Бой вне ринга

(Глава из романа «Часы из прошлого» – первой книги фантастической дилогии «Неоконченное следствие»)

Еще никогда ранее, старинные брусчатые львовские мостовые не знали такого количества людей, собравшихся вместе, как случилось в этот необычный праздничный день. И почти все понимали, что не прошли, значит, даром полтора последних года! Промелькнувшие с тех самых пор, когда, прогромыхав по ним гусеницами легких танков «БТ», Красная Армия принесла воссоединение украинским народам под сенью Советской власти.
Знать пообвыклись горожане с новыми порядками, коли уже не страшатся публично проявлять свою лояльность к новому режиму. Уверились-таки, что наступившие перемены необратимы и быть Львову, вместе со всеми окружающими его населенными пунктами и местечками навсегда в дружной семье народов СССР.
А потому второй в своей истории праздник Первомая львовяне встречали уже без опаски «засветиться» перед бывшими господами-хозяевами – весело, дружло, по-настоящему празднично. Даже сами улицы, расцвеченные, при этом, красными флажками, выставленными даже в витринах немногих, оказавшихся теперь все еще работающими, негосударственных, магазинов, радовали глаз. Создавали прекрасное настроение и своей чистотой, и пышными белыми кудрями, ранних в этом году на цветенье – яблок, каштанов и сирени!
Дружными колоннами от рабочих коллективов и учебных заведений шли и шли горожане в центр – к месту проведения митинга и военного парада. Вели их правофланговые – заводчане местных промышленных предприятий, служащие полувоенных, железнодорожных и прочих транспортных коллективов и связисты. Все – со своими оркестрами, не скупящимися на бравурные марши и революционные песни.
Не скучали среди своих и прочие из жилконтор, государственных учреждений, школ, техникумов и институтов. Рев медных труб они задорно перекрывали популярными в этом году песнями «Три танкиста», «Утро красит нежным: цветом»и многими – им подобными.
Весело, как и другие, горланит знакомые слова и Костя Кротов, стараясь не уступать ни в чем сокурсникам по политехническому институту. Хотя среди них он и без того явно выделялся. Пара крепких черных кожаиых боксерских перчаток, висевших на груди студента, явно выдавала в нем счастливчика – участника грандиозных, здесь доселе еще не виданных, спортивных состязании у правительственной трибуны.
Только накануне Первомая все местные газеты вышли с анонсом областных состязаний но боксу. Сообщали о том, что финальные бои состоятся ни где-нибудь, а в самом центре праздника, чтобы доставить радость истинным ценителям спорта и привлечь как можно больше    львовян к сдаче нормативов комплекса «Готов к труду и обороне СССР».
И Костя вполне мог чувствовать себя героем! Единственный атлет из спортобщсства «Буревестник», он прошел весь отборочный цикл и теперь будущие лавры чемпиона ослепляли не только его, но весь радиотехнический факультет, несказанно гордившийся своим, столь особоценным спортивным «кадром».
До начала боев времени оставалось предостаточно. Сборный ринг предполагалось установить посреди ратушной площади, лишь после того, как пройдут по ней войска и колонны демонстрантов. Потому парень не отказал себе в удовольствии – дойти до места своего скорого и вполне предвкушаемого триумфа вместе с теми, чью спортинную честь осеняла эмблема спортобщества «Зенит» не только на институтском спортивном знамени, но и на груди парадной Костиной тенниски.
Он недаром был уверен и своей победе. Еще в отборочных боях успел расправиться с главными претендентами из команд «Звезда» и «Спартака», диктовавшими до сели моду на рингах Львова и все области. И второй финалист – Степан Меркулов из сборной ЦДКА военного округа был им уже не раз «бит» на предыдущих соревнованиях.
Так что гордо Кротов нес на груди свое «боксерское оружие». По праву купался во всеобщем внимании сокурсников и других студентов их института. И делал это, еще больше радуясь от того, что песня у него получалась именно так, как любил это делать. Лились слова легко, с воодушевлением.
Но все это пришлось забыть, когда Кротова, прямо из толпы зрителей глазевшего за прохождением уже стройных колонн и броневой техники военного парада, отыскал и «выдернул» тренер с институтской физкультурной кафедры:
 – Костя, беда! – сообщил он весть, несказанно шокировавшую и самого боксера, и его друзей-болельщиков. – Только что был на заседании судейской коллегии, а там произошла замена твоего противника.
