Этот день

Этот день стал слишком тяжелым для меня. Уже не стоит говорить о том, что снилось, кто, как, почему. Я ворочалась под тремя одеялами рядом с мамой до пол шестого утра: все думала. Не знаю о чем/ком, просто думала. Бабочка тихо сопела наверху в углу комнаты, и я ей завидовала. Да, да, именно ей. Такой крепкий, долгий и теплый сон. Захотелось стать ей... За окном падал хлопьями снег. Такими огромными... И фонари оставляли куски света на потолке. Окунулась последний раз в воспоминания, сжала подушку, прижалась к ней и... Не смогла заплакать, маленькая тварь. И уснула.

Самое тяжелое расходиться в тот день, когда все начиналось. Самое страшное, когда все самое хорошее перестает поступать в твою жизнь золотой пепельной струйкой...
И тебе становится все равно, и ты больше не любишь...

Открыла глаза от будильника в наушниках и, не выключая их, встала.
"Ты меня из рая ждала…"
Да, я сплю с музыкой.
Холод обнял тело своими длинными "заботливыми" руками. Я вдруг осознала, что с ним все в порядке и нет ничего. Просто нервы. Просто слишком натянуты.

Ненавижу врачей.

Путь на учебу дался слишком просто. Думаю потому, что было как-то тоскливо на душе. Я больше была похожа на зайца в очках: как я давно искала повод одеть эту шапку с белым пумпоном. Хотелось не замерзнуть в день второго снега. Кофе с молоком, сигарета. Папа расстроится, когда прочтет. Прости меня папа...
Хочется сказать, что без тебя плохо. Хочется, что бы ты обнял меня своими огромными и теплыми руками и сказал, как говоришь всегда, когда я плачу: "Ну, Ксюшка, ты чего?"
Но ты не скажешь... В двенадцать лет ты счастлив, когда есть родители, а в девятнадцать боишься остаться без них...
Папа, обнимай меня чаще мысленно, и тогда я буду меньше плакать. Я обещаю. Я же сильная. Я же твоя и только твоя дочь.
Только тебя хочется держать за руку, гуляя по летнему городу. Только от твоих звонков в мои годы я чувствую, что меня любят. Что меня любишь ты. И я люблю тебя, папа...

Ах, да, кофе с молоком. Серая кофточка, теплый свитер, который вернулся в мои руки. Знаете, а им не пахнет. Совсем. Только порошком и бальзамом. Еще духами. Теперь моими. Уже не его. И запах был такой чужой. Такой далекий и странный, что я решила забыть.
Да, ты ошибся во мне: я не всепрощающая и всегда любящая... Я такая же, как и все эти, как их... Твари.
- Ты красивая, - сказал ты в последний раз, и я представила свои ресницы, зеленые пустые глаза и ножи в моей спине. Как у бронтозаврика. Ну, и черт с ними - не вытащу сама, вытащит другой. Кто-то, кто будет сильнее меня...

Пробки, ах ты ж... И я с Высоцким – с такими темпами скоро станем с ним на "ты". И не хотелось ничего читать. Хотелось доехать, отработать и вернуться домой.

Метро. Все улыбаются с утра, смотря, как я бегу к первому вагону, и пумпон так смешно подпрыгивает на этой шапке. Пусть хоть кто-то сегодня улыбается. Сразу вспомнила, как прогуливалась с одним человеком. Мы о чем-то говорили, спорили или просто смеялись и тут, вдалеке, я увидела...
- Кролик! - пискнула я на пол проспекта, и он засмеялся. Знаете, так искренне и неожиданно для самого себя. Вы уже все о нем знаете, ну, разве что… кроме того, что у него очень заботливые руки и теплые... Да, да, я не вру...

