Горжусь барачной юстицией, рассказ

               

            На  меня  наводит  жуть  выражение  «ювенальная  юстиция».  В  стране,  где  всё  и вся  продаётся  и  покупается,  не  дай  Бог,  если  закон  этот  развернётся  во  всей  своей  «красоте». Выстроится  очередь  «дельцов»  за  младенцами  у  родильного  кресла:  мамаша  бедна,  не  имеет  «прожиточного  минимума»  (пусть  укоротится  до  минимума  век  того,  кто  придумал  этот  мизер),  или  у неё,  мамаши,  нет  бандитского  под  золото  бункера,  чтобы  спрятаться… от  таких,  как  она,    а  имеет  только  комнату  в  коммунальной  квартире,  да и  вообще она мало что имеет в этом  продажном  мире… Выходит,  у  неё  можно  отнимать  материнство?
            Ты,  мой  читатель,  как  размышляешь  над  этой  самой «юстицией», которая  завтра может  оказаться  и  у  твоих  дверей?  Только  сначала  договоримся,  что  не  берём  во внимание родителей-уродов,  бросающих  своих  детей ( во  все  времена  таковые  находились,  и  не  о  них  речь).
            А  поведаю-ка  я  тебе,  дорогой  читатель,  о  нашей  барачной  «юстиции»,  где  детей  поднимали  в  большинстве  своём  женщины,  потерявшие  мужей  в  бойне  сороковых.  Нас,  явившихся  на  этот  свет  в  начале  военного  и  первого  послевоенного  времени,  было… тьма.
            Не  знаю, как тебе, мой читатель,  а  мне  с  возрастом  не дают  покоя  воспоминания о  детстве:  бороздят  и  бороздят  то  поле  жизненных  познаний,  ярче  которых,  пожалуй,  нет ничего. 
            О  городском  детстве  (оно у  меня  началось  во  втором  классе,  когда  мы  приехали  из  деревни)  вроде  и  рассказывать-то  нечего.  Разве  что  о  бараке,  куда  нас поселили  в  комнате ( девять  квадратных  метров  на  четверых).  А  в  других  комнатах  народу и  побольше  бывало.  Всего  таких  «номеров»  было  десять.  Располагались  они  по обеим сторонам  коридора: пять  справа,  пять  слева.  Стенки  между  комнатами дощатые – шёпот за стенкой слышен. с                    Коридор   мы  любили  больше  своего  топчана  в  комнате. Это  была  наша  детская  площадка,  где  зимой  пинали  тряпичный  мяч  (настоящего  не  было),  сюда  же  выходили  на  «разборки»  по  воскресеньям  (на  неделе  не  получалось – некогда,  учились  в  школе,  уроков  не  пропускали).  «Разбирали»  тех,  кто  не  давал  списать   арифметику,  русский или  «заводил  знакомства  на  стороне»,  что  категорически  не  приветствовалось  большинством. По  этому  поводу  как-то Лёнька  Волк,  открывая  воскресную  «встречу»  в  коридоре,  сказал: «Сор нашего коридора – наш  сор. Кто  его  унёс  в  двенадцатый  барак,  сознавайтесь». Волок  был  самый  старший  из  патриотов  нашего  барака  и любил  слизывать  с  чужой  тетради,  да  и  физически  сильнее  других  мальчишек.  Тишина.
    Все,  как  рыбы,  молчали.  Он  исподлобья  обводил  всех  взглядом  и  ждал.
 - Ничего  я  про  наш  барак  не  говорила,  а  Мишка  Горохов теперь  мой  попутчик  из  школы,  за  одной  партой  сидим,  вот.  И  в  двенадцатом  бараке  тоже  хорошие  ребята…- не  успела  я закончить  фразу,  как  получила  «пинка»  от Лёньки.
 - Валерка  твой  узнает  и  пусть  знает,  какая  ты  ненадёжная, - сказал  он  громко.  (Валерка – мой  сосед,  комната –  напротив.  его  с нами  не  было,  уехал  на  выходной  с  мамой  в  деревню  к  бабушке,  он  был меня  на  два  года  старше,  но  учились  мы  в  одном  классе,  шестом «г»).    Я  схватила  Волка за  кудрявый  чуб  и  раскачивала  его  голову,  как  маятник. Ребята  не  спешили  на помощь  ни тому,  ни  другому. Он  не  очень  почему-то  сопротивлялся… 
  - Лыж  больше  тебе  не  дадим,  будешь  с  малышами  в  сугробе  кувыркаться,- в  такт  колебаниям  головы  ворчал  Лёнька.  И  правда,  у  меня  лыж  не  было,  каталась  на  их  лыжах.
             На  шум  чинно  вышла  тётя  Агния,  спокойно  одной  рукой  взяла  за  ухо  меня,  другой – за  ухо  Лёньку  и  повела « сдавать»  нас  родителям.
  - Вот,  Татьяна,  получай  своё  счастье.  После  ночной  смены  не  дают  отдыхать», - невозмутимо  произнесла  Агния  и, давя  мне  ухо,  не  спеша  шествовала  со  мной  по коридору.  Слышно  было,  как  Лёньку  мама… определяла  в  угол,  приговаривая: «Девчонку пинал,  разве  ты  мужик?  Хлам  хламом  растёт.  Как  буду  людям  в  глаза  смотреть?  Стыдоба,а  не  сын…»  Татьяна  плакала:  поднимала  его  без  отца.
