Дорогами предназначения. Часть 1. Глава 3

Следствие зашло в тупик раньше, чем предполагалось. Аллея, ставшая главным действующим лицом ночного происшествия, оказалась местом непримечательным. Два длинных ряда деревьев, кусты жимолости между ними, мощеная разноцветной плиткой дорога, не работавшие днем фонари. Единственным отличием от других аллей сквера являлась узорчатая зеленая решетка, за которой, как мы выяснили, находилась старинная усадьба, ныне переделанная в музей имени своего бывшего хозяина, некогда прославившегося на литературном поприще. Ночью при музее оставался только сторож, сгорбленный ушастый сморчок неопределенной национальности (судя по его виду, внутреннее убранство дома особой ценности не представляло), заставший, вероятно, юность моей прабабки. Шамкая беззубым ртом, он заверил нас всеми вспомнившимися богами, что не видел и не слышал ничего подозрительного ни этой ночью, ни последние тридцать лет. Тщательное изучение Фелис оставленных «маньяком» следов подтвердило, что напавший на Кириен пересек небольшую территорию усадьбы, перелез через ограду с другой стороны и затерялся на прилегающих улицах, где по вполне понятным причинам отыскать какие-либо зацепки не представлялось возможным.
Растерянно покрутившись среди прохожих и не обнаружив ни этих улицах ничего выдающегося, кроме типовых домов, лавок и одной школы, мы вернулись на аллею. Чистую с утра голубизну неба разбавили легкие белые подпалины облачков. По нагретой солнцем дороге уже прогуливались несколько мам с маленькими детьми, чинная парочка пожилых катессов, девушка с поджарым рыжевато-пятнистым оцелотом на поводке и единственный в неизменной для мужской половины их расы маске, задумчиво созерцающий далекие шпили королевской резиденции, входившей в список главных достопримечательностей Тары.
Фелис ещё раз осмотрела кусты вдоль ограды и вылезла, отряхивая юбку и корсаж. Мы с Анной стояли рядом, делая вид, будто подруга занята поисками потерянной сережки (невесть как угодившей в заросли).
– Это определенно не наш маньяк, – вздохнула дикарка и улыбнулась маленькой девочке-катессе, с любопытством поглядывающей на странную черноволосую тётю.
– А где он, наш маньяк-то? – риторически вопросила Анна, косясь на оцелота.
Впрочем, катус не обращал на нас никакого внимания, куда больше интересуясь кустами на противоположной стороне аллеи. Привычная хозяйка терпеливо ожидала, когда же питомцу надоест увлеченно шебуршиться среди веток. Идеально уложенные, волосок к волоску, ярко-рыжие локоны девушки на солнце отливали медью.
– Шут его знает, – я проследила за взглядом Фелис и тоже улыбнулась.
Златокудрая остроухая малышка с большими голубыми глазами живо напомнила мне Софи, даже несмотря на вертикальные зрачки, покрытое короткой светлой шерсткой тело и характерную кошачью мордашку (про лица катессов не принято говорить «морда» – это оскорбление всей расе, за которое вполне можно схлопотать по собственной физиономии). Дочка сейчас жила с моими родителями в Дэнне и, пока мы не разберемся с маньяком (а теперь и с Кириен), увидеть Софи мне не светило.
Самым познавательным в деле о «северном маньяке» (так его, недолго думая, окрестили местные жители) был факт, что никто, включая двух девушек-потерпевших, не имел сомнительного счастья лицезреть злоумышленника воочию. Началось всё с «ходят слухи». Якобы в северном округе Тары темной ночью кто-то напал на продажную девицу. Правда это или нет, неизвестно до сих пор, поскольку не смогли найти ни девицу в том или ином виде, ни свидетелей, ни собственно напавшего. Зато слухи оказались живучи и за считанные дни обросли новыми ночами, пачками девиц и даже кровавыми подробностями, хотя каждый «очевидец» лишь пересказывал то, что услышал от кого-то ещё. Источник сплетни определить никак не удавалось, и порядком обеспокоенный градоначальник (конечно, народ-то начал роптать, дескать, куда городская охрана смотрит?) отправился на поклон к отвечающим за порядок в Таре магам. Те честно проверили, ничего и никого не нашли и развели руками, попутно сообщив об инциденте Священному Кругу. Девять волшебниц Круга тоже только пожали плечами – действительно, при общей плотности обитающих в Таре подозрительных личностей поднимать шумиху из-за неподтвержденного слуха глупо. И на том бы история закончилась, но тут пришло сенсационное сообщение: поздним вечером в темном переулке неизвестный напал на вполне приличную молодую девушку. Как это ни странно, способ нападения (злоумышленник накинулся на потерпевшую сзади и попытался придушить) совпал с байками, на основании чего доблестная служба городской охраны решила, что наконец-то маньяк появился во плоти, так сказать. Местные маги, правда, сомневались, однако девушку, которой каким-то чудом удалось отбиться и убежать, наивнимательнейшим образом выслушали, показания тщательно записали, осмотрели бедняжку на наличие подозрительных укусов и следов магического воздействия и отрапортовали Кругу. Выяснилось, что маньяк: не вор (на скромные украшения и наличность жертвы он явно не покушался); не охотник-наемник (те бьют сразу, точно, быстро, без шума и пыли); не свихнувшийся вампир или оборотень (их сила и скорость не позволили бы девушке просто так, без ран и ссадин, вырваться и беспрепятственно убежать); не возжелавший крови демон (от которого тоже вряд ли убежишь) и даже не волшебник, поправший этические нормы и потому более не подчиняющийся Кругу (отступники куда расчетливей и не обошлись бы без магии). То есть самый обыкновенный сексуально озабоченный маньяк. Окружение девушки проверили, но подозреваемых там не обнаружили. Да и описания мерзавца свелись к высокой – по крайней мере, так показалось потерпевшей, хотя она с перепугу даже не оборачивалась, – фигуре в чёрном, коих в темное время суток – каждый второй. В общем, за неимением магических улик дело попало под юрисдикцию службы охраны; под бдительным контролем градоначальника она рьяно взялась за поиски преступника, однако не прошло и недели, как ситуация повторилась. На сей раз с молоденькой катессой и почему-то с тем же результатом: обезумевшая от страха девушка довольно легко вырвалась из рук высокого незнакомца, подкравшегося сзади, и убежала. Связи между жертвами не было: если первая не бедствовала и жила здесь же, в Ангельском квартале, то вторая приехала из пригорода и работала помощницей модистки… Магов смущали показания девушек: маньяк появляется, словно из ниоткуда, нападает, демонстрируя физическую силу, намного превосходящую жалкие потуги субтильных барышень, и вдруг им удается сбежать. Да ещё дважды. И это после кровавой расчлененки, в деталях жадно передаваемой из уст в уста?
