Напишите меня героем

- Нет, ну сколько можно? Всегда и все у тебя в рассказах получаются объемно и интересно.  А если пишешь про меня – то постоянно или лох какой-нибудь, или маньяк… Ну так же нельзя?..- он вполглаза стрельнул взглядом в ее сторону и продолжил стилизацию:
-Ты обещала мне героический эпос. Напиши уже меня героем… Выполни обещание. Напишешь, да?
  Она вздохнула и отвернулась, спрятав улыбку:
-Напишу, напишу. Сказала же. Не приставай. Ты, дорогой,  как это ни печально, относишься к большинству.  А большинство всегда мне говорит: вот этого ты написала классно и этот похож, а про меня - только гадость одну… Даже уже не смешно. Увы и ах! – она обернулась и внимательно посмотрела ему в глаза.
  Вадим улыбнулся в ответ уголками глаз и большими пальцами прижал руль машины:
-Ну, они же все из дальнего круга, да? А я ведь в ближнем… В ближнем?
-В ближнем… Но не забудь, что за выход своей первой книжки я заплатила отношениями с единственной и лучшей подругой, - глаза ее сделались задумчивыми и она зачем-то потрогала пуговицу, накинутой на плечи кофты.
-Не звонит? – поинтересовался Вадим.
-Не звонит, - эхом ответила она – И правильно делает. Ведь человек обычно думает, прежде чем принимает решение. А осмысленное решение надо уважать.
   Какую-то часть пути они проехали молча.


