничтожено вагонов при крушении эшелонов - 55;
Уничтожена мотодрезина - 1;
Приостановлено движение поездов по жел.дороге(при первоначальной интенсивности движения поездов 20-24 эшелонов в сутки) - на 12 суток.
Взорвано и уничтожено автомашин с войсками и грузами -17;
Взорвао тракторов- тягачей - 2;
Уничтожено проводов телефонной и телеграфной сети - 150 мет.
Проведено боевых столкновений с кадровыми немецкими подразделениями и карательными отрядами - 6
Взорвана полицейская управа и дом бургомистра.
Уничтожено солдат и офицеров противника и полицейских (в том числе при крушениях поездов и при подрывах автомашин) -926.
Помимо выполнения боевых задачотрядом проведено 10 бесед с местным населением; оказана помощь(питанием, связью, медикаментами, вооружением) двум местным партизанским отрядам;переправлено через линию фронта 93 человека- граждан призывного возраста и бойцов и командиров Красной Армии, выходивших из окружения.
Захвачено и собрано трофеев: 2 автомата, 2 винтовки, 2 пулемета, 3 пистолета, патрон разных до 4,5 тыс штук, мин разных 165 штук, 1 миномёт, 1 противотанковое орудие, снарядов разных калибров -60.
Потери отряда:
Погибли в боях - 5, без вести пропали -7.
...Вывод:
1.Направление в тыл врага подобного рода отрядов с задачами разрушения жел.дор. и шоссейных магистралей себя оправдало.
2.Желание противника сохранять коммуникации постоянно действующими вынуждает его к созданию целой системы охраны их, с сосредоточением сил и огневых средств, оттягиваемых для этого с фронта.
...5.Отряды, действуя в тыловых зонах противника, наносят ему чувствительный урон в живой силе и технике, сея панику и деморализуя плановую деятельность тыла.
   ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА:Выписка из боевого донесения, касающаяся отряда Хвостова Г.М. дана полностью без купюр и с сохранением сокращений и пунктуации.
     Всего за годы войны отряды ОМСБОН истребили 137800 фашистских солдат и офицеров; пустили под откос 1415 воинских эшелонов противника,5 бронепоездов; уничтожили 1232 паровоза, 13180 вагонов и платформ; 21170 единиц автотранспорта, тракторов и мотоциклов; подорвали 148 километров рельсов; 335 железнодорожных и шоссейных мостов; 145 танков и бронемашин; сбили 51 самолёт;повредили 426 километров телефонно-телеграфных линий и 240 километров кабеля, связывающего командование частей немецкой армии со ставкой Гитлера.

Глава 9. «ПУСТЬ ЯРОСТЬ БЛАГОРОДНАЯ ВСКИПАЕТ, КАК ВОЛНА».


ИЗ АРХИВА

В августе 1942 года в Колонном зале Дома союзов в Москве состоялся антифашистский митинг советских спортсменов. Председательствовал чемпион СССР по боксу  Николай Королёв – партизан из отряда Д. Н. Медведева. Среди выступавших были динамовцы – Борис Галушкин, которому впоследствии было присвоено звание Героя Советского Союза, Мария Мишина, прилетевшая из блокадного Ленинграда, и другие.
Вот тексты выступлений Николая Фёдоровича Королёва и  Бориса Галушкина. Они передаются дословно, только с незначительными сокращениями.

