Муравьиная тропа

Руви любил такую погоду. Каждый вечер он выходил наверх, смотрел на заходящее солнце и думал. Думал о своей жизни, думал о том, что хотел сделать и что сделал, а что не смог или не захотел. Вспоминал своё детство, свою первую возлюбленную. Он встретил ее, когда подрабатывал в детской. Таская на себе  муравьиные яйца как то не замечаешь ни чего вокруг. Пыль, пот и стертые до крови лапки. И тут он встретил ее. Зита. Они были счастливы. Бедны, нищи, и голодны. Но счастливы.  Они просыпались каждое утро с огромным желанием сделать этот мир лучше, светлее и добрее. Радовались всему. Солнцу, ветру, облакам, узким коридорам муравейника и залам нижних уровней. И шли по жизни легко и радостно. Пока каток жизни не прокатился по их маленькому мирку и покатился дальше, оставив хрупкое раздавленное тельце на тропинке.
- Повелитель, пора- сзади осторожно подошел Свит. – Солнце садиться. Нужно уходить.
-Да, да.- Руви повернулся и медленно двинулся к северным воротам верхнего уровня.
Пятнадцать отборных гвардейцев, лучшие из лучших, лично отобранные Свитом, начальником охраны императора, двинулись вслед,  скрипя хитиновыми доспехами и пощелкивая челюстями в знак преданности.
Вернувшись во дворец,  Руви отправился в тронный зал. Сейчас, когда он был уже не молод, а годы подходили к закату, он часто не мог уснуть. Призраки прошлого мучили его, давя на сердце, смотря на него с немым укором своими пустыми глазницами. Сколько муравьев ушло из жизни по его вине и по его воле. Хоровод мертвецов продолжался до тех пор, пока старый император не закрывал глаза и ветер сна уносил его в долину грез. Но и там не было покоя.
-Зита, прости меня. Я стал тем, что мы так ненавидели. Я так хочу вернуть все обратно. Так хочу.
Слезы текли по щекам, но старый император уже спал. Ему грезилась его юность.

