Там, где живёт волшебство... Часть 1

ТАМ, ГДЕ ЖИВЁТ ВОЛШЕБСТВО... ЧАСТЬ 1. В ПОИСКАХ ВОЛШЕБНОЙ СИЛЫ

В ПРЕДДВЕРИИ ИСТОРИИ…
Волшебная сила заложена в каждом из нас. И это далеко не метафора.
Не случайно время, где мы живём, позволяет приоткрыть ту дверь, за которой скрывается невероятное множество таинственных явлений. О них нельзя однозначно сказать, что это всего лишь вымысел.
Что и говорить – сверхъестественное становится естественным, хотя и не всегда доступным прямому наблюдению…
История, которую я вам расскажу, отчасти – сказка, отчасти – быль. Друзья долго упрашивали меня написать о том, что я пережила на пути к своей волшебной силе.  Если вы знакомы с царством своего внутреннего «я», своими «масками», «сущностями» и «субличностями», то поймёте меня. Речь идёт о становлении человека и обретении им той волшебной силы, которая позволяет каждому из нас найти свой истинный Путь. Я действительно пишу о себе, наделяя каждого из персонажей чертами тех людей, персонажей книг и идей, которые повлияли на меня каждый в своё время.
Я колебалась. О чём писать? Что-то было слишком странно и нереально, чтобы быть вынесенным на бумагу. Что-то, наоборот, было слишком банально и неинтересно. Отобрать нужное, удалить лишнее… - это самое трудное, когда хочешь поделиться с другими своим опытом.
С другой стороны, эта история – не совсем личная. Всё, что здесь описано, случилось в конкретной стране, в конкретном городе, с конкретными людьми. Возможно, их стоило бы указать для достоверности? Но я не хочу:  такие же события могли произойти в любой другой стране, в любом другом городе, и совершенно с другими людьми. Испытанное мною важно не потому, что приключилось именно со мной. Оно важно потому, что вообще приключилось с кем-то, а значит, может приключиться и с вами, если пожелаете, если будете очень чутки, очень внимательны и открыты той новой реальности, которая рано или поздно предстаёт перед каждым, кто в поиске своего пути.
Имена все вымышленные, кроме моего имени. Гави – так меня звали в детстве. Все остальные имена – плод моей фантазии, поэтому в случае каких-то совпадений – не судите меня строго. Ведь слишком мало осталось звукосочетаний, которые не совпали бы с известным именем, прозвищем или географическим названием. Всё уже придумано. Или ещё не всё?
Итак, в путь.
Если моё повествование поможет вам лучше понять самих себя, то я буду считать, что задача моя выполнена.

Глава 1
В ТУМАНЕ
Это был туман. Он находил дорогу в серых лучах тусклого солнца и плыл по течению медлительного воздуха. Бескрайний, бесформенный. Он был холодный, немного влажный. Шлейф серого дыма, только с запахом сырости, белесоватый. Я брела в нем, едва нащупывая путь. Ног не было видно. Наугад, хотя и не в потемках. Не выбраться? Вынырнула ветка дерева. Листья – осколки реальности – ударили в лицо. Вернулось ощущение времени. Долго иду? Становилось холодно. Туда ли иду? – мелькнула мысль… Едва различимая трава внизу. Щекочет ноги, омывает росой. Я босиком. Только сейчас осознаю, что босиком. Почему же я не надела туфли? Не надела и всё. Так просто. Это я знаю. В тумане только босиком идти можно. Где я слышала эту фразу? Раньше я не любила ходить без обуви. Не положено. А теперь туман… Что положено в тумане?..
     Босиком идти приятно. Ощущаешь каждый шаг как что-то важное и просто нужное. Только один шаг и можешь сделать. Только один. Потом будет ещё один, но уже – потом… Это можно почувствовать только в тумане.
     Хочется ощутить усталость, а затем прилечь на влажную землю. Принять всем телом влагу травы, насыщенную ароматами утра. Почувствовать себя сильной и готовой двигаться дальше без сожаления, без тоски и укоров себе самой.
     Местность как будто незнакомая. Не могу сориентироваться. Впрочем, это мне нравится. От унылой определенности я устала до чертиков. День изо дня, день изо дня… Все одно и то же. Нестерпимая однообразная скука в квадратиках. Квадратики, квадратики. День – квадратик, еще день – еще квадратик. Всё под прямым углом, всё ясно до предела. Знаешь, куда можно, куда нельзя. Знаешь всё до конца. И в этом абсолютном знании не может таиться ни крупинки неожиданности, способной бросить озорную искру в тусклое чередование привычных событий…
     А сейчас – только туман. Щупаю его руками, пытаюсь сгрести в ладошки. Иду. Снова бреду куда-то наугад в нечеткое пространство. Кажется, нащупала тропинку. Да, она, - едва заметная прозрачная лента под ногами. Совсем сыро. И  немного холодно. Но не так, чтобы мерзнуть. Чуть – чуть.
     Выплывают контуры чего-то большого и серого справа сверху. И какие-то энергичные звуки явно «не туманного» происхождения. Ощущение близкого жилья? Очевидно. В таком случае самое мудрое – спросить дорогу, а будут люди приветливые – так и отдохнуть не помешает… Решено.
     Я повернула вправо  и ускорила шаг. Очертания дома становились все четче и яснее. Меня удивило, что не рвется с цепи сторожевая псина, надрываясь от подхриповатого лая. Необычно что-то для одинокого дома. Вот символический заборчик, каменный, едва выше колена. Где калитка? Ага, вот. Надо будет…
- Открывай, открывай! – резкий стариковский голос пронзил туманную завесу. – Ты не трусь, голуба! Собак нет. Один только пожилой кот. Ну и я в придачу.
В говоре старика, несмотря на резкость интонаций, было что-то явно успокаивающее. Поэтому я, не колеблясь, толкнула калитку и уверенно двинулась к входной двери дома. Хозяин уже поджидал меня на крыльце
- Вымокшая, усталая, и … босиком, - так же резко констатировал он, молниеносно осмотрев меня с головы до пят. – Заходи.
     Я зашла. Я валилась с ног от усталости. Я плюхнулась на первую попавшуюся табуретку в прихожей и чуть улыбнулась (наверняка несчастной улыбочкой). Старик же остался стоять и со спокойным интересом смотрел на  меня, чуть наклонив голову. У меня дернулась мысль, что так, наверно, смотрят естествоиспытатели на возникший перед ними непонятный объект: представляет значимость для науки или нет? Нужно изучать дальше или нет?
- Меня зовут Дэннир, - наконец отрекомендовался он. – А ты кто?
- Я – Гави. Вот, немного заблудилась.
- А ты смелая, хоть и считаешь себя трусихой, - безапелляционно добавил он. – Ведь ты считаешь себя трусихой?
- Ну-у…
     Но странный Дэннир, не дождавшись ответа, развернулся и прошагал куда-то вовнутрь дома. Вместо него из-за полуоткрытого косяка двери выглянуло мохнатое рыжее существо, оказавшееся тем самым «пожилым котом». Ярко-зеленые глаза его, словно фосфорицирующие, излучали до странности пронзительный свет (таких глаз я не видала ни у одной из миллиона кошек, когда-либо попадавшихся мне). Казалось, кот обладал едва ли не человеческим разумом, отчего взгляд его представлялся осмысленным и тоже каким-то «изучающим». Кот был не то, чтобы огромным, нет (можно встретить и более крупных домашних кошек). Кот был величественным, а от того словно заполнявшим собой все пространство с пола до потолка.
- Его зовут Уран, - раздался голос Дэннира откуда-то издалека.
     Уран. Странное имечко для кота, решила я. Впрочем, удивляться и не приходилось – весь дом странный.
     И куда подевался этот чертов Дэннир? (Уже злость берет от всех подобных непонятностей!). И  кот смотрит, словно профессор с кафедры… У-у-у!.. Пора идти домой. Спрошу дорогу – и бегом отсюда!
- Гави! Га-ави! Где ты там? Поди сюда. Я тебя чаем с травами отпаивать буду.
Резкий голос старика раздавался уже в другой части дома (ежели мне слух не изменял). Я встала, растерла чуть затекшую ногу и поплелась. Устала. Устала… Всё равно – чай, не чай, минутой больше, минутой меньше… Вслед за нахлынувшим безразличием вновь остановилось время, и я опять погрузилась в ощущение тумана…
     … из которого Дэннир вывел меня резким тычком пальца в спину.
- Ой!..
- Так говоришь, ты заблудилась? – как ни в чем не бывало произнес Дэннир.
- И только хотела спросить дорогу, - быстро добавила я.
- Умора! – внезапно расхохотался старик (я даже вздрогнула: ведь до этого он ни разу не улыбнулся!).- Вот умора! Что же, по-твоему,  я властен показать тебе твою дорогу? (он выделил слово «твою»…) Тебе же некуда было идти, это и младенцу ясно! Поэтому ты и оказалась здесь. Уж не знаю, какие силы неба или подземелья привели тебя ко мне, но случайность просто исключена.
- Домой я шла, домой! – меня это уже начинало раздражать. В конце концов, какое право имел этот старикан судить обо мне! – Ежели не знаете, как мне выйти отсюда, чему я, впрочем, не верю, то так и скажите. Выберусь сама. Не маленькая.
    Это я зря, конечно, сказала. Выглянув в окно, я увидала лишь стоячую пелену бело-голубого тумана, густого как простокваша. И вдруг почувствовала себя… такой маленькой и беззащитной!
- Это замечательный отвар, попробуй, Гави, - тем временем предложил мне старик. Теперь Дэннир всё улыбался, и в его темно-серых глазах сверкали озорные огоньки. – Рецепту лет 700, не меньше. Воздух сейчас, жаль, отравлен, и травы по качеству хуже стали. Впрочем, я не сторонник расхваливания старины. Тогда народу по количеству было меньше, а всякой дури на душу населения куда больше! Да ты пей, пей.
 Он словно не заметил моего полудетского «взбрыка» и говорил очень спокойно. Голос его заметно смягчился, что мне, в общем-то, нравилось. Я не любила и избегала ссор вообще, а тем более в таких ситуациях. И с такими стариками, кстати…
     Я с удовольствием выпила горячий напиток, к тому же оказавшийся очень вкусным. Ощутила, как благодатное тепло быстро обволокло всё моё тело. Мне стало совсем комфортно, и я с благодарностью вернула Дэнниру чашку. Затем прислонилась к спинке удобного стула, а ноги поставила на оказавшуюся рядом скамеечку…
     Я уже не чувствовала раздражения по отношению к старику, напротив, что-то мягкое и пушистое шевельнулось в моей душе. Симпатия? Определенно… В этом Дэннире что-то есть… Мне не хочется уходить от него… Я давно не ощущала такого спокойствия в присутствии другого человека… Стоит, опять колдует над своей газовой плитой, варит что-то. Колдует. А он и впрямь похож на колдуна – длинные седые волосы, седая борода, строгие черты лица, а какой взгляд… И кот подходящий (правда, рыжий, а надо – черный, но это уже мои придирки). Дэннир. Дэннир.
- Дэннир!
- Да? – повернулся ко мне. Длинный передник поверх рубашки и брюк. В руке половник.
 - Знаете, кого вы мне напомнили? Волшебника из сказки! – (вот это я осмелела…)
- А… - снова обратился к плите, стал что-то помешивать в котелке. Почти минута прошла.  – Из сказки, говоришь? В таком случае, из той же сказки, что и ты, голуба.
Замолчал. Я не перебивала это молчание, дивясь весьма неожиданной его реакции на мои слова. Думала, - рассмеётся или съязвит что-нибудь. «Из той же сказки, что и ты. Чудн;… А одевается он вполне  по-современному. Будь теплее, он бы и шорты надел, видимо.
     Откуда-то снова возник Уран, продефилировал к окну, взлетел на подоконник  - устремился в созерцание тумана. А может, коты способны видеть сквозь туман? Я погладила Урана. Он никак не среагировал. Воображала…
     Среагировал Дэннир. Улыбнулся, повернувшись ко мне в пол-оборота.
- Ну кто так гладит кошек? Формально, безразлично, машинально? Он же решит, что ты к нему абсолютно равнодушна и сам к тебе станет относиться соответственно… А я бы не посоветовал никому портить отношения с Ураном… И вообще, запомни одно хорошее правило: не разбрасывайся словами в мире людей и телодвижениями в мире природы. Знаешь, это помогает в жизни, Гави.
Я слушала его, всё более и более удивляясь. Речи его казались мне до предела странными, и голова моя едва ли не кипела. В конце концов, не выдержав, я вздохнула:
- Не понимаю. Ни-че-го! Ни-че-го!  Одни загадки без ответов. Какая такая наша общая сказка? Почему опасно портить отношения с Ураном? Да кто вы, наконец, Дэннир?
- Я предвидел твой вопрос, Гави, - улыбнулся старик, - хотя ты уже ответила на него сама. Да, я волшебник. Да, и ты знаешь это и веришь мне, несмотря на то, что весь твой разум и твои знания кричат об обратном.
Не кричат, – вопят! И  тем сильнее и ожесточённее, чем глубже я убеждалась в правоте дэннировых слов. Не верила бы – осталась безразличной. А тут…
- В голове не укладывается, - прожевала я.
- А зачем «в голове»? Голова, голуба, вообще-то незначительная часть человеческого существа. По размерам, хотя бы. Так что не нужно запихивать туда всё, что попало. Поищи другие места.
- Где?
- В себе. Где же ещё? А ну-ка, попробуй, вспомни, каким местом ты поверила, что я волшебник?
- Ну-у… Где-то между печёнкой и солнечным сплетением. Вот тут где-то. – Я дотронулась до указанного места.
- Вот видишь? А говоришь – голова, голова…
- В разрез с наукой как-то…
- Прости, но не я виноват в этом, - улыбнулся Дэннир и прямо-таки сокрушенно развёл руками. Затем почти вплотную подошёл ко мне и прошептал в самое ухо:
- Быть может, виновата наука, а?
Затем отодвинулся, походил по кухне.
- Нет, конечно, - сам себе ответил. – Мы знаем своё, люди науки - своё.  Чего нам делить-то? Просто каждый из нас по-своему объясняет то, что творится вокруг. И каждый по-своему прав, разумеется. Хочешь, покажу классику?
Он сел напротив меня, вытащил откуда-то лист бумаги и карандаш. Нацарапал что-то.
- Что ты видишь?
- Ну, шестёрка, - ответила я. – Цифра «шесть».
- Ошибаетесь, леди. Это – «девять». На целых три порядка вы не правы.
- Нет, вы! – вдруг облегчённо расхохоталась я.
- Вот то-то и оно, - удовлетворился Дэннир. Он понял, что до меня «дошёл» смысл его метафоры и был весьма доволен. Впрочем, и я тоже. И моя голова перестала «спорить» с печенью (полагаю, к их взаимной радости).
- Да, - вдруг вспомнил старик. – Я, может, тебя разочарую, но ты не думай, что моё волшебство заключается в превращении разнообразных врагов в лягушек или крыс. Признаюсь, ни разу в жизни не пробовал. Во-первых, лягушек и крыс слишком много, а во-вторых у настоящего волшебника просто не может быть врагов.
- Но… Дэннир!
Миллионы вопросов моментально зароились в моём и без того взбаламученном мозгу. Однако  огненный клубок сомнений и возражений, уже готовый скатиться с моего языка, вдруг стал помимо моей воли гаснуть, рыхлеть и исчезать, растворяясь в благодатной безмятежности, исподволь окутавшей меня снаружи и изнутри. Я не завершила начатую фразу, я просто забыла, что хотела сказать. (Определённо, что-то заумное и неважное). Доказательства, опровержения, споры до хрипоты, - всё это вдруг почему-то напомнило мне отражение лица в кривом зеркале: тут непомерно преувеличено, здесь, наоборот, преуменьшено… Бесполезная безвыходная суетность, в отличие от мира и надёжности, проникших мгновение назад в моё существо.
     Теперь мне удобно, тепло и приятно, как когда-то в раннем детстве. Когда? Смогу ли вспомнить? Знаю, есть что-то такое, что именно теперь, в данную минуту сможет открыться мне. Словно я, давно заблудившись и безнадёжно плутая по лесу, каким-то шестым или десятым чувством обнаруживаю, что вот она, вот она, потерянная тропа. Ещё пять шагов – и буду на ней… Рядом лежит что-то такое, что я давно искала. Не торопиться, не спешить, иначе пробегу мимо, не узнав изменившуюся за долгие годы пропажу. Это здесь, и я сюда пришла. Вернулась. Я знаю, знаю, знаю, знаю, знаю!
     Поворачиваюсь к Дэнниру. Стоит напротив  меня. Спокоен и не удивлён, тем не менее, с интересом на меня смотрит. Доволен? По-видимому, так, но молчит. Не по-стариковски изящной рукой гладит кота. Уран пронзительно мурлычет – тррр, тррр…
     Что-то щёлкает внутри  меня, ощущаю небывалое половодье энергии. Хочу кричать, громко, громко. Ни почему, просто так. Петь, прыгать. Но вместо всего этого я только лишь встаю и крепко схватываю дэннировскую руку.
- Я должна вспомнить, должна, должна, -  напряжённо шепчу (сейчас понесу абсолютную чушь) – должна, но не знаю, что, ты знаешь, подскажи… Ну? Ну?
- Ты уже вспомнила, - спокойно говорит Дэннир, - но просто боишься признаться себе. Ты вспомнила, что в раннем детстве имела все способности  тоже стать волшебницей!

Глава 2
СТАНОВИТСЯ ЯСНЕЕ
    Словно глоток чистого воздуха… Я вспомнила… Я вспомнила, и что-то невыразимо далёкое открыло своё лицо. Детство. Я – совсем ребёнок, но чувствую себя прожившей долгие-долгие годы. И много знаю. И много думаю. О чем? Не помню. Это было так давно! Одно ясно: я чувствую себя способной к волшебству. В этом уверена и не вижу снисходительных улыбок взрослых. Мне нет ещё и пяти… Буду волшебницей, сильной доброй феей, и каждый, кого встречу, получит от меня бесценный дар – станет счастливым. Буду волшебницей, обязательно буду, как только подрасту.
     Как же смогло всё это улетучиться из памяти? Когда? Калейдоскопические картины прошлого мелькают, мелькают, но я не могу найти ответа… А Дэннир словно читает (или действительно читает?) мои мысли. Стоит, не перебивает, смотрит на меня.
- Я сразу увидел, кто ты, - наконец, произнёс он. – Как говорят, рыбак рыбака видит издалека. И ты не случайно ко мне явилась. Но помочь? Смогу ли я помочь тебе – совершенно не ведаю.
- В каком смысле? – не поняла я.
- Ясно, не в топографическом. Посмотри в окно. Туман рассеивается, так что тебе не составит труда сориентироваться на местности и вернуться домой. Я о другом говорю.