 – Ну и что, из этого? – сначала не сразу дошла суть всего сказанного до Кости. – Побьем любого!
 – Ты, Константин, наверное, меня не понял, – стоял на своем тренер. – Вместо Меркулова из армейского спортклуба, снова в финал допустили динамовца.
Он непроизвольно выждал паузу, проглатывая кон дурного предчувствия, застрявший в горле:
 – Только на этот раз выставили самого Панкратова.
Подобная новость могла огорошить кого угодно из местных любителей кожаной перчатки, а не только Кротова. Как-никак весть о скором приезде в их область призера чемпионата страны мастера спорта Никиты Панкратова уже успела широко разойтись в боксерских кругах. Как и о том, что переводят того из Ленинграда на службу в местное областное Управление НКВД.
Вот и едко подтрунивали теперь особисты заранее над остальными. Мол, держитесь теперь, с его приездом, несчастные провинциалы за собственные носы – мигом кровавую юшку пустит.
Да и сам Костя, еще до того, как вместе с отцом отправились сюда по направлению родного Кировского завода, не раз бегал смотреть матчи с участием «Панкрата», как за глаза называли не только мощного, но и весьма техничного чемпиона с Невы. Не подозревая даже о том, что самому совсем скоро придется непосредственно сойтись в ринге со столь авторитетным соперником.
И все же праздничное настроение давало о себе знать.
 – Ну, с Панкратовым, биться, так с Панкратовым, – стараясь пересилить, поднимавшееся в груди смятение, произнес он. – Только как же отборочный цикл?
На что у тренера было конкретное объяснение:
 – Федерация бокса и комитет по физической культуре и спорту сочли возможным   выставить именно его!
Можно было, конечно, Кротову отказаться от боя с явно превосходящим по силам, противником.
 – Но артачиться будешь не на этот раз! – заявил Константину со всей серьезностью институтский физрук. – Встреча крайне ответственная и должна украсить все сегодняшнее празднество!
А тут и до самого парня невольно дошел весь подспудный смысл только что совершенной замены. Ведь сам только что, идя в колонне демонстрантов мимо трибуны с областными государст венными руководителями восторженным «ура» приветствовал стоящего там, в центре увешанных орденами людей, посетившего Львов, самого заместителя Наркома Внутренних Дел.
Видимо, это лично ему и прпготовили приятный сюрприз организаторы праздничной программы Первомая, прекрасно зная страстное увлечение столичного гостя исключительно динамовскими спортивными успехами.
Второй довод заменить именно военнослужащего, представлявшего Центральный Клуб Красной Армии разрядника Меркулова, тоже, что называется, читался с листа. То ли дело, когда один военный «гасит» другого, а тут местный парень на ринге собирается снискать лавры в поединке против представителя доблестных органов госбезопасности.
Да и мог выстоять Костя подольше, против титулованного противника, посчитали в Федерации бокса с подсказки властей. Все же Кротов побеждал Меркулова чаще и теперь не сразу должен пасть от кулаков чемпиона. И перемену в составе финальной пары претендентов на Кубок утвердили.
...Однако, предполагаемого долгого боя все равно не получилось. Откуда было знать приезжей знаменитости, что его коронные приемы боксировать, давным-давно были изучены Костей, когда он еще только начинал выступать на юношеских турнирах? Да и сам Панкратов, не ожидая особого сопротивления, первый раунд начал с рисовки перед публикой. И забыв о защите, тут же попал под резкий нокаутирующий удар с правой руки своего, доселе неведомого визави.
Кротову же, ничего другого и не оставалось делать, как рисковать всем сразу и без оглядки. Потому что знал – в долгом бою ему против прославленного ленинградского чемпиона, явно, просто не выстоять. А так – сразу пропусти Панкратов «плюху», можно было расчитывать на результат в свою пользу.
Панкратов удар пропустил. Прямой в челюсть, произведенный совсем не по теории, в чем, однако, совсем не раскаивался Кротов. А получилась эта его  «плюха», скорее как в обычной хулиганской уличкой драке. Зато сам резкий и разящий оттого выпад точно достиг задуманного молодым боксером в противостоянии с явным фаворитом – обрушил того на, обтянутый брезентом, помост разборного ринга.
