Серия 13. Часть 3

13 серия. Часть 3.
       Вечером о разговоре  с Дойблером она рассказала Урбану.
-- Это уже не война. Это бойня. Преступление! Если бы не вы, Астрид, я пустил бы себе пулю в лоб, -- признался Матиас.
-- Зачем же так, милый? -- как можно мягче сказала Ларсон. -- Ведь вы-то тут ни при чем.
-- После разгрома Германии никто не будет спрашивать, кто из нас, немцев, что делал во время войны. Мы же не спрашиваем русских? Посмотрели бы вы, как с ними обращаются в Германии! Как с рабами. Если не хуже. В Ростоке теперь несколько лагерей. В двух содержат русских. Никто нам этого не простит! -- повторил Урбан.
-- Что же делать? -- спросила Ларсон.
-- Я не знаю.
-- Я уже говорила вам о национальном комитете «Свободная Германия», -- напомнила Ларсон.
-- Но верите ли вы сами, Астрид, что русские могут простить тех из нас, кто по счастливой случайности останется жив к концу войны?
-- Я верю, что будет дифференциация. Такие, как Дойблер, не заслуживают пощады. Но поголовно мстить всем немцам русские не будут.
-- На чем основана эта ваша уверенность? -- спросил Урбан.
-- На принципах, которые положены в основу новой России. Большевики не могут отказаться от своих принципов так же, как Гитлер от своих. В основе национал-социализма лежит расовая теория, по которой русские, все без исключения, и вообще славяне -- недочеловеки. У большевиков другой подход -- классовый. Когда началась война, они считали, что немецкий народ обманут.
-- Ну что ж, дай-то бог! -- сказал Урбан.