Горячий октябрь

Звонок  зазвенел как всегда неожиданно. Октябрь был очень морозным, пожалуй сегодня тоже за тридцать. Так на Урале бывает часто. Саня быстро собрался  и скорым шагом пошел к остановке служебного автобуса. Вчера не успели слетать на сброс «соток» с12 000 м., но зато сегодня погода отличная и полет состоится.
 
Старенький и заслуженный ветеран Ил «28» с морозным шипеньем двигателей оторвался от полосы и начал набирать высоту. Внизу разворачивалась заснеженная панорама города и окрестностей. Кабины начали прогреваться, остекление очистилось от инея. На земле отчетливо были видны шлейфы грязного снега, тянувшиеся от заводов на десятки  километров. Урал круглосуточно трудился. Мы тоже вплетены в цепочку трудовых дел, наша задача испытать оружие, изготовленное на заводах. По самолетному переговорному устройству звучит приятная музыка.

Между экипажем течет неторопливая беседа, в общем, не о чем. Штурман продолжал устанавливать данные на прицеле. Командир на высоте 12000метров подобрал скорость и начал заход на боевой курс. На прямой штурман по прицелу измерил угол сноса и дал поправку в курс. Теперь задача летчика точными движениями штурвала сохранять заданные параметры. Работа с этих высот не допускает спешки ни в делах, ни в мыслях. С земли подтвердили готовность принимать и фиксировать сбросы. Штурман доложил об открытии бомболюков и все ощутили вибрацию самолета. Раздался радиозуммер. При нажатии на бомбосбрасыватель вместе с подачей звукового сигнала происходил сход бомбы .Этот момент хорошо был виден бортрадисту в хвосте самолета. Через короткий промежуток времени самолет сильно встряхнуло, и командир ощутил, что штурвал болтается из стороны в сторону. Самолет начал снижаться. Командир пытался вызвать кого-нибудь из экипажа, но в ответ тишина. Саша увидел, что кабина стала наполняться керосином, скорость уже перевалила за 800 км., экипаж молчал. Александр сжал рукоятки катапульты и получил жесткий удар в лицо и грудь от холодного встречного потока воздуха. Его закрутило,завертело и в себя он пришел только на земле.

Сколько времени он был без сознания – неизвестно, но очнулся от боли в левой руке. Поднялся на ноги и увидел недалеко парашют и лежащего на снегу штурмана – Юру. Подошел к нему  и спросил, что с рукой. Юра ответил, что рукав куртки разорван, а руки не видно. От разливающейся по телу слабости Саня опустился на снег и потерял сознание. Дальнейшие события в его сознании происходили отрывками. То собака лижет лицо, то охотник перетаскивает их в воронку от бомбы, разводит костер и укутывает их в парашюты. Последнее что было перед глазами это танк с треском ломающий деревья, уходящий на лыжах охотник, руки товарищей бережно укладывающих Александра и Юрия на броню. Бортрадиста Николая нашли на следующий день в кормовой кабине разрушенного от взорвавшихся в воздухе бомб самолета. Охотника до сих пор разыскивают, чтобы отблагодарить, но безуспешно. Так закончился последний день холодного октября .