- О волшебстве?
- О нём. Ведь настоящий волшебник не может не быть волшебником, а у тебя были все задатки…
- … о которых ты говоришь в прошедшем времени. Почему «были»?
- Потому что действительно «были». Не хочу огорчать тебя, Гави, но может ли скрипач быть скрипачом без скрипки?
- Хм …
- А это ты и есть.
Не поняла. Дэннир опять начал изъясняться загадками, смысл которых не долетал до меня. Впрочем, теперь я и не пыталась понять всё. Мне теперь казалось более важным просто «пропускать через себя» происходящее, не распихивая его мгновенно по полкам моего рассудка.
- Мне не хватает волшебной палочки, Дэннир?
- Ну, если ты это называешь волшебной палочкой…
- А что?
- Здесь дело непросто. Самый лучший автомобиль не поедет без бензина или какого-нибудь другого топлива. Крути руль, нажимай педали, - без толку. Так же самый лучший волшебник ничего не сделает без волшебной силы, находящейся в самом центре его «я». Ничего не сделает, какими бы знаниями ни обладал. В том-то и загвоздка. А ты.. Ты где-то эту силу потеряла. Давно. Ещё в детстве.
Дэннир задумался. Похоже, ему было жаль меня, но он не знал, что делать.
- Ответь, Гави, у тебя бывало чувство отчаяния и безысходности, когда ты искала своё предназначение, и не в силах найти, металась от дела к делу, от цели к цели? И всё было не то, и всё было не так, и чего-то тебе всё не хватало, было?
- Да… да.
- А главное, что ты всегда знала: за всей этой суетой для тебя припасено что-то очень важное, твоё(!), но ты никак не могла понять, что именно.
- Похоже, ты прав… (странно, я только теперь заметила, что с Дэнниром на «ты». Забавно).
- Похоже, говоришь? Ах, Гави, только сейчас я впервые пожалел, что так рано ушла моя наставница, и я не смог перенять все её знания! Но ей надоел «этот цивилизованный мир», как она выражалась, «говорящие ящики и летающие сундуки». Она, видимо, боялась конкуренции со стороны научного прогресса.
- Не мудрено, - посочувствовала я, - я знаю многих, кому неуютно в современном мире.
- Но не волшебникам же! Истинный маг умеет жить в любую эпоху и в любое время. Да ещё как умеет! Легко, красиво и с максимальной пользой как для окружающих, так и для себя, разумеется. Я что, идиот, отдать мой замечательный компактный автомобиль за какую-нибудь допотопную повозку? Дуд-ки! Нет, моя наставница в этом вопросе имела явный прокол, хотя и обладала массой иных достоинств.
- Но дело в другом, - продолжал Дэннир, - я вспомнил мою незабвенную Тимэну из-за того, что ты – женщина. Тимэна вернула бы твою волшебную силу в два счёта, а я этого сделать не могу.
- Потому что ты мужчина?
- Отчасти. Будь ты мальчиком… А с женщинами всегда сложнее.
- Значит, нужно искать женщину-волшебницу, - уверенно подытожила я.
     Мне вдруг до ужаса захотелось вернуть эту самую волшебную силу, о которой вчера я и понятия не имела. Сегодня же она представлялась мне едва ли не самым важным на свете. Будто лес. Темно. Холодно. Сухие ветки на земле. Хруст. Согреться бы… Но нет той единственной спички, что смогла бы разжечь костёр. Я где-то её потеряла? Забыла? Или выбросила по ненадобности? Маленький огонёк. Его нет. Где?
      Дэннир не сумел дать мне вразумительный ответ по поводу иной женщины-волшебницы. Пробубнив нечто типа «может быть», он вновь направил мысль в русло, известное одному ему.
- Сложно… невероятно сложно… - повторял он, шагая из угла в угол. – Не выкрали… не отняли… нет, нет, нет… без волшебства или какой иной силы. Взяли? Нет… Гави! – вдруг чуть было не заорал Дэннир. – Это почти катастрофа! Ты понимаешь, я понял, что ты сама, по своей воле вы-бро-си-ла свою волшебную силу!
- Как? – опешила я.
- Ты выбросила её как ненужную обёртку от конфеты, вот как. Сама! О боже! Это произошло в тот час, когда тебя убедили, что все люди одинаковые, что всем для счастья нужно одно и то же! Когда ты сама в это поверила. Давно это было, но с тех пор ты словно птица с подрезанными крыльями.
- И что? – прошептала я испуганно.
- А то, что тебе никто не поможет. Никто. Кроме тебя самой. Отыщешь в закоулках прошлого свою силу – станешь волшебницей, не отыщешь, – будешь искать всю жизнь, а иначе никогда не сможешь обрести и саму себя, и смысл своего существования, и спокойствие, наконец. Я понимаю, как страшно тебе сейчас и как будет одиноко в дальнейшем, - добавил он, подсев вплотную ко мне и обняв за плечи. – И кому известно, как будет долог твой путь? Но будь смелей! Ты сама пришла ко мне, а это говорит о том, что ты уже отправилась в дорогу. Раньше, чем встретила меня.
- Одна, сама! - в отчаянии крикнула я и зарыдала. Наверно, в полный голос, как трёхлетняя. – Как всегда!!! Я всегда одна…
     Слёзы дали мне заметное облегчение и успокоили. Конечно, внутри образовалась пустота (как всегда бывает в таких случаях), но теперь голова работала намного чётче и увереннее. Поиск. Найти. Сила… Поиск. Найти. Сила… В этом цель и смысл, иначе так и останусь копаться в свалке своих непрожитых обид и бессмысленных обещаний самой себе.
      Дэннир стоял, боком привалившись к столу и будто изучал меня, оценивал. Теперь глаза его излучали тёмный тёплый свет, от которого становилось и страшно, и… спокойно. Я удивилась, осознав это несовместимое сочетание состояний, теперь пребывавших во мне. Или, может быть, я просто раздвоилась на спокойную и испуганную Гави, причём ни та, ни другая в целом-то, не были мною… Страх и спокойствие. И что-то пробивающееся глубоко-глубоко внутри. Распускающаяся почка. Я?
     Далее голова и вовсе перестала думать. По всему телу разлилась приятнейшая лень – перетекающая, обволакивающая. Мысли просто не возникали, и я всем своим существом погрузилась в неизведанное ранее ровное «пребывание» - удивительно ясное и, я бы сказала, «чистое». При этом Гави, которая испытывала страх, ушла немного в сторону, но не исчезла совсем. Чего же я боюсь?
     Машинально я стала есть одну за одной вишни, лежащие в миске на столе. Косточки выкладывала в какие-то незамысловатые фигуры – круг, ещё круг, линия. Дэннир не прерывал меня, только сидел рядом, наблюдая. В конце концов, он взял меня за руку, не пуская к очередной вишне и, улыбаясь, произнёс:
- Нынче не такой уж большой урожай, чтобы бездарно тратить его на всяких незваных девчонок, которым, между прочим, давно пора домой. А? Верно говорю? Скоро закат, а тебе нужно дойти до города, пока солнце цвет не изменит. Не твоё дело в сумерках тут блуждать. Рановато.
- Но ты проводишь меня, Дэннир?
- Нет. Учись ходить сама. Тебя-то, поди, всю жизнь водили – то одни люди, то другие, вот ты и заблудилась в результате.
- Так ты же – ни «одни», ни «другие». Ты – это ты! Сравнил телегу с самолётом!
- Какая разница, когда тебе надо пешком идти? На собственные ножки стать, то есть… Нет уж, милая, хоть я и не помощник тебе, но уберечь от явных глупостей сумею. А теперь смотри на меня. Ты в серьёзное дело ввязалась, сама понимаешь. Успех или неудача – всё в твоих руках, ни в чьих более. Примешь решение отказаться от поисков – никто не упрекнёт тебя за это. Но ежели начнёшь искать – смотри… Трудно тебе будет. Смертельные опасности, конечно,  вряд ли тебя подстерегать станут – тут не сказка, тут всё зануднее, знаешь ли. И самое страшное – одиночество. А с ним ты наверняка столкнёшься, его-то и испугаешься. Но я обязательно приду к тебе. И другие придут. Только сама не ищи меня – зря лишь время потратишь. Сам найду тебя. Не забуду, не забуду, не волнуйся. Ну что, Гави, пока?
- Пока, Дэннир. Я буду ждать тебя.
- Вот ещё, «ждать»! Нашла тоже… Не ждать тебе надо, а искать свою волшебную силу. Придумала тоже… «ждать»! Хочешь толку, – про меня вообще забудь. А уж коли разговор зашёл, то скажу: тебе вообще противопоказано кого-то ждать, включая этого, «прынца» твоего… Ну, иди-иди-иди, про сумерки я не шутил.
     Он буквально за руку вытащил меня за порог и легонько толкнул в спину. Я соскочила с крыльца несколько неловко и упала на левую коленку. Встала, одновременно оттирая прилипшую грязь. Повернулась назад, но дверь была уже закрыта. И какая-то другая, нежели утром. Или мне это показалось? Не знаю. А что странно – то странно. Но я не хотела думать об этом сейчас. Мне уже не терпелось начать двигаться, да, просто двигаться, идти, идти, иногда бежать, снова идти… Я вдруг ощутила непонятную радость движения, охватившую меня всю целиком. И я пошла, ступая отдохнувшими ногами по прохладной земле открывшейся передо мной тропинки.
     Я не знала этой дороги, но тем не менее довольно скоро вышла на шоссе. Теперь сориентироваться было проще. Указатели направили меня в сторону города, и через полчаса я «наткнулась» на автобусную остановку. Ещё минут 20 ожидания, ещё минут 40 езды, ещё минут 15 хода. Я – дома… Фу, устала как собака.
     Горячая ванна, чай. Всё. В постель. Спать, конечно, было ещё рано, поэтому я всего лишь лежала, ощущая всем телом приятное мягкое тепло окутывающих меня тканей. Солнце лишь слегка склонилось к закату. «Изменило свой цвет». Так, что ли он сказал? Он… Дэннир… В полудрёме всплывали отдельные образы прошедшей встречи – словно фрагменты недавнего сна. А было ли это? Или пригрезилось? Нахлынуло странное ощущение нереальности, невозможности того, что было, и я, похоже, совсем начала запутываться в своих грёзах и воспоминаниях.
     Стоп! Это мне не нравится. Тем более, что к мистицизму я никогда не бывала склонна и для полноты ощущений никогда не нуждалась в галлюцинациях. Будучи по природе реалисткой, я предпочитала смотреть, как говорится, «правде в глаза».
     И всё-таки, что же было сегодня?…
 
Глава 3
ПОИСКИ И НАХОДКИ
     «Не ждать тебе надо… Тебе вообще противопоказано кого-либо ждать, включая этого, прынца твоего…». А я ждала, хотя уже до чёртиков устала, не хотела… Даже, несмотря на недавний разрыв, в душе моей ещё оставались искорки какой-то болезненной надежды. Последний разговор, конечно, поставил все «точки над i», но всё равно что-то осталось незавершённым, нереализованным. Я не причисляю себя к тем человеческим  существам, которые из-за несчастной любви готовы повеситься на любом ближайшем суку. Нет. Но неприятно до жути. Фу! Злость берёт.
     Сердце моё высохло, мысли постоянно улетали во всех возможных направлениях. Единственной отрадой было бесцельно бродить по городу и около, поддевать ногой сухие ветки и листья. Такие же сухие, как мои чувства нынче.
     Устала я, вот что. Будучи натурой деятельной, я никогда не приветствовала тоскливую толчею на месте, застой, скованность. Но именно это и стало моим прибежищем ныне. Я не могла быть без дела… но я не могла и делать тоже!
     Не в силах стать брошенной, я сама прекратила наши отношения, предупреждая любые его негативные действия, действия нежелательные, даже губительные для меня… Только это и спасло меня от того морального «самосожжения», к которому я была ох как склонна! Но почему мы всегда любим строить мифы? Почему, очертя голову, бросаемся в реку страсти, даже не проверив, - а не течёт ли лодка??? Всё «на авось»! Глупо же. Это я сейчас понимаю. А тогда?
     Мысли, мысли, мысли, мысли… в пору сейчас снова пойти ходить-бродить. Но откуда всё это мог знать Дэннир? «Прынц» – точнее и не назовёшь! Или он видел меня насквозь? Я, конечно, допускала существование ясновидения, но… Странно как-то.
***
     Полгода пролетели незаметно. Чувства улеглись, осели на пыльной верхней полке моего сознания. Или подсознания? А ну, неважно… Я теперь редко впадала в тоскливые настроения, хотя и особой радости от жизни не испытывала – так, всего помаленьку. Многое, что раньше раздражало или тревожило, казалось пустым, глупым, иногда – смешным. В общем, я пребывала. Дэннира больше не видела. Отыскать его дом мне не удалось: в тогдашнем «психованном» состоянии я забыла (да и не запоминала) ни остановки, на которой села, ни номера автобуса. Конечно, я «потыркалась» по окраинам – загородным районам, поспрашивала. Никто ничего не знает. Рекомендовали, правда, одну бабку, посетила я её. Но она сама по себе была – Дэннира не знала. Поводила свечой вокруг меня, пошептала что-то. Симпатичная такая бабка, старая-старая, а глаза всё равно что молодые…
     В общем, поиски я оставила. Навалилось много дел – всё бытовое, поверхностное. Не до внутреннего мира.
     Потом. Потом, как-нибудь.
     «Не жди».
     Год. Два… Четыре… Пять… Восемь…
     Где-то в начале девятого года я увидела Дэннира во сне. Я посетила его в неком средневековом замке – английском ли? Испанском? Не важно. Обратила внимание на удивительное несоответствие: сочетание старинного интерьера и новых книг – последнего «писка» современной полиграфии. Книги лежали на массивном дубовом столе, а также на полу, на обширном ковре причудливого узора.
     Дэннир вошёл, остановился, долго смотрел куда-то вдаль. Он был слабо похож на того, реального Дэннира, но я была уверена – это он. Не помню, где находилась я сама, но факт присутствия своего в этой комнате помню хорошо. И этот ковёр… Я на нём стояла? Дэннир поначалу не смотрел на меня, затем повернулся, вроде бы меня узнал. Или не меня?
     Удивительно, но вокруг звучала музыка Мартинка, одного из моих любимых современных музыкантов. Отовсюду.  Её разительный контраст со всей обстановкой помещения усиливал сюрреализм ситуации. Мартинк? Почему именно Мартинк, а не Окегем, к примеру? Правда, мне всегда нравился Мартинк, его излюбленные сочетания самых разнородных музыкальных стилей, его какая-то «вневременность». Тем более что звучал один из самых последних его опусов, написанных и вышедших в свет незадолго до смерти. Будто бы чувствуя её приближение, он создал удивительное, какое-то «неземное» произведение …
      Дэннир подошёл к магнитофону, «отключил»  Мартинка, я бы даже сказала, «оборвал» его, хмыкнул слегка, после чего снова обернулся ко мне и уже более целенаправленно посмотрел на меня.
- Знаешь, это, быть может, и решение, - пробормотал он, - тебе бы у Мартинка узнать. У него ещё достаточно энергии для этого.
      И всё. Затем всё погрузилось в марево. Я больше ничего не помнила из этого сна.
      Проснулась я с лёгкой головной болью. Мысли бормотали сами по себе, будто бы без моей воли. Утром мне не нужно было никуда идти, поэтому я первым делом вытащила старую аудиокассету с музыкой Мартинка и в течение полутора-двух часов слушала.
      Я успокоилась.
      Я увидела всё-таки Дэннира.
***
      Я глубоко доверяю своим снам. Нет, они у меня не то, чтобы «вещие», они, скорее, - «подсказывающие». В них фокусируются все неразрешённые переживания и проблемы. Высвечиваются. Проснувшись, я знаю, что делать дальше. В моём сознании чётко раскладываются по полочкам образы снов – обычные сны обычного человека. Мне не грезятся ни фантастические миры, ни кошмары. Именно за это я и люблю свои сновидения.
      Теперь, обратив пристальное внимание на музыку Мартинка, я стала всерьез задумываться о словах пригрезившегося мне Дэннира. Я вслушивалась в тексты мартинковских вокальных опусов (он писал песни, иногда даже на собственные слова), вживалась в мелодии и ритмы. Хорошо. Я, действительно, почувствовала себя энергичнее. Ну и всего-то?
      Нет, тут должно быть что-то ещё…
      Я оделась, причесалась и уже собралась выйти на улицу, как раздался звонок в дверь, и на пороге возникла Ланна – одна из моих не слишком близких подруг.
- Слышь ты, у меня дело к тебе на тыщу долларов!
(Ну, это твоя любимая поговорка – уж никак не меньше, чем на «тыщу»):
- Ну?
- Ты ведь, Гави, сечёшь в астрологии-психологии, там-сям…
- Ну…
- Ну так вот. У меня парень завёлся-завязался, а я и не усеку – надо? Не надо? Ты бы не смогла поехать со мной – ну, вроде как случайно, - заодно просечёшь его? А? Ты как?
- Именно я?
- Ну а кто же? Спасибо скажу, в долгу не останусь.
- Да дело-то не в долге…
- Ну и хорошо, значит. Поехали, Гави. У моей подруги день рождения. У неё на даче. Ну, недалеко. Я тебя с собой прихвачу. И с ней уже всё договорено. Она девка нормальная. А ты, может, её и видела. Ну, помнишь, Ритика, такая рыжая?
- Ладно, неважно. Наверно, помню.
- Вот и хорошо. Давай. Но если он, гад, не явится… В общем, ты согласна?
- Ну, давай, ладно. Когда?
- Сегодня после обеда. Часика в три я за тобой заскочу. Идёт?
- Да.
- Ну, пока! А то мне ещё за подарком…
      Убежала. Всё-таки чем-то Ланна мне нравилась. Наверно, своей лёгкостью отношения к жизни. Простотой. У неё всегда была куча «ужасных проблем», из-за которых она бегала с вытаращенными глазами. Правда, ни одна проблема не могла продержаться в её кудрявой голове дольше суток, так как место предыдущей проблемы легко занимала следующая, такая же «ужасная». Девушка-фейерверк, она сама как-то призналась, что обожает «комнату ужасов» в «Парке развлечений», так как там «невероятно весело». Главное, она никогда ни на чём долго не зацикливалась, ни на кого долго не обижалась, хотя и дружить умела лишь поверхностно. Впрочем, это было не моё дело.
      Моим делом было «просечь» её приятеля. Моим ли?
      12 дня. Значит, через 3 часа Ланна за мной забежит. Надо что-то одеть подобающее. Среднепраздничное. Всё-таки на дачу едем. Купальник, что ли, захватить? Я решила отдохнуть. В конце концов, мне нет никакого дела до Ланкиного парня, их взаимоотношений. Однако, напор у неё… На всё согласишься!