Нокаут был не только неожиданным, но и, что называется, глубоким. Рефери, исключительно для порядка, отсчитал положенные для чистой победы, секунды, и потом пригласил динамовского врача, оказать необходимую помощь боксеру, проигравшему встречу.
Нелепый нокаут фаворита, безусловно, «скомкал» все спортивное действо. В том числе и даже саму процедуру награждения нового чемпиона Львовской области. Заместитель наркома НКВД с посеревшим от гнева лицом, продемонстрировал свое отношение к случившемуся. Еще до кульминации самого официоза он, на глазах у всех, стремительно сбежал с главной трибуны и, сопровождаемый обкомовским руководством, отбыл с площади на своем открытом «Паккарде». Так и не дождавшись торжественного момента вручения первому областному чемпиону заветного Кубка.
Вместо него награду Косте Кротову вручил председатель городской федерации бокса – пожилой тучный поенный с одинокими ромбами на малиновых петлицах, парадного суконного френча и двумя орденами Красного Знамени на широкой груди – майор госбезопасности Мурзин!
Сразу узнал его Костя, ответно пожимая крепкую громадную ладонь, только что протянувшую ему красивую серебрянную чашу.
 – Молодец, парень! – не скрывая своей похвалы от побитого коллеги, получившего лишь диплом финалиста, произнес он. – Такого удара на официальных соревнованиях столь высокого уровня я еще никогда до этого не видел.
Костя даже зарделся всем лицом от такой не совсем заслуженной, и не совсем, впрочем,  похвалы. Прекрасно понимая: подоплёку сказанному. Ведь, честно говоря, нокаутировать-то опасного соперника удалось совершенно случайно.
Но тут же обладатель Кубка области поймал ка себе злобный, брошенный исподлобья взгляд, стоящего рядом с опущенной головой Панкратова. А обмениваясь с ним традиционным рукопожатием, еще и услышал шелестящий, из-за бескровных от яростной обиды губ, шопот:
 – Подожди, вражья кровь, попомнишь ты мне этот удар!
Из институтского руководства, как ни странно, никто кроме тренера не подошел поздравить своего студента с большим спортивным успехом! Там, видимо, уже успели оценить главный ужас произошедшего по негативной реакции почетного гостя. Как ни крути, а выходило, что из чисто спортивного, результат перешел в сферу политическую. И даже само ликование болельщиков считалось, как радостью именно за поражение представителя своих недавних освободителей.
Тайное отчуждение, вдруг, воцарившее в институте к студенту Константину Кротову, однако, длилось недолго. Через пару недель, перед самым началом сессии, каждый в институте словно забыл обо всем  произошедшем на праздничной площади. Да и самого Костю теперь больше заботило другое – предстоящая летняя производственная практика после сдачи экзаменов за первый курс.
Его, как и многих других, привлекала заманчивая возможность – провести эти месяцы до начала нового учебного года не в праздном шатании, а поработать по своей будущей специальности радиоинженера.
Но был он и в курсе того, что знали все – просто так не попасть в коллектив техпологов или конструкторов более-менее крупного завода. Требуется туда, как минимум, направленне на практику от деканата. Однако, с его официальной выдачей на этот раз, почему-то задерживали до самого предельного срока – почти до конца мая.
А, может быть оно и к лучшему, уже стал подумывать Константин, меняя планы на ближайшее время. Другой вариант, впрочем, тоже не сулил именно ему такого уж праздного времяпровождения. Проведу лето с отцом, заодно и помогу ему в работе с техникой, беспечно решил студент. Буду до осени трактористом или шофером на МТС.
Ою этом и собрался, было, писать письмо к родным в Кривичи. Как вдруг сама надобность в таком послании начисто отпала. С хутора неожиданно приехала к Константину Кротову его родная тетка Марина
...В студенческом общежитии не так-то просто утаить что-то личное. Потому начали перешептываться, многие, знающие, что к чему?! Они, увидев Костю у вахты вдвоем с плачущей, одетой во все темное, женщиной, тут же связали ее визит с недавним, таким недальновидным, триумфом боксера, принесши не только ему самому, но и всему коллективу института сплошные огорчения.