В конце концов маги упросили Круг выслать им группу Странниц для поддержки. Круг подумал и прислал нас, укомплектовав на всякий случай Вэлканом. По ночам мы прогуливались по улицам, аллеям и скверам, надеясь поймать неуловимого маньяка при попытке нападения либо на одну из нас, либо на какую-нибудь неосторожную любительницу подышать свежим воздухом на сон грядущий (пусть бы и продажную). Вот только зверь на ловца бежать не торопился, уже две недели радуя город удивительно спокойными ночами (вообще-то в Таре всё время что-то происходит, просто пока без участия «нашего» маньяка). Градоправитель лучился от радости, будто ясное солнышко, искренне считая это своей личной заслугой, маги Тары раздосадовано скрежетали зубами, а мы упорно ходили на ночные дежурства, рискуя превратиться в хронических «сов».
Малышка в ответ робко показала белые клыки. Катессы не умеют улыбаться так, как люди – до ушей, с непременной демонстрацией переднего ряда зубов. Иногда изгиб улыбки на лице катесса бывает совершенно незаметен, словно затаившаяся под листиком ягодка земляники.
Вот Софи улыбается всегда широко и приветливо, как, в общем-то, и положено людям. Правда, некоторые от её улыбки шарахаются, а другие вежливо интересуются, не является ли отец моей дочери катессом. Конечно, Иола заверила меня, что не очень длинные, но острые вампирские клыки со временем выпадут вместе с остальными молочными зубами, однако не гарантировала, что Софи, став старше, не будет подвержена частичной трансформации. То есть она сможет по своему желанию удлинять клыки, изменять зрение, чтобы лучше видеть в темноте, превращать ногти в когти – так делают дикарки, волколаки… и Скар.
Я вздохнула и отвернулась. Пока клыки единственное, что отличает Софи от других детей её возраста, но кто знает, что будет, когда она повзрослеет?
– Напавший на Кириен сексуальных целей не преследовал, к тому же был маленького роста, – заговорила Фелис. – И дрался очень профессионально.
– Значит, ты права: это наемник, – кивнула Анна. – Знаете, если бы не те две девушки, я бы рискнула предположить, что никакого маньяка не существует в природе. Заметьте, случай с Кириен – первый в этом месяце, и то непохожий.
– Да уж, боевой карлик-наемник – это страшная сила, – хмыкнула я.
– А если он не карлик? – сказала дикарка.
– В смысле? – уточнила Анна.
Фелис покачала головой, явно думая о чем-то своём. Делиться умозаключениями с нами она почему-то не спешила.
– Здесь мы уже ничего не найдем, – констатировала дикарка.
– И куда дальше? – спросила Анна.
– Идите домой, может, Вэлкан успел разузнать какую-то полезную информацию.
– Идите? Разве ты не пойдешь?
– Нет.
– Почему?
– Хочу прогуляться при свете дня.
А я ужасно хочу отоспаться.
«Ещё тебя дома Макс со Скаром дожидаются…»
Я оглянулась на малышку-катессу, подмигнула ей и взяла Анну под руку.
– Сита, немедленно иди сюда!
Девочка прижала уши и убежала на оклик матери. Оцелот вылез из кустов и, сопровождаемый рыжеволосой хозяйкой, деловито прошествовал мимо нас. Единственный, оторвавшись от лицезрения полумесяца на главном шпиле королевской резиденции, восхищенно уставился на Фелис. Анна перехватила его взгляд, слегка раздраженно поморщилась, кивнула дикарке и потянула меня прочь с аллеи.
– Как насчет вампира? – поинтересовалась я, помахав Фелис на прощание. – Думаешь, этот… как его… Борей действительно просто мимо проходил?
– Демоны его знают, – пожала плечами Анна. – Видишь ли, вампиры очень не любят людей. К катессам они относятся вполне благосклонно, а вот с людьми в древности вампиры даже воевали. Сейчас они вынуждены жить с нами в мире, однако если вампир случайно или умышленно убьет человека и о преступлении станет известно, то вампирский Совет, состоящий из глав наиболее старинных и могущественных кланов, накажет его только за вызванный конфликт с людьми.
– За что же они нас так не любят? – удивилась я.
– По легенде, аидских вампиров породил союз человека с неизвестным существом из другого мира. Как это часто бывает, когда вампиров стало больше, они сочли, что раз они сильнее, быстрее и живут дольше, значит, они лучше каких-то там людишек. Их достоинство оскорбляла мысль, что вампиры и хлипкие люди вышли из одного котла. Истории о кровопийцах оттуда же – вампиры пили кровь поверженных врагов в огромных количествах, считая, что таким образом они забирают силу противника себе. Однако окончание эпохи Единого континента внесло коррективы и в жизнь вампиров: их стало куда меньше, перебравшиеся на поверхность земли единственные начали их теснить, в общем, под давлением обстоятельств вампирские племена превратились в кланы, осевшие на обоих материках и отгородившиеся от большей части мира.
– Слушай, а если вампир убьет другого вампира, то что ему за это будет?
– Его изгонят из клана, к которому он принадлежит, и не примут ни в каком другом, – ответила подруга. – Теперь понимаешь, как странно выглядит приступ альтруизма со стороны вампира-одиночки?
Ещё бы, возможный убийца своего же соотечественника, бросающийся на помощь незнакомой девушке. Конечно, Кириен единственная, но по крикам-то расу не определишь. Тем более это странно в Таре, где никому ни до кого нет дела.
Внезапно Анна дернула меня за руку и замерла. Я обеспокоенно посмотрела в её полуприкрытые зеленовато-карие глаза с чуть трепещущими чёрными ресницами. Кто-то связался с ней посредством телепатии – Дар к мысленному общению на расстоянии у Анны врожденный, поэтому хрустальная подвеска ей не требовалась. Моё сердце тревожно ёкнуло, готовясь к худшему.
Девушка моргнула, заканчивая беззвучный диалог, глянула на меня.
– Это Вэлкан… Ой, Вэл, что с тобой? Ты как-то разом побледнела…
«Без паники! Падать в обморок будешь после вынесения приговора!»
– А-а… не обращай внимания, – отмахнулась я. – Это… э-э… от недоедания. Я ещё не завтракала.
– Да? Я тоже…
– Что там у Вэлкана? – перебили я подругу.
Анна вздохнула.
– Кириен сбежала.
– И всё? – Я пытливо всмотрелась в мерцающую глубину очей девушки – наследство отца-единственного.
Анна на всякий случай отодвинулась.
– Вроде пока всё.
– Хвала богам! Э-э… то есть какой ужас.
Однако с другой стороны я понимала, что отсутствие соответствующих новостей от Вэлкана вовсе не означало, что Скар не присоединился к беглянке. Ведь если сигнальную черту пересекли раз, то на второй уже никто не обратит внимания, а со Скара станется сбежать под шумок. И его не остановят мои дурацкие угрозы, потому что Мейлз в жизни не занимался совершенствованием поисковых заклинаний, а если бы всё-таки разрабатывал, то и близко меня бы не подпустил к опытным образцам. Думаю, Скар прекрасно видел, что я не очень-то умело блефую.
