Из Дневника психолога ВОВД... Часть II

ДНЕВНИК ПСИХОЛОГА
ВОВД Октябрьского района
г. Грозного ЧР
или
КОМАНДИРОВКА НА ВОЙНУ
(по частям в сокращённом варианте)

Посвящается:
прапорщику милиции Волохову Андрею,
прапорщику милиции Куренёву Эдуарду,
старшему сержанту милиции Смирнову Анатолию,
старшине милиции Соболеву Александру.
СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ!
_____________________________________________

        "Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет,
      не останется памяти у тех, которые будут после."
                Книга Екклесиаста  1, 11
_____________________________________________

ЧАСТЬ II.  Вылет из Ханкалы.
                Владикавказский поезд.
                Возвращение на «Землю».    
               
26.12.2001 (ср)
Выезд машины назначен на 8.30. Получаю необходимые бумаги, деньги на дорогу, различные поручения в УВД, и поручения частного характера. Почти половину вещмешка занимают письма сотрудников домой.
Мой подопечный, пробыв в отделе всего двое суток, просит начальника сфотографироваться с ним во дворе на фоне машины. Для него это важно – на память о Чечне. В Ханкалу до аэродрома нас провожает начальник кадров, полчаса езды. Главное, чтоб погода была лётная: на вертолёте до Моздока (Северная Осетия) и успеть до темноты в город Прохладный (Кабардино-Балкария) на железнодорожный вокзал.
Н/п Ханкала – база Группы управления временной оперативной группировки ОВД и подразделений МВД России на территории Северо-Кавказского региона (ВОГОиП МВД России); представляет из себя узел расположения многочисленных войсковых подразделений. В общем – город военных.   
Пять дней до Нового года: желающих попасть на «Землю» домой с каждым получасом заметно прибавляется. Полёты закрыты: сильная облачность и туман. Место ожидания вылета представляет собой большой сарай с лавками по периметру; в центре вокруг опорных столбов кучкуются солдаты различных подразделений и служб – организованные срочники, разгильдяи-контрактники, непонятно откуда взявшиеся демонстративные морпехи.
Кадровик убежал подавать наши фамилии в список вылетающих. Слышу разговоры, что можно договориться в автоколонну за 500 рублей,  если повезёт. Однако, неизвестно когда окажешься на «Земле», через сколько часов, а то и сутки: автоколонна может остановиться из-за информации о боевиках, из-за того же тумана, наступления темноты или приостановления работ инженерной разведки и т.д. и т.п. Кто-то отправляется по этому пути, но таковых немного. Ухабистая  разбитая войной и непогодой автодорога проходит недалеко от ханкальского аэродрома.  За всё время видел три автокаравана: два – на  «Землю», один – внутрь Чечни. Грустное зрелище: грузовики, бетеэры однотонно-тёмно-серо-зелёного цвета тянутся черепашьим шагом, образуя длиннющего километрового аспида. Попадаются зенитные орудия, самоходки, в голове и хвосте танки.