Она сидела в кафе, ожидая меня и затягиваясь дымом от очередной сигареты. Закинув ногу на ногу. Я знаю ее, в ее глазах я читаю свое будущее. У нее сложный вспыльчивый характер, зеленые глубокие глаза и пронзительный взгляд, когда она злится. Я его, надеюсь, никогда не удостоюсь. Она кричит на меня, когда я плачу, а потом прижимает к груди, и я слышу, как бьется ее комок не в коме. Уже не в коме. Она отошла. Не дарит море мужчинам и требует от них многого. Наверное, она права, наверное, так надо. Дует мне в нос, а я чихаю, и в метро разносится ее задорный смех. Она сомневается и пасует перед счастьем, но она не ошибается. Никогда. Она та, которая мне не подруга, она та, которую я люблю и показываю это своими поступками. Я для нее та, для которой она поступает так же.
У нее много мыслей в голове, тонкие пальцы и кольцо на среднем. Сложная, но возможная для меня.
Судьба подарила, но не отберет. Мы слишком разные, что бы распрощаться...

Она счастлива и нет ничего важнее на свете...

Я что-то рассказывала...
И эта фраза... Ее...: "Ты такая взрослая стала. Мы поменялись ролями"

Поменялись. Наверное, потому что теперь устала я. А у нее блесточки в глазах. И теперь она радуется, как маленькая... И это то, чего я так долго ждала...

Не учеба, а сплошное разочарование в своих способностях, что бы собраться и сгрызть к чертовой матери этот гранит науки.

Ссоры с мамой выбили из колеи, и я совсем потерялась. Кто бы мог подумать. Кто...

Я ждала ее, ощущая ломоту в костях. Два часа сна. И как можно так не беречь себя... Она прибежала такая довольная, что только позже я поняла, что у нее что-то есть. Розы. Кустарниковые. Как я люблю. Такие беззащитные и хрупкие, красные и подаренные с любовью...
Я плакала от какого-то неведомого ощущения за нее. Она никогда так не улыбалась, никогда не смеялась, и ничего не валилось из ее рук. Мы поменялись: теперь ее женственность выбьет любого... Моя саркастичность тоже. "Раньше тебя хотелось обнять, а теперь у тебя какой-то стержень внутри"... Колючки, я бы сказала, так они еще и пушатся...
"Я знаю тебе цену, и знаю, кто и что проигрывает"... и на душе тихо…

Она не верила, а я жила этой надеждой. И вот оно - настоящее счастье! Ее и только ее!

Прогуливаясь по центру, я вдруг поймала себя на мысли, что, зная, чего я хочу... Боюсь. Боюсь очень многого. Разочарований, чувств, холода, глаз, рук. Боюсь жить и от этого загоняю себя в угол. Сижу там и молчу. "Кузовкова, будь мужиком!" - закричала она на меня, и слезы высохли. Все ведь хорошо. Главное - знать это. Более, чем достаточно.
И тут кто-то дергает меня за пумпон, и я оборачиваюсь в испуге.
- Милашка, привет, - здоровается он со мной. - Вот он я!
Я начинаю медленно задыхаться от неожиданности и выдавливать улыбку.
- Привет, - здороваюсь и поправляю шапку. - Ты мне чуть хвост не оторвал.
А он заливается громким смехом и смотрит на меня одним из тех взглядов, когда мужчины понимают, что потеряли.
- Кофе?
- Да, - нехотя соглашаюсь я.
И мы идем. Шестая чашка.
Я чувствую его сожаление и желание, но свою усталость.
Разговор не ладится даже за теплыми напитками: он улыбается, как идиот, а я молю Бога, что бы он сказал, что ему пора.
- Я замерз, можно к тебе?
- Пожалуйста.
- Ты никогда не была такой немногословной.
- Люди не бывают такими, когда их все устраивает, - бросаю я колкость.
Он останавливается на пол пути ко мне. Ловлю взгляд грусти.
- Я пойду тогда?
- Да.
- Когда ты успела повзрослеть, - завязывает шарф он и уходит.
"Сама удивляюсь," - отвечаю я и уже сама себе...

И я заплакала. Тихо, сидя в углу. Беспомощное взрослое существо, а розы так и стояли на столе, пока за окнами медленно темнело... И падал снег...

А сегодня я проснусь другой,
 И.

Music: Fallulah - Give Us A Little Love (orig)

22. 11. 2о11 год