Тем не менее домой я не пошла – практически полетела. Не на крыльях любви, конечно, но тревога тоже хороший ускоритель. Анна не возражала, вероятно, сочтя, что я озабочена побегом Кириен и его возможными последствиями. Как говорили в магических кругах, кто обнаружил проблему, тот её и решает. В данном случае это означало, что спасенная Фелис девушка автоматически попадает под нашу защиту, и отныне мы несем за неё ответственность. И если с ней, не дайте боги, произойдет что-то плохое, то виноваты будем мы. Разумеется, кто-то скажет, зачем спасать человека, который не хочет быть спасенным? Однако быть волшебницей значит нести ответственность за мир и всех живых существ, в нем обитающих, быть готовой снова и снова выручать их из очередной беды и никогда не ждать благодарности, по крайней мере, от разумных.
Впрочем, о Кириен и мировой ответственности я как раз и не думала.
В недрах нашей квартиры царили зловещая тишина и вопиющий покой. Дверь оказалась не заперта, а просто закрыта, сигнальные кристаллы (они же куски гранита) на положенных местах отсутствовали, в воздухе витала игривая смесь запаха моего шампуня с ароматом душистого мыла Анны, перемноженная на парфюм Вэлкана. Сам маг встретил нас в коридоре, удивленный и немного смущенный.
– Ты что, душ принимал, когда Кириен сбежала? – подозрительно спросила Анна, принюхавшись к незабываемому амбре.
– Нет. Я был у себя, когда сработала сигнализация, – тоном оскорбленной невинности пояснил Вэлкан. – По-моему, это она ванну принимала перед тем, как сбежала.
– И надушилась мужским одеколоном?
– Может, это Макс? – упавшим голосом предположила я. Энен иногда пользовался нашей ванной – с его слов я поняла, что условия жизни на их базе близки к отшельническим: минимум личных вещей и удобств.
– Да, кстати, где он? – Анна выжидающе глянула на мага.
Тот пожал плечами.
– С момента, как Макс попросил у меня «Эликсир жизни», я его больше не видел.
– Какой ещё эликсир?
Мужчина покосился на меня.
– Средство от похмельного синдрома.
Я виновато опустила очи долу. К чести Анны, удивления девушка не выказала, сохранив хмурое выражение лица.
– А где Фелис? – спохватился Вэлкан.
– Решила прогуляться, – ответила Анна.
– Наверное, Макса вызвали, – заметил маг. – Что ж, так даже лучше. Не будет путаться под но… не придется посылать его за хлебом.
Девушка как-то возмущенно посмотрела на мужчину, однако вслух ничего не сказала, то ли смирившись с неизбежным, то ли отложив коллективное выяснение отношений до более подходящего времени. Ни для кого из нас не было секретом, что Мейлза не особо вдохновляло присутствие энена в нашей жизни, причем мы с Анной всегда защищали Макса, а Фелис соблюдала строгий нейтралитет. Вэлкан подозревал энена в шпионаже во вражьем стане, мы же неистово уверяли, что Макс наш друг и ему в голову не придет строчить своему начальству подробные отчеты о нашей магической деятельности. Сейчас мужчина вынужденно мирился с тем, что Макс практически живет в этой квартире, однако иногда «напоминал», что энен волшебнику не товарищ и даже не собутыльник.
Если Макса действительно вызвали, то неудивительно, что Скар слинял. Мои угрозы его явно не впечатлили, так зачем ему было задерживаться здесь? Ради моей скромной персоны?
«Ха, поначалу он вообще принял тебя за другую».
Ради дочери?
«Очень смешно. Он даже не знает о её существовании. А если вдруг узнает, сбежит ещё дальше. На кой ему ребенок и ответственность?»
И на кой Софи такой отец?
Что до Иолы, то Скар десять лет не подавал родной матери никаких вестей о себе. Едва ли он вспомнит о сыновних обязанностях сейчас.
– Ты что-нибудь узнал об этой Кириен? – сменила тему разговора Анна.
– Нет, – покачал головой Вэлкан.
– Почему?
– Потому что прорицательницы Кириен не существует. Официально она, по крайней мере, нигде не зарегистрирована.
– Странно, – вскинула брови девушка. – Её Дар не латентный, она явно прекрасно им владеет и практикует не первый год. Как Священный Круг мог её пропустить?
– Очень просто, – усмехнулся маг. – Либо она не та, за кого себя выдает, либо находится вне юрисдикции Круга. Как те же вампиры.
– Та-ак, – протянула Анна, очевидно, не вдохновленная перспективой лезть туда, куда даже Кругу не положено соваться. – Нужно сообщить об этом Фелис.
Вэлкан понятливо кивнул. Девушка повернулась ко мне:
– А тебе, немочь бледная, срочно поесть. Голодная волшебница – недееспособная волшебница.
Я испытала острое желание броситься к зеркалу или, на худой конец, ощупать собственное лицо, хотя осязание вряд ли пролило бы свет на степень плачевности моего внешнего вида. Однако был в словах подруги резон – колдовство требует сил, а если при этом твой желудок поет романсы, то половина волшбы гарантированно пойдет насмарку.
Наведавшись на кухню, я покидала на поднос то немногое съестное, что наскребла по шкафчикам и полочкам, повздыхала по поводу факта, что сегодня очередь Фелис и Вэлкана идти за продуктами, а ввиду сложившейся ситуации речь о пополнении запасов не шла и даже рядом не стояла, подхватила поднос и отправилась в свою комнату думать о собственном нехорошем поведении. Разумеется, не дошла, у самой двери столкнувшись с Анной. Девушка поджидала меня с видом начальства, нагрянувшего с проверкой в разгар рабочего дня и не заставшего подчиненного на положенном месте.
– Ты Макса с утра видела? – заговорщицким шепотом спросила Анна.
– Ну видела, – призналась я.
Подруга изучила скромное содержимое подноса и цапнула с него большое желтое яблоко.
– Он тебе ничего не говорил?
– О чем?
– О задании каком-нибудь.
– Нет, – честно ответила я. Ни о чем подобном Макс действительно не упоминал. Конечно, не только Вэлкан подозрительно косился на потенциального лазутчика, у эненов тоже большая и страшная секретность, не дайте боги что-то просочится в стан злостных конкурентов, однако Макс обычно предупреждал, если собирался исчезнуть из нашей жизни на неделю, месяц или полгода.
Меня, по крайней мере.
Анна с чувством вгрызлась в яблоко, задумчиво похрустела солидно оттяпанным куском и задала следующий наводящий вопрос:
– А Макс не показался тебе… м-м… каким-то странным?
Разумеется, он какой-то странный. Он же энен!
– Ну не знаю… – протянула я, плохо понимая, к чему клонит подруга.
Девушка внимательно на меня посмотрела.
– Где твой кристалл?
– Какой кристалл?
– Гелиодор.