Хотя сам Константин Кротов не скоро смог разделить их убежденность во взаимосвязи своих проблем последних недель с роковым финальным боем боксерского чемпионата области. Только до всего, рано или поздно приходится доходить. Если уж не умом, то своими собственными «боками».
Лично ему этот процесс ускорил внешний вид, гостьи – крайне расстроенной Марины Матвеевны Васильчук. Это случилось чуть позже того, как женщина передала вызов на вахте с одним из соседей племянника по четвертому этажу.
Едва сбежав вниз по лестнице, Костя сразу увидел, всем сердцем и душой дорогую ему женщину. Но радость от встречи сменилась дурным предчувствием беды, которое, как раз, и породила внешность гостьи.
 – Что случилось? Почему ты здесь? – парень порывисто обнял, своего самого близкого на земле, конечно, после отца, человека.
Удрученная женщина, при появлении Кости немного успокоилась его бодрым и довольно безмятежным видом. Вытерев заплаканное лицо краем своего темного платка, она все же с тревогой гляула ему прямо в глаза:
 – Костя, папу арестовали!
Подобное тогда было вовсе не редкостью и довольно часто происходило в городе Львове и во всех окрестных местечках. И каждый новый факт выявления предателей, шпионов, диверсантов, вредителей и прочих врагов народа, обыватели, в том числе и молодежь из продвинутой студенческой среды, вполне резонно связывали и с непосредственной близостью границы, и с ощущением неминуемой войны с фашистам.
Но сама чудовищная мысль о том, как могли подобное подумать об уважаемом человеке, приехавшем сюда по партийному набору помогать колхозному строительству? – даже не мелькнула в голове парня, огорошенного неожиданным известием.
 Он все еще надеялся на лучший исход.
 – Просто ошибка вышла, обязательно разберутся! – успокоил, как мог, Константин тетку Марину. – Сейчас сбегаю к себе в комнату, переоденусь и вместе сходим в областное Управление НКВД.
И выйдя затем из своего студенческого общежития он бодрился и неустанно повторял Марине Матвеевне:
 – Всё обойдётся.
Та уже и верить боялась в то, что слышала от племянника, неустанно рассуждавшего весь путь до нужного места бодро и аргументированно.
 – Сама увидишь, тётя Марина, что клеветническому навету в органах не поверили, – услышала от него сельская жительница. – И, скорее всего, в навете разобрались и отца уже оттуда выпустили.
   Вскоре они уже были по тому адресу, где располагалось областное Управление Народного Комиссариата Внутренних Дел. Однако действительность, о которой обоих проинформировали в большом и мрачном особняке бывшей жандармерии, а теперь заиятым под местную структуру НКВД, оказалось хуже любых опасений.
 – Ваш родственник Кротов – бандит и убийца, а будете о нем так хлопотать, как сейчас, тоже под трибунал пойдете, – безаппеляционно заявил дежурный, находившийся на своем посту в приемной управления.
Уйти разочарованным ходатаям пришлось ни с чем. И все же Костя не терял всех своих надежд.
 – Этого не может быть! – стоял он на своем, провожая тетку Марину обратно на ее отдалённый хутор.
Водитель попутной машины, случайно и к великой радости обоих, пойманной ими на выезде из Львова, оказался, на счастье, старым Костиным знакомым по шоферским курсам – Касьяном Лимачко. Потому охотно взялся подвести женщину на своей полуторке «АМО» до самого места ее жительства.
 – Ты пока о себе подумай, к зиме готовься, а я здесь сам похлопочу, – напоследок обнадёживающе заявил ей племянник.
С тем они и расстались. Чтобы затем уже встретиться в обстоятельствах, совершенно иных, чем можно было предположить даже в смом кошмарном сне.
А пока Костя решил, прямо в тот же самый день ернуться обратно а «органы», где только что получили столь строгий отпор в своих попытках добиться правды. Только теперь не стал размениваться, как прежде, на общение с дежурным у входа, а сразу попросился на прием к начальству.
Но и тут ждал его, студенческим языком говоря, полный облом. Первым, к кому удалось пройти сквозь прочную охрану, оказался совсем не тот, кого бы парню хотелось увидеть в этой ситуации. Надпись на табличке у двери, возле которой он проторчал добрых пару часов вместе с подобными ему просителями, никак не связывалась с, ранее достаточно хорошо знакомым Кротову, человеком.
