Скромное обаяние рабства

Свобода или смерть! Поднимемся с колен! За свободу и независимость!

Пожалуй этот могучий хор почти полностью заглушает робкие голоса в пользу рабства... Но что такое наше детство? По сути это рабство, да ещё какое "крутое"! А сколько людей вспоминают об этом времени, как о самом счастливом в своей жизни, мечтают в него вернуться хоть на миг и плачут от невозможности это сделать. А любовь? Вот уж рабство так рабство! И от того, что мы считаем его добровольным, только хуже. как над нами издеваются, как нас унижают в этом рабстве! Когда толпы выходят на улицу они конечно кричат: "свобода!". Но когда они её получают, они обычно начинают кричать: "Работы!". Поднявшиеся с колен торопятся бухнуться перед кем-нибудь на колени. Перед Кромвелем, Наполеоном, Сталиным... Может быть в этом рабском мире постоянно свободны те, перед кем мы бухаемся на колени, кого мы можем отнести к рабовладельцам? Как бы не так! Возможно, это худшая форма рабства: зависимость от собственных рабов. Всё время под конвоем, мучительные старания угадать настроение этой толпы рабов, поиски средств направить эти настроения в нужную сторону, иначе при малейшей ошибке страшная участь  Каддафи или Саддама... Можнт быть свободны мыслители: философы, учёные, писатели... Рабство в плену собственных или чаще чужих идей и чувство свободы только тогда, когда рушатся построенные тобой конструкции, когда понимаешь, что произошло несчастье, совершена ошибка и всё это наивная и жалкая чепуха. Не буду разбирать зависимости от "вредных привычек", денег вещей и т. п. Но может быть ВЕРА? Ну нет. ВЕРА это откровенное признание рабства. Перед Господом. Беда в том, что БогУ наплевать на наше рабство, на наши Жалкие попытки угадать его волю и он упорно дарит нам СВОБОДУ.

Но есть счастливые люди Это прежде всего те, кто нашёл достаточно сытое стабильное и необременительное рабство, или научился примиряться с рабством, которое ему выпало иполучать от него удовольствие. Свобода - это тоже может быть счастьем но это только мгновеие, окрашенное надеждой, что грядущее рабство будет счастливым.