– А, я голову мыла, сняла амулет и забыла надеть, – соврала я.
Десять лет назад Лиландра подарила амулет не только мне, но и Фелис с Анной. У дикарки в серебряную пластину оправлен чёрный гагат в форме полумесяца, а у Анны – огненно-красный пироп-треугольник вершиной вверх. Сейчас девушка рассеянно коснулась своего кристалла и, больше ничего не добавив, удалилась вместе с надкусанным фруктом. И она ещё спрашивает, не показался ли мне Макс странным! Интересно, сама-то подруга в каких заоблачных далях витает?
Я воспользовалась наконец-то открывшемся доступом в комнату и поспешила укрыться в её относительных тишине и покое от мирских забот. Каково же было моё удивление, когда, протиснувшись в помещение и ногой закрыв дверь, я повернулась к распахнутому окну и обнаружила там Скара, сидящего на узком подоконнике и преспокойно почитывающего один из романов Блисс!

– – –

На двери висела табличка «Закрыто». Не огорчившись, Фелис направилась к настежь распахнутому окну. Ого! Бурная деятельность по приведению зала таверны с лаконичным названием «У Крейна» в более-менее приличный вид кипела вовсю, грозя в скором времени выплеснуться на улицу. Дикарка усмехнулась и, приподняв юбку, попросту перемахнула через низкий подоконник. Оправила одежду и, маневрируя между снующими туда-сюда служанками, двинулась прямиком к стойке. Крейн, невысокий, черноволосый и тощий человек неопределенного возраста (то есть выглядевший максимум лет на восемьдесят , а на самом деле имевший за душой уже не первую сотню лет), скрупулёзно изучал рядки бутылок на полках стеллажа за стойкой. Иногда он делал чёрным грифелем пометки на помятом листке бумаги, который держал в руке.
Фелис постучала по столешнице, привлекая внимание хозяина. Плечи Крейна под рубашкой в веселенький цветочек раздраженно напряглись, и он резко обернулся:
– Майя, я тебе уже десять раз повторил… О-о, Фелисити, пардон, не признал. Думал, это опять Майя с дурацкими вопросами. Ничего девка понять не может с первого раза…
Дикарка снисходительно улыбнулась.
– Так и быть, я тебя прощаю.
Крейн сунул грифель за ухо и отложил список.
– Какими судьбами? Решила вспомнить молодость или освежиться с утреца?
– Второе.
Когда-то давно (а теперь вообще казалось, будто вечность назад) молоденькая девушка-оборотень, воспитанная матерью-дикаркой вдали от Чарра-Селенит, в маленьком городке, приехала в большую, шумную Тару с извечной целью доброй половины провинциалов – покорять столицу. Дабы не протянуть с голоду ноги и исправно платить за съёмный угол, девушка устроилась танцовщицей в ближайшее увеселительное заведение. Через неделю домогательств со стороны клиентов, закончившуюся сломанной рукой главного завсегдатая, девушка сбежала и попала в таверну «У Крейна». С той поры минуло немало лет, Фелис избрала более приличествующий дикарке путь волшебницы, повзрослела (и, как надеялась, поумнела), но хорошие отношения с бывшим работодателем сохранила, навещая его, когда очередное задание заносило трёх Странниц в Тару.
– Жа-аль, – вздохнул человек, привычно оценивающе изучая Фелис светло-голубыми глазами. – Тогда что налить прекрасной даме?
Дикарка облокотилась о стойку.
– Информации.
Крейн заметно погрустнел и потянулся за листком.
– Солнце моё, ну что я могу знать? Сама видишь, я человек маленький, и дело моё маленькое… Вон, Кларина, танцовщица, записку прислала, дескать, заболела, прийти не сможет, а вечером выступление. Вот что прикажешь делать? Клара у нас прима, почти звезда… замашки так точно звездные.
Фелис снова улыбнулась, на сей раз сочувствующе, и попыталась вернуться к цели своего визита.
– Высокий темноволосый вампир. Судя по всему, одиночка.
Крейн нервно передернул плечами.
– Да откуда мне знать об этих снобах? До нашего брата они опускаются редко, по молодости разве что…
– А если я скажу «пожалуйста»? – Дикарка двумя пальчиками извлекла из заманчивых глубин своего декольте небольшой чёрный мешочек и завлекательно позвенела содержимым.
Крейн посмотрел на мешочек, потом на открытую низким чёрным корсажем грудь Фелис, затем девушке в глаза.
– А если я предложу вспомнить юность?
– Что? – слегка опешила дикарка.
– Без выступления Кларины вечер, считай, пропал, – пояснил человек, перегнувшись через стойку. – Половина клиентов только из-за неё и приходит.
Фелис опустила руку с мешочком, прищурилась.
– Дай угадаю. Предлагаешь станцевать вместо твоей Клары?
– Можешь прихватить с собой подружек, – азартно развил идею Крейн. – Втроём вы такой фурор произведете! – Мужчина закатил глаза, подсчитывая потенциальные дивиденды.
– Ты с ума сошел, Крейн? Я давно завязала с танцами в питейных заведениях, а решать за подруг тем более не могу, – возмутилась дикарка, представляя, как вытянутся лица девушек, если она рискнет озвучить им сие предложение. – Не говоря уже, что ни Вэл, ни Анна никогда не выступали перед публикой, тем паче здешней. Они вообще не танцовщицы!
– Зачем им танцевать? – искренне удивился человек. – Ты танцуй, а они пусть ходят взад-вперед по сцене.
– Давай я лучше по старинке заплачу.
– Твоя мзда, – Крейн ткнул пальцем в мешочек, – не покроет моих убытков от сорванного выступления Кларины. А если ты согласишься, то я не только расскажу и покажу всё в лучшем виде, но и вам же заплачу положенный гонорар.
– И как тебе жить-то не страшно с такими идеями? – вздохнула Фелис.
– А жизнь вообще страшная штука – что ни делай, в конце концов всё равно умрешь, – философски изрек мужчина. – Ну, так как, душа моя? Имей в виду, у меня ошивается один вампирчик под твоё описание, так что или соглашайся, или иди наводить справки к моим конкурентам, к которым вышеупомянутый клыкастый не заходит.
– Ты негодяй, Крейн, – беззлобно отозвалась дикарка.
– Зато обаятельный, – парировал человек. – А ты жестокая богиня, разбивающая мужские сердца.
Фелис спрятала мешочек. Девочки будут… в шоке? В ужасе? Воспылают праведным гневом и станут долго и оскорблено доказывать, что они не такие? Ладно, она может и одна станцевать, это вовсе не смертельно. Тем более существенное достоинство (благодаря которому она, собственно, у него и осталась) Крейна заключалось в том, что если работавшие у него девушки не хотели тесно общаться с клиентами вне сцены, он никогда их не заставлял.
– Нашел, что вспомнить, – усмехнулась дикарка. – Сколько ты страдал, когда я отвергла тебя? По-моему, ты уже через неделю утешился в объятиях новенькой подавальщицы.