«Комендант областного Управления НКВД» – достаточно понятно читалось на оттрафареченном с обратной стороны стеклянном прямоугольнике. А вот фамилию хозяина кабинета, видимо, от частой смены, предполагалось указывать на простой полоске бумаги, вставляемой прямо под стекло. Сейчас на ней значилось – «Н.3. Панкратов».
 – Здорово, крестник! – слышал Костя от хозяина обширного кабинета, едва только вошел туда через тамбур с двойными, обитыми кожей дверьми. – Вот мы и встретились, как я тебе на ринге предсказывал!
За массивным столом у самого окна сидел статный военный с тремя кубарями сержанта госбезопасности в малиновых петлицах защитного цвета гимнастерки. Он-то и поприветствовал столь странного посетителя, которого, очевидно, ждал. Во всяком случае, уж ему-то появление бывшего обидчика на ринге не показалось в диковинку.
 – Я же тебе обещал, что даром обиды не прощаю, – уже официальное, зло, сузив глаза, рыкнул Панкратов. – Вражья ты кровь.
Далее он повторил все то же самое, что привыкли говорить другие в этом строгом и беспощадном учреждении:
 – Если будешь и впредь за отца-вредителя хлопотать, сам на его месте, моментально окажешься.
Просить о чем-либо личного недруга, обиженного до глубины души конфузом на ринге перед замнаркома, было делом абсо лютно бесполезным. Потому, попятившись, Костя молча вышел кз кабинета. Теперь совершенно не знал, что дальше предпринять? И крайне растерянно и уныло замер прямо на широкой каменной лестнице у парадного входа в страшное здание.
 – Здорово, чемпион! – внезапно окликнул его, бодро взбегающий вверх по лестнице командир. – Как дела?
Константин Кротов сразу же узнал в нем председателя их областной Федерации бокса Ивана Михайловича Мурзина. Но ни о чем рассказать не успел. Тот, покровительственно и чуть ли не дружески, хлопнув студента по плечу, пробежал мимо, успев лишь добавить к словам приветствия:
 – Если нужно будет что – заходи!
До самого вечера Костя Кротов бродил по улицам, враз ставшего ему совершенно чужим, города. Размышлял обо всем случившемся с отцом и взвешивал возможные шансы добиться правды!
Так и не придя ни к какому решению, уже под самый вечер, он вернулся в свое студенческое общежитие. Привычно поздоровавшись, будущий инженер попытался, как обычно, миновать сидевшего за фанерной стойкой вахтера. Но тот остановил его властно поднятой ладонью:
 – Тебе сюда больше проходить нельзя!
 – Брось так шутить, — несказанно возмутился парень. – Я здесь, да будет тебе известно, уже второй год проживаю.
Он показал рукой вверх на лестницу:
 – Моя комната на четвертом этаже!
Но тот был совершенно непреклонным:
 – Действительно, жил  когда-то, а теперь, выходит, больше для нас человек посторонний и напрасно занимаешь койко-место.
Пока опешивший парень ещё только прикидывал, как ему ответить на столь наглые и нелепые измышления, его просветили в главные перемены, уже случившиеся за собственной спиной.
 – Вон, погляди туда, сам полюбуйся, – несговорчивый вахтер указал пальцем на «Доску приказов», весевшую на стене рядом с входной дверью.
Пробежав но ней взглядом, Кротов нашел то, что непосредственно касалось его запрета на проход в общежитие. В прикрепленной на облезлый картон, машинописной копии приказа по институту было сразу два пункта. И оба отражали утренний визит к нему его родной тетки Марины.
Горький комок подступил к горлу.
 – Быстро узнали обо всем, сволочи! – что называется в сердцах, не выдержав такого предательства и со стороны своего институтского руководства, ругнулся Костя, когда прочитал, что уже не только отчислен из списочного состава студентов, но и выписан из общежития.
 – А вот и твои вещички!
Торжествующий от того, что объяснил всё как полагается «Фоме неверующему», вахтер достал из-под своего стола самодельный фанерный чемодан и вещмешок с тем содержимым, что было в Костиной комнате из его одежды, конспектов и учебников:
 – Так что проваливай, откуда пришел!
