Мир забытых песен

Нас было трое. У нас было всё.
После длинного, изнурительного пути по глухому лесу, мы наконец-то вышли сюда. Это было маленькое селение – нет, это был маленький мирок. Аккуратные деревянные домики с резными ставнями, одинаковые и в то же время, совсем разные, стояли вдоль широких, вытоптанных дорожек. А дорожки спускались по зелёным склонам к спокойной глади прозрачного лесного озера. По ночам тут разводили костры, и пели песни – чудесные, и давным-давно забытые их суетливыми современниками в пыльных городах.
От этих песен, рассказывающих о судьбах тех, кто жил в давнем, почти нереальном для нас прошлом, веяло самим Временем. Тут ты чувствуешь себя ближе к той огромной первозданной силе, которая породила тебя, их, этот бесконечный лес, костры, огни ночных звёзд, и всех тех, придумавших какие-то глупые и несуразные железные машины, от которых она вынуждена теперь прятаться.
Здесь было всё. А то, чего не было, казалось не нужным до такой степени, что можно было с искринним удивлением думать о глупцах, которым это нужно.
Нас было трое. Я, она, он – естественно, были у нас и имена. Но тут они, данные нам в той, суетливой жизни, как одним из многих, звучат крайне нелепо.
И у нас был выбор из двух «навсегда». Трудно сказать, когда он возник перед нами – через неделю, месяц, или несколько лет. Здесь было невозможно мерять время, так, как мы привыкли раньше – здесь оно было готово подчиняться нам. И выбор был таков – навсегда остаться или навсегда уйти. Мы делали этот выбор индивидуально, не делясь своими мыслями, позволяя каждому прислушиваться лишь к себе. И тем не менее, мы условились – все сделать свой выбор к рассвету одного и того же дня.
Я сидела на деревянном плоту посреди озера, отражавшего без искажений все звёзды и тонкий серп растущего месяца. Я сидела на плоту и плакала. Потому что отлично понимала – мой выбор уже сделан, и сделан очень давно. Потому что понимала – я влюблена в дорогу. А то, что в её конце – может манить меня, восхищать и поражать – но никогда не сможет остановить на себе. Я знала, я нахожусь в раю. Только из этого рая может быть возврат на землю – но лишь единожды. Сюда можно было попасть только заблудившись – это была преграда, лучше любых стен защищающая мирок от убивающего воздействия эпохи. И когда (да, «когда», а не «если») я уйду, то это будет навек. Я причалила к берегу, когда последние звёзды гасли в предрассветном небе. Потом переступила порог маленького домика, стоявшего под огромной, в три обхвата, сосной. А через пять минут я вышла из него в последний раз – в длинном плаще и с сумкой запасов. Да, я догадывалась, что окажусь одна. Хотя он… Нет же, пора оставить их обоих в той части моей памяти, где отныне будет место всему этому мирку.
Рассвет забрезжил сквозь дальние веки деревьев, тогда, когда последний резной домик скрылся у меня из виду.
И тут я услышала своё имя. Своё старое имя. И даже узнала голос.
Я встала на месте, но не оборачивалась. И тем не менее, когда он подошёл, то увидел у меня на лице счастливую улыбку. Я улыбалась так, как может улыбаться только человек, в чьей памяти были звёзды в озёрной глади, узкие тропинки, и множество древних, волшебных песен, которым не осталось места в том мире, куда лежит наша дорога.