      В голове крутится «Как жизнь начертила нам путь на песке… Мы прошлое сбросим, пойдём налегке». Мартинк. Хорошая песня. Из поздних. Пожалуй, одна из моих любимых. Или ещё эта «Пойдём, я тебя понимаю. Дай руку свою. Я всё знаю».
      Хорошо ему говорить – «я всё знаю»… знаю…
      А я ничего не знаю. Путаница в моих мозгах слишком сильна. Много хочется сделать и ничего конкретного не хочется. Апатия. Вялость. Тупость какая-то.
      На улице жарко и душно. Типичное «нашенское» лето. Зато вода в реке тёплая – как парное молоко. Искупаюсь, искупаюсь. Обязательно.
      Ровно в три прозвенел звонок в дверь. Ланна. Красивая, нарядная. Волосы убраны наверх и заколоты чем-то золотисто-блестящим.
- Уф! Забегалась как кобыла. В парикмахерских либо очереди, либо цены бешеные – пришлось самой что-то на голове строить. Благо, мама дома была. Помогла чуть-чуть. Потопали. Ехать минут 40 на автобусе, а сколько ждать – не знаю. А к четырём хочется быть, а то всё вылакают без нас.
- Ланка, главное, там речка есть?
- Ага, нечто болотообразное. Но пацаны с удовольствием купаются. Впрочем, для них любая лужа – это океан!
      С этими словами Ланна перекинула сумку через плечо и направилась к выходу. Я закрыла дверь и пошла следом за ней.
      Автобус подошёл довольно быстро, так что мы совсем не маялись на остановке. Дорогой Ланна мне давала инструкции по поводу своего Токлита (так, оказывается, звали её приятеля), но я не особенно вслушивалась.
- … и когда он как следует «поддаст», ну то есть, хлебнёт, его можно будет о чём хочешь спрашивать – всё ответит!
- Я, что ли, должна спрашивать?
- Да хоть и ты. Ну, я могу. Ты, главное, слушай.
- Хорошо, это идёт.
      Я никогда еще не ехала по этой дороге или ехала, но давно. Мне всегда приятны новые пути, тем более, что мы выехали в некое подобие сельской местности и вид открывался очень красивый. Несмотря даже на траву, потускневшую под жарким солнцем.
      Мы вышли на конечной остановке. Дачные участки лежали прямо перед нами.
- Ну, ещё минут 10 и мы у цели, - выдохнула Ланна.
      Мы легко дошли до места. Навстречу нам вылетел худой высокий парень, белобрысый, с короткими волосами на затылке и длинной чёлкой. Ланна с визгом повисла у него на шее.
- Тооооклит!!! Собака ты старая! Ты прямо с работы, что ли?
- Не ори так в ухо,  Ланка. Ну да, с работы. А ты выходная, что ли?
- Угу.
- Нет, я с утра – на трудовой фронт. Как бобик устал. Да ещё мымра нос скривила, когда отпрашивался пораньше. Ты знаешь мымру, нашу завотделку… Отпустила со скрипом. Ну, и сюда сразу. Я уж искупался. А в телефоне батарейка села. Ты не звонила?
Спустил её на землю. Почувствовав опору, Ланна повернулась ко мне.
- А это Гави, моя подруга.
Я:
- Привет, Токлит.
- Привет, Гави.
- Привет, девчонки! – голос принадлежал рыжеволосой пухленькой девушке в коротком ярко-красном платье. Ритика, догадалась я.
- Подождите, девчонки, - сказала Ритика. – Народ почти что в сборе. Ещё двоих ждём – и начинаем.
      Мы прошли на веранду, где был накрыт стол. Ланна  и Токлит  отлучились покурить с ребятами, а я села на скамейку и нагло стащила грушу. С веранды открывался замечательный вид на дачную «улицу», которая, по-видимому, шла к реке. Судя по всему, «болотообразный» водоём пользовался успехом у дачников, так как купаться шли не только пацаны, для которых «любая лужа – океан».
      Ритика вторглась в моё созерцательное состояние с призывом начинать её «долгожданное деньрожденье». Гости лениво подтягивались к веранде, рассаживались за стол. Я оказалась между Ланной и Ритикой.  Всего за столом было, кажется, 11 человек.
      Налили, выпили. Всё пошло, как обычно.
      В течение часа я перезнакомилась почти со всеми. Болтали о том – о сём. Будучи практически вегетарианкой (не люблю мяса…), я налегала на фрукты и салаты, вина пила совсем чуть-чуть (в такую жару-то!). Зато Токлит уничтожал спиртное честно и целенаправленно. Ланку, надо признаться, это совершенно не трогало. Убеждённой трезвенницей она тоже не была.
      Возникла гитара. Пошли песни. Токлит орал громче всех, хотя, надо признаться, голос у него оказался вполне - вполне… Ритика, сидя над моим ухом, старалась перекричать компанию вопросами об астрологии (Ланна, видимо ей что-то сказала о моих познаниях в этой области). Я с трудом отвечала.
      Песни постепенно стихли. Повисла обычная в таких случаях пауза, когда надо что-то делать, а что – неясно. Ритика пошла за магнитофоном, а моё внимание привлёк молодой мужчина, входивший в калитку палисадника.
- О, ещё гости? – спросила я.
- Где? – изумилась Ланна. Она смотрела в ту же сторону.
- Да вот, парень в белой футболке.
- Ау, детка, очнись! – она помахала кистью руки перед моими глазами. – Ты что, упилась?
- В смысле?..
- Токлит, ребята! Вы, боюсь, оставили девушку без внимания. Ей молодые мужчины уже грезятся.
- Где? Где? – наш диалог привлёк внимание всей тусовки.
Ритика, поставив магнитофон на стол, аж высунулась на улицу.
- Да вы что? – крикнула я. – Вот же. Он уходит.
В ответ – дружный смех. Токлит снисходительно похлопал меня по голове.
- Перегрелась девочка, перегрелась. Иди, в речке поплавай. Полегчает, небось.
- Ладно, ладно, ребята, - заговорила Ланка, - будет вам. У неё сейчас ведь нет никого, - громким шепотом сообщила она. – Ну и вообще…
- Худеньким девочкам не надо пить. Я давно заметила, - подхватила Ритика. (Н-да, у неё все худенькие, кто меньше ста кило…). – Гал-лю-ци-на-ции!
- Да хватит что ли, - вспылила я. – Сами вы все «галлюцинации»… вы… вы…
      Я не выдержала и выбежала из-за стола. Ланка с Ритикой хотели меня удержать, но я вырвалась, что-то наорав на них.
- Да оставьте вы её, ничего с ней не будет, - лишь донёсся до меня чей-то голос (то ли Токлита, то ли ещё кого из парней).
      Как в тумане, я побежала прочь из палисадника.
      Выбегая из калитки, я буквально налетела на того самого мужчину.
- Извините, - пробормотала я и попыталась быстрее побежать дальше, так как была готова разреветься.
Слёзы переполняли мои глаза, горло, губы… Но я была легко задержана за руку.
- Нет, уж это вы меня извините. Ведь это из-за меня у вас неприятности.
- Разве? – я на него не смотрела… впрочем, он прав, вообще-то… да-а…
Он отпустил мою руку. Я осталась стоять, продолжая ощущать его прикосновение. Будто тебя держал за руку поток тёплой воды.
- Как вы узнали?
- Они это не со зла, скорее по глупости. Лично к вам они ничего такого не питают, нет. Давайте отойдём в сторону. Или прогуляемся к реке. Идёт? Я вам всё постараюсь объяснить.
Мы медленно пошли к реке.
- Меня зовут Гави, - представилась я.
- А меня… Меня к вам послал Дэннир.
- Что? – я резко остановилась и уставилась на него. Возможно, это был первый полноценный взгляд, который я ему послала. У него были волнистые тёмные волосы и карие глаза. – Дэннир? Вы знаете Дэннира?
- Ну, знаю, - усмехнулся он. – И не надо в честь этого испепелять меня своим взглядом. Я вам ещё пригожусь.  – Он весело улыбался. – И ещё одна просьба: пожалуйста, никогда не говорите со мной так громко, как сейчас, если, конечно, мы не окажемся вдвоём на необитаемом острове. И вообще постарайтесь не говорить со мной в присутствии других людей. Помолчите, пожалуйста.
- Но…
- Я вам сказал! – резко оборвал меня он.
      Мы поравнялись с идущей навстречу нам молодой парочкой. Парень с девушкой, видимо, шли с купания. Парень спросил у меня, который час. Я ответила. На моего спутника они, словно бы, «ноль внимания». Правда, девушка окинула меня каким-то долгим испытующим взглядом.
      Каждый пошёл своей дорогой. Метров через пять мой спутник наклонился к моему уху (он был меня на полголовы выше), и прошептал:
- Извини. Просто мне не хотелось, чтобы тебя снова сочли за идиотку.
- То есть?
- То есть вспомни недоразумение, которое произошло на даче у твоих приятелей.
- Ты дефилировал перед верандой, а они делали вид, что тебя не видят. Или уж впрямь на жаре так перепились, что тебя не заметили?
- Ну, твоя подруга вовсе не казалась мне пьяной!
- Ну да. Ну и…
- Они действительно меня не видели. Меня действительно видела только ты. Теперь понимаешь?
- Нет.
- Хорошо, идём дальше. Ведь ты, когда увидела меня, стала утверждать, что видишь. Так?
- Так.
- А они стали смеяться над тобой и говорить, что тебе всё мерещится или ты их разыгрываешь. Так?
- Ну так. Примерно в этом роде.
- Следовательно…
- Но этого же не может быть! Я же вижу тебя!!!
- Конечно.
- Ты же есть!
- Да, но не совсем в традиционном понимании.
- Ты что, фокусник?
- Здрасьте, приехали! Ты что, не вспомнила меня?
- А я разве тебя знала? Хотя это лицо, и эти манеры…
Он разлёгся на песке. Руки за голову. Нога на ногу.
- Опознавайте, мадемуазель. Вы знаете меня. Знаете лучше, чем предполагаете. Мы не встречались с вами, но вы, я знаю, видели меня.
Он дёрнул меня за руку и притянул на песок.
- Брось свои дурные привычки, Гави. Пойми, наконец, что всё возможно!
Секунда. Вторая. Пятая. Безумие…
- О Боже, Мартинк??? – прошептала я, не в силах поверить себе сама.
- Ну да, конечно… Теперь-то ты поняла, что я вполне имел законное основание быть невидимым для большинства людей. В конце концов, своё физическое тело я оставил уж почти пятьдесят лет назад, или сколько там?… - кучу лет назад! Это была мало приятная история, чего и говорить. Зато сейчас многое встаёт на свои места. Ты слишком ошеломлена. Не пытайся понять всё сразу. Я тебе всё расскажу постепенно. Что нас с тобой связывает. Почему ты меня можешь и видеть, и слышать, и даже чувствовать в отличие от других людей. Зачем я нужен тебе, я ты – мне. У нас с тобой впереди уйма времени. Кстати, я это только теперь понял, что такое время…
- Ну и дела, - пробормотала я. – Уму непостижимо.
- Ты веришь мне?
- Вообще-то да. У, ч-чёрт…
- И никакой не чёрт. Где ты видишь чертей? Ладно, хорошо, хорошо, приходи в себя, перевари, а потом поговорим.
      Он снова разлёгся на песке, надев солнцезащитные очки. Я же молча стянула с себя блузку и шорты и осталась в купальнике. Не слишком раздумывая, я окунулась в прохладно-тёплую речную воду и поплыла на другой берег. Затем обратно. Речушка метров 30 в ширину, не больше.
      Возвращаясь, я увидела идущую невдалеке Ланну. Она двигалась по направлению к пляжу. Я уже была на середине реки и поэтому особо не спешила к берегу. Меня она, что ли, искать пришла? – мелькнула мысль. Да, точно: замахала рукой, прибавила шаг. Я ей махнула рукой в ответ, продолжая плыть к берегу.
- Хорошая вода! – крикнула я ей, ощутив дно.
- Грязная. Не для меня. Вылезай, давай. Народ  волнуется.
- Ну а мне-то?.. Ты иди, я сейчас вылезу, обсохну и приду. Никуда не денусь.
- Ты в порядке?
- В полном.
- Я тебя подожду.
      Она села на пенёк. Этого ещё не хватало!.. И не прогонишь – вмиг заподозрит неладное и вовсе не уйдёт. Я нехотя поплелась к берегу. Накинула блузку на мокрый купальник. Шорты надевать не стала.
- Готова? – спросила Ланна.
- Вполне, - ответила я. – А водичка-то замечательная.
- Болото, - скривилась Ланка.
      Мартинк продолжал лежать на песке как ни в чём не бывало. Я оказалась в затруднительном положении: мы же ни о чём не успели договориться! А что делать? Придется уходить. Во всяком случае, мне удалось громко произнести:
- Ладно. Идём. Всё равно через часок я буду домой собираться. В восемь – в половине девятого хочу быть дома.
      Мартинк снял очки и утвердительно кивнул. (Что ж, я надеюсь полностью на твою сообразительность, Мартинк…).
      Мы с Ланной молча двинулись к даче Ритики. Навстречу нам возник Токлит (видимо, потерял нас обеих):
- Вы что, в Атлантику уплыли?
- Нет, Токлит, - ответила я, - в Антарктику!
- Ну уж…
Вошли в дом. Гости были, кажется ещё все на месте. Лениво попивали чай-кофе, не в силах уже что-либо съесть плотнее персика или виноградины. А я, наоборот, почувствовала желание подкрепиться и, к удовольствию Ритики, налегла на её «фирменный» шоколадный торт, инкрустированный орехами различных сортов. О моих «галлюцинациях» больше почти ни слова не было сказано. Как я потом узнала от Ланны, все сошлись на мнении, что где-то немного друг друга не поняли. Ну и слава богам, - так-то лучше. Так-то лучше…
 
Глава 4
 ДВА МИРА

      Домой я вернулась со смешанными чувствами. Путаница в голове была капитальная. Я не сошла с ума, это точно. Но дойти до таких чудес? Нет, с этим надо что-то делать.
      «Дай руку свою, я всё знаю. Пойдём…» Но куда? Я не чувствовала ни радости, ни огорчения. Просто обнаружила, что очень устала. Попила чаю, приняла ванну и бухнулась в постель.
      Не приснилось ничего особенного. Так, рядовые сны вплоть до разбудившего меня утром (ни свет, ни заря) звонка в дверь. Я поплелась открывать.
      Мартинк. Как вчера – «в натуральную величину»… Я не удивилась.
- Разбудил? Извини. Но уже половина девятого. А у нас впереди полно работы.
- У вас?
- У нас. С тобой, дорогуша.
- Ну, заходи. Дома нет никого.
- Я знаю. Я бы и не стал навещать тебя, будь кто-нибудь помимо нас. Ты же понимаешь.
- Разумеется, - усмехнулась я. – А почему ты тогда не мог появиться так, как положено «духу» – где-то через балкон, или войти через стенку. Ты действуешь уж очень по-человечески!
      Мартинк, уже направлявшийся в мою комнату, вдруг резко затормозил и яростно посмотрел на меня:
- Не задавай идиотских вопросов, милая! Я не могу за две секунды вложить в твою очаровательную голову всё знание. И я никакой не «дух», поняла? По крайней мере, для тебя. Можешь обижаться или нет, но ты ещё слишком глупа и необразованна, чтобы рассуждать о мире «духов», или как бы ты его ни называла!
Я почувствовала смущение.
- Извини, Мартинк. Но я…
- …не до конца тебе верю, так?
- Угу, - выдохнула я. (Зачем отпираться?)
Прошли в комнату.
- Чему ты не веришь?
- Всё это так странно, Мартинк…
- Вся жизнь странная, Гави. Вся жизнь. И до, и после того рубежа, какой уже перешёл я, а ты, слава богу, ещё нет. Поэтому я и хочу как можно скорее научить тебя, чему должен научить. Перейдя рубеж, учиться ох как трудно! Так, ладно, всё-таки чему именно ты не веришь?
- Не знаю.- Я, кажется, совсем запуталась.
Мартинк усмехнулся, затем осмотрел комнату и, выбрав самое уютное кресло, устроился в нём.
- Хочешь знать, что общего между мной, тобой и Дэнниром? – спросил Мартинк.
- Дэнниром, да, Дэнниром…
Я продолжала в нерешительности стоять. Мартинк положил ногу на ногу и поднял вверх указательный палец:
- Ну так знаешь, что общего? Нет? Мы все трое живём своими ошибками! – палец описал дугу и теперь был направлен в пол.
- Как это?
- Каждый из нас в своё время совершил одну (а может быть, и более, чем одну) непростительную ошибку. Твоей ошибкой, например, было «выбросить» свою волшебную силу, и теперь ты должна прикладывать все свои усилия, чтобы вернуть её вновь. Моей ошибкой было в своё время – не послушаться Дэннира и делать всё наоборот. Его же ошибка заключалась в ученике.
- В ученике?
- Да, он должен был сразу искать ученицу. Женщину. Не ученика. Его учителем тоже была женщина. В той духовной традиции, в которой воспитывался он, передавать знания, видимо, следовало ученику другого пола. Я не вдавался в подробности, но, кажется, так… Дэнниру показалось, что с учеником-мужчиной ему было бы легче справиться, и он пошёл по выдуманному им самим пути. И он нашёл ученика. Им был я. Он положил на меня уйму времени и сил, но я выполнял его советы, сама понимаешь, «с точностью до наоборот»… Печальная история, конечно. По человеческим меркам мне удалось добиться успеха. Мне завидовали, мной восхищались. Но это всё было ерундой, дешёвым маскарадом. Кажется, я всерьёз начал осознавать это лишь в конце моей той, телесной жизни, но…
- Было поздно? – спросила я, садясь на стул и пододвигая его ближе к Мартинку.
- Да нет… не то, чтобы поздно. Просто было страшно что-либо менять. Страх потерять, хотя, на самом деле, терять было нечего. Кстати, нас троих, - тебя, Дэннира и меня, - и это также объединяет: нам нечего терять. Всё, что мы могли, мы уже потеряли. Я – жизнь, ты- волшебную силу, Дэннир – время и шанс.
Мартинк с усилием погладил свой лоб, будто у него болела голова. Интересно, подумала я, у него может болеть голова?
- Ты говоришь, Дэннир потерял время и шанс? – уточнила я.
- Да, он слишком тянул время, и упустил шанс найти подходящую ученицу. Ты к нему каким- то чудом попала, и он воспринял это как знак. Знак, что ещё не всё потеряно. Но он не сможет тебя научить ничему, если ты не найдёшь волшебную силу. Ты. Сама.