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ  РЕЧЬ  НИКОЛАЯ  КОРОЛЁВА
Товарищи! Мы собрались в грозный для Родины час. Немцы рвутся к ждиненным центрам нашей страны. Враг хочет захватить наш юг, пробиться к Волге.
Родина, которая нас вскормила, свобода, за которую отцы наши отдали жизи, наша культура, наши семьи, будущее наших детей – в смертельной опасности! На советских просторах идет кровопролитная битва, от исхода которой зависит наша жизнь, наше счастье –быть ли нам вольными людьми или скотом для немецких помещиков; быть ли твоей любимой девушке твоей женой или попасть в солдатский публичный дом; быть ли нам и нашим детям хозяевами своей судьбы или рабами фашистских господ.
Товарищи, я боец партизанского отряда. Мы, партизаны, видели смерть и опустошение, которые принесли на нашу землю фашистские разбойники. Мы видели пепелища сожженных деревень, сотни трупов замученных людей, виселицы на площадях.
Нет и не будет счастливой жизни на земле, пока на ней хозяйничают Гитлер и его банда.
Сегодня мы собрались сюда, чтобы заявить нашему народу, нашей партии: мы готовы на любые жертвы и испытания во имя спасения своего народа. Ничто не поколеблет нашу стойкость, волю к борьбе, веру в Победу. Нашей любимой Родине, защите родной советской земли от жестокого врага мы отдадим всё своё умение, все свои молодые силы и саму жизнь! Нет для нас более высокой чести, чем убивать гитлеровских захватчиков, истреблять их подлых, всех до единого.
Банду гитлеровцев мжно отрезвить только пулей, штыком, гранатой. Так пусть же священная месть захватчикам будет законом нашей жизни, пока враги не будут истреблены и изгнаны с нашей земли.
К товарищам по спорту,которые стали товарищами по оружию, ко всей нашей молодёжи я обращаюсь с трибуны митинга.
Будем меткими стрелками, чтобы уничтожить больше захватчиков. Будем смелыми в бою, чтобы убить больше врагов. Будем искусными танкистами, лётчиками и артиллеристами, в совершенстве изучим своё оружие, чтобы убить больше фашистов. Пусть горы гитлеровских трупов усеют поля сражений! Пусть в море своей крови захлебнутся они, проклятые!
Спортсмены, советские физкультурники, работающие в тылу! Будьте достойны своих товарищей-фронтовиков. Трудитесь доблестно на фабриках, заводах и колхозных полях. Обучайте военному искусству молодежь.
Мы обращаем сегодня своё слово и к нашим друзьям – спортсменам  Англии, Америки и всех свободолюбивых стран.
Братья по оружию! У нас одна цель, одно желание – уничтожить гитлеризм. Будем вместе громить коричневую чуму!
На боевом счету советских спортсменов – десятки тысяч уничтоженных гитлеровцев. Спортсмены Англии и Америки, открывайте и вы свои счета по истреблению ненавистного врага. Чем быстрее вы начнёте уничтожение фашистов – тем быстрее наша общая победа.
Под Воронежем, в донских степях Красная Армия перемалывает фашистские дивизии, переброшенные Гитлером из Франции. Бельгии, с Балкан.
Друзья англичане и американцы! Не теряйте времени, наносите удар по Гитлеру с  запада!
Мы горячо приветствуем спортсменов-патриотов Югославии и Норвегии. Франции и Чехословакии, Польши и Бельгии, Голландии и Греции, отдавших свои силы нашему общему благородному делу уничтожения гитлеризма.
Товарищи и друзья! Сплотимся все как один на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками.
Ни шагу назад!
Преградим путь врагу, отбросим его, освободим наших братьев и сестёр от проклятого фашистского ига!
Смерть немецким оккупантам!



РЕЧЬ ПАРТИЗАНА БОРИСА ГАЛУШКИНА

Товарищи!
Лишь несколько дней назад я вышел из глубокого немецкого тыла. Наш партизанский отряд с каждым днём всё злее и яростнее истребляет оккупантов.
В тех краях, где мы действуем, проходит важная магистраль. Чего только немцы не делают, чтобы уберечь её. По ночам железнодорожное полотно освещают прожекторами, беспрерывно шныряют немецкие патрули. Подобраться к насыпи почти невозможно – вдоль полотна непроходимые болота.
Нам был дан приказ – остановить движение вражеских поездов на 15 суток. Раз приказ- умри, но выполни. И мы, партизаны, задачу решили: в течение 18 суток  ни один поезд не ходил ни на восток, ни на запад.
Мы пустили под откос пять немецких эшелонов и застопорили путь. Эти пять эшелонов везли фашистские танки, грузовики, военные материалы, солдат, офицеров.
Много километров исходил наш отряд по лесам и дорогам временно оккупированных немцами советских районов.
Мы были свидетелями чудовищного грабежа, разбоя, издевательств над нашими людьми. Мы видели, как в деревне Любавичи гитлеровские изверги запрягли в телегу раненого пленного красноармейца, поставили его на четвереньки и заставили  тащить тяжёлый груз.
Житель деревни Сташково дал приют двум партизанам, фашистские мерзавцы окружили  эту деревню и подожгли её. Дворы пылали, как костёр. Палачи хватали испуганных детей и бросали их в огонь.Тех, кто пытался тушить пожар, немцы расстреливали из автоматов.
Я до сих пор слышу стоны измученных, истерзанных детей. Ненависть и жажда мести – вот, что владеет мною и моими товарищами, вот что направляет каждое наше движение.
Врагу удалось захватить новые советские районы, и он установил там такой же дикий режим виселиц и кнута. Я обращаюсь к тебе, молодёжь, временно попавшая в лапы озверелой фашистской банды, бей врага! Нет у тебя оружия – достань его у немца, нет опыта – приобрети его в борьбе.
Все в бой против гитлеровских захватчиков!