 - Нате-ка  вашу  отличницу  да  примерницу,  Лёньку  Волкова  за  чуб  таскала, а  ещё  девочка… Отдыхать  не  дают  после  ночной. –  открыв  дверь нашей комнаты, вручая  меня  маме,  произнесла  Агния  и  тихо  закрыла  дверь  с  той  стороны.
 - Вот  невеста  растёт – бьёт  женихов,  их  всех распугаешь.  Не  помогут  ни запятые,  ни  твоя «арихметика»,  ни  сваты.  Позор,  а  не  девка.  Перед  Агнией-то  как  стыдно,  пойду  перед  ней виноватиться, - негромко  пристыдив  меня,  смахнув  слезу, мама  вышла  из  комнаты.         
  - Плачет  мама  из-за  меня.  Агния  ухо  мне  оставила.  У  неё  тяжёлая  работа,  а  мы  отдыхать ей  не  даём. Лёнька  назвал  меня  ненадёжной – почему? А почему  Валерка – мой? У  меня  для защиты  есть  брат,  зачем  ещё  Валерка…- пытаясь  всё  разложить  по  полочкам,  размышляла   я.  Ясностей  было  мало.  И  я  стала  ждать  маму.
 - Была  у  Татьяны.  Лёньку  мать  оставила  без  ужина.  Агния  плачет: грех – детей  волокла за  уши.  И  всё  ты… -  выговаривала  мне  мама,  начиная  готовить  ужин.
 - На  «разборки»  больше  не  выйду,  лыжи  брать  у  них  не  буду,  списывать  теперь  просить не  будут.  Всё  стало  на  свои  места.  Только  вот  с  Валеркой… Ненадёжная,  а  задачи  вместе решали:  две  трубы,  закачивает  одна,  выкачивает  другая…за  сколько  времени… -  подводила я итог  дня,  принимала    решения.  А  в  это  время  в  коридоре  послышался  голос  тёти  Таси.
 - Ваньк!  Сейчас  же  проси  прощения  у  тёти  Анны,  иначе  выдеру  ремнём  и  ночевать  тебе  без  ужина,  бегун! – требовала она  от  своего  последнего  сына-пятиклассника.
Распахнулась   дверь  в  нашу  комнату,  На  пороге  стоял  Ванька.
 - Простите  меня,  я  нечаянно   догнал  и  совсем  не  хотел  Вас ронять.  Нечаянно  совсем  упал Вам  под  ноги,  а  Вы  плохо  стояли  и  упали, - мямлил  бегун.
 - Иди,  Вань,  скажи  матери,  что  забыла   уж  я, - произнесла  мама.                И  я  впервые,  наверно,  за  свою  короткую  жизнь  подумала,  как  же  трудно  быть  мамами.  Не  буду  больше  так, а то, и правда,  сватать  меня  не  придут,  когда  вырасту.  Но  вот  Валерка…. Спрошу  у  мамы…
 - Ма,  а  почему  Лёнька  сказал,  что  Валерка  мой? – еле  выговорила  я,  читая  при  этом историю  про  Джордано  Бруно.
 - Забудь  про  Валерок,  учись  лучше,  а  то – мыть  тебе  полы  всю  жизнь, - ответила  она.
 - Забуду, - приняла  я  решение,  чтобы  уж… не  полы.
             Так  мы  жили,  ожидая  сноса  бараков.  Взрослые  работали  и  все  вместе  каждого из  нас  воспитывали.  Доставалось  порой… Но  главное – нас  любили,  не  деля  на  своих  и  чужих. А  время  было  не  из  лёгких.
             Дождались  сноса  бараков,  разъехались  по  разным  улицам,  домам. Скучали
первое  время… Встречались  всё  реже  и  реже,  взрослели… Почти  все  (когда-то  Ваньки ,Лёньки,  Валерки,  Ритки,  Людки,  Маньки)  получили  высшее  образование,  занимали  должности  приличные.  А  при  встречах  вспоминали  наше  барачное  детство – с  такой  теплотой.  Там  нас  оберегала  настоящая  Ювенальная  юстиция, полная  народной  мудрости.  Как-то  Лёнька  Волков,  уже  будучи  отцом  большого  семейства,  сказал: «Наши  мамы  были мудрыми  воспитателями  для  всех  нас  вместе  взятых. Давайте  посещать  и  тётю  Агнию,  и тётю  Дусю, и  тётю  Машу  (они  нам  правили  мозги,  а  теперь  одиноко  доживают  свой  век  каждая  в  отдельной  квартире)".  И  мы  тут же  с конфетами  и  цветами  отправились  к  ним в  гости.  Побывали у  каждой – счастью  предела  не  было,  как  у  них,  так  и… у  нас.
             Теперь  я  понимаю: нынешней  юстиции  поучиться  бы  в  нашем  одиннадцатом
бараке,   обрести   сердце  и  душу,  прежде чем  отнимать  детей,  «сплавлять»  их  за  «бугор».
Власть  развела  нищету  на одичалом  поле… А  теперь – ювенальная  юстиция,  права  ребёнка, приют…  Забирая  дитя  у  нищего  родителя,  отнимают  у  ребёнка  право  стать  человеком, хозяином  своей  судьбы,  оберегающим  свою  Родину.  Что  спросишь  потом  с  того,  у  которого –  ни  семьи  родной,  ни  края  родного.  Так – перекати-поле,  безвольный  раб  сильных.  Таких  теперь  модно  называть  «человек  мира».  С  прицелом…