– Она была твоей бледной, но всё же уступчивой копией. А я как-никак мужчина, так что… – человек развел руками.
– Хорошо, Крейн, я согласна. Выкладывай всё, что знаешь о вампире, а я приду вечером и тряхну стариной, так сказать. Предупреждаю сразу, подружек не обещаю.
– Ты главное предложи, а они пусть подумают. Сама знаешь, у меня всё прилично, никакого лишнего стриптиза и интима…
– Давай ближе к делу, – перебила человека Фелис.
Мужчина прикрыл лицо списком и понизил голос до жаркого шепота:
– Вампир появился в начале года. На редкость хмурый и неразговорчивый, лишний раз на сцену не взглянет. Может, впрямь одиночка, хотя это, сама понимаешь, странно. Они ж в свои кланы сбиваются что пчелы при королеве, шут разобьешь…
– Часто у тебя бывает? – уточнила дикарка.
– Ну, захаживает иногда. Пропустит стаканчик-другой чего-нибудь недорогого, посидит себе в уголочке, да и сваливает. Девочки поначалу к нему подсаживались, но он особо не реагировал, разве что просил уйти, если мэйли слишком уж настаивала. Платит сразу, долгов не имеет. Говорят, он приехал с Первого материка, то ли из Примаверы, то ли из ещё какого-нибудь портового города.
Фелис задумчиво покосилась на старательно драившую пол служанку. На нюх Крейна можно положиться – чутье не дикарское, конечно, но вампира с оборотнем он никогда не путал. К тому же таверна Крейна одна из самых популярных в округе, да и народ тут собирается… весьма разномастный. Проще сказать, кого Крейн в своём заведении не встречал, чем перечислить все расы, чьи представители сюда наведывались.
– Знаешь, где живет?
– Только для тебя, солнышко. Вампирчик снимает конуру на улице Маркуса Могучего.
– Один?
Мужчина вновь развел руками.
– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Сюда он точно приходит один и уходит один.
– Вчера был?
Человек нахмурился, припоминая.
– Вроде был.
«Таверна Крейна находится как раз недалеко от сквера. Значит, вампир возвращался отсюда? Но улица Маркуса в противоположной от сквера стороне! Борей решил прогуляться или шел к аллее с определенной целью?»
В происшествии с Кирой дикарку беспокоило слишком многое: нежданный спаситель-вампир, этот якобы маньяк, их бой, исчезнувший нож и упущенная возможность догнать напавшего. Что вампиру стоило броситься в погоню и в два счёта скрутить преступника? Тем более магией «маньяк» не пользовался, портала для мгновенного перемещения не создавал, убежав по старинке на своих двоих. Либо Борей поленился лезть через ограду, либо вообще не собирался трогать злоумышленника. И нож он забрал поэтому же – не хотел, чтобы через оружие вычислили личность напавшего. Раз вампир этого не хотел, выходит, он знал своего противника и беспокоился за него. Но тогда почему Борей помешал «маньяку», если он его покрывает?
– Что-нибудь ещё? – полюбопытствовал Крейн.
Фелис покачала головой.
– Нет, благодарю за информацию.
– Ты сегодня вечером не забудь о своей благодарности, угу? – заметил мужчина.
– Я держу своё слово, – напомнила дикарка.
– Я и не сомневаюсь. Приходи как обычно.
– Приду, – кивнула Фелис и направилась обратно к окну.

– – –

Улица имени легендарного аидского героя, известного борца за добро и справедливость, была застроена двухэтажными голубыми домами отнюдь не могучего вида. Козырьки черепичных крыш, потрескавшиеся карнизы и жестяные желоба и трубы водостоков опасно нависали друг над другом и щербатым тротуаром, давно мечтающим о ремонте. На балконах на легком ветерке полоскалось постельное белье, рубашки и трусы всех размеров и фасонов, на окнах скромно пестрела красная и белая пеларгония да изредка мелькали кактусы. Насколько знала Фелис, стоимость жилплощади в этом районе соответствовала обшарпанным стенам и сбитым ступенькам – то есть была по карману тем, у кого за душой жалкие гроши и никаких перспектив. Когда-то дикарка сама жила на похожей улице, в похожем доме…
Пообщавшись со словоохотливыми дамами почтенного возраста, в изобилии водившихся в каждом дворе, Фелис выяснила, что неразговорчивый субъект по имени Борей уже пять месяцев, как снимает комнату у бабы Имуры в третьем доме слева. Да не один, а с «младой жинкой». «Жинка» оказалась сущим ангелом: милая, приветливая, красивая, умная, добрая, даже хозяйственная, в общем, мечта любого мужчины с серьезными матримониальными намерениями. Разумеется, супруг её, тот ещё негодяй, совершенно не ценил своё сокровище, пил и ночами напролёт шлялся по злачным местам.
Вежливо поблагодарив за информацию, слегка озадаченная полученной характеристикой, дикарка направилась по указанному адресу. Получается, Борей женат? Фелис напрягла память, но компрометирующего колечка припомнить не смогла. Тогда, возможно, ангелочек не законная супруга, просто парочка кормила этой байкой соседей во избежание лишних вопросов. Хотя иные бабульки – существа глазастые, и чтобы они да не заметили прискорбного отсутствия колец?!
Дикарка нырнула в единственный подъезд третьего дома и под скрип ступенек деревянной лестницы поднялась на второй этаж. Ничего впечатляющего: две двери слева, две справа, одинаково поцарапанные и хлипкие, с простыми замками, которые легко выбивались с одного, не самого сильного удара. Фелис шевельнула носом. Определить, где именно жил вампир, не составило большого труда – прошлой ночью она постаралась запомнить запах Борея как следует. Дикарка шагнула к нужной двери, вскинула руку, решая, постучать или попрать правила приличия и зайти так?
«Если откроет жена, или кто она там ему, будет веселенький сюрприз».
Фелис коснулась створки и та сама приоткрылась.
Не заперто.
Дикарка толкнула дверь, переступила порог. В тесном коридорчике царил полумрак, вдоль стены тянулся неровный ряд каких-то мешков и коробок, сужая пространство до прохода, едва пригодного для одного человека, причем не страдающего избытком веса. В глубине квартиры громко тикали часы.
Фелис прикрыла створку, сделала несколько осторожных шагов. Слева обнаружился столик с большим прямоугольным зеркалом в узорчатой деревянной рамке. На светло-коричневой столешнице лежал блестящий ярко-розовый футлярчик с губной помадой.
«Что ж, девушка здесь определенно живет. Вряд ли баба Имура до сих пор красит губы. Хм-м… – Сама помада оказалась немного бледнее футляра. – Тем более таким цветом».
– Что вы тут делаете? – хмуро вопросили из противоположного конца коридора.