Абсолютный чемпион Советского Союза по боксу Николай Фёдорович Королёв и  Борис Галушкин после этого памятного  исторического митинга в зале Дома Союзов ещё не раз отправлялись в немецкий тыл. В 1943 году Борис Галушкин стал командиром партизанского отряда и вскоре погиб в бою с немецким карательным отрядом, а Николай Фёдорович  прошёл с боями через всю западную Европу и закончил свою боевую деятельность в Германии. После демобилизации из рядов ОМСБОН он ещё не раз на ринге доказывал свою волю к победе, оставаясь непобеждённым. Последний раз титул чемпиона СССР по боксу в тяжёлом весе он подтвердил в 1953 году в возрасте 36 лет.

Э П И Л О Г

Оставшиеся в живых бойцы партизанского отряда «Новатор» ещё не раз отправлялись  в тыл врага, вступая с ним в смертную схватку. После окончания Великой Отечественной войны двое из них Вячеслав Васильевич Хатунцев и Сергей Иванович Будаев осели в Одессе, которую им пришлось освобождать в составе Третьего Украинского фронта и о характере их последующей деятельности  пожалуй лучше не скажешь, чем сказал  их однополчанин из 9-й роты ОМСБОН одессит Глеб Михайлович Пономарёв:
Да, много лет тому назад,
На пятки наступая фрицам,
Вошёл в Одессу наш отряд,
От пыли вытирая лица
Здесь накопилось много дел,
Следов, отравленных фашизмом,
По ним прошёлся наш отдел,
Чтобы покончить с бандитизмом
Потом окончилась война,
Фашизм надолго обуздали,
А мы работали без сна,
А пули всё ещё летали.
В степи, трущобах и лесах,
Туманным днём и ночью мглистой
Сражались, презирая страх,
Мои товарищи чекисты
Мы до сих пор храним в сердцах
Тепло от этой трудной службы,
И помним о больших делах,
О прочности чекистской дружбы.

УСЛОВНЫЕ ЗНАКИ И СОКРАЩЕНИЯ:

«Адскими машинками» партизаны называли механические генераторы постоянного тока, с помощью которых подавался ток в электродетонаторы.
ВКП (б) – всероссийская коммунистическая партия (большевиков).
ОСВОД – общество спасения на воде.
РККА – рабоче-крестьянская красная армия.
Турлук – мелкие сучья, которые обычно остаются после любой  рубки леса.
ЦК – центральный комитет.
Шмайсер - тип немецкого автомата.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ  ЛИТЕРАТУРА:

-Боевой путь Советского ВМФ, Москва-1974. Авторский коллектив: В.И.Ачкасов, А.В.Басов, Н.В.Большаков и др.
- «История военно-морского искусства» - учебник для ВВМУ,1970 г. Ответственный редактор адмирал С.Е.Захаров.
- Советский энциклопедический словарь.1983 г. Главный редактор А.М.Прохоров
-Автобиографии и рассказы участников партизанского движения, служивших в ОМСБОН.
-Воспоминания  бойца партизанского отряда «Новатор» Будаева Сергея.
-Борис Калашников «Толкачинский бой». Журнал «Динамовцы в боях за Родину».
-Юриздат, 1975 год, «Внутренние войска в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.