Я кивнула головой:
- Он и мне говорил это. Волшебная сила. Но что это? Если бы я знала, что это такое, быть может, я уже и нашла бы её! Ты не можешь мне объяснить?
- Как я тебе могу объяснить вкус ананаса, если ты его в жизни не пробовала! Вкусы, запахи, ощущения… понимаешь, это необъяснимо, это можно постичь только на своём опыте.
- Да уж… почувствовать. Что искать? Где? Хоть бы ориентиры были…
Мартинк задумался.
- Вообще-то они есть. Это радость, восторг, полёт. Песня. Песня сердца. Овладеть волшебной силой, в каком-то смысле значит, - научиться летать на крыльях своей песни. Не отрываясь, тем не менее, от мамочки-Земли.
- Летать и ползать? – улыбнулась я.
- Конечно. Это ложная оппозиция. Уметь парить в небесах в объятии ветра или безупречно ползти, соприкасаясь всем телом с Землёй – равное искусство. И ты будешь чувствовать восторг и полноценность жизни. Да и вообще, чтобы стать совершенной бабочкой, надо побыть сначала безупречной гусеницей. Ты понимаешь меня?
- Да. Гусеницей. А если ты родилась просто червяком?
- Глупости. Ты так говоришь, потому что ещё не имеешь волшебной силы. Но каждый раз, когда чувствуешь «внутренний подъём», ты близка к обладанию ей… Полёт, внутренний подъём, вдохновение. Это – сила твоего голоса. Это песня. Да! Песня!
Мартинк резко обернулся ко мне, пронзительно глядя в мои глаза.
- Как же я сразу это не увидел?! – воскликнул он. – Ты должна петь. Песня поможет привлечь к тебе волшебную силу. Песня способна сделать это.
- Петь?
- Да. Видимо, это Дэннир и имел в виду. И пока ты не найдёшь своей песни, я тебе буду дарить мои.
- Песни? То есть…
- Каждому человеку в жизни отпущено своё число песен. Всяких – великих и маленьких, простых и сложных, глупеньких и философских. Но мало кто способен пропеть главную песню – тот главный дар, которым наградила тебя Вселенная… А ты знаешь, как ревниво она относится к своим дарам? Не оценишь – потом долго мучиться будешь!
- Но ведь это в переносном смысле – песня?
- Не знаю. Возможно. Но если говорить обо мне или тебе – то в прямом.
- Вот как? Кошмар…
- Не кошмар, а закон природы.
- Но я никогда не думала быть певицей.
- Я и не говорю «быть певицей». Твоя задача – петь и найти свою песню, а уж куда она тебя приведёт – одному Богу известно. Ну, возможно, и Дэнниру отчасти.
- А ты не знаешь?
- Фу ты! Откуда мне? Я не пророк и даже не гуру. Ты уж извини. Мои знания не намного обширнее твоих. Я не духовный учитель, я тоже ученик. Ну, допустим, чуть старше тебя и кое-что уже усвоивший.
- Я рада, что встретила тебя, Мартинк!
- Я тоже. Я помогу тебе. Обещаю. Ты найдёшь свою волшебную силу.
- А ты? Что хочешь ты?
- Найти свободу.
       Мы замолчали, думая каждый  о своём. Я почувствовала хорошую перемену в своём настроении. Ощущение надежды и какое-то неожиданное спокойствие.
Потом мы музицировали. Мартинк посадил меня за рояль, и мы на пару исполняли его «Путь на песке» и «Дай руку свою» - мои любимые. Мартинк сообщил мне, что у меня замечательный голос, который я держу где-то в подвалах своего существа – от этого он ещё такой слабый, вялый и тусклый. Я рассмеялась: замечательно тусклый голос! Так что ли? Мартинк ощутимо щёлкнул меня по лбу – никогда, никогда не говори так о себе! Сарказм по отношению к себе – преступление! По отношению к себе нельзя быть небрежной, злой и равнодушной. Никогда.
      Мартинк мне всё больше и больше нравился. В его интонациях, словах, жестах сквозила удивительная безупречность. Ни избытка, ни недостатка. Он был естественен в поведении и одновременно чувствовал настроение и состояние собеседника (моё в данном случае). Рассказывая кое-какие истории из своей жизни, он тонко чувствовал, что мне интересно, а что нет, и его рассказ был поистине увлекателен. Много говорил о Дэннире. Впервые он познакомился с Дэнниром ещё будучи совсем ребёнком. Тогда Дэннир подарил ему красивейшую обсидиановую пантеру размером с ладонь. А потом статуэтка пропала.
- Тоже потерял?
- А то… Но, видимо, это таков урок Дэнниру – иметь дело с растеряхами.
- Как бы мне хотелось иметь такую пантеру! (Я явно представила себе подобную миниатюру – красивую, блестящую…)
- Каждому своё, - усмехнулся Мартинк. – Ты, если найдёшь дорогу, будешь обладать несметными сокровищами.
- Ну да, опять «если найдёшь дорогу»… - заскулила я.
- А ты что хотела? На бархатной подушечке, с поклоном до земли? Нет уж. Прошли те времена. Сейчас – каждый сам за себя.
      Мы долго беседовали как двое старинных приятелей, после чего расстались, договорившись о завтрашней встрече.
      Встретиться решили за городом, в полях. Мартинк обещал мне «кое-что» объяснить, его любимое «кое-что». Он, к моей великой радости, оказался совсем не таким, каким рисовали его «свидетельства современников». Нет, это был далеко не тот вычурный, колючий и вечно «ускользающий» Мартинк, о котором я читала в курсе Истории музыки 20 века. Он был прост и открыт. В его открытости было что-то близкое, родное, знакомое уж «тыщу лет».
      На месте он был раньше меня (а я-то почти никогда не опаздывала). Хлопнув меня по плечу, он рассмеялся:
- Брось ты это! Всегда хочешь быть первой. Глупо это.
- Почему?
- Ты – это ты. А значит, не можешь быть первой. И второй, и пятой, и всякой по счёту. Ты – это ты. Беды людей оттого, что друг друга считают. Но дело не в том. Твоё-то настроение как?
- Нормально. Вчера вечером пела. Знаешь, стала придумывать мелодии. Интересно.
- Всё это и должно быть.
- Но когда пришла моя подружка, я застеснялась.
- Всё так и должно быть.
- Да?
- Конечно. Поначалу. Ты ведь тяжела, как цемент. Но я тебя взял в поля, думаю, ты сможешь сбросить свой вес.
- Сбросить? Куда же? Разве я толстая?
      Должна сказать вам, что я была не только не толста, а совсем напротив… Я следила за своей фигурой и не имела лишнего веса. И меня очень развеселило такое предположение Мартинка. Он же оставался невозмутим.
- Я думал, ты поймёшь: твой лишний вес не в теле, а в голове, дорогуша. И я говорил не о толщине, а о тяжести, а вещи эти разные. Знаешь, одна из моих приятельниц молодости была чуть ли не полтора метра в обхвате (уж так она хотела), а легка, как пёрышко! Дунь и полетит. А ты – цемент, чугунная форма.
- У-у-у-у-у, - скривилась я.
- Обиделась, что ли? Подлый старик Мартинк! Прости, прости, прости. И за все будущие оскорбления тоже! – Тут он наклонился к моему уху. – А их будет ой как много!
Я со смехом оттолкнула его.
- Вредина, Мартинк! Берегись чугуна, летящего тебе на голову-у-у-у-у!!!
      С криком и смехом я прыгнула на него и свалила на траву. Он же вывернулся, подхватил меня на руки и… высоко подбросил. Я завизжала, но он подхватил меня и снова бросил, на этот раз ещё выше. Теперь я смеялась в полный голос. Снова поймал. В третий раз подбросил. Честное слово, метров на пять. Поймал.
- Ну как?
- Потрясающе.
- Легко?
- Ещё бы!
- Вот и запомни. Стоишь хорошо? Стой. Так. А теперь идём.
- Мартинк, я тебя люблю.
- Сейчас растаю.
- Вредина.
      Идти было легко и приятно. День уже клонился к закату, было не безумно жарко, но очень тепло и мягко. Вдали, на грунтовой дороге, по пути к нам появился старый автомобиль. Он подпрыгивал на неровностях – кочках и ухабах, вместе с тем ехал довольно быстро. Я спокойно шла навстречу, Мартинк – рядом. Отойдя к обочине, чтобы пропустить машину, мы остановились. К моему удивлению, автомобиль тоже резко затормозил. Я инстинктивно отошла подальше. Кроме водителя в машине на заднем сиденье находился франтоватый господин лет 50-60, седой, но очень моложавый. Водитель также был «не прост». Я бы сказала: умён, но груб… Но умён. Его маленькие чёрные пронзительные глаза впились в меня, когда пассажир заговорил… не со мной! С Мартинком.
- Кто она?
Мартинк словно окаменел, лицо его приняло жёсткое, напряжённое выражение.
- Язык проглотил, что ли, соловушка лесной?
- Вы видите его? – невольно изумилась я. (Нет, не следовало мне встревать…)
- Замолчи, Гави, - процедил, точнее прожевал Мартинк.
- Ах, это Гави. Рад знакомству. – Седой пассажир вылез из машины, поклонился. – Я Лотт;р, граф Лоттор. А он – Пип. Имя смешное, но что ж сделаешь? Не всем же быть Мартинками или Лотторами. Правда, Мартинк?
Минута молчания. Две… Наконец…
- …Что вам нужно, Лоттор?
- Чтобы вы оставили в покое девочку, менестрель.
- Не ваше дело.
- Наше, Мартинк, наше. Вы нарушаете закон, а это, знаете ли, чревато…
Мартинк дёрнулся. Правая рука сжата в кулак. Рот – узкая полоска.
- Дайте нам пройти.
Лоттор рассмеялся:
- Вы и так уже далековато зашли. Вопрос – с чьей помощью. Но я это выясню. Не так уж много сил, способных, да и просто желающих помочь тебе, менестрель. Лично тебе. Когда-то ты был пряничной звездой, блестящей пуговицей. Но в запредельном мире ты не важнее облака, не ценнее тумана – вышло солнце, подул ветер – где ты? Пора искать другое тело, Мартинк, - сказал Лоттор, садясь снова в машину. – Самое место тебе родиться в семье уличных попрошаек.
- Не годится так, однако, - подал голос Пип. – мы их тут и оставим?
- Я предупредил его.
- Он не послушается.
- Пусть попробует.
- Всё же я…
      И они заговорили на совершенно непонятном мне языке. Я даже не имела возможности предположить, к какой группе этот язык мог относиться. Не знаю. Мартинк, похоже, понимал этот язык, хотя слушал молча. Говорил, в основном, Лоттор. Пип вставлял отдельные «ценные замечания». Должно быть, он не был просто слугой Лоттора, они были почти на равных. Мне так чувствовалось.
      Эмоции Мартинка было трудно обнаружить. Он стал словно непроницаем. Пару раз усмехнулся и всё. А меня для них будто уже не было.
      Я села на валявшуюся у дороги корягу и стала ждать. Беседа мужчин носила вполне «джентльменский» характер, если не считать тех взаимных высокомерных взглядов, коими награждали друг друга Мартинк и двое его противников. В течение минут десяти никто из троих даже не поглядел в мою сторону. Наконец, Лоттор встал (он разговаривал, сидя в машине, но при открытых дверях) и подошёл ко мне.
- Я должен перед вами извиниться, Гави. Мы действуем против этикета, но ситуация требует… Я вам всё объясню.
- А Мартинк…
- Мартинк тоже вам всё объяснит. Если сможет. Он «вешал вам лапшу на уши».
- Я вам не верю.
- Это ваше дело, дорогая. Я говорю то, что есть. А в качестве доказательства я могу отвезти вас туда, куда вы очень хотели попасть.
- Куда?
- Садитесь, мы отвезём вас. Не бойтесь, Мартинк тоже едет с нами.
- Хорошо.
- Прошу вас, рядом со мной, Гави. Вам, Мартинк, - почётное место рядом с водителем.
Сели. Поехали. Мартинк молчал, глядя вперёд. На меня он так и не посмотрел. Он был то ли испуган, то ли действительно виноват. Но в чём?
- Расслабьтесь, Гави, - проговорил Лоттор. – Вы же не чувствуете опасности.
- Всё довольно странно. Мы куда едем?
- Узн;ете.
- Ну, хорошо.
      Я и впрямь успокоилась. Честно говоря, я доверяла таким, как Лоттор, да и Пип не вызывал у меня особого неприятия: если точнее, я не люблю таких людей, но и не отталкиваю.
      Спустя минут 10 я сама попыталась заговорить с Лоттором.
- Лоттор, вы граф?
- Да.
- А какой страны?
- Да какая разница? Граф – он везде граф. Так же как ничтожество – везде ничтожество. – он выразительно посмотрел на Мартинка. – Я был известен в Европе, но тогда у меня было другое имя. А сейчас? Сейчас я почти везде. Я не привязан ни к территориям, ни к языкам.
- Это правильно, - поддержала я. – Я тоже склоняюсь к этому.
- В вашей ситуации это намного сложнее, но я бы смог вас научить, если б вы не относились ко мне настолько настороженно.
- Я не…
- О, увольте! «Вы не»… Ещё как даже «да». Впрочем, я уверен, вы сами во всём скоро разберётесь. Идёт?
- Идёт. Но почему молчит Мартинк?
Лоттор пожал плечами.
- А почему вы об этом спрашиваете у меня? Я ему рот не зашивал. Мартинк, вы почему молчите?
- Я не хочу говорить.
- Вот видите? Не хочет! А вы, Гави, внутренне обвиняете ни в чём не повинного Лоттора. Так ведь?
- Ну…
      Откровенно говоря, мне бы очень хотелось узнать мнение Мартинка обо всём этом, но напрямую спрашивать его я не решалась, так как интуитивно чувствовала перевес в силе не в его сторону.
      Мы ехали окольными путями по окраине города, пока, наконец, не выехали на большое шоссе. В сторону от города.
      Я хорошо помнила эти места. Я не раз и не два странствовала в этих окрестностях, силясь разыскать следы Дэннира (правда, как вы помните, безуспешно). Лоттор вытащил изящный ноутбук и начал просматривать какие-то материалы. Пип сосредоточенно сидел за рулём, а Мартинк в застылой позе глядел вдаль. Я совершенно успокоилась. К тому же меня охватило любопытство. Уж приключение так приключение!
      Свернули на просёлочную дорогу. Невдалеке перелесок. Красивые места. Кажется, здесь я ещё не бывала. Или бывала?
      Остановка.
- Выйдем здесь, - предложил Пип. – Не хочу мучить машину на кочках и мусоре.
- Ладно, - согласился Лоттор. – Здесь и пешком недалеко.
      И мы пошли в сторону от торной дороги. Вскоре среди деревьев показался дом, вид которого пронзил меня от макушки до пяток. Это был ТОТ ДОМ! Дом, в котором я познакомилась с Дэнниром.
      Лоттор многозначительно посмотрел на меня, когда мы подошли ближе. Я ответила ему тем же многозначительным взглядом, стараясь не выдавать истинных эмоций.
- Вы узнаёте дом, Гави? – наконец, произнёс Лоттор.
- Вы считаете, я должна узнать его?
- Считаю, что – да, должны. Поймите, я совершенно не хочу мешать вам. Я не пойму, отчего вы мне не доверяете? Неужто всему причиною наши взаимоотношения с Мартинком?
Я молчала.
- Хорошо, - продолжил он. – Пусть так. Но вы действительно не можете больше быть вместе. Гави, вы любите детей? Да? Знаете, я – тоже. У меня у самого очаровательная семилетняя внучатая племянница. Но я никогда не позволю пяти- или семилетним детям сесть за руль грузовика. Думаю, что и вы тоже. Мартинк – именно тот вариант. Кстати, как и вы, правда, с тем отличием, что ему уже в этом мире терять нечего, а вам всё-таки есть!
Я молчала, глядя в землю. Лоттор взял меня за руку.
- Идёмте в дом. Я знаю, что вы давно ищете Дэннира.
      Я бросила на него молниеносный взгляд. Он поймал его. Мы вошли в дом. Я смутно помнила обстановку. В памяти остались не столько конкретные детали интерьера, сколько общая атмосфера помещения. А она нисколько не изменилась. Двери не были заперты, и мы сумели свободно пройти на кухню. Мы с Лоттором шли впереди, Мартинк и Пип молча замыкали нашу процессию.
- Где Дэннир? – наконец спросила я с некоторым вызовом.
- Я не знаю, - ответил Лоттор. – Что не на Земле, - это точно.
- Вот как?! Он умер?! – вскрикнула я.
- Как же мне надоело твоё детсадовское мышление! – с раздражением ответил Лоттор. – Умер – не умер… Да что ты знаешь о смерти?
- Если не знаю, то объясни, - рассердилась я. – Знаешь, Лоттор, я люблю играть в прятки, но игра наша слишком затянулась. А вы что стоите как мебель? – вдруг неожиданно для самой себя я напустилась на Мартинка и Пипа. – Что стоите? Скажите хоть что-нибудь!
- Успокойся, Гави, - размеренно ответил Пип.
- Ты хочешь увидеть Дэннира, - продолжил Лоттор. – Хочешь, знаю. Тогда будь умницей и не дёргайся. Ты скоро встретишься с ним. И помогу тебе в этом я. Я был с самого начала уверен, что ты – ученица Дэннира. Ты ему идеально подходишь. Но требовалась некоторая гарантия. Я её получил.
- Пить хочется, - начал Пип. – Я приготовлю что-нибудь. Травки, сухофрукты, мёд. Ага! Вот это и сделаем.
Он начал копошиться у плиты. Я стучала пальцами по столу.
- Гави, - продолжил Лоттор, - ты невыдержанная маленькая идиотка. Ты всю жизнь сама мешаешь себе. Хочешь продолжать в том же духе – ради бога… Но тогда сними всякую ответственность с меня. И с Дэннира.
- А Мартинк?
- Да что ты прицепилась к Мартинку! Его время еще не пришло.
- Телефон есть? – переменила тему я. – Мне позвонить нужно. Я сотовый дома оставила…
- Телефона нет, дорогая. Тут другие способы коммуникации. Ага, вот и шаги. Это, должно быть, Келлани. Да, вот и она.
      Дверь распахнулась, и на пороге возникла удивительная женщина. Невысокая, стройная, удивительно лучистая, светлая. Она была «светлая» во всех отношениях – светло-льняные волосы, ярко-серые глаза, очень светлая кожа. Помимо чисто физического светлого облика, она была невероятно «светла» духовно (по крайней мере, так я ощутила). При виде этой женщины я внезапно, мгновенно успокоилась и даже обрадовалась. Будто какой-то голос внутри провозгласил: «ну, теперь-то всё в полном порядке». Келлани. Интересное имя.