Дикарка не вздрогнула – уши уже доложили ей о явлении жильца. Фелис неторопливо закрыла футляр, положила на место и лишь затем посмотрела на мужчину. Видок у героя мечты Кириен был под стать окружающей обстановке: мятые чёрные штаны с вытянувшимися коленками, небрежно надетая на голое тело и не застегнутая темно-синяя рубашка, осунувшееся лицо разбуженного раньше срока пьяницы, волосы топорщатся озлобленным ёжиком, тяжелый, раздосадованный взгляд исподлобья. Честное слово, ночью, в неверном свете фонарей, он смотрелся… больше вампиром, что ли? Обычно их изображают красивыми, холодными и далекими, словно горная вершина (а иногда и нездорово-бледными), и оттого ещё более притягательными, манящими, как всё тайное и запретное. И никому не приходит в голову, что вампир может настолько походить на простых смертных.
Стоящий на пороге комнаты сын ночи сверлил незваную гостью очень недовольным взглядом. За его широкой спиной виднелась часть спальни с задернутыми занавесками на окне.
– Добрый день, – вежливо поздоровалась Фелис.
– Не могу сказать вам того же, – буркнул мужчина. – Уходите.
– А поговорить? – улыбнулась дикарка, мысленно прощупывая квартиру на наличие других жильцов.
Он один. И ещё здесь нет магов, но есть несколько предметов определенно магического происхождения.
Странно.
– Нам не о чем разговаривать, – нетерпеливо и немного устало ответил Борей. – Закройте дверь с той стороны.
– Вас не волнует судьба Кириен?
– Кого? – искренне удивился мужчина.
– Девушки, которую вы вчера спасли. Помните?
Вампир нахмурился, явно не интересуясь какой-то там девицей, ткнул пальцем за плечо Фелис.
– Выход там. До свидания, мэйли. – И повернулся спиной, намереваясь удалиться обратно в комнату.
Дикарка метнулась следом и едва успела остановиться, чуть не ткнувшись носом во внезапно возникший перед ней подбородок. Борей задумчиво посмотрел на Фелис сверху вниз, оценивая её возможности.
– Хорошая реакция, – заметил он.
– У вас тоже, – пробормотала дикарка.
Демоны, она уже забыла, насколько могут быть молниеносны движения чистокровных вампиров. Впрочем, это лишь подтверждает её теорию о связи Борея с «маньяком» – мужчина мог догнать напавшего, но не стал и пытаться. И бой между ними… слишком показательный, несерьезный, в пол силы. Человек при всём своём желании не сможет победить вампира в честной рукопашной схватке. И при столь явных преимуществах Борей не поспособствовал благому делу по поимке преступника.
– Что вам нужно? – напрямую спросил вампир.
– Нож.
– Какой нож?
«Не понимает или прикидывается?»
– Тот, который вы забрали с места преступления.
– Зайдите на кухню – у хозяйки, по-моему, завалялась парочка тупых ножей.
«Всё-таки он покрывает нашего «маньяка». Но маньяка ли? Если это действительно наемник, то на кой ему сдались две первые девушки? Ни один уважающий себя наемник не станет кидаться на людей, если ему предварительно за это не заплатят. Или нападения на тех барышень и Кириен – два разных случая, которые мы, устав от бестолковых и безуспешных поисков горе-маньяка, приняли за один?»
Фелис с любопытством огляделась.
– А где ваша жена?
Как дикарка и ожидала, мужчина заглотил наживку и при упоминании благоверной напрягся.
– Мне сказали, что у вас есть жена, – невинно пояснила Фелис, делая вид, будто хочет через плечо вампира заглянуть в комнату.
Борей тут же передвинулся, головой заслонив обзор.
– Кто вам это сказал? – резко поинтересовался он.
– Неважно. Так где она?
– Ушла по делам. И знаете, мэйли, вас наша жизнь не касается.
«Не касалась, – мысленно поправила дикарка. – До прошлой ночи».
– Возможно, – не стала спорить она. – Однако мне очень нужен нож, принадлежавший напавшему на Кириен. Да, вам всё равно, кто и зачем напал на девушку, но мы намерены это выяснить, а нож – единственная улика.
– Мы? – Мужчина прищурил карие глаза. – Вы волшебница?
– Волшебница, – кивнула Фелис.
Он не сможет опознать в ней оборотня, пока кто-нибудь не просветит его или она сама случайно не выдаст себя. По сей день девочки в Чарра-Селенит шепотом, тайком от старших сестер, рассказывают красивую и печальную историю любви юной дикарки и молодого вампира, закончившуюся расставанием влюбленных, утерей древнего артефакта (девушка подарила священную реликвию своего народа любимому на прощание, чем весьма осчастливила его клан, ибо подобные ценные предметы на дороге не валяются) и состоянием тихой вражды, навсегда поселившейся между дочерями Луны и клыкастым племенем. Вроде уже две тысячи лет минуло, а вампиры по-прежнему считают дикарок не слишком чистоплотными и цивилизованными (кто бы говорил!) мужененавистницами, а всякая дикарка, издалека почуяв вампира, обойдет стороной это высокомерное, зазнавшееся существо, ещё недавно бывшее неотесанным кочевником-кровопийцей.
– Вы правы, – заговорил Борей, – мне действительно всё равно. И я ничем не могу помочь, да и не хочу вам помогать. Не знаю, о каком ноже вы толкуете, но у меня его точно нет. У меня вообще нет холодного оружия. И если вы не уйдете сами, я буду вынужден выставить вас силой.
Теперь пришел черед Фелис задумчиво посмотреть на оппонента, оценивая соотношение сил. Драка получилась бы впечатляющей, если не считать чрезмерной тесноты и факта, что тогда-то она однозначно выдаст себя с головой. Вампир и так не испытывает восторга от общения с ней, а уж узнай он, что она дикарка…
Видя, что нахальная визитерша и не думает уходить, мужчина молча схватил надоевшую гостью за голую руку повыше локтя и потащил к двери. Фелис тоже безмолвно терпела жесткое кольцо холодных пальцев, уже зная, что за неплотно прикрытой створкой Борея ожидает сюрприз.

– – –

Все свои видения Кира делила на три типа. Тип первый – яркая, объемная, порой пугающая картина будущего, приходящая во сне или сопровождающаяся обмороком. Тип второй – легкая зарисовка вроде недавнего видения со свадьбой, появляющаяся мимолетно, при взгляде либо прикосновении к объекту, связанному с видением. Тип третий – сознательно вызванный или, вернее, выуженный из памяти объекта момент, как правило, уже произошедший. Строго говоря, это и не видение вовсе, а нечто сродни телепатии, которой девушка, как большинство единственных, владела с детства. У одних единственных телепатические возможности не простираются дальше общения с соплеменниками, у других органично сплетаются с Даром и развиваются до гордого звания «профессиональный телепат», а у редкого исключения трансформируются в новую способность. Достойного чтеца мыслей из Киры не получилось, зато со временем она научилась добывать необходимую информацию прикоснувшись к объекту и вызвав нужную картинку из его воспоминаний. Если сам человек не телепат, то он ничего не замечал.
