Лови момент!

От природы я не Мона Лиза. Папан маман по уху двинул – тут я и вывалилась на свет божий, досрочно. От напряга, говорят, котелок слегка помяла, ключицу хряпнула и тазобедренный сустав не в ту сторону загнулся. Могли бы, кстати, и поосторожнее отношения выяснять. Плюс гены: предки мои, хоть и вкалывали будь здоров, но от обезьян никак оторваться не могут.

Словом, у Мадонны Боттичелли ноги, конечно, длиннее моих, «Девочка с персиками» и румяней, и нежней, а грудь моя, кажется размеров Мерилин Монро уже никогда не наберет. Нос вот хотелось бы хотя бы наполовину как у Ахматовой. Ну, и таланта, хотя бы на худой конец  как у Татьяны Догилевой или Маши Распутиной.

Но что теперь мне всю жизнь страдать, что я не королева Виктория? Как-никак скоро тридцатник стукнет, а бабий век, это уж и Катюха моя знает, всего-навсего сорок лет.

Нет, мы не будем ждать милостей от природы, будем брать быка за рога. Тем более, что это и при наших скромных возможностях – раз плюнуть. Выбор у нас, женщин, большой, надо только уметь глаз положить и момент поймать.

Вчера безо всякой задней мысли у одного чувака спрашиваю, где, мол, тут у вас газетный киоск? А он, козел, приклеился, как банный лист – три дня не просыхали.

Другой в тралике подвалил: с чего грустишь, красавица, давай успокою. Успокоил – чуть ли не навсегда. Еле вырвалась, но момент поймала.

Штуки две имеется сексуально озабоченных. «Калигулы» насмотрелись, Лимонова начитались, 24 часа в сутки «за» и ни минуты против, Я их про запас держу. Как 03: набрал телефон, и никаких проблем.

С непризнанными гениями сложнее. Этим то не так и это не эдак. Этим Мону Лизу подавай. Но ведь и мы не лыком шиты. Главное – дать этому гению высказаться, как на съезде. Подпустить к микрофону. Всего и дел-то: в глаза глядеть, кивать, поддакивать, а про себя думать о чем-нибудь приятном, например, об отпуске на море. Два часа потерпел – и ты у цели: ты самая понятливая, обаятельная и привлекательная. Умная! (это я-то).

Холостяков лучше всего к себе приглашать. Как заметил классик, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Холостой мужчина в наше время неприхотлив, как воробей. Клюнет самую малость от домашнего пирога, и уже и сыт, и пьян, и предан до гробовой доски. Главное не перестараться: бифштекс, антрекот и домашние пельмени – вне конкуренции. С ними тягаться – пуп порвешь.

С деловыми масса проблем. Особенно с начальниками. У него, елки-палки, всего полчаса, он к «самому» на ковер едет, внизу машина газует. В прихожей галстук снял, пока пиджак снимал и рубашку стягивал, секретарше по сотовому ценные указания давал, а как до брюк дело дошло, оказалось, что уже одеваться пора, а то на ковер опоздает. Рюмку водки выпил и то исстрадался, что запах будет. Что мне в одиночестве водку допивать? Она хоть и «Маруся», а грустно.

Хуже всего с непьющими: кино, театр, чай, кофе, стихи, кроссворды. Нельзя же так, е-мое, чужое время разбазаривать. С такими умаешься, пока нужный момент поймаешь.

Но и с пьющими, доложу я вам, мороки хватает. Как начнешь с ними куролесить, после третьей бутылки шампанского не знаешь, куда тебя занесет. С кем и на какой кровати завтра проснешься – иной раз и установить невозможно. И был ли момент поман – это еще вопрос.

Главное – форму не терять. Глаз блестит, значит, мужик клюнет. Пчела-то, говорят, жалит грустного А нам грустить никак нельзя.

Да, многие не уважают. Бабы смотрят косо, свысока так своей красоты и порядочности глаза щурят. Да вы хоть защурьтесь. Для чего создана женщина,а? То-то. Даже если она не Мона Лиза.