- Вот и я, - доложилась она. – Келлани, - представилась она мне. Привет, Мартинк. Не ожидала увидеть тебя здесь.
- Это Гави, - показал на меня Лоттор. – Она должна стать ученицей Дэннира, если выполнит кое-какие условия. Мне она не верит, вцепилась в Мартинка, словно в любимую куклу. Сделай что-нибудь.
- «Что-нибудь» - это ничтожно мало, - ответила она. – Профилактическими мерами не обойдёшься, требуется серьёзная терапия, - добавила Келлани, глядя в окно.
- А как быть с Мартинком? – в один голос произнесли Лоттор и Пип.
- Никак. Если им надо остаться вдвоём – пусть остаются. Хуже не будет.
- Ты думаешь?
- Конечно. Мартинк, на втором этаже (прямо по лестнице) есть гостиная. Там большой дубовый стол. Возьми Гави и посидите там. Мы скоро присоединимся к вам. Хорошо?
- Да, - подал голос Мартинк.
      Выйдя из кухни, Мартинк прикрыл дверь и молча побрёл наверх. Я задержалась внизу лестницы в надежде подслушать что-нибудь важное для себя, но безуспешно, так как голоса были едва слышны, да и разговор снова пошёл на непонятном мне языке. Может, и к лучшему. Я не знала, сколько у меня времени, а переговорить наедине с Мартинком было очень нужно.
      Где я видела этот дубовый стол? И этот ковёр на полу? Искра яркого воспоминания пробила мой мозг. Я видела эту комнату. Видела! Не может быть!.. Сон! Тот самый сон, когда я видела Дэннира.
      Вот оно как…
- Мартинк! Что всё это значит, Мартинк?!
- Я не знал, что так выйдет, Гави, - печально сказал он. – Я поспешил, и это может быть опасно для тебя. Слишком опасно, но я не знал, не думал…
- В чём опасность? – удивилась я. – Знаешь, Мартинк, ты какой-то не такой стал. Ну кто, кто мне может угрожать?
- Не «кто», а «что». Полузнание (если тебе это о чём-то говорит). Ты не готова, и они это видят. Дэннир не посылал меня к тебе нынче. Он сказал, что пошлёт потом, чуть позже, но не сказал, когда конкретно. Я поспешил. Хотел свободы и поспешил. Ты вступила в соприкосновение с силами, с которыми не способна справиться, не возвратив себе «волшебной силы».
- А они?
- Лоттор, Пип, Келлани, что ли? Они сами, знаешь ли, в растерянности. Лоттор тебе искренне симпатизирует. Это правда. У нас с ним свои счёты, но к тебе это не относится. Скорее всего, они постараются вернуть тебя назад.
- Они попытаются стереть мне память?
- Нет, не думаю. Конечно, Лоттор недолюбливает Дэннира (а значит, и его учеников), но он не на том уровне, чтобы вредить. Он выше мелких дрязг: я могу объективно об этом говорить. Вообще, в духовном мире вражды нет. Для этого он слишком целен.
- Духовный?
- Ну да. Но ни я, ни ты пока не можем принадлежать ему. Я – из-за своего прошлого, ты – из-за настоящего. Оба мы должны сначала освободиться от собственных тягот.
- Но ты не ответил, как это: «вернуть назад»?
- Наверно, так же, как в то время, когда ты искала Дэннира и не могла найти. Ты будешь всё помнить, но свои воспоминания не сможешь связать с текущей жизнью. И в конце концов станешь воспринимать их наподобие сна.
- А ты?
- Что я?
- Мы будем общаться с тобой?
- Нет, разумеется.
- Разве нам может кто-то запретить?
Но мой вопрос остался без ответа, поскольку дверь открылась, и на пороге появилась Келлани. В руках она несла поднос с аппетитно пахнущим травяным напитком и фруктами. Келлани улыбалась и, надо сказать, весьма приветливо.
- Ну Мартинк, не будь я твоей давней поклонницей… Заварил ты кашу, милый друг!
- Келлани, всё поправимо. Тебе ли не знать?
- Конечно! Только всё должна утрясать Келлани! Лоттор кипит, словно чайник…
- Лоттор. Ему-то что…
- Не знаю, Мартинк, не знаю. Гави, пей чай и ни о чём не задумывайся. Это всё тебе. Ты – славная девочка, и я верю в тебя.
- Но что происходит, Келлани? – спросила я. - Что это всё значит, а?
- Да ничего не значит. Это – жизнь. Жизнь она везде одна.
- Я не расстанусь с Мартинком.
- И не надо. Я не знаю, что там Лоттор предполагал. У них с Пипом вечно по три мысли на двоих, и к тому же путаные. Мне самой не сладко с этими господами. Но Лоттор – хранитель времени, а Пип – его помощник, поэтому с ними приходится считаться…
- Келлани, - вдруг спросила я. – А они настоящие?
- Что значит…?
- Ну, они как я… или… как Мартинк?
Келлани и Мартинк выразительно поглядели друг на друга и рассмеялись.
- Кончай, Гави, - ответила Келлани. – Будешь подобным образом мыслить – никогда ничего путного не добьёшься. Кстати, нами принято, в конце концов, не слишком приятное решение. Ты можешь общаться с Мартинком, но! Запомни! Ты не должна спрашивать больше, чем тебе положено знать. Мартинк любит тебя и готов ответить на любой твой вопрос, поэтому никогда не настаивай, если он не ответит тебе сразу. Поняла? Ну и ты, Мартинк, помни границы. Твоя задача – дать ей Песню. А уж до всего остального она должна дорасти сама.
- Конечно, Келлани, - с готовностью ответил Мартинк. - Я не подведу ни себя, ни её.
- Тогда хорошо. И не думай, что свободу приносит поспешность. Напротив, свобода приходит сама, когда чувствует, что ты уже готов и спокойно ждёшь её.
      Она взяла с подноса яблоко и присоединилась к моему «обеду». «Реальна ли она сама?» - занудно, всё-таки, крутилась в моей голове мысль. «И вообще, не сон ли это? Нет, не сон, во сне я никогда не думаю о том, что сплю…». Я давно поняла, что к практикам «осознанного сновидения» я вряд ли пригодна…
      Что же это? Нечто, чему я пока не знаю названия? Может быть. Во всяком случае, ни чувства мои, ни сознание не противились происходящему. Я полностью расслабилась в мягком старинном кресле, получая удовольствие от новизны опыта. Я никогда не думала, что мысль о собственном незнании может быть такой приятной и успокаивающей! Тревожно, когда думаешь, что знаешь всё, а это «всё» во многом оказывается уродливым и враждебным. Незнание же оставляет шанс на развитие, на выход. Незнание – источник новой мудрости и нового опыта. Есть что-то ещё, кроме тех представлений, которыми я владела. Есть другие пути в этом мире, а быть может и другие миры… Осознание своего «не-знания» - это первый шаг к выходу из тупика.
      В окружении Келлани и Мартинка я чувствовала полный комфорт и радость. Я действительно решила не задавать больше вопросов, чтобы не загружать свой и без того дёрганый ум. Всё, что придёт – придёт вовремя. «Свобода приходит сама, когда чувствует, что ты уже готов и спокойно ждёшь её»… И знание тоже… И сила… Сила должна вернуться ко мне так же, как и свобода к Мартинку. В своё время. Вовремя.
      Не знаю, сколько я сидела, погружённая в себя, когда заметила на себе заинтересованный взгляд Келлани. Улыбаясь, она глядела на меня и, видимо, ожидала, когда я «вернусь» из полёта мыслей.
- Замечательно, - подытожила они. – Кажется, ты начинаешь учиться. В том-то и отвратительная сторона педагогики, что приходится ждать, пока ученик будет «настроен». А иногда ждать приходится годами, особенно в нашем деле.
Она подчёркнуто произнесла «нашем».
- А если не ждать, а «настроить» извне? – подхватила я.
- А ты знаешь как? – рассмеялась Келлани. – Тогда будь другом, скажи! А если серьёзно, то есть некоторая разница между обучением алфавиту и тем, чему я хочу обучить тебя.
- И чему?
- Ответ не на моём языке, а в твоём сердце, прости за витиеватость.
- А-а…
      Я плеснула себе несколько подостывший чай и принялась «запивать» своё недоумение. «Не задавай вопросов». А чай-то удивительно вкусный…
      Ох она, жизнь… «Везде одна» - что же она имела в виду?
       Часы мои остановились, и я не могла с точностью определить потраченное время. Было светло, ясно. День. Прошло три? Четыре часа?
      Немного погодя мы спустились вниз. Ни Пипа, ни Лоттора уже не было. Келлани что-то сказала Мартинку на том самом таинственном языке. Он кивнул с готовностью.
- Ладно, Гави, - обратилась Келлани ко мне, - пора прощаться. Помни, о чём я тебе говорила. Слушайся Мартинка и не задавай много вопросов. Вообще лучше задавать вопросы себе, чем другим. Но это так, к слову… Выходите на трассу, и вас сейчас заберёт грузовик. Я бы сама отвезла вас, но не могу.
      Она обняла меня, наполнив до кончиков мизинцев приятным солнечным теплом и энергией.
      По-моему, мои поиски окончательно сдвинулись с мёртвой точки.

Глава 5
 КОТ
      Выйдя на просёлочную дорогу, мы, действительно, увидели грузовик. Он двигался по направлению к нам, переваливаясь на сельских кочках и ухабах. Грузовик допотопный, но всё-таки транспорт…
      Я посигналила и притормозила дребезжащую машину. Из окна высунулся мрачный небритый водитель (как с перепою…).
- Чего? В город?
- Да, пожалуйста.
- Полезай в кузов, тут нету местов, - нехотя согласился он.
- Конечно-конечно! – обрадовалась я. – Как скажете.
      Ух, как я рада была этому мрачному человеку. Я воспринимала его просто как родного! Наконец-то, впервые за сегодняшний день встретилась душа, принадлежащая к тому же миру, что и я. Это был нормальный, обыкновенный человек. Он не увидел Мартинка! Я была готова просто расцеловать этого дядьку! Нормальный человек с нормальной психикой.
      В кабине он был один, но на пассажирском сиденье валялись какие-то мешки и старая одежда, так что «местов» действительно не было. Впрочем, мне же лучше. В кузове я любила ездить с детства. Можно было глядеть во все четыре стороны и дышать свежим воздухом. К тому же трясло и бросало как на качелях – а это очень весело! Я не помнила точно, сколько времени заняла моя дорога в тот давний день, когда я добиралась домой от Дэннира. Но уж не меньше часу… Значит, и сегодня я могу спокойно растянуться на досках и расслабиться.
      Мартинк пребывал рядом, погружённый в свои мысли. Мы ехали молча, хотя никакой опасности для нашего разговора не было. Водитель делал своё дело, да и вряд ли человеку его породы было бы дело до странной городской девчонки, болтающей сама с собой.
      В кузове стояли ящики и валялись какие-то доски, тряпки и железки. Обычный хлам. Кое-где лежали «зёрнышки» автомобильного стекла – видимо, когда-то было разбито маленькое заднее окно кабины? Стекл; там до сих пор не было,  и стёклышки из кузова тоже до сих пор не вымели.
      Мартинк сидел на одном из ящиков, положив ноги на другой. Вдруг он  отдёрнул правую ногу, будто её кольнули иглой.
- Гави, - крикнул он, - там кто-то есть!
- Где? – громким шепотом спросила я, бросаясь к Мартинку.
- Да в этом ящике. Стой, дай я подниму тряпку.
      Впрочем, тряпка сама зашевелилась, приподнялась, и наружу показалась кошачья голова.
- Рыжая кошка, - промелькнула у меня мысль, - опять рыжая кошка.
Теперь кошка предстала пред нами вся. Я попыталась взять её на руки, но не сумела. Кошка отскочила в сторону, затем приготовилась и влетела в кабину через заднее окно. Я бросилась в ту же сторону.
- Дядя, это ваша кошка? – крикнула я в кабину.
- Нет, - ответил он. – Хочешь – бери. Только это кобель, ну, мужской кот, не баба. Ну, ты меня поняла.
Я фыркнула в кулак.
- Да, дядя, поняла.
- А чего гогочешь?
- Да нет, ничего. А что он с вами едет?
- Да он… - машина подпрыгнула. - …он… он бандюга и делает, что взбредёт в башку. Правда, мышей хорошо ловит, а то б утопил.
- За что?
- А ворует.
- Ну, такова уж природа кошачья, - зафилософствовала я.
- Ай, …! - высказал шофёр не совсем литературный силлогизм, хлебнув из какой-то фляжки.
То-то и подобрел, разговорился, решила я. Только б до города довёз…
Рыжий кот совсем как Уран. Правда, тот был аристократ, а этот – совсем наоборот. Но внешне – копия! Я придвинулась ближе к Мартинку и зашептала ему на ухо:
- Ты знаешь Дэннировского кота?
- Да, а что?
- Этот слишком похож на того…
- Кошки часто похожи.
- Нет, тут что-то не то. Я  возьму этого кота с собой.
- Ты с ума сошла! У тебя же дома и так уже три кошки!
- Плевать. Мне нужен этот кот.
- И в дополнение 48 котят, - усмехнулся Мартинк.
- Разберусь, - отмахнулась я и снова прильнула к кабине. – Дядя!
- Чего?
- Дядь, я беру этого кота.
- Бери, хоть свари, - ответил он. – Тебе завернуть? – пошутил.
- Если можно, - ответила я серьёзно. - А лучше вон в ту коробку посадить. Чтоб не оцарапал меня.
- Да, когти у него ладные, это правда, - сказал водитель.
- А ты – сумасшедшая! – в ухо крикнул мне Мартинк.
Но я уже приняла решение и решила не отступать.
- Да здравствуют коты, волшебные хвосты! – распевал Мартинк, зная, что его-то никто не услышит, кроме меня.
А я полулежала на дне кузова и глядела на облака.
      Показались знакомые места. Приближался город. Теперь я могла бы добраться и сама, даже если б грузовик поехал не в мою сторону. Я снова переговорила с водителем, и мы выяснили, что едем приблизительно в одно место. Он – на рынок, а я живу в нескольких минутах ходьбы от рынка. Вот и хорошо. Езды тут минут 20, значит, через полчаса я буду на месте.
      Всё так и получилось. Я вышла почти у самого дома. С котом в мешке. Мартинк спустился вместе со мной, отпуская по моему поводу едкие замечания и пользуясь тем, что я не могу ответить.
      А грузовик, пошатываясь, поехал дальше.
      Только придя домой, я заметила, какую, всё-таки, спорола глупость! Но было поздно. Кот был со мной, и надо было что-то делать. В конце концов, его можно отправить на дачу. Сейчас лето, и ему холодно не будет.
      Кот активно шевелился, надеясь вырваться наружу. Предварительно изолировавшись от своих кошек, я развернула мешок и вытряхнула оттуда кота. Кот недоуменно огляделся, затем деловито вспрыгнул на диван и улёгся. В движении остался лишь кончик его носа, что-то вынюхивающий и оценивающий. Я была одна наедине с котом. Мартинк ушёл по каким-то своим делам, пообещав вернуться как можно скорее. Правда, что означало «скорее», я не поняла. Это могло быть и «через час» и «завтра вечером».
      В дверь царапалась одна из моих «родных» кошек. Я решила её впустить, правда, предварительно убрав все бьющиеся предметы из зоны досягаемости.
- Это ты, дорогая? Заходи.
      Кошка, поджав уши, на полусогнутых лапах вползла, зондируя местоположение «врага». Кот поднял голову. Кошка подошла ближе и вдруг встала как вкопанная. Кот же вальяжно спрыгнул с дивана и совсем по-собачьи обнюхал мою кошку со всех сторон. Кошка не шевелилась. Я – тоже, так как картина была просто невероятная: чтобы моя «террористка» подпустила к себе кота ближе, чем на полметра?! Случись такое нахальство, кот бы ушёл с разбитой рожей… а тут…
- Уран, - тихо позвала я.
Кот не реагировал, увлечённый беззвучным диалогом с кошкой.
- Уран, - повторила я громче.
      И кот, и кошка одновременно посмотрели на меня, и я не могла сказать, то ли это реакция на звуки имени, то ли просто на звуки моего голоса.
      Кошка развернулась и пошла по направлению  из комнаты. Кот вновь прыгнул на диван. Я робко погладила кота по голове. Он никак не прореагировал. Тогда я села рядом и заговорила.
- Я понимаю, это выглядит странно, но ты очень напоминаешь мне одного кота. Его звали Уран. У него были такие же глаза и такая же шерсть. И размерами он походил на тебя. Поэтому я и думаю, что ты – Уран. Моя версия вполне обоснована ещё и потому, что моя кошка прореагировала на тебя совершенно не свойственным ей образом. А это значит, что ты – кот особенный.
При этих словах кот перевернулся на другой бок.
- Да, ты кот необычный, и я буду звать тебя Уран. Так что извини, если что не так. А вот куда девать тебя, я совсем не знаю. Останешься тут? Будешь тут четвёртым? На дачу ехать поздно. Иначе где же ты переночуешь?
      Коту, похоже, эти вопросы не доставляли беспокойства. Он мирно лежал и тихо мурлыкал. Тут я решила познакомить его с моим остальным «кошатником»,  впустив  двух других кошек. Они зашли, тревожно принюхиваясь и озираясь. Похоже, Уран (я его решила так и называть) знал толк в обращении с дамами. Он завершил свой ритуал знакомства, обнюхав со всех сторон обеих, стоящих смирно, кошек. Я только дивилась. Ведь эти две «красотки» покладистым характером абсолютно не славились…
      Ну, с кошками вопрос решён. Драки не будет. Но и котята нам ни к чему. На сегодня отделим мужскую часть кошачьего населения от женской, распределив их по разным комнатам. А завтра придумаем, что делать.
- Оставайся, Уран.
      Однако у кота, видимо, были свои планы. Минуты две спустя он навострил уши, прислушался, вскочил… застыл… затем быстро пробежал в прихожую к входной двери и принялся скрести её с громким требованием выпустить его наружу.
- Ма-а-у! Ма-а-у!!! – настойчивым грудным голосом скрипел кот.
      Кошки забеспокоились, засуетились. Мява зашипела. Мурыська обнажила когти, пытаясь ударить Мяву. Я сочла целесообразным выпустить кота, который ринулся вниз по лестнице. Кошки успокоились. Я – нет. Спустя минут 10 пришла мама. Я решила ничего ей не говорить. А что говорить в этой ситуации? Что?
      Я села в кресло с какой-то «лёгкой» книжкой, так как голова отказывалась думать о серьёзном или сложном. Буквы плясали перед глазами. Я так и не сумела сосредоточиться весь вечер.
      Ближе к ночи в дверь раздался звонок. Открыла мама. Кликнула меня. «Это меня?» Ладно, поплелась. Какой-то незнакомый пацан в дверях. Лет 12 – 13.