    22.11.2011г.


Рецензии
Спасибо, Людмила!
Просто, побывал в детстве!
Именно в таких бараках жили большинство моих друзей, только побольше размером. Вход с двух торцев, через большой дощатый тамбур, где хранились общие лыжи, прочие самокаты и один-два велосипеда, которые, естественно, имели своих хозяев, но пользовались, конечно все с их разрешения. (Правда, попробовали бы они не разрешить!
Далее следовал пресловутый коридор, превращавшийся в праздничные дни в банкетный зал с одним общим столом. Из коридора с одной стороны восемь комнат, с другой семь плюс пятая дверь - одна общая кухня с керогазами, примусами и прочими керосинками и чуть позже с плитками.
С противоположного торца симметрично ещё пятнадцать "квартир" в двух углах двора помойки, а по центру между двух дровяников дощатое помещение общих удобств. Должен заметить, они содержались в полной чистоте. И конечно, в каждом были свои тёти Агнии, Дуси и Маши, на которых держался весь порядок и дух единства... Низкий им поклон!
Об этом можно написать очень много. Это был Университет жизни!
Удивительно и больно, что поколение прошедшее эти университеты проморгало деградацию руководства и не смогло предотвратить предательства.

А ювенальная система названа так в насмешку, потому что во времена Ювенала было величайшее почтение к возрасту. Если юноша не вставал при появлении в помещении любого старика, он подлежал уничтожению...
Всего Вам наилучшего!
С уважением,

Александр Алексеевич Кочевник   03.12.2012 16:15     Заявить о нарушении
Я благодарна Вам за столь искреннее СЛОВО о нашем прошлом. А что мы
проворонили-проморгали - это истина. Может, когда-то наши внуки
повернут вспять... Заходите, при случае. С уважением

Онучина Людмила   03.12.2012 17:48   Заявить о нарушении
Спасибо, Людмила, за приглашение.
При случае, обязательно загляну на Огонёк!
До новых встреч!

Александр Алексеевич Кочевник   03.12.2012 18:01   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.