 «Напиши меня героем!» - это она слышала уже на протяжении полугода после выпуска «книжульки», которую он хотел глубокомысленно назвать «Стихи и рассказы»… Сейчас они ехали с Вадимом на «барщину», так называлась ежегодная поездка на эзотерическую тусовку, куда она обреченно позволяла себя  вывезти раз в год: ну надо же хоть в чем-то идти навстречу партнеру.
  Давно уже она думала о сути и природе геройства. Что есть герои? Те ли это гиганты духа, которые были бликами освещены в литературе соцреализма, или это застывшие монолиты характера и воли, свойственные классицистическим сюжетам, или это простые трусы, не могущие более терпеть своего страха и, в панике бросающиеся на амбразуру, как на источник избавления, или это обычные маленькие люди, живущие в этом безумном-безумном-безумном мире и создающие в нем семьи и растящие детей?.. Не было однозначного ответа. Наверное, потому что суть и природа геройства всегда конгруэнтны масштабам времени. А эти понятия весьма подвижны в плане семантики.
  Отчего то ей вспомнился отец, который всю жизнь выписывал журнал «За рулем», знал наперечет все новинки скудного отечественного автопрома, страстно мечтал о машине, но когда мамина родственница, после смерти мужа, предложила ему купить новенькую «Победу», он вдруг отказался от воплощения своей мечты. Мама хмыкала и пожимала плечами, а отец говорил: «Может, она незнакомым дороже сможет предложить. Ей сейчас деньги нужны…» И на какую-то секунду сейчас вдруг показалось, что именно этот момент принесения в жертву своей сокровенной мечты позволил на шажок приблизиться к пониманию сути героического. Хотя актуальные нынешние умы несомненно сказали бы по поводу этого эпизода – лох. И были бы правы. Так изменилось время, а с ним и мораль.
  Сейчас в журналах, издаваемых "своими для своих", она все чаще читала: Маша Иванова на презентации новой коллекции весна-осень модного дома Икс, Даша Сидорова с бой-френдом и - просто гостьи вечера… Интересно было понять: кем обиднее быть – безымянным бой-френдом или гостьей вечера? Или то и другое почетно уже тем, что свои упомянули тебя, освещая свою тусовку? Может, стерпеть это всё – тоже геройство? Затаится на время, сделать вид, что пожертвовал своей мечтой. А потом – раз! – и сделать рывок. И взлететь на Олимп к всеобщему удивлению… Или это уже подлость? Все смешалось в доме Облонских…
  Не так давно она прочла интервью модного телеведущего, на программах которого дети бьют по мордАм родителей, пьяные матери уверяют зал в любви к своим чадам, любовники признаются в жалкой мести любовницам. Так вот, выходец из Богом забытого дальневосточного городка, уверенно нарастивший нимб вершителя людских судеб на своей многотрудной голове, в интервью излагал (дословно): «…Гипотетически мне нужна умная, уверенная в себе женщина, любящая добиваться своей цели. Возможно даже - карьеристка! Тогда я буду на сто процентов уверен, что мне будет интересно, мы будем на одной волне, и я не буду стыдиться своей избранницы. Домохозяйка мне не нужна!» И вот ведь как странно: воспитать такого выдающегося во всех смыслах человека смогла простая воспитательница детского сада, не карьеристка, не светская львица, а просто любящая мать и жена, которая положила свою жизнь на служение мужу и сыну. Не геройство ли это - отречься от своей мечты во имя создания старта для мечты чужой? Порой достоинство домохозяйки бывает выше, чем полное отсутствие оного у судорожной карьеристки… И жаль, что "ловцами человеков" в наши дни являются люди, которые не понимают, что за любовь не бывает стыдно никогда. Даже если она неожиданно случилась к домохозяйке.
  Она перевела взгляд на Вадима. Уже давно они перешли в тот чудесный этап взаимоотношений, когда комфортно молчать вдвоем. И даже бывали случаи, когда молчание они прерывали одномоментно, одними и теми же фразами, размышляя  по странному стечению обстоятельств над одними вещами.
  Вадим пришел в ее жизнь, когда в ней царил полнейший раздрай. Она, как человек, стремящийся к гармонии, пыталась удержать руками рушащиеся стены. Эти попытки требовали колоссальных затрат энергии. Она была уже сточена, как грифельный карандаш и, скребла  по  листам книги дней обнажившимся костяком  немощной души.
  Войдя в круг ее общения, Вадим стабилизировал ее мир вначале одним лишь своим присутствием. Это вызвало некоторое удивление. Оказалось, что стены не надо подпирать – пусть обрушатся там, где они должны обрушиться. «Остановите свою битву – и вы обретете свободу», - цитировал он ей  излюбленные места из Зеланда. Он убедил ее, что какое-то время должно уйти на осмысление stаstus quo и принятие своих желаний. И потом в сознании должен естественным образом родиться проект новых стен.
  В это время она жестоко кусала Вадима. Обжегшись на молоке, она усиленно дула на воду, пытаясь проникнуть в щель источника, чтобы оценить масштабы возможных разрушений при утрате. Он выдержал все. Спокойно,  достойно, с пониманием. На каждый ее укол следовала демонстрация головокружительной душевной широты. Он поглощал и преобразовывал всю ее нарочито отрицательную энергию и, когда она рассказывала о нем своей ныне утраченной единственно близкой подруге, та восклицала: «Ты сочиняешь, мать! Таких не бывает!»
  Да, не бывает. А у нее был. На счастье. Невесть откуда взялся: обставил квартиру, свозил за границу, издал «книжульку»… Ни за что.  За вредоносный характер. За вечные путы самооценки. Он был ее учителем и учеником, ее инструментом и целью. Так редко выпадает удача встретить на своем пути на столько комплексного человека! Возможно, это достоинство индивидуумов, созревших, как личность, и оттого имеющих возможность напоить своим жизненным соком окружающих людей. Может быть и это - истоки геройства?
 Она припомнила, как Вадим рассказывал ей случай с раскулаченным прадедом. По семейной легенде вечером в избу пришел бывший батрак из Комбеда и сказал: «Завтра кулачить придут. Уезжайте от греха.» Побросали коров, лошадей, барахло. Увязали кучу детей в одну телегу и затемно махнули на Урал, подальше от беды. Один мужик, две бабы, да пятеро детей. Народ рекой тёк по дорогам в то время. Стояли таборами на стоянках. На одной из стоянок лихие люди вырезали ночью соседскую семью. Поживились или нет добром – неизвестно, а только девочку спящую не заметили. Осталась она сиротой посреди разбитой лесной дороги. Прадед в свою телегу ее сунул и дальше поехал… Семь нахлебников, семь голодных ртов. Впереди – нищая клоака. Даже не рассуждал – как с девочкой поступить? Иначе - ни дышать, ни думать, ни делать не умел. Геройство или нет?
   Вот и Вадим так же. Наверное, генетическая память. Решил – сделал. Подобрал девочку на обочине. Уверил в таланте. Умыл комфортом. Глядь – заискрилась вроде. 
   Она была ему неоценимо благодарна. За новую себя. Вадим подарил ей такое ощущение себя, о котором она могла только робко мечтать в дебрях своего подсознания. И даже, если когда-нибудь их путям суждено будет  разойтись, она навсегда запомнит это состояние гармонии и покоя, которое может подарить любящий мужчина любимой им женщине. Теперь ее планка будет мерить всех его ростом. Но об этом она ему, действительно, почему-то никогда не говорила... Может, опасалась расплескать мысль?

  Она подумала и на полях гламурного журнала, щелкнув ручкой, написала: «Он был герой». Потом улыбнулась, немного еще поразмышляла и  слово «был» зачеркнула, исправив его на тире.
  А все остальные слова были лишними…