- А, вы – Гави. Я понял.
- Да, Гави.
- Записка лично в руки!
Какая шикарная фирменная бумага. Бог ты мой! С тиснением!
- Спасибо! – я стала рыться в кармане в поисках монетки для «почтальона», но он опередил меня:
- Нет-нет! Всё оплачено! Мне запретили брать с вас деньги.
- А, ну хорошо. Тогда ещё раз спасибо.
- Пожалуйста!
      Развернулся, понёсся вниз. Я развернула записку. Тоже мне, «записка»! Целое дипломатическое послание, судя по бумаге…
     «Глубокоуважаемая Гави!
      Вы начинаете учиться, и моё сердце ликует. Вы узнали кота, моя очаровательная сеньора, и да благословит Бог Вас и Вашу интуицию.
      В данный момент кот у меня, и Вы можете с ним в любое время встретиться, если захотите. Впрочем, в таком случае Вам придётся встретиться и со мной, а я не осведомлён, входит ли это в круг Ваших желаний…
      Я же вечно остаюсь Вашим преданным слугой и почитателем.
      Пожалуйста, не сочтите за труд ответить на мою скромную записку, написанную слогом, недостойным Вас.
                Вечно Ваш Лоттор.
Число. Подпись.
P.S. Мой посыльный будет у Вас снова завтра утром.»
      Меня обуревали смешанные чувства. Мне нравилась бумага и красота почерка, но я не выносила высокопарность. Ежеминутно я бросала взгляд на записку, угадывая в ней то издёвку, то пронафталиненную галантность, то… загадку.
      Зачем? Несмотря на манерность, Лоттор мог говорить вполне нормально, чему я была свидетелем буквально сегодня. Так почему? Рассчитывает он на какую-то реакцию? Что он хочет?
      Смешно, но сейчас меня меньше всего интересовал вопрос, откуда он знает про кота? Мне это почему-то казалось само собой разумеющимся… Ну, знает. Значит, так надо. «Узнала кота» - значит, кот действительно Уран?
      Совершенно противоестественное в данных условиях чувство зародилось в моей душе – чувство комфорта. Я ощутила радость и уверенность в этом новом для себя мире. Я уже давно без колебаний приняла возможность этого мира, а теперь начала постепенно адаптироваться в нём… Этот мир был новым, но незнакомым назвать я его не могла. Что-то давно забытое отражалось в тех событиях, что я переживала сейчас. Что-то давно ушедшее, но вернувшееся в иной форме.

Глава 6
ЛОТТОР
      Посыльный явился в 9 утра. Я едва успела встать и одеться, как он оглушил меня звонком в дверь. Сегодня он был одет весьма стильно и элегантно: несмотря на жару, длинные брючки и изящная рубашка.
- Зайди, - позвала я его.
Он поколебался, но вошёл.
- Тебя как звать?
- Орлиден, - назвал он своё имя.
- Звучит, - ответила я. – Слушай, Орлиден, с тобой пойду. Прямо сейчас.
- Но господин велел ваш ответ передать, Гави.
- Ответом буду я сама, Орлиден.
- Он ничего об этом не говорил.
- Правильно! Он не думал, что я соглашусь так сразу. В своей записке, которую ты мне передал вчера, было приглашение. Показать?
- Нет-нет, зачем?..
- Ну так вот. Приглашение. Просто если б я не смогла, то должна была бы через тебя передать, когда приду. А так как я приду сейчас, вместе с тобой, то зачем передавать? Так ведь?
- Ну-у… - не понял мальчик.
- Значит, договорились, - продолжила я. – Как ты зовёшь своего господина?
- Ну-у… - снова промямлили посыльный.
- Ну-у! – передразнила я его, - одно «ну» у тебя в голове. Я зову его Лоттор, так он мне представился, и мы сейчас идём к нему. Пошли!.
Я подтолкнула недоумевающего ребёнка к выходу, на бегу надевая на ноги шлёпки.
- Идём, идём, - подгоняла я, - незачем медлить. Во всём надо поскорее разобраться!
Мальчик странным взглядом глядел на меня. Вряд ли он знал, что делать. Ожидая ответную записку, он не рассчитывал на то, что ему придётся кого-то вести с собой, и он не знал, что делать. Поэтому я взяла всю инициативу на себя.
- Ты читал мою записку?
- Нет, что вы, что вы?!
- Ну так что же ты тогда канителишься? Твой господин хочет видеть меня, он это ясно написал. Он просто не думал, что я так быстро решусь на встречу. Ну, идём, идём, идём. Куда идти-то?
- За город. Там ферма есть. Туда идём… едем… я на велосипеде приехал. А вдвоём? Не знаю… Вот велосипед.
Я положила руку на руль велосипеда.
- Едем, - сказала я. – Я поеду по-мальчишечьи, на багажнике. Если устанешь, я поведу велосипед, а ты поедешь. Выдержишь меня?
- Попытаюсь, - ответил мальчик. – Ты вроде бы не тяжёлая, - вдруг обратился он ко мне, забыв свой «пажеский» стиль.
- Вот и ладушки, - обрадовалась я. – Едем, едем быстрее!
Пацан отлично управлялся с велосипедом. Он энергично крутил педали, и мы неслись в южный пригород. Я ума не могла приложить, куда мы едем конкретно. Территорию эту я не знала в той степени, чтоб точно предположить место назначения.
- Далеко ещё, Орлиден?
- Не-а, - ответил он, - минут 15 ещё, не больше. А ты что, устала?
- Нет, не устала. Просто интересно.
- Гави, - продолжил мальчик и даже слегка замедлил вращение педалями, - Гави, а ты что, его любовница?
- Дурак, что ли? – возопила я, едва не сверзившись с багажника и  не перевернув велосипед.
Мы остановились, глядя друг на друга. Орлиден почесал затылок.
- Не-е, я чего-то спросил?… - протянул он, - господин любит любовниц. Я это знаю. Видел…
- Поехали дальше, соглядатай, - резко сказала я, снова садясь на багажник. – Я не любовница и никто. Я – это я, и отношения наши чисто деловые. Ха! – фыркнула я сама себе. – Лотторчик-то не в моём вкусе!
- Наверно, - ответил Орлиден, стартуя, - я и удивился было. Ты-то тоже не в его…
      Вот и поговорили!
      Город остался позади, и мы выехали в сельскую местность. Но ехали мы точно не в сторону Дэннира (то есть его дома). Не в северную сторону. Значит, Лоттор имел и свою «резиденцию», которую…
      Резкое торможение прервало мои мысли, и я едва не слетела с багажника.
- Приехали, глубокоуважаемая Гави, - расшаркался Орлиден, снова напустив на себя пажеский облик. – Извольте следовать за мною.
      Я ступила на твёрдую землю. Передо мной возвышался симпатичный особняк о трёх этажах с садиком и заборчиком вокруг. Орлиден подошёл к воротам и позвонил. Через секунду ворота автоматически открылись, впуская нас обоих.
      И закрылись. Мы оказались на территории небольшого «поместья». Орлиден чувствовал себя здесь вполне комфортно, видимо, бывал тут не раз. Я же озиралась по сторонам, надеясь увидеть хотя бы кого-нибудь ещё. Но двор был пуст. Лишь кое-где глухо падали абрикосы.
- Подождём, - сказал Орлиден, - сейчас он должен выйти.
      Ну, что же, подождём. Что ещё делать? Ждать я привыкла, хотя и опостылело мне это до ужаса! Ждать, ждать, ждать… Фу! Ага, вот и дверь открывается…
      Парадная дверь особняка, действительно, распахнулась, и я увидела Лоттора в лёгком летнем костюме, лёгком, но всё же официальном.
- О-о! – радостно воскликнул он, - не ожидал, не ожидал! Неужто столь сильна привязанность к коту? Или что иное?
- Дело не в коте, - честно ответила я. – Просто много любопытных вещей происходит, и я чувствую, что вы мне поможете их объяснить.
- Быть может, - согласился Лоттор, жестом приглашая меня войти в дом.
       Я попыталась отыскать взглядом Орлидена, но он куда-то исчез. Так что идти мне приходилось одной, и… я стояла на месте. Я не решалась зайти в этот дом.
- Быть может, во дворе поговорим? – неуверенно предложила я.
- Вот те раз! – рассмеялся Лоттор. – Девочка боится? Так чего же вы Мартинка не захватили в роли эскорта, моя дорогая? В его сопровождении вы выглядели куда решительнее!
Я с вызовом вскинула голову.
- Мне некогда было ждать Мартинка. Я не знала, когда он придёт ко мне, и ваш Орлиден мог просто не дождаться меня!
      А ведь он действительно прав… Я струхнула только сейчас, когда осталась с Лоттором один на один. До этого я не вспоминала ни Мартинка, ни кого другого. Я была бы способна бежать к Лоттору сразу, ещё вчера вечером, лишь прочитав записку. Меня удержало лишь то, что я вчера не знала дороги. А так…
      Да, моя спонтанность начинает беспокоить меня. Я сама не своя, по-видимому.
- Ну так как? – подошёл ко мне ближе Лоттор.
- Где Орлиден?
- Готовит кофе, где же ещё? Я в это время всегда пью кофе. Ежели вам не угодно присоединиться ко мне, уважаемая Гави, вам придётся сидеть минут 40 вот здесь и ждать. Я не намерен из-за ваших страхов отказываться от своих привычек и нарушать ритм своей жизни. Я вообще не потакаю ничьим страхам – ни своим, ни чужим.
      Он развернулся и пошёл в дом. Ну и мне ничего не оставалось делать, как следовать за ним. Он отметил моё «мужество», лишь когда мы вошли в гостиную, где уже был накрыт стол и доносился аромат кофе.
- Умное решение. – Он взглянул на меня сверху вниз. – Умное. Садитесь, Гави. – И отодвинул мне стул.
Я села.
Возник Орлиден. Принёс чашки. Взял кофейник. Налил кофе.
- Орлиден – мой паж, - заявил Лоттор. – Толковый малый, чего не скажешь о подавляющем большинстве современной молодёжи.
- Ваш паж?
- Конечно. Я же граф. Как же мне без пажа? – простодушно объяснил он.
- Паж на велосипеде, - усмехнулась я.
- Надо жить в ногу со временем, Гави. Чуть подрастет – дам ему автомобиль. Он бы и сейчас сумел водить машину, но в вашем государстве водительские права детям не дают. Такая уж ситуация. 
- А Пип?
- А что – Пип? Я не знаю, где Пип. Он мой сотрудник, но никак не слуга.
- У такого человека как вы, просто должен быть штат прислуги. Честно говоря, я больше всего испугалась той пустоты, что царила на территории вашего дома. Тишина и ни одной живой души.
Лоттор откинулся на спинку стула и внимательно поглядел на меня.
- Первое условие – не цепляйся за фантазии и стереотипы. А то – напридумывала себе с три короба и пугается, когда жизнь не подстраивается под её придумки. Говори уж сразу – что тут ещё «не то»?
- Кот.
- Что «кот»?
- Где кот?
- В моём кабинете. Я его запер, чтобы он не убежал. А ты думала, я его съел?
- Он – Уран?
- Наверно, если ты знаешь его под этим именем.
- Но он – кот Дэннира?
- Нет, скорее Дэннир – его человек. А почему кот сбежал от тебя?
- Не знаю, быть может, чувствовал появление моей мамы?
- Может быть.
Лоттор задумался. Лицо его приняло сосредоточенное выражение, и он полностью «ушел в себя». Всё же было в нем что-то, чему я не могла доверять. Но чему? Пока он ещё не сделал ничего, что было бы опасно или неприятно для меня. Напротив, он был галантен, предупредителен, учтив. Мартинк сам говорил, что Лоттор хорошо ко мне относится, и их взаимные разногласия меня не касаются. Тогда почему? Видимо, Лоттор напоминал мне сытого хищника. Сытого и ленивого. Но хищника… и это хищное начало не давало мне успокоиться в его присутствии. Он хищник. А я кто? Вот Мартинк – «травоядный», сразу видно. Ни хитрости, ни агрессии. С ним просто. А здесь каждая секунда заставляет быть начеку. Страх оступиться, потеряться.
      Вошёл Орлиден. Принёс мне поднос с фруктами. Затем, подбежав к Лоттору, что-то шепнул ему на ухо.
- Ладно, давай, - ответил Лоттор неохотно, - неси.
Орлиден ушёл.
- Кот, - произнёс Лоттор, - царапается в дверь. Значит, тебя почуял. Что же, ты ему по душе. Это хорошо.
Снова явился Орлиден. С котом в руках. Отпустил кота. И кот подбежал ко мне.
- Уран, - произнесла я.
- Возьми его на руки, - сказал Лоттор. – Кот признал тебя.
      Я взяла кота. Он лизнул меня в подбородок. Вчера он не проявлял столь дружеских чувств ко мне. Зато сегодня он был со мной будто лучший друг. Я обнимала Урана, лихорадочно пытаясь понять, куда же заведёт нас это общение.
      Я отпустила Урана на пол. Кот сел и стал умываться.
- Гави, - сказал Лоттор, положив руку мне на плечо. – Гави, ты должна избавиться от одной своей дурацкой привычки. В мире нет ничего однозначного. Так что перестань, пожалуйста, ранжировать всех, исходя из своих представлений. Поняла?
Я, разумеется, мало что поняла. Пока.
- Понимаешь, Гави, - продолжил Лоттор, - я, видимо, послан тебе для того, чтобы ты соприкоснулась со всеми твоими внутренними проблемами. Возможно, я и есть твоя персонифицированная проблема, а?
      Он расхохотался. Я, надо признаться, тоже. Наш смех снял какой-то барьер, что был меж нами, и я, по крайней мере, почувствовала себя намного свободнее.
- Знаешь, Лоттор, - проговорила я, - ты и впрямь моя проблема! Согласна, уважаемый Лоттор, согласна!
- Что я и говорил, - поддержал он. – Знаешь, Гави, я готов действительно помочь тебе. Я не люблю Дэннира, он слишком уж экстравагантен для меня. Не люблю его. Я люблю всё-таки традиции и изящество. Но Дэннира я уважаю. Да и его учеников тоже (хотя некоторых, признаюсь, с большим трудом и огромной натяжкой). Поэтому ты можешь располагать мною, как хочешь. Всегда буду к твоим услугам. Ах, Гави, наш магический мир – великая вещь. Это духовный мир. Нам не свойственна на конкуренция, ни вражда. Лишь соприкасаясь с миром земным, мы начинаем испытывать эти дурацкие чувства. Дэннир же любит землю. За что – не знаю. Он – один из лучших магов, но его странности мало кем разделяются. Может, ты его поймёшь?
- Где Дэннир? – спросила я в ответ.
- Кто знает? – ответил Лоттор. – Дэннир ни перед кем не отчитывается. Но если он оставил кота, то это что-нибудь да значит.
      Уран сидел рядом со мной и мурлыкал. Я автоматически погладила его по голове. Ах, Уран, если б ты мог что-либо объяснить! Нет, видимо мне самой придётся всё объяснять…
- Лоттор, - сказала я, - знаешь, я готова принять твои наставления. Видимо, ты являешься именно тем отражением моей личности, что нуждается в развитии и доработке! Твоё появление в моей жизни далеко не случайно. И я буду слушать тебя. Учи меня, Лоттор.
- Ну уж, «учи»! – усмехнулся он, - вот так прямо взял и стал учить. Нет уж. Учение не бывает «от сих до сих». Учение – это сама жизнь. И не уповай на учителей, Гави. Важно не кто учит, а кто учится. Смотри, какого замечательного «учителя» ты сейчас чешешь за ухом!
«Учитель» громко мурлыкал и зевал. Лоттор встал и подошёл к окну.
- Лоттор, - спросила я, -  а Келлани ты давно знаешь?
- Да всю жизнь, похоже. А может, и не знаю совсем! Она особенная среди нас, - ответил он, продолжая глядеть в окно.
- Ей везде хорошо, - минуту спустя продолжил Лоттор. – Я, например, не люблю людей, а она их любит. И чего она в них нашла? Не пойму.
- Но ведь ты сам – человек! – удивилась я.
- Да, но мне противна стадность, распространённая среди людей. Думать как положено, одеваться как положено, принимать вещи не такими, как они есть, а как положено. Отвратительно. Да, я говорю о традициях, но это опять-таки аристократические традиции гармонии и элегантности, которые опять-таки духовны по своей природе. Разве не так? А люди в массе своей позорят свою истинную человеческую природу, лишая себя всех духовных способностей. Они слепы, глухи и бесчувственны. Да, не все, не все, конечно. Но те, кому удаётся подняться с обыденного уровня, а особенно те, кому удаётся стать магом, мистиком или посвящённым, стараются уйти подальше от человеческого общества и вообще с земного плана. Разве не так?
- Я…
- Конечно, так. Исключение составляют экстравагантные особи вроде Дэннира со склонностью к эпатажу. Как-то раз я встретил его сидящим на тротуаре и собирающим милостыню. Он же ответил мне, что этим занимается каждый второй на земле, только в разных формах и в разных масштабах! А ему, видишь ли, интересно изучать природу проходящих мимо людей. Она-де ярко светится в этой ситуации, потому что с нищими каждый таков, какой есть… Он бросает вызов, этот твой Дэннир! Бросает вызов. Вечный вызов. Хотя, по-моему, это глупо. Следует всё оставить как есть и заняться собой. Вне общества. А Келлани? Она никогда не бросает вызова – как  я. А людей тоже любит – как  Дэннир. Но она никогда не теряет изящества. За что и люблю её.
- А Мартинк?
- Мартинк? Типичный новичок глупее тебя. У него лишь одно преимущество – он освободился от физического  тела. Но это же и недостаток. Он не может даже форму принять никакую, что б быть воспринятым людьми! Нижайший уровень. Ты-то сама Мартинка воспринимаешь лишь по воле Дэннира! Ну да ладно. Мне сейчас нет дела до Мартинка, он недорого стоит. Мне есть дело до тебя, Гави. Пошли.
Я чувствовала, что он давно хочет что-то предложить мне. Но, видимо, время настало только сейчас. Мы вошли к нему в кабинет. Он мне указал на какую-то схему.
- Узнаёшь?
Я пригляделась.
- Да, узнаю.
Это был план нашего города.
- Так вот, Гави. Ты мне нужна как умный житель этого города и мало-мальски посвящённый в наш мир. К сожалению ли, к радости, но это – только ты. Больше я не знаю никого, кто бы мог подойти. Дело в том, что я – хранитель времени, и моя задача – следить, чтобы везде всё было вовремя. Если где-то время опаздывает или забегает вперёд, то моё место – там. Ну и в вашем городе творится полная путаница.
- Вперёд или назад?
