Зависть

По улице Сомюра шла старуха. И, как могло бы показаться, жизнь старухи подходила к концу. Подходил к концу XIX век. Старуха была себе вполне обыкновенной. Шла не торопясь, была зима, и снег покрывал улицы Сомюра.
Старуха шла аккуратно, обходила редких прохожих. Старуха думала, зачем она пришла в этот маленький, неизвестный городок. Ей было отчасти стыдно, что кто-то из этого городка пострадает, возможно, так и не совершив ничего дурного. Снег кружился, кружились мысли старухи.
Вдруг на нее налетела девочка, старуха ее не заметила и забыла обойти. Девочка тут же принялась извиняться, но было поздно. Старуха смотрела на нее не то с отчаянием, не то с состраданием.
-Габриэль, какая ты неловкая! – прикрикнула мать девочки, которая шла немного позади. – Простите, мадам, моя дочь, такая неловкая.
- Ничего, она исправится, - сказала старуха и пошла прочь.
- Могу ли я Вам помочь, - старалась исправить положение мать, но было слишком поздно.
После обеда маленькая Габриэль отправилась навестить свою подругу Натали. Натали была полной противоположностью Габриэль, там где Габриэль была неловкой, угловатой, Натали демонстрировала немного забавное для своего юного возраста изящество и женственность.
Вот и сейчас Габриэль беспокойно кружила по комнате, что-то напевая и одновременно разговаривая с Натали. Натали же величаво и в то же время робко восседала на кресле. В своем маленьком черном платье она была неотразимой маленькой мадемуазель. С благосклонной улыбкой смотрела она на Габриэль, но чувствовала себя несоизмеримо выше ее. И откуда только берутся такие чувства в сердцах маленьких девочек, будто заранее знают они, что любая женщина может быть соперницей.
Но у Габриэль вряд ли еще когда-нибудь появятся соперницы. В тот вечер она долго не могла уснуть. В сердце ее проникла зависть к Натали, к ее маленькому черному платью, к ее изяществу… Габриэль знала, что ей никогда не выпросить у матери такое же маленькое черное платье. Во-первых, им это не по карману, во-вторых, даже одень такое платье, Габриэль не стала бы изящнее, а напротив, своей неловкостью испортила бы и это чудесное маленькое черное платье…
Зависть заполнила сердце девочки, заполнила до краев. Заполнила и жалила как оса. И Габриэль чудились кошмары – ей виделась та самая старуха, которую она сегодня случайно толкнула на улице, и старуха смотрела на нее и все повторяла: «Она исправится». Ей виделась Натали в маленьком черном платье и все чего хотелось Габриэль, чтобы у нее, а не у Натали было это платье.
Но к счастье, к утру все забылось. И зависть, и старуха, и Натали, и ее платье… Габриэль забыла все, что так мучило ее в эту ночь, забыла как страшный сон. И только жало осталось в ее сердце, но Габриэль его не чувствовала.

***
С тех пор как по улице Сомюра в конце XIX века и в начале зимы прошла старуха прошло уже более ста лет.
И где-то в другом городе, в другое время года и в другом веке, по улице идет женщина. В женщине, в общем, нет ничего примечательного. И, в общем, она не имеет ничего общего с той старухой, которой обязана своими духами.