Дневник IV-40 Любовь к людям не должна выговариват

Дневник IV-40 Любовь к людям не должна выговариваться,  она должна свершаться.

17 августа 1999 г. Получила в подарок книгу Маши К. Есть ошибки, (в частности «изотерика...) тон учительский, она, выступает, как лекарь человечества, предлагающий свои услуги. Никто из великих так прямо не писал. Многословие. Я вас, люди исцелю, я вам помогу, я вас люблю. Я избавлю вас от заблуждений...

Чувствуется комплекс неполноценности, неуверенности в себе, которая парадоксально выворачивается своей другой стороной, чуть ли не манией величия, самовосхвалением. Очень много повторов, назиданий, объяснений в любви к читателям и человечеству, ряд неприятных натурализмов. Душа болезненно-страстная, жадная, не сгармонизированная. Панибратское, снисходительное отношение к читателям. В детстве у неё много было унижений, побоев, ненормальностей, множество лиц, событий, путешествий, самообман по отношению любви к людям. Любовь к людям не должна выговариваться, она должна свершаться.

Лермонтов писал: «А теперь никого не люблю...».

Поцелуями прежде считал
        Я счастливую жизнь свою
Но теперь я от счастья устал,
        Но теперь никого не люблю.

И слезами когда-то считал
        Я мятежную жизнь мою,
Но тогда я любил и желал;
        А теперь никого не люблю!

И я счёт своих лет потерял
        И крылья забвенья ловлю:
Как я сердце унесть бы им дал!
        Как бы вечность им бросил мою!

        Мои стихи о певце

До какого земного предела
Утончиться может душа?
Всё, чего я в жизни хотела –
Всё свершилось. Жизнь хороша –

Однозвучна, стоока, безлюдна,
Упоительна голубизной.
Там Марина с её Трёхпрудным,
Рильке, Бах, Шуберт, Гёте и твой

Драгоценный, безумно знакомый
Дивный голос. О чём он поёт?
Он пронизывает невесомо
Всё, чем в жизни душа живёт.

Он выстраивает купол светлый,
К Небу душ летит хоровод.
Одного не хватает: где ты?
Сквозь распятье меня Бог ведёт,
Бог одну меня к Богу ведёт.

21 декабря 2001 г.

"Магадан, Магадан, Магадан..."
Ты звенишь в моём сердце, ты пьян,
Ты уже ничего не значишь,
Поздно вслед мне тревожно плачешь.

Ухожу, ухожу не одна
В королевские эти снега,
Да беру с собою немного
Песен дивных, чтобы славить Бога.

До рожденья на новой планете!
Там мы будем, как чистые дети,
Не обидишь меня тогда
Никогда, никогда, никогда.

28 декабря 2001 г.

Вечером позвонила Ира Гарпенко, мы с ней и Виталием Ак. раньше выступали вместе, она читала стихи. Она многое чувствует, очень умна, хороший психолог. «Твои стихи бесподобны», - сказала она. Есть же люди, которые меня понимают и не называют сумасшедшей...

Я посоветовалась с ней об А.Н., она сказала, что к встрече со мной он не готов.  Он язычник. Ему непонятен мой религиозный опыт, ему чужда моя душа.

18 августа. На дне рождения у Виталия Ак. было много людей, я сидела молча, всех разглядывая, поглощая вкуснейшие кабачки и пирожки. Виталий уже наметил вечер памяти Аси, просил его не забывать. Он был ласков. Дача прекрасна, зелень утешает.

19 августа. Деревня Дашковка. Таня К. обрадовалась, увидев меня. Приходил пьяный Саша, муж Таниной подруги, я отбивалась от него, потом он три часа спал, лёжа на земле, я жалела его, боялась, что он простудится, но Таня и её муж не стали его поднимать. Я трогала его за плечо, просила встать. Но он продолжал спать, только ногой дрыгал изредка при моих попытках его поднять.

Потом он приполз на крыльцо, сел на диван на веранде, тянул ко мне чёрные от грязи руки и говорил: «Как ты мне нравишься!» Тут же и мат проскальзывал, когда он оставался один. «Прости меня», - сказал он мне. «И ты меня прости», - сказала я. Никто не пожалел его. Он кашлял. Таня ругала его, говорила, что он всех мучает. Родная мать чуть ли ни смерти ему желает. Всё это грустно наблюдать. Это наша Россия матушка.

Саша скинул с ног своих калоши и в носках пошёл дворами домой, муж Тани К. пошёл его провожать. (он скоро умер, этот Саша).

Снилась Ася в обычной жизни, я не воспринимала её умершим человеком.

             Мои стихи о певце    

 Кто ты, кто ты, где ты, где ты,
 Кто не может без меня?

              А.Н.

Здесь я, здесь я – ты мне нужен.
Окликал кого и слушал,
Сочинял, рыдал в ночи,
Открывал души ключи.

Теплой осени порою,
Прижимаяся щекою
К бересте, эфир рукою
Трогал бережно, наощупь,

Песни пел глубокой ночью,
Сочиняя свой "Октябрь"
В пору дней, мне незнакомых,
В октябре стоял у дома*

Под дождём и говорил,
Что огонь ты, а не дым.

* Дом учителя

2001

20 августа. Готовлюсь ехать с группой «Каритас» в Лурд, где Бернадетте явилась Дева Мария.

23 августа. Второй день пути. Белоруссия мне понравилась. В гостинице не было горячей воды. Грандиозные облака, невыразимый закат золотой, пылающий эль-грековский пейзаж, сквозящая листва деревьев на фоне неба.

Прибыли в Варшаву, пришли к костёлу, где покоится сердце Шопена. В темпе presto мы прошли по улице Старого Мясте. Шли очень быстро, я боялась потеряться, не могла смотреть на людей, на здания.

24 августа. В польской деревне ночью нас встретил молодой ксенз, нас отвели в чистую комнату. Добрая хозяйка Бажена принесла чай, домашний торт, бутерброды.

Встали в 6 утра. Бажена затопила печь дровами, лежащими в огромной корзине.

Костёл поразил меня своей строгой красотой. В нём было благодатно. Пришёл ксенз, широким жестом нас перекрестил, сказал добрые слова, помолился по-польски.

На границе я помогала нашему ведущему группы Армену объясняться с пограничниками из Германии. Я должна была сказать им, что мы паломники, едем в Сан-Петро, в Лурд.

Дороги в Германии расположены вдали от домов, пейзажи были однообразны.  Поля обширные, всё чисто и ухожено.