Всю дорогу до дома Фелисити девушка бессовестно висла на своём герое, без умолку болтала о всякой чепухе, не обращая внимания на вялое поддакивание невпопад, – но лишь затем, чтобы выяснить, где живет вампир, и четко выстроить маршрут. Тара велика, но Кира надеялась, что всё же не настолько и что тот, кого она не чаяла встретить, не оказался в северном округе проездом.
К счастью, симпатичный Борей жил не слишком далеко, и девушка, руководствуясь его воспоминаниями, без проблем добралась до нужной улицы, забитой неприметными, похожими друг на друга домами. Без колебаний скользнула в единственный подъезд одного из них, подобрав юбку, легко взбежала по скрипучей лестнице, окинула изучающим взглядом четыре обшарпанные двери.
«Боги, какая нищета!»
Нельзя сказать, что там, где она прожила шестьсот с хвостиком лет, у неё были роскошные апартаменты. Вот в прошлой жизни да – и уютная спальня, и старинный замок, и лесные угодья вокруг, и личный экипаж, и полная гардеробная нарядов на все случаи жизни…
«И мои родители… Как странно, я даже не помню их лиц. – Кира привычно забросила удочку в бескрайнее море своих и чужих воспоминаний, но образы матери и отца почему-то не всплыли, будто погребенные под толстым слоем бесчисленных видений. Девушка недоуменно нахмурилась, шагнула к двери с криво нацарапанной цифрой 7, подняла руку, намереваясь постучать. – Я не знаю, что с ними стало, сохранился ли наш фамильный замок. Мне сказали, что для семьи я умерла и поэтому больше никогда их не увижу. А теперь… столько лет прошло, даже единственные не живут так долго. Наверняка все давно умерли».
Из узкой темной щели между не до конца закрытой створкой и косяком сочились сквозняк и голоса. Кира замерла, так и не коснувшись костяшкой пальца потрескавшегося дерева. Словно назло, стоило девушке опустить руку и прислушаться, как за дверью воцарилась возмутительная тишина. Спустя несколько секунд отчетливо зазвучали шаги – кто-то угрожающей поступью приближался к выходу и Кире. Мгновение и створка распахнулась перед самым лицом девушки.
«Мать моя!..»
– Здравствуйте, – вслух пролепетала Кира, изумленно обозревая столь вожделенного героя-одиночку в поношенных штанах и рубашке нараспашку и черноволосую волшебницу, сумевшую каким-то чудом оказаться здесь раньше. Более того, девушка явно застала спасителя в процессе выпихивания Фелисити из квартиры, что красноречиво говорило о незаладившемся общении.
«Может, мне нужен не только он, но и она? – усомнилась Кира. А иначе как объяснить, что она уже второй раз встречает вампира и дикарку вместе, особенно с учетом отношений между их племенами? – Есть в этом своеобразная ирония… Ой, нет!»
Видения о собственной кончине всегда относились ко второму типу. С той поры, как они начались, первый девушку не посещал… до сего момента.
Голова резко закружилась и Кира вынужденно подалась вперед, заставив мужчину и волшебницу единодушно отшатнуться. В тесном коридоре было как-то сумрачно и откровенно неуютно, но дощатый пол выглядел вроде бы чище, чем за пределами квартиры, да и стена рядом – какая-никакая, а опора. Падать в обморок на лестничной площадке девушке совсем не хотелось.
Мир стремительно растекался, будто разбавленная водой краска. В ушах, оглушая, звенели отчаянные крики страха, боли, ужаса. Мир уже не расплывался, мир рушился, сотрясаемый мощными ударами. Крепостные стены, простоявшие не одну тысячу лет, рассыпались, точно карточный домик от взмаха руки, белые башни превращались в гору бесполезных камней. Пыль и каменная крошка застилали глаза, забивались в нос и рот, не давая вздохнуть и заставляя надрывно кашлять. Ничего не видно, только грохот да крики накатывают волнами. В груди вместе с обезумевшим от страха сердцем бьется порождаемая инстинктом самосохранения паника, а в висках пульсирует отстраненная мысль: «Теперь я точно умру. Навсегда. Теперь этого не избежать».
Где-то вверху, в буром облаке, рассыпается белая стена. Это странно – лишь внутренним взором видеть, как, казалось бы, неприступный монолит крошится на огромные обломки и те тяжело падают вниз, на погребенный в пыли двор. Они приближаются, и шансов увернуться почти нет, потому что отскочишь от одного и угодишь под другой. Желания спастись тоже нет, сердце стучит набатом, ещё цепляясь за никому не нужное существование, а мозгу уже всё равно, он принял факт неизбежной смерти и больше не противится тому, чего не изменить. Нет мыслей, нет сил, нет чувств, кроме плавно затухающей паники.
Всё ушло и это приносит мимолётное облегчение.
Увядший листик бренного тела срывает с ветви жизни гигантская глыба неотвратимости…

– – –

– Что ты здесь делаешь?! – в порыве праведного гнева возопила я с порога.
– Тебя жду, – спокойно ответил Скар и перевернул страницу.
– Меня?! Зачем?!
– Что, уже можно не конспирироваться? – невозмутимо поинтересовался мужчина, не отрываясь от книги.
– Что?.. Зар-раза… – Я поспешно прикусила язык, сообразив, что разоряюсь как базарная торговка, уличённая в обвесе. Причем на такой же громкости и тем же тоном глубоко оскорбленной невинности.
– Ты пож… поесть принесла?
– Принесла. Себе.
– А мне не положено?
– Не положено, – огрызнулась я, от греха подальше пристраивая поднос на угол комода.
– Почему? – не отставал Скар.
– Потому что я думала, что ты сбежал.
– Куда?
– Куда-нибудь.
– Знаешь, милая, у меня был выбор: или в чем мать родила драпануть следом за вашей гостьей, или забиться в эту комнату, где осталась столь любезно пожертвованная эненом одежда. – Мужчина внимательно посмотрел на номер страницы, словно собираясь запомнить его с целью продолжить чтение на досуге, и закрыл роман. Поднял на меня серьезные до жути глаза. – Сделать сразу и то и другое никак не получалось – сигнализация уже сработала, и Мейлз мог примчаться с секунды на секунду. Кстати, твой дружок обещал прикрыть меня, если что, однако на выходе из ванной обнаружилась только эта полоумная.
– Кириен? – уточнила я. – Она тебя видела?
– Видела, – кивнул Скар. – Сначала уставилась, потом понесла какую-то чушь о моей якобы дочери…
Его дочери? Так прорицательнице известно и о Софи? И эта недоученная ясновидящая сказала ему о Софи?! Сердце предприняло попытку дезертировать в район желудка, однако рассудок ухватился за слова и недоверчивую интонацию свежеиспеченного «папаши».
– …лепетала что-то о моей, представь себе, жене. – Скар досадливо поморщился. – Бред, в общем. Кто она такая?
