Ноябрьское

Она неустанно и старательно поправляла свою шапку. Шапка у неё мировая. Я тоже хочу такую шапку. Фиолетовая, с висячими, как у плетёной таксы, ушами. Здоровенный помпон, как её головешка. Эти малыши с ума сведут. Эскимосы за такие шапки выслали бы всех оленей и санту.

— Ты меня завтра заберёшь со школы?

Я шёл впереди неё, разведывая обстановку в подъезде. В случае нападения теней на наш астральный корабль я храбро кидался в самую гущу теней в лихо включал свет.

— Не знаю, не знаю, я вот сам иду в школу. Погляди как на мне смотрится твой рюкзак!

Он едва ли одевался мне на руку, и я неуклюже прилепил его к плечу. Я стал похож на второгодника, который зимой провожает учительниц домой.

Она засмеялась:

— Пааа, это же школьный рюкзак!

Она всегда произносит это через три «а», никак иначе.

— Я в школу и иду.

— Все школы на свете уже закрылись!

— Для тех славных людей, которые работают, есть вечерние школы.

Молчит, переваривает, смотрит на нижние пролёты – ожидать нападения теней или нет, штиль. Потом стреляя глазами, будто из пулемёта, шутливо растягивает:

— Уважаемый папа, а в какую школу Вы ходите?

— Уважаемая, в вечернюю. Я Вам больше скажу – у меня работа утренняя, а школа вечерняя.

— Нууу, пааа, завтра я буду проверять твоё домашнее задание.

Я распахиваю перед ней дверь, стараясь изо всех сил подражать швейцарам из кино. Она прекрасно понимает все мои дурачества и не спеша, выставляя ножку, выбирается на крыльцо. Держится она как королева эскимосов.

Алёна уже ждёт на улице, и сходу бросает в меня что-то тяжёлое:

— Сколько можно копаться?

— Завтра мне её забирать из школы?

— Не знаю, я позвоню, может отгул дадут.

— Пока, Арина!

— Пока, вечерний школьник!