Глава I





-Куда прешь!,- толчок в плечо.
Руви поднял глаза. Перед ним стоял солдат из службы охраны чиновников. Огромный рост, мощные челюсти и толстый слой хитина всегда отличал их от остальных муравьев. Их ненавидели и боялись одновременно. Впрочем, как и их хозяев. О зверствах, которые творили они в своих камерах ходили легенды. Солдаты охраны могли схватить муравья лишь за то, что он посмотрел косо в сторону и замучить до смерти. После чего в нижних коридорах муравейника находили обезображенные трупы, и никто не мог ни чего сделать. Если пойдешь жаловаться к полицейскому надзору, сам рискуешь оказаться следующим трупиком. Пойдешь жаловаться к главному надзирателю за этажом - можешь просто не вернуться. Руви помнил, как старый Гани, его сосед, позволил себе нелестные выражения в адрес королевы и правящий династии. Через неделю его не стало, а в его камере поселился Верн. Молодой и наглый муравей из рода старшего распределителя продовольствия жилого сектора №49 Северного крыла, где проживал Руви. Гани так и не нашли. Он пропал.
     В окружении пяти солдат по коридорам следовал Главный этажный распорядитель. Его можно было узнать по лоснящемуся хитину и выражению лица. Чиновники такого уровня всегда получали лучшую пищу, и его тело было в великолепном виде. Сверкающие доспехи хитина, отглаженные усы под модным ныне углом в сто пять градусов относительно друг друга. Уверенный и наглый взгляд, говорящий – прочь с дороги. И по молчаливым проклятиям, которые незримой волной неслись вслед. От такого сгустка ненависти, казалось, должны рухнуть своды коридоров, но от толстого слоя хитина они отскакивали, как капли воды от листьев травы в дождь.
-Простите, простите,- Руви отскочил в сторону.
       Вся процессия пронеслась мимо. Постояв еще минутку, Руви пошел дальше. Он спешил на работу в зал для хранения яиц. Вот уже три месяца он подрабатывал там по вечерам. Еды, которую он получал на основной работе по сбору травинок для строительства, не хватало. Хлав, хозяин компании, где работал Руви, не очень-то заботился о своих работниках. Лишь бы ноги не протянули. Все его состояние основывалось на крови и поте простых муравьев. И самое страшное, что все держались за эту работу. Иначе выбросят на улицу. Чем будешь платить за свою норку, чем будешь кормить своих детей. А там и до отчуждения из муравейника не далеко. А это подобно смерти. Муравей не может жить один, вне своего города. Вот и шли они, голодные и измученные, каждый день на работу. Проклиная свою жизнь и свою судьбу. Но ни чего поделать не могли. Либо работай - либо умрешь. Выбор у простого муравья всегда не большой. За него уже сделала выбор судьба.
Повернув за угол, Руви вышел к залу хранения яиц. У входа стоял его сотенный, начальник звена. Говорили, что раньше это был веселый и добрый муравей. Но когда три года назад его сделали сотенным, то как будто подменили. Такой гниды трудно было найти еще где-то. Он заставлял работать до изнеможения. Ни минуты отдыха. Вверх-вниз, вверх-вниз. Вниз в зал кладки, вверх в зал хранения. Яйцо на плечо и побежал.
-Почти опоздал.
-Но я же успел.
-Ну да,-Морда сотенного расплылась в улыбке,- а жаль.
Руви встал в строй муравьев, уже готовых к работе.
     -Слушайте меня,- Голос сотенного раскатился под потолком и затих где-то за поворотом коридора,- с сегодняшнего дня выработка увеличивается на десять процентов. Вы все знаете, что наша королева, да продляться ее дни, готовиться к войне. На следующий год мы ударим по этим тварям, которые не хотят признать ее величие и признать ее власть. Да кто они такие, что бы противится воле нашей королевы?
       На секунду он умолк, оглядел строй притихших рабочих и продолжил с новой силой.
-Мы все, от простого муравья до премьер-министра должны объединиться в этот час. Мы все должны приложить все силы для общей победы. Поэтому мы будем работать еще больше.  Еще больше принесем пользы для нашего муравейника. Вперед.
Три часа смены тянулись бесконечно долго. Не останавливаясь ни на секунду Руви таскал яйца. По проложенному пути, по коридорам, которые он знал как родные. Он мог с закрытыми глазами нестись с тяжелой ношей, находясь в полудреме. Такое состояние полу сна- полу бодрствования давало хоть смутное ощущение отдыха.
И когда он принес очередное яйцо, с ним случилось то, что навсегда изменило его жизнь. Он встретил ее. Как она была прекрасна. Каждая лапка имела чудесные изгибы. Брюшко было подтянуто и упруго. Усики имели божественную подвижность. А запах. Этот чудесный, волнующий запах молодой самки муравья, который сводил с ума.
-Вот, принес,- Руви протянул яйцо и замолк.
Он впервые видел ее среди воспитателей. Иначе бы он ее запомнил.
-Сасибо,- она улыбнулась в ответ.
Изящно протянув лапки, она приняла яйцо и положила его на стеллаж к сотням других.
-Что-то еще?
-А? Нет, нет,- только сейчас Руви заметил, что смотрит на нее затаив дыхание и боится пошевелиться.- Я пойду, да пойду.
    Повернувшись, он понесся дальше.
«Кто это? Почему я промолчал? Дурак, дурак. А если она уйдет? Как ее зовут?» Мысли роились в его голове все дорогу до зала кладки и обратно. Но она не ушла. И хотя в этот раз яйцо он отдавал уже другой воспитательнице, старой и безобразной Рали, он все же видел и ее. До конца смены он носился как ужаленный в надежде еще раз встретиться. Но постоянно попадал на других, хотя каждый раз видел ее. Но  под конец смены он снова столкнулся с ней.
-А, это снова ты.
-Да. Меня зовут Руви.
-Зита.
-А ты давно тут работаешь? Я тебя раньше не видел.
-Третий день. Тут интересно.
-А могу я тебя проводить после смены? Такая прекрасная девушка не должна ходить одна по вечерам по коридорам. Мало ли что может случиться.
-Я думаю, что да. Почему бы и нет.
-Тогда встретимся у выхода.
-Договорились.
      Сильный удар в бок выдернул Руви в реальность,- Работать!!
Надзиратели ни когда не дремали.
-Ты прекрасна,- уже на ходу прокричал Руви, обернулся еще раз, улыбнулся и помчался, ликуя от радости.
       Он стоял у выхода, переминаясь с лапки на лапку, ожидая, когда же она выйдет. Момент ожидания, как он прекрасен. Голодный ждет ужина, жаждущий ждет чашу воды, влюбленный ждет свидания. И получив это, мы теряем чудный момент навсегда.  Мы достигли чего хотели. Нам нечего желать. И как часто мы торопим этот момент, не осознавая, что за ним следует маленькая смерть. Прожив часть жизни, ознаменовав окончание получением желаемого, мы ищем новую потребность. Желание это сама основа жизни. Тот двигатель, что стучит в наших сердцах и двигает нас вперед.
-Ну здравствуй,- Зита стояла перед ним,- заждался?
-Я готов ждать тебя всю жизнь.
-Ой-ой, какие мы,- заулыбалась Зита.- Пойдем лучше.
-Идем.
       Они шли по темным коридорам муравейника, болтая обо всем на свете. Руви узнал, что родилась она в соседнем муравейнике, но в детстве была захвачена в рабство при набеге и выросла в доме богатого владельца тли. Она пасла стада до пяти лет, живя достаточно беспечно. Каждое утро, выходя на свежий воздух, она любовалась травой и деревьями, небом и облаками. В следствии чего выросла романтичной и беззаботной девушкой. Она радовалась всему в этой жизни. Казалось, жизнь, переполнявшая ее, выплескивалась густыми, смолянистыми потоками из этих огромных глаз. Шагая рядом с ней, Руви чувствовал эти потоки, они подхватывали его и несли вслед за собой.  Такой легкости и ощущения спокойствия не было у него, казалось, никогда. С ней он чувствовал мир каждой клеточкой своего существования. С ней он был спокоен и беззаботен. Он знал, что любит ее так, как никогда ни кого не любил и ни кого не полюбит. Она была его судьбой. Он знал это.
-Ну вот мы и пришли. Я живу тут со своей теткой. Конечно, он мне не родная, но она воспитывала меня и растила. И я отношусь к ней, как к своей матери.
-Мы еще увидимся?- Руви затаил дыхание.
-Да. Конечно. Ты не похож на других. Я чувствую в тебе добро.
     Руви склонил голову в смущении,- да ладно. Я такой же.
-Нет, ты другой. Поверь мне. Я вижу других муравьев. Другие злые и черствые. А ты другой. Через три дня. В главном зале нашего этажа. Приходи вечером, до заката. Я тебе кое-что покажу.
И коснувшись лапкой его усиков на прощание она скользнула в свою норку, оставив за собой легкий запах радости к жизни.
Постояв минуту, Руви повернулся и побрел домой.

Продолжение следует...