Время тянется медленно: полдень, 13-ть, 14-ть часов ...
Нарисовалась команда человек в десять с какими-то зелёными ящиками. Погода не улучшается, пасмурно. Аэродромное поле с часовыми по границе из колючей проволоки замерло.
Где-то в воздухе послышался нарастающий рокот вертушки – метеоразведка. Поговаривают, что скоро будет борт из Моздока. Волнение служивых постепенно начинает увеличиваться. И понимаешь – здесь зевать нельзя, приглашения «на танец» не будет и вперёд с поклоном не пропустят. Застрять можно надолго, если не навечно. Передвигаемся с сумками ближе к пропускным воротам. Очереди как таковой нет: строго по списку, но если замешкался и вперёд кто-нибудь сунулся, там разбирайся до следующего вылета МИ-8.
Облака немного растянуло. У ограждения ворот появился ответственный за пропускной режим на посадку. Все осознают, что сейчас он здесь главный. Звук мотора приближающейся вертушки встречается бурным приветствием ожидающих. МИ-8 может взять на борт максимум двадцать человек. Кто эти счастливчики?!
Раненых нет. Первыми пропускают команду с зелёными ящиками: всё ясно – бабло перевозят. Проходят пару полковников, пропускают трёх дам в камуфляжах, и выкрикивают наши фамилии. Я выбегаю на поле к вертолёту, кто-то из остающихся хватает Лёшу за сумку: 
– Какой он больной?!
– Лёша, бегом! – кричу я, не останавливаясь. За нами ещё пропускают четверых.
Мы в вертолёте – не верится. Плавно поднявшись, наклоняемся в сторону терминала. Снизу калышующаяся толпа смотрит в небо с завистью. Борта сегодня больше не будет.
Немного более получаса полёта и мы в самой северной точке Северной Осетии, уже 17.00. На пригородную электричку вряд ли успеем: до платформы ещё надо добраться. Команда финансистов организованно уезжает на поджидавшем микроавтобусе. Остальные куда-то рассасываются.
– Здравствуйте, – подхожу к мужику в лётной куртке. – Подскажите, мы на электричку успеваем?
– Через пять минут отправляется.
За разговором подходим к единственному на обозреваемой территории старенькому «Опелю». Он открывает капот и чего-то там крутит:
– До платформы не успеете, – внёс ясность всё тот же голос, – или ищите в Моздоке ночёвку, или давайте со мной до Прохладного. Шестьсот рублей возьму с вас двоих по минимуму. 
Я быстро прикидываю – иной альтернативы нет. Мужик вызывает доверие: работает здесь на аэродроме, год как списали с полётов, подрабатывает извозом. Мы соглашаемся.
Успеваю незаметно, пока отдавали долг природе, предупредить Валеру (уже познакомились), чтоб спиртного не предлагал моему попутчику:
– Из-за этих проблем досрочно возвращаемся домой.
Точно, в начале пути земеля успевает поинтересоваться спиртным. Валера по дороге объясняет, как дальше следует добираться, какие идут поезда. Немного рассказал о здешних порядках. Оказался весёлым человеком, жизнерадостным. Блокпосты минуем без проблем. Обгоняем Моздокскую электричку, железная дорога проходит параллельно.
На железнодорожный вокзал прибыли в седьмом часу вечера. Лёше даю наказ, чтобы от меня никуда не отлучался. Как ни странно, мой подопечный проявляет послушность. Занимаем одну из огромных очередей в билетные кассы. После пребывания «там» окружающая оживлённость непривычна: преобладание гражданской одежды над военной формой, ларёчная вокзальная торговля, свободное передвижение людей и тому подобная мелочь, не замечаемая простым обывателем.
Старший офицер, впереди меня, спрашивает билеты до Новосибирска. Из окошечка кассы слышится:
– Билетов нет. На Владикавказский поезд остались одно плацкартное и три купейных места.
Офицер, что-то промямлив, отходит без билета. В мозгу быстро складывается стоимость купейного проезда на двоих, счётчик срабатывает на остаток – денег хватит! Надо брать, любой ценой выехать отсюда, главное не застрять:
– Девушка, до Москвы – два! – Документы и деньги уже с обратной стороны оргстекла. Естественно лезут спрашивающие, кто-то суёт телеграмму. Лёша крутит головой невдалеке на сумках.
До отправления – 10 минут! Бегом, в буквальном смысле в припрыжку через рельсы, поезд на 4-м или 5-м пути. Ищем состав с табличками на вагонах «Владикавказ – Москва». Забегаем с хвоста, всё – теперь хоть в последний вагон.
  Это всё-таки везение. Здание вокзала уже за окном купе, поезд тронулся с места. Хоть перевести дух, до Москвы целых двое суток. Нашими попутчиками оказываются две пожилые женщины, отдыхали в одном из северокавказских санаториев и теперь возвращаются домой в Москву. Ну, просто везение: ранее мелькала мысль – только бы не в мужскую компанию, чтобы исключить соблазн выпивки. Для себя уже решил, что расслаблюсь только дома – себе дороже, с Лёши нельзя глаз спускать. Разоблачаемся с камуфляжных ватников. По нашему внешнему виду легко определить, что мы «оттуда», женщины так и говорят «с войны».
Замечаю, что мой клиент в тамбуре на перекуре ведёт заговорщицкую беседу с парнем лет 30-ти неславянской внешности. При удобном случае незаметно успеваю переговорить с этим парнем – относится с пониманием. Узнаю, что он тоже в своё время прошёл горячую точку – армяно-азербайджанский конфликт. Воевал в армянской армии, принимал непосредственное участие в боевых действиях по спорным территориям. Кстати, российские СМИ мало оповещали эти события.
И ведь действительно, договаривались с Лёшей выпить.
А женщины как-то незаметно втянули Алексея в разговор, он им показывал не совсем удачно карточные фокусы. Даже сел с ними играть в «Пикана». В конце концов, они свое оживленное внимание к Лёше поубавили, почувствовав странности в его поведении. После одна из них тихонько сказала мне:
– Я поняла, что Вы его сопровождаете. Жалко парня: что делает война с людьми.
Вот вопрос: как Лёша быстро угомонится и захочет спать. Женщины решили укладываться на отдых. И у Алексея особого выбора нет, забрался на своё верхнее место. Лежит с открытыми глазами. Я тоже.
– Гер, дай мне снотворного. Хочу уснуть до утра.
– Конечно, Лёш, правильно, надо отдохнуть, – не верю происходящему.
Сам от нервного перенапряжения засыпаю немного погодя в полной тишине нашего славного купе. Железные колеса, упрямо отстукивая километры, катят нас к северу.

29.12. (чт)
Пребываем в 12.30 на перрон вокзала Ярославль-Главный. Слава богу, нас встречают начальник центра психодиагностики и психолог отдела, в котором работает Лёша. Едем на машине прямиком в больницу УВД. Передаю психиатру своего подопечного, которого госпитализируют тут же после непродолжительной беседы – алкогольный психоз (или «белочка» в просторечии). 
Коллектив больницы в этот вечер отмечает наступление Нового года. Меня усаживают за праздничный стол, как есть в камуфляже и небритого. Я так ещё и не ел, но не испытываю голода, водка не берёт. Вокруг нарядно одетые люди, разговоры, произносятся тосты, смех, а я как будто в целлофановом пакете. Ещё внутренне  напряжён, скован, никак не могу расслабиться.
Мой начальник, Александр Алексеевич, звонит ко мне домой:
– Надежда, хочешь поговорить с мужем?
– Надюша, привет, я в Ярославле. Всё в порядке, сейчас буду дома.
Так заканчивается девятый день моей командировки.