Я как можно небрежнее пожала плечами.
– Говорит, что прорицательница.
«Смотри сама, он не поверил ни единому слову Кириен, так что кончай паниковать и сделай лицо попроще!»
– А-а, – понятливо отозвался мужчина. – Тогда ясно. У большинства провидцев с головой не в порядке из-за вечных картин чужого будущего. А куда слинял энен?
Я смущенно почесала нос.
– Наверное, срочный вызов.
– Угу. Записку черкануть он не мог?
– Значит, не мог. И вообще, откуда мне знать, что Макс мог, а чего нет? В конце концов, он передо мной не отчитывается.
– Но мне показалось, что вы друзья. Или… – Скар так многозначительно на меня глянул, что мне немедленно захотелось отвесить ему затрещину покрепче. Ага, представляю, какие развратные картинки он успел навоображать про нас с Максом!
– Друзья, – отрезала я, демонстративно повернувшись спиной к мужчине.
И лицом к подносу. Эх, туговато у нас с разносолами…
То, что Скар слез с подоконника, отложил книгу и подошел ко мне вплотную, я скорее почувствовала, чем услышала. Двигался он по-прежнему быстро и бесшумно. Когда хотел, разумеется.
Столь тесный контакт, более не омраченный ароматом дешевого пойла и немытого тела, заставил меня напрячься. Рука, потянувшаяся, как мне показалось, дабы обнять меня за талию (или за что пониже), вызвала непроизвольную дрожь и учащенное сердцебиение. Но вместо талии Скар цапнул с подноса бутерброд с колбасой.
– Эй… – растерянно протянула я. – Это же мой…
– А феферь фой, – буркнул мужчина с набитым ртом.
«Да, кое-кого постигло жестокое разочарование!»
За неимением лучших идей я ограничилась вторым бутербродом и оставшимся яблоком. Пока я приканчивала фрукт, Скар неспешно бродил по комнате, разглядывая всё, что подворачивалось под руку. Я искоса наблюдала за его одетой в чёрное фигурой – то ли случайно, то ли вполне сознательно Макс выделил и брюки, и рубашку этого замечательного немаркого цвета. Хотя я прекрасно знала, что в гардеробе энена есть вещи более жизнеутверждающих оттенков.
– Вэл, ты колбасу доела?
Я вздрогнула и метнулась у двери, пока Анна не надумала зайти в комнату. Приоткрыв створку, я аккуратно высунула в получившуюся щель голову.
– Да!
Девушка ошалело на меня уставилась. Судя по взгляду подруги, она всерьез начала опасаться, что странное поведение Макса заразно и передается воздушно-капельным путем.
– Что – да? – с подозрением уточнила Анна.
– Да, я доела колбасу, – подтвердила я.
– А-а… Тогда мы с Вэлканом сходим, купим что-нибудь, у нас на кухне шаром покати, а мне натощак тоже плохо колдуется.
– Хорошо.
– Вэлкан уже сообщил Фелис о бегстве Кириен. – Девушка старательно всматривалась в узкую панораму щели поверх моей головы, явно пытаясь увидеть то, что я скрываю. Или хуже того. Кого. – Мы сходим быстренько и займемся её поисками. Вряд ли она успела уйти далеко… Ты с нами?
– Куда? – хлопнула я ресницами.
– На рынок.
– Ой, знаешь, я лучше… – Только не «вздремну»! Они тут, понимаешь, трудятся на благо наших желудков и мира, а я малодушно отсыпаюсь! – …дома посижу… порядок наведу.
– Ну ладно, – Анна недоверчиво глянула на меня. Я возлелеяла надежду, что подруга не опуститься до телепатической проверки комнаты на предмет присутствия в помещение второго лица. – Не скучай.
– Что ты, какая скука! – с пылом воскликнула я и нырнула обратно, закрыв створку.
Постояла немного, прислушиваясь к шагам и голосам. Дождавшись хлопка входной двери, я с облегчением вздохнула и обернулась. Скар обнаружился возле комода, занятый внимательным изучением расставленных там портретиков в деревянных и посеребренных рамочках. Рисовала их Виктория, моя младшая сестра. Родители, две другие мои, старшая и ещё одна младшая, сестры, племянница, моя ненаглядная Софи… Маленький такой портрет, выполненный углём. Викки нарисовала его в прошлом году и подарила мне на празднование Юля . Я улыбнулась, чувствуя прилив тепла и нежности при виде личика дочурки. Жаль, что это лишь картинка…
Скар тоже задержал взгляд на портретике Софи. Всмотрелся, протянул было руку, желая взять и разглядеть получше, но передумал и отдернул пальцы. Повернул голову ко мне:
– Твоя сестра?
– Нет, – ответила я, пытаясь увидеть в его глазах хоть какой-то проблеск озарения. Вдруг, глядя на дочь, мужчина что-то почувствовал?
«Что, например? Радость отцовства? Узнал родные черты? Опомнись, наивная!»
– Все мои сестры уже взрослые девушки, – добавила я.
– Тогда племянница?
«Он не должен узнать о Софи, слышишь?»
Я шагнула к Скару, положила руку на комод, загораживая портрет дочери.
– У меня большая семья, – сказала я и сменила тему разговора. – А у тебя как дела? Как складывалась жизнь последние десять лет?
Мужчина наконец перестал таращиться на Софи и посмотрел мне в глаза.
– Замечательно, – заявил он, и не требовалось быть прорицательницей, чтобы увидеть, как он бессовестно лжет.
– Рада за тебя, – фальшиво улыбнулась я и по взгляду Скара поняла, что и от него не укрылась моя неискренность. – Знаешь, Иола очень за тебя переживает.
– Правда? – деланно удивился мужчина. – Вы с ней всё ещё общаетесь?
– Иола моя наставница.
– О, тебе несказанно повезло. Передай ей при случае привет, – отозвался Скар и решительно направился к двери.
– Эй, ты куда? – возмутилась я.
– Как куда? – оглянулся на меня мужчина, одновременно распахивая створку. – Ты хотела пообщаться со мной? Вот мы и пообщались. А теперь извини, но мне пора.
Я разинула рот, уставившись на замершую в коридоре фигуру, невысокую, одетую в чёрное, с капюшоном куртки на голове и маской на лице. Вероятно, увидеть нас неизвестный тоже не ожидал, потому что на долю секунды он застыл, глядя то на меня, то на Скара.
«А не тот ли это самый боевой карлик, что напал на Кириен? Уж больно подходит под описание Фелис…»
Тем временем Скар повернулся к фигуре лицом, одарил её изумленным взглядом, потом прищурился, словно пытаясь сообразить, что это такое и что оно здесь делает, а затем… получил по физиономии. Коротышка стремительным ураганом ворвался в комнату, и я пожалела, что несколько лет назад не поддалась на уговоры Фелис заняться изучением хотя бы основ рукопашного боя…


Рецензии