- Пока не знаю. Я знаю лишь об искажении времени в вашем городе, а чтобы поставить чёткий диагноз, я должен всё тщательно исследовать. Поэтому я и зову тебя в помощники.
- Это интересно, - ответила я. – Но, Лоттор, это только в нашем городе это… ну… искажение?
- Что ты? Конечно же, нет! Но и хранитель времени – не я один. Моя особенность лишь в том, что я послан сюда и нашёл тебя. Ты сама нашлась. Тебе я могу говорить всё прямо – это редкая удача для хранителя. Обычно нам приходится обманывать своих помощников, рассказывая всякие небылицы. А я не выношу враньё.
- А Келлани – хранитель?
- Нет, что ты! Келлани – проводник. Но об этом я не могу говорить тебе, Гави…
      Что же, мне начинало становиться всё интереснее и интереснее. Я чувствовала, что меня практически совсем покинул страх. И дышать я стала полнее. И начала яснее видеть. И голова моя, всегда такая туманная и «загруженная», словно очистилась от лишних мыслей. И созревала внутри какая-то странная, но очень  благотворная сила. Быть может, та сила, что я ищу?

Глава 7
 ИСКАЖЁННОЕ ВРЕМЯ
- Я всегда беспокоюсь, - сказал Лоттор, когда что-то происходит не вовремя. Со временем шутить нельзя, время требует деликатного отношения. Поэтому ты можешь понять мои чувства, когда я увидел тебя в обществе Мартинка. Я боялся, что слишком преждевременно было бы для тебя такое знание… Но ты оказалась намного сильнее и устойчивее. Келлани была права. Впрочем, вы с нею – женщины, а значит у вас иные законы развития, нежели у нас, мужчин. Вы можете резко скакнуть вверх, пока мы будем долго-долго на одном месте раскручиваться, зато наше развитие более целенаправленно и ясно. Мы не столь запутанны, как вы.
- Ты прав, Лоттор, - согласилась я. – Мне не хватает целеустремлённости. А насчёт того, чтобы вовремя… У меня всегда всё не вовремя. Иногда это меня смешит, а иногда пугает.
- Ну, пугаться тут нечего. Хранители времени всегда рядом. Никто это не ощущает, но это так. Тебе же скоро представится возможность лицезреть работу Хранителя, мою то есть.
- О, и значит, я тоже буду Хранителем?
- Никогда. Ты – Проводник, как Келлани. Но пока ещё проводник в эмбриональном состоянии. Да не загружай себе голову, - рассмеялся он, глядя на мою сосредоточенную физиономию. - Почему ты вечно всё по местам пытаешься расставить? Неужто и дома у тебя такой же мертвенный порядок?
      Ну уж нет. Дома у меня никогда порядка не было. Вернее, был, но это был мой собственный порядок, создававший комфорт мне и вызывавший изредка недоумение у других людей. Я люблю чистоту, но это не значит, что я согласна жить в «музейных» условиях. Я люблю переставлять мебель и менять занавески. Я люблю рисовать полулёжа на полу и пить кофе, дымящийся где-то рядом на табуретке… Нет-нет. Я не могу претендовать на идеальный порядок.
- И твоя проблема, - продолжил Лоттор, - в том, что ты идёшь против своей природы! Ты сама призвана создавать правила, по которым тебе жить и мыслить. Свои правила! А ты пытаешься «пришить» к себе чужие! Вот и получается, что ты не живёшь, а кромсаешь свою жизнь на куски – под трафарет. Фу! Будь ты Хранителем – это куда ни шло…
- Но тогда ж меня никто не призн;ет! Я же должна…
- Тупица, никому ничего ты не должна, - отрезал Лоттор. – Ты не должна. Ясно? Ладно, не злись. Пошли. У нас много работы.
      Он захватил со стола карту города, и мы вышли из кабинета. Карта была подробная, с точным обозначением всех улиц и переулков. Хорошая карта. Но причём тут время? Искажения? Я сама? Нет, не думать об этом. Опять запихиваю новое знание в старые стереотипы… Прокрустово ложе… Ну, да… да… Новое вино в старые мехи… На всё есть ассоциации. Всё известно и понятно испокон веков. А всё равно каждый раз попадаешь в те же ямы. Зачем? Вот непонятен смысл! Разве нельзя жить легко? Нет, видимо. Принцип экономии сил не для нас. Как же! Культ трудности. Что легко достаётся – не интересно и совсем не ценно. Завоёвывать, преодолевать – вот в чём жизнь. Будем стремиться к тому, что недоступно! Ну уж нет. Хватит! Быть может, «некто» (общественное мнение, сознание, общество или кто там ещё), может этот «некто» и заставляет нас стремиться к недоступному, чтобы мы просто ничего и не имели?! Иметь – это осознать, что имеешь. Стремиться – не значит иметь. Когда имеешь – не стремишься. Ловушка. Вот она, ловушка.
      А я имею. Воздух имею. Огромные кубические километры и тонны воздуха. И воду имею. Кто поспорит? И ещё много чего имею. Имею весь сегодняшний день. Это время. Время, которое «сохранил» для меня Лоттор?
      Мы вышли во двор. На бревне сидел Орлиден и бил абрикосовые косточки, отправляя ядрышки в рот. Лоттор поманил его пальцем и о чём-то спросил. Орлиден с улыбкой кивнул и ушёл.
      Вернулся он с котом, которого передал мне и с ключами от машины, которые передал Лоттору.
- В компенсацию, - сказал Лоттор, - в компенсацию тебе, Гави, за неудобства первой дороги. Поедем на машине. Ты любишь ездить на машине?
- Люблю, - ответила я. – Но вертолёт лучше.
- Прости, Гави, - поклонился Лоттор. – Уж чего нет, того нет. Прости, есть только машина.
      Но машина стоила Лоттора. Красивая, тёмно-серый «металлик», я бы сказала, с серебристым отливом. Небольшая, но просторная и, главное, изящная – и снаружи, и внутри. Лоттор отправил меня на заднее сиденье, а сам сел за руль. Уютно. Мягко. Красота! Казалось, мы плыли, а не ехали. Машина словно игнорировала неровности просёлочной дороги и ловко объезжала ухабы. А я едва не заснула, согретая, вдобавок, мурлыканьем моего дорогого кота. Мур-р… мур-р…
      Мы ехали и ехали. Я лениво оглядывалась по сторонам. Мы объезжали город вкруговую, направляясь куда-то на север. Затормозили мы на какой-то грязненькой невзрачной улочке, хранившей на себе отпечаток всех прошлых эпох – деревянные вневременные домики, какие-то козы, собаки, куры.
      Лоттор вышел из машины и позвал меня, попросив оставить кота на месте. Я вышла, желая уже поразмять кости.
- Здесь живёт Бабушка, - сказал Лоттор, указав на низенький сероватый домик, спрятавшийся за неровным деревянным заборчиком, увитым шиповником. – Её  все зовут просто Бабушка, потому что уже ни одно имя не может соответствовать её нынешней сущности. Просто Бабушка. И ты её так зови, хорошо?
- Ладно. Мне то что…
- А «ничто», - тихо цыкнул на меня Лоттор, - просто сейчас каждая мелочь имеет значение. Позже сама поймёшь. У тебя есть деньги?
- Есть.
- Хорошо. Мы купим у Бабушки семечек.
Я в удивлении глянула на Лоттора, но, естественно, промолчала. Не время для расспросов. Настала та самая звенящая, натянутая, но при этом достаточно лёгкая атмосфера таинственности, сопряжённая с очередным открытием. Я начинала привыкать к этому ощущению, возникшему у меня совсем недавно. В такие минуты я открывала какие-то новые грани мира, скрытые прежде. Причём это было знание не «внешнее», его нельзя было бы получить, объяснить, передать извне. Это было то внутреннее, глубинное знание, которое дано именно тебе и, может быть, никому другому…
      Мы открыли калитку и, подойдя к домику, постучались в потускневшую дверь. Старенькое, но чистое крылечко. Розы в садике…
      Ответа не последовало. Лоттор стукнул громче.
      Снова тишина…
- Не пришла ещё, - сказал  Лоттор. – Подождём здесь.
Мы сели на крыльцо.
- Она скоро явится, - добавил Лоттор. – Ты, главное, расслабься и веди себя естественно. Хорошо? Не дёргайся.
      Легко сказать «не дёргайся». А если я иначе не умею? В то время мне было неизвестно состояние «спокойной готовности» зверя-охотника, и в ответственные минуты я жутко суетилась (если не внешне, то внутренне). Опытному глазу это всегда заметно было. А что делать? Избавление от суеты – задача не из лёгких. Вот и теперь я сидела, елозила ногами в своих шлёпках, перебрасывая взгляд с одного близлежащего объекта на другой.
      Бабушка явилась минут 15 спустя. Ну, бабушка как бабушка. Ничего особенного. Таких сотни. Халатик, тапочки, седина, косынка. Летняя такая бабуля на рынке, клубникой торгующая… или какими другими ягодами…
      Лоттор встал.
- Здравствуй, Бабушка.
- А-а, здорово, сынок. За семечками пришёл? А вот абрикос есть, вишенка. Возьмёшь?
- Возьму. Всё купим у тебя, что предложишь. Это – Гави, Бабушка.
- Заходи, деточка. Заходите в дом. На дворе жарко. Вы молодые, кровь у вас и так горячая. Это вот нам, старикам, на солнышке хорошо. Старые кости погреть никогда не помешает. Садитесь, садитесь. Компотиком угощу холодненьким.
Бабуля достала из холодильника банку вишнёвого компота, налила. Прохладная влага оказалась как нельзя кстати. Я пила маленькими глотками, смакуя.
- Как прошёл день, Бабушка? Что слышно? – спросил Лоттор.
- Да ничего, сынок, ничего, родной. Соседка вот, с дома напротив, цыплят купила. Яички буду брать, как подрастут. Молодые эти, ну, направо, уехали в отпуск. А я их кошку кормлю. Пусть ходит, пушистая, ко мне. Своя-то у меня померла месяц назад.
- Я знаю, ты говорила, Бабушка. А торговля как? Как семечки?
- А ну их… Семечками летом плохо торговать. Взяла 2 банки сегодня, только 3 стаканчика продала. Сейчас леденцы, газировку – вот это берут. А я на солнышке погрелась – и то слава Богу. И вам бы отдохнуть.
- Правильно, Бабушка, - согласился Лоттор, - но мы-то не затем к Вам пожаловали. – Встал. Отвесил галантный поклон. – нам бы надобны Ваши замечательные семечки. Два больших-пребольших мешка.
- Сырые хотите? Жареные?
- Вам, юная леди, какие? – обратился Лоттор ко мне.
- Сырые. На даче посажу.
- Отлично. А мне – жареные.
      Бабушка насыпала нам по банке семечек в полиэтиленовые пакеты. Затем Лоттор взял у неё корзинку абрикосов и пакетик вишен. Мы заплатили бабуле и отправились к машине. К моему величайшему удивлению, конечно же! Я и предположить не могла, что этот визит, обставленный Лоттором с такой важностью, обернётся банальной покупкой семечек! Где же тайна-то? В лице Бабушки я планировала увидеть уж не меньше, чем колдунью…
      Оглянувшись ещё раз на домик, я залезла в лотторовский  автомобиль. Лоттор включил кондиционер и какую-то нежно мурлыкавшую музыку. Он-то был явно доволен. Вот только чем? Об этом я его прямо и спросила. Он что-то просвистел в такт музыке и, заводя мотор, обернулся ко мне.
- Всё гораздо лучше, чем я предполагал, Гави. Ля, ля, ля…
Я нагло протянула руку за вишнями.
- Лучше? (а вишни и впрямь вкусные…)
- Конечно, лучше. Твоё лицо, Гави, о, твоё лицо! – Он разглядывал меня в зеркало заднего вида. – Твоё лицо говорит обо всём. Ха, ха, ха! Ой, Гави, мне действительно весело. И потому, что мои худшие ожидания не оправдались, и от твоего вида. Опять факты не подошли под твои ожидания, и ты готова испепелить Вселенную. Носи паранджу, Гави, тебе пойдёт!
Ну, это уж слишком. Чего он хочет от меня? Какое лицо? Сам ничего не объясняет, а от меня ждёт определённых реакций. Раньше я бы наверняка обиделась. Но сейчас мне некогда было тратить время на обиду. Действительно, я мало что понимала, а понять хотелось.
- Лоттор, - медленно начала я, - объясни, пожалуйста. Чему. Ты. Рад.
- Хорошо, - просто ответил он (будто ничего и не было), - объясню. Дело в том, что Бабушка является для меня своего рода показателем, индикатором. По ней можно судить о состоянии здешних мест. И если искажено время, то Бабушка прямо скажет об этом.
- Об искажении времени?
- Ну, не напрямую, естественно. Сама она и понятиями такими не владеет, но её слова мне обо всём говорят. В общем, слушай. Искажение времени имеет место там, где что-то происходит не вовремя. Что может происходить не вовремя? Например, событие какое-то случается, да? Но не любое событие, а только то, с которым нам не под силу справиться. Не под силу справиться – вот и время перестаёт течь гладко, то есть искажается. Такое было везде и всегда, но особенность нашей эпохи в том, что появился новый источник искажения – информация.
- Ложная?
- Не обязательно. Любая информация, пусть даже самая истинная, может исказить время, если ты не будешь знать, что с нею делать, понимаешь? Сейчас информация как никогда обрушивается на человека. Сам по себе этот факт не имеет никакого значения, если человек продолжает жить в своём мире, делает своё дело и видит то, что творится вокруг него. Но, увы. Люди оказываются слишком несамостоятельными. Не в силах справиться с информацией, они бывают придавлены её потоком, начинают жить не своей жизнью, а иллюзиями, пришедшими с газет и экранов телевизоров. Да, иллюзиями, ведь реальность для каждого человека – лишь то,  с чем он может справиться сам. Всё остальное – слухи.
- «Показания, основанные на слухах, на суде в расчёт не берутся», - вспомнила я фразу из детектива.
- Вот-вот. Чтобы не было искажений. Но в жизни люди редко умеют отсеивать слухи, они ими болеют, боятся, нервничают. И вокруг себя начинают распространять густую мрачновато-дёрганую атмосферу, которую не в силах разрядить, потому что… подавлены информацией, с которой не в силах справиться, которая им не вовремя… Круг замкнулся, пришли к началу.
- Да-а, - сказала я. – Плюс ещё события, ведь и событий больше стало.
- Да нет, событий столько же. Дышим-то мы примерно с той же скоростью, что и 500 лет назад, и спим на том же боку… Неужто ты думаешь, что, летая на самолёте, ты больше успеешь?
- Нет.
- Дело не в этом, Гави. Я повторяю, дело не в скоростях и лавинах информации. Дело в пропускной способности разума людей, а также в их эмоциях. И, возвращаясь к Бабушке. Ты заметила, что она говорила о своей жизни?
- Да, о кошке, о цыплятах.
- Вот. Не знаю, как для кого, для меня – это важный показатель. Бабушка живёт такой жизнью, с какой легко ей справиться.
- А я? – вдруг вырвалось у меня.
- Ты – тоже. Правда, этого мы добиваемся с огромным трудом – и я, и Келлани. В области магической практики нужна особая осторожность, иначе искажения могут пойти по пути совершенно непредсказуемому.
День уже близился к вечеру, когда мы подъехали к моему дому.
- Гави, - спросил Лоттор, -ты сможешь сегодня на ночь уйти из дома?
- Думаю, что да.
- Хорошо. Тогда я буду ждать тебя у подъезда в 9 вечера. Келлани тоже будет. Нам всё же надо кое-что сделать.
- А Уран? Кстати, где Уран?
Похоже, кот снова исчез. В машине его не оказалось. Я была столь увлечена произошедшими событиями, что не обратила внимания на отсутствие кота. Лишь спустя почти полчаса после визита к Бабушке я осознала, что его снова нет. Когда же он покинул машину?
- Этот кот такой же своеобразный, как и Дэннир, - зевнул Лоттор. – Не обращай внимание. Найдётся. Ты слишком привязана к ним обоим. Да ещё и к Мартинку. Это твоя проблема. Ты готова всех привязать к себе. Всех, кто тебе нравится. Ужасно! Я очень рад, что не нравлюсь тебе.
- Но разве это плохо - привязанность?
- А ты вслушайся в слово!.. Ладно, Гави. Давай прервём дискуссию. До встречи вечером.
 
Глава 8
 РИТУАЛ
      
- Мы будем уравновешивать время? – поинтересовалась я у Лоттора, когда мы встретились вечером.
- Да, что-то вроде этого. Сейчас это не столь насущная, но всё же необходимость…
- … и акт человеколюбия, - добавила я.
- Человеко… чего??? Человеколюбия? – Лоттор засмеялся. – Ну уж нет. Не приписывай мне, пожалуйста, этих глупостей. Я – «человеко-вовсе-не-любив»! Ты уж могла заметить. Человечество мне глубоко безразлично. По-моему, вещи есть поважнее, чем эта.
- Но я всю жизнь стремилась к помощи людям.
- И зачем?
- Ну как же…
- Нет, дело, конечно, твоё. Есть самоубийцы, есть правители, есть спасители человечества. Каждый волен жить, как хочет, если ему интересно. Но я бы время на это не тратил.
- А на что тратишь время ты?
- А я его не трачу. Я же Хранитель! У меня роль противоположная. Мои учителя – камни, деревья и горы.
- И вулканы?
- Да нет, это уж по твоей части.
Мы шли по направлению к городской крепости. Народу на улицах было мало. Передавали какое-то свежее популярное кино протяжённостью в тысячу серий – почти изо всех раскрытых окон до ушей доносились одинаковые, до боли знакомые, мелодии.
- А ты знаешь, я в детстве актёром стать мечтал, - сказал Лоттор.
- И что?
- Вырос.
- И не стал?
- Да.
- Вообще-то, в тебе много артистического.
- Да, так многие говорят.
- Ты бы даже мог стать знаменитостью.
- Уволь. «Знаменитость» мне ни к чему. В силу своего происхождения я был достаточно известен. И в один прекрасный момент я почувствовал, что просто испачкан мыслями других людей обо мне. Когда кто-то думает о тебе, он словно опутывает тебя своими мнениями и переживаниями. Мне стало противно, и я умер.
- То есть?…
- Нет, не как Мартинк. По-другому. Я никогда не терял физического тела. Хотя тоже могу быть невидимым для многих людей. Только ты перестань об этом думать. Тебе мои объяснения сейчас ни о чём не скажут. Кстати, тебя сейчас тоже никто не видит.
- Что-о?
- Ладно-ладно, не останавливайся.