Ночь Кротов провел прямо в сквере у здания института. Мог бы, разумеется, прикорнуть и на широкой садовой скамейке, но так и не сомкнул глаз, терзаемый нестерпимыми чувствами разочарования и обиды. В один день из студента, обещавшего стать хорошим специалистом народного хозяйства, он превратился – в бродягу. В изгоя общества – без жилья, занятий и перспиектнв на будущее.
Несколько позже выяснилось, на радость боксёра, что лишь один человек из тех, что прежде хорошо относились к парню, но и теперь не изменил своих взглядов. Это был тренер Кротова по институтскому спортивному обществу.
Придя к нему в спортзал на отделении физвоспитания, Костя не только нашел место, где, хотя бы на время, можно было оставить свой нехитрый скарб. Самое главное заключалось в том, что от своего спортивного аставника парень получил дельный совет взрослого, умудренного жизненным опытом, человека:
 – Сходи еще раз в органы!
Причем, совет был подкреплен серьезным аргументом.
 – Там не только «Панкратовы» посты занимают, – заявил тренер. – Вон майор госбезопасности Иван Михайлович Мурзин какой замечательный и справедливый человек, такой непорядка не потерпит.
И тренер не только назвал имя возможного заступника, но и прямо заверил:
 – В беде, скорее всего, своего брата-боксёра не оставит...
Так Кротов и поступил, как ему подсказали в боксерском зале. Тем более, что попасть к майору госбезопасности, по званию соответствующему общевойсковому комбригу, оказалось проще-простого. Хотя должность он занимал, как и прежде понимал Константин, далеко не из последних в иерархии чинов областного Управления НКВД.
Назвав на проходной его фамилию, бывший студент узнал номер внутреннего телефона, по которому можно было связаться с Мурзниым. Тот, на Костнно счастье, был на месте и сразу взял трубку. Выслушав парня, он тут же велел ему идти в бюро пропусков:
 – Я распоряжусь, чтобы на тебя нужную бумагу оформили.
Если еще вчера в общественную приемную к коменданту Панкратову можно было пройти просто так – с улицы, то теперь потребовался гражданский паспорт. По которому в бюро пропусков Константину Кротову действительно, без особых проволочек, выписали нужный документ:
Пропуск оказался небольшой голубой бумажкой, как сравнил Костя, размером с пачку от папирос. Далее пройдя с провожатым к майору Мурзину, парень, впервые за эти два дня остался вполне доволен собой. Потому, что сумел, не смотря ни на что, добиться хоть каких-то положительных перемен в своей судьбе.
Выслушав исповедь о всех злоключениях, выпавших на его долю, Иван Михайлович даже кое-что записал в свой блокнот. Случилось это, когда речь зашла о встречи Кротова с грубым и высокомерным чинушей – комендантом Панкратовым.
А потом успокоил:
 – Ничего, чемпион, разберемся!
Действовать он начал незамедлительно. Сначала, прямо при Кротове, позвонил самому ректору института и в два счета добился сначала отмены злополучного приказа, а затем написания нового – о восстановлении того же самого Кротова в правах студента этого высшего учебного заведения и обитателя общежития.
Заодно, столь же строго велел от института оформить направление тому на практику на один из местных номерных заводов.
 – Лично ручаюсь за этого студента и спортсмена! — при этом убежденно заявил майор госбезопасности. – Этот товарищ нами проверенный.
Что же касалось непосредственного допуска к государственным секретам на оборонном предприятии, то и это он брал на себя. После всех разговоров положив трубку на «рожки» черного массивного телефонного аппарата, майор сменил строгость лица на приветливую, хотя и немного виноватую улыбку, сильно уставшего от дел, человека.
 – Ну вот, а ты боялся, – услышал Костя, до глубины души обрадованный неожиданным заступничеством такого влиятельного и честного человека. – И с отцом твоим всей правды обязательно добьемся.
На прощание от него же последовала программа действий на дальнейшее:
 – Сейчас возвращайся в институт, пока твое место в общежитии не заняли.
Кротов ринулся к двери и услышал вдогонку ещё одно, не менее дельное напутствие председателя областной Федерации бокса.
 – Завтра, прямо с утра бежи в отдел кадров оборонного завода, – нее столько советовал, а велел даже майор госбезопасности Иван Михайлович Мурзин. – Хватит филонить, пора учебу на практике подкреплять.