Лисапедик

       Конец  семидесятых. Тогда  пьющие  соседи ещё не  были  часто  встречающимся явлением.  На  длиннющей  улице  Озёрной  была  такая семья.
       Её  все звали Шуркой, жила  бедолагаа  с двенадцатилетним  сыном  в  небольшом домике. Пила  неслабо, но  за  сыном  как-то, но приглядывала, голодным  мальчишка не бегал.
       Приняла как-то Шурка  мужичонку,тот тоже  попивал, но  по  хозяйству   здорово помогал, подлатал сараюшку, домишко  где-то  подправил.
       Витьке, сыну  Шуркиному  разобрал  и  снова собрал сломанный  велосипед.  Мальчишка  был  рад  необычайно  и  целыми  днями  катался на велосипеде.  Короче, толк  от  мужика  был.
        С  соседями  не  ссорились, летом  помогали,  кому  в  огороде  пополоть, кому  воды  в  баню  натаскать, соседи  за это  когда  деньжат  подкинут, а когда  и  самогонки  нальют.
        Года два они так прожили. И  вот, то  ли  простудился  мужик  у  Шурки, да  заболел. А  то  ли  не в  меру  употребил. Недолго хворал, помер.
        Соседи, конечно, в стороне  не  остались. Мужик  был  незлобивый, чего не помочь. Скинулись  деньгами, помогли, всё честь  по  чести.
        День похорон. Шурка  с  утра  пьяненькая, видно, с  горя  хлебнула. Сидит у гроба, глаза прикрыты - дремлет.
        Соседи  собрались  проводить  в  последний  путь. Комната небольшая, народу набралось много.
        Скоро  выносить  покойника. Кто-то  из  соседок  вдруг  произносит-
-Шурка, ты  бы  поплакала, что  ли.  Всё-таки  жили  вместе, вон  он  как  тебе  помогал-то.  А  ты сидишь, ровно  он  тебе  чужой  совсем.  Поди  было  чего  хорошего, ты  вспомни, да  поплачь, а то не  по-людски  это.
         Шурка  встрепенулась, подняла  голову, на  покойника  глянула  так, как  будто  только  сейчас его  увидела.
         Долгим  взглядом  смотрела  на  него, словно  вспоминая, а потом  вдруг  как заголосит  на  весь дом:
-Ой, да  хто  ж  теперь  моему  Витечке-то  лисапедик  налаживать  бу-у-у-дет!
        Народ, сдерживая смех, кинулся  к  выходу. В  дверях  столпотворение, скорбящие  выскочили   на улицу,  и там  разразился  дикий  хохот.