      Легко сказать… По правде говоря, голова моя с трудом переваривала Лотторовские слова. Но всё же переваривала. Пожалуй, я действительно была «почти готова» к восприятию этой чудовищно новой информации. Помогали мои собственные ощущения. В последнее время я и сама нередко чувствовала, что «опутана» чем-то чужеродным. Лоттор утверждал, что это – мысли других людей обо мне. Они липнут на тело. Вот Мартинк был очень популярен, и ему пришлось уйти, полностью оставив тело. Чужие мысли разрушили его тело. А сейчас он бесится. Чужие мысли – как наркотик. Привязываешься к ним и без них не можешь. Ими начинаешь подпитываться, вместо того, чтобы от Космоса питаться. Опасно, слишком опасно. Он-то, Лоттор, сейчас сам выбирает людей, которые о нём думать будут.
- И я в этом числе?
- Да. Ты движешься. Учишься. У таких людей мысли не липкие. Опасайся людей со стоячими мыслями как стоячая протухшая вода. Старайся, чтобы они о тебе быстрее забывали. Хотя, быть может, ты вскоре будешь как Келлани – ей абсолютно безвредны мысли любых людей. Проводники всегда таковы… Ну ладно, мы на месте.
Мы остановились у колокольни, и Лоттор вытащил из кармана ключ. Бросив взгляд наверх, он сказал:
- Идём. Келлани ещё нет, но она скоро появится.
Открыв ключом дверь, ведущую внутрь колокольни, он пропустил меня вперёд.
- Иди наверх. Я сейчас.
- Но ведь темно.
- Не беда. Лестница хорошая. Свет не нужен.
     Я пошла, на ощупь определяя ступеньки. Постепенно зрение привыкло, и я пошла побыстрее. Дойдя до самого верха, я попала в какую-то комнатушку и уселась на низенькую скамеечку. Я стала ждать Лоттора.
      Он вскоре появился в сопровождении Келлани. Она вся сияла в свете необычной лампы, находившейся в руке Лоттора. Лампа испускала нежный радужный свет. Я бросилась к Келлани. Она обняла меня.
- Гави! Я рада, что ты здесь.
- Я тоже, Келлани. Лоттор меня пригласил.
      Лоттор в это время расстилал на полу узорное покрывало. Лампу он прикрепил к потолку. Покрывало заняло практически всю площадь комнатушки. Келлани попросила меня снять обувь и разулась сама. Лоттор отнёс нашу обувь на ступеньки лестницы. Сам он тоже был босиком. Затем меня усадили на покрывало. Келлани положила мне на голову какую-то вуаль так, что я хорошо видела радужные оттенки света, но не различала формы.
- Думай о городе, - сказала Келлани, - поброди по улицам, представляй дома, парки. Глаза можешь не закрывать, если не захочешь.
      Зазвучала тихая музыка, источник которой я не определила. Чья-то рука легла мне на макушку. Я расслабилась и даже подумала, что могу заснуть. Но рука на моей голове держала меня в состоянии мягкого бодрствования. Мне легко удавалось представить части города. Я ходила, гуляла мысленно. Приходили и уходили различные воспоминания, в основном, приятные. Изнутри полилась тёплая энергия. В общем, мне было хорошо.
      Вниз мы спустились уже под утро, попав в прохладную пелену предрассветных сумерек.
- Отличная работа, - сказала Келлани. – Как ты себя чувствуешь, Гави?
- Хорошо. Спать не хочется.
- Это только сейчас. Часа через два захочешь спать безудержно. Мы тебя проводим домой и оставим. Ты нам очень помогла сегодня.
- А что происходило?
- Время уравновешивали, - вставил Лоттор с усмешкой.
Я поняла, что они ничего конкретного не расскажут. Келлани была права. Я начала позёвывать. Меня стало клонить в сон. Домой, до постели я уже буквально доползала.

***
Когда я проснулась на следующее утро, в изголовье кровати уже восседал Мартинк.
- Ну, наконец-то…, - небрежно произнёс он. – Половина двенадцатого. Почти полдень. Уравновешивание времени заключается в преднамеренном его растранжиривании?
- Сон – не растранжиривание! – недовольно проворчала я. – Спать полезно. Особенно мне. Я не выспавшаяся злая.
- Вижу, - усмехнулся Мартинк.
- К тому же ты вошёл без стука. Так и напугать можно!
- Тебя, что ли? – Мартинк встал. – Ну, извини. Хочешь, выйду по-человечески за дверь, а затем постучусь?
- Нет, - улыбнулась я. Затем протянула руку и притянула Мартинка за рубашку, чтоб он сел ко мне. – Сядь. Я не о том. Просто столько переживаний, что я не могу все их осмыслить. И вообще, знаешь, даже вместе, в кучу, связать не могу.
- А ты и не связывай. Выброси всё из головы. Кстати, насчёт головы: у меня она сегодня болит. Невероятно.
- Чего же здесь невероятного?
- Угадай с трёх раз.
- Ну?
- У меня ж нет головы в привычном понимании этого слова.
- А, ты о физическом теле?
- Ну да.
- Ладно, Мартинк. Я проснулась, а значит, должна привести в порядок свою собственную голову. А уж после займусь твоей. Давай пить кофе.
       Перебрасываясь ничего не значащими фразами, колкостями и шутками, мы позавтракали. Я ещё раз с удивлением отметила, что Мартинк ест как вполне натуральный человек. Впрочем, удивление моё было уже не тем, что раньше. Изменились слова, которые произносились внутри. «Нет, чушь какая-то» постепенно превращалось в нечто вроде «ух-ты, значит, бывает и так…».
      Похоже, та сила, которая вела меня по жизни, увеличивала нагрузку на моё осознание постепенно, не допуская шока. Мне трудно было определить источник той силы. Наверно, это было что-то стоящее «над..» - над Лоттором, над Мартинком, над Келлани, даже, быть может, над Дэнниром. Иногда мне казалось, что мы все исполняем какой-то сложный танец или играем в какую-то запутанную игру. Мы играем в игру? Или кто-то играет в нас? Но я не чувствовала себя «винтиком», безвольной куклой в этой игре. Я играю вполне осознанно и добровольно. Мне интересно. Или это игра для меня? В таком случае – кто я? Та ли, кем себя считала всю жизнь? Гави. Таких много. Имя очень распространённое. И здесь Гави, и там, куча многочисленных «Гави», «Гавушек», «Гавулечек». Чтобы  подчеркнуть отличие, я как-то в детстве стала называть себя полным именем - «Гавушняксией». «Гавушняксия» казалось мне красивым и звучным именем. Не помогло. Я оставалась в тисках своего имени. Бесповоротно.
      Луна называется Луной исключительно потому, что она – Луна. Ни Солнце, ни Сатурн, ни Альфа Центавра. Именно Луна. Так что если ты говоришь о Луне, то никому в голову не придёт, что ты имеешь в виду Землю или Венеру. Луна одна, она абсолютно уникальна, поэтому ей и имя положено уникальное, не принадлежащее ни одной другой планете – «Луна». Это справедливо. И так должно быть всегда. Если вещь неповторима, то уж извольте ей и имя неповторимое дать, иначе погрязнешь в путанице, как в трясине и не вылезешь.
      Чем больше я думала об этом, тем больше злилась и завидовала Луне. Ещё бы, моё-то имя – Гави, а значит, меня зовут как тысячи – тысячи других девочек. Это, я вам скажу, просто было невыносимо! Особенно, если почти у самого твоего носа околачивается с десяток других Гави, и не таких уж хороших, надо сказать. «А вы знаете, Гави опять нагрубила старику Толну!» - «Да-а, а ведь с виду такая тихая и скромная!». Ужас. Ну неужели непонятно, что нагрубила одна Гави, а «тихая и скромная» - совсем другая?! Это ж две разные девочки! Все мои знакомые Гави отличаются друг от друга так же, как Луна от Марса или Марс от Венеры, а общее имя сводит на нет знание об их индивидуальности, не отражая уникальность каждой из них в неповторимом слове-символе. И о чём только размышляли мои родители, когда давали мне имя?! Впрочем, какая разница? Не назвали бы меня Гави, назвали бы Реной или Литой, а значит, смешали бы меня с остальными Ренами и Литами, коих не меньше, чем Гави. Безвыходное положение. А зло всё коренится в необходимости давать ребёнку уже существующее имя. И что же выходит? Выходит, что не мне дали имя, а меня дали этому имени! Ненасытное имя «Гави»! Ну зачем тебе столько девочек? Зачем? Ну, хорошо. Я отношусь к классу «Гави», как Солнце относится к классу звёзд – «жёлтых карликов». Но тогда каково же моё имя? Моё! Имя моей неповторимости, индивидуальности. Как меня зовут? И что всё-таки такое для меня «Гави»? Не я для него, а оно для меня?
      Странно, конечно, что такие вопросы могли занимать девятилетнего ребёнка, которому сама Природа, казалось бы, велит думать о вещах менее проблематичных. А впрочем, почему бы и не думать, если мысли сами лезут в голову, и их не выгнать никаким способом! Вот я и думала… Думала сама, так как от расспросов пришлось очень быстро отказаться. В самом деле, чтобы дать обстоятельный ответ на вопрос, нужно, по меньшей мере, хоть раз до этого погрузиться в сферу того, о чём тебя спрашивают. Иначе ответишь не на вопрос, а на какие-то свои собственные вопросы, этим вопросом вызванные…
      9 лет. Я вспомнила… 9 лет, в каком-то смысле, был для меня рубежом, после которого я перестала «думать о глупых вещах». В тот год я в последний раз провела лето в старом «горном домике у моря». Как я его называла. Домик снесли, на его месте построили что-то другое, родители стали меня возить отдыхать в другие места.
      Теперь мне почему-то кажется, что домик хранил все мои мысли и фантазии, и они были «снесены» вместе. Тогда мне ничего такого не казалось. Я росла, училась, много смотрела, слушала, читала. Вместе со мной росли и учились мои амбиции, порождённые увиденным, услышанным, прочитанным. Мне хотелось много, хотелось быть как многие знаменитые люди, хотелось жить в другом веке, иметь другие вещи, другой рост, цвет волос и глаз… В конце концов, я совершенно запуталась, что же я хочу на самом деле! Меня перестала устраивать и я сама, и весь мир вокруг меня.
      Да, похоже, я нашла какую-то зацепку! Если уж говорить о волшебной силе, то не могла ли я оставить её в том самом домике? Но в этом случае плохи мои дела. Домика нет. И столько лет пролетело… Надо об этом поговорить с Мартинком, Лоттором или Келлани. И, может быть, уже пора Дэнниру объявиться? Похоже, Мартинк почувствовал мои переживания и сам напросился на разговор.
- Гави, ты  замолчала надолго. Перестань заниматься самокопанием. Пусть это делают другие. Что с тобой?
- Ворох дурацких мыслей.
- Не обзывай свои мысли дурацкими. Это не так. Лоттор, например, сказал, что ты очень окрепла за последнее время. И со своей преувеличенной любезностью разрешил мне остаться с тобой, чтоб помогать тебе.
- Когда ты видел Лоттора?
- Сегодня утром. Они уезжают с Келлани. Уехали, вернее.
- Не попрощавшись со мной?
- Это у них в порядке вещей, - отмахнулся Мартинк. – Не обращай внимания. Но у меня есть для тебя отличная новость. Скоро ты увидишь Дэннира.
- Бог мой, да неужели!
- Да. Это пообещала Келлани. Она сказала, что ты уже готова продолжить обучение. Только до этого мы должны с тобою подготовить концертное выступление.
- Где?
- Не знаю. Мне они тоже мало чего говорят, ты же могла заметить. Я у них, знаешь ли, на побегушках.
      Мартинк недовольно сморщил нос. Теперь он напоминал мне студента – задолжника, не сдавшего половину сессии и оставленного «на осень». Да так, видимо, и было. Я знала, что он проходил свой этап обучения для обретения свободы. И, вероятно, я была ему нужна ему для этого так же, как и он мне.
      Концерт мы должны были подготовить за две недели. Мартинк продумывал сценарий, я помогала ему.
- А кто будут слушатели? – поинтересовалась я.
- Не знаю, понятия не имею, - сказал Мартинк. – Явно «не наши», раз я тоже стану участвовать.
«Наши» - это нормальные живые люди, - перевела я. Мартинк всё ещё был крепко привязан к тому миру, из которого его вырвала злостная судьба. Я чувствовала, что он завидует мне. Моему физическому телу, моей способности жить нормальной человеческой жизнью. Я же, в свою очередь, завидовала ему. Всё-таки у него было блестящее прошлое, успех, слава… И о нём помнили. А обо мне  вряд ли кто стал бы вспоминать, окажись я на месте Мартинка. Ближайшие родственники? Знакомые? Друзья? И всё?
- И всё же, Мартинк, кто именно «не наши» будут нас слушать? Их много, вообще-то?
- Очень. Они составляют целое сообщество, я б сказал – целый мир. Я не допущен пока к ним полностью, меня, как говорят, держат в «промежуточном мире». Но они иногда контактируют со мной. Я знаком со многими.
- Сколько человек ты знаешь?
- Человек 70 – 80.
- А таких «промежуточных» как ты?
- Ни одного.
- Но не можешь же ты быть один в таком состоянии?
- Наверно, нет. Но… не знаю. Ладно. Нам репетировать пора.
Часа три мы занимались нашей концертной программой, пока не выдохлись оба.
***
Концертная программа получалась просто замечательная. Мне всё больше и больше нравилось петь. Я начинала хорошо чувствовать свой голос, который постепенно приобретал даже какую-то силу и красоту.  Мартинк сам был в восторге. Ему было интересно учить меня. Как он говорил, «во мне есть та же искра, что и в нём». Ему хотелось, чтобы я подражала ему (у меня, дескать, это получилось бы…), но я не хотела. При всём восхищении Мартинком, мне хотелось найти свой голос, свою музыку, свою манеру.
Телефонный звонок прервал наши занятия. Звонила Ланка, которая интересовалась моим житьём-бытьём.
- Гаааави, ну ты там как? Где? После дня рожденья ни ногой ко мне. И не звонишь. Обиделась на что-то?
- Нет, что ты! Просто некогда.
- Летом??? Да ты загубишь свою молодость в этих делах! Вот мы с Токлитом, например, всё о тебе говорили. Я уж заревновала. Ну, сама знаешь, эти мужики… О-о-о-ой…
- Что ты, Лана, он, по-моему, только тебя и любит.
- Да? Ты серьёзно? Ну, хорошо. А ты не заметила, с Ритикой он никак? А?
- Что ты, конечно, нет.
- Ну а в целом? Как он тебе?
- По-моему, он хороший, Ланка! Но ты сама решать должна. Я-то тут причём?
Ланна засопела в трубку. Так она делала всегда, когда сталкивалась с вопросом, на который не знала ответа.
- Ой, Гави… ну всё, что ты скажешь, то правильно… Ты же умная, всё знаешь.
Вот. Опять. Я умная. Умная, умная, умная, умная… А по мне так: ум хорошо, а пол-ума лучше! Или вообще треть. В нашем мире считается: если у тебя ум, значит, ничего другого нет. «Она умная» - что это значит? Ну, по меньшей мере «синий чулок». Умная… умная и ничего более. И не привлекательная, и не интересная, и не оригинальная. Никакая.
Бог ты мой! Что же меня так сразу потянуло к Мартинку, Келлани, Дэнниру, к Лоттору? Да они же ко мне не относились как к «умной»! Наоборот! А с другой стороны, они увидели во мне нечто, что составляло самую, что называется, «ценную сердцевинку»: меня. Какая я есть.
Всё знаю? Ещё одна глупость. Всё знать – не знать ничего. Или знать что-то, что и другие знают. А я не знаю. Я иду. Ищу. Познаю, в конце концов. А кое-что забываю. Что надо забыть и не помнить. Всё помнить неинтересно…
- Нет, Ланна. Не знаю. И никакая я не умная. Особенно в том, что касается других людей. А Токлит? Так он мне понравился. Честно. И вы с ним классно смотритесь.
- Спасибо, Гави. Ой, успокоила. Отлегло. А то я верчусь-кручусь. А вдруг ты скажешь, что он дурак?
Я фыркнула про себя: ну и ну, и это называется речи влюблённой девушки…
- Ну что смеёшься? – услышала меня Ланка. – Нет, ну правда, правда. Ладно, Гави. Я на речку тебя хочу позвать. Нормальную. Не на то Ритикино болото. Пойдёшь?
- Не знаю, – я взглянула на Мартинка, развалившегося на диване. – Не знаю. Спать хочу. Вот.
Интересно: я это впервые так сказала «хочу спать». Обычно я говорила «дел много». Но теперь я решила всё поменять: в своей жизни, в себе, в своём облике. Побоку дела. Я не «синий чулок», не трудоголик, не зануда. Я лентяйка, легкомысленная, ветреная. Вот. Я? Ой, умора! Я…
- Ладно, Гави. Пока, дорогая. Звони
- Пока, Ланна.
Странно, мне вдруг так захотелось снова увидеть их «тусовку» - ту, что была у Ритики. Раньше мне она показалась бы слишком глупой, примитивной, неинтересной. Сейчас – нет. Сейчас я сама себе казалась «примитивной». Мой «научный» ум стал напоминать мне некую устаревшую конструкцию, компьютер с вышедшими из употребления комплектующими или программами. А жизнь-то, оказывается, намного живее, чем мне казалось раньше. «Жизнь намного живее». Неплохая мысль. А моя жизнь вовсе и не жизнью была? Да уж, снова я себя стала путать…
Мартинк продолжал нежиться на диване, лениво поглядывая на меня. Похоже, он следил за моими мыслями.
- Ты мои мысли читаешь, Мартинк?
- Вот ещё! За кого ты меня принимаешь? За мусорщика, что ли? Ты по помойкам любишь лазить?
- Фу!
- Ну и я того же мнения. Нет, я предпочитаю не копаться в чужих мозгах. Так и заразу какую-нибудь подцепить недолго.
- Заразу?
- Ну да. Для вас, «телесных», это не так страшно.
- В смысле?..
- Да как тебе объяснить? У каждого свои трудности. Положим, дать тебе кашу с цианистым калием. Что будет?
- Стану как ты.
- Вот именно, и прекратишь своё существование как земной человек. А если дать тебе испорченную пищу? Тело, положим, не оставишь, зато будет тебе плохо.
- Будет, согласна.
- А мне что цианистый калий, что протухшая котлета, что свежайшее яблоко – без разницы. Хуже не будет. И лучше тоже. Зато меня могут отравить некоторые мысли.
- Мои?
- Твои – нет. Это я преувеличил. Зато мысли некоторых людей… Ой…
- То есть ты хочешь сказать, что моя оболочка даёт мне своеобразную защиту против разрушающего воздействия плохих мыслей некоторых людей?
- В каком-то роде, да. Это сложно понять, но ты, главное, запомни одно – в любом состоянии, в любом положении есть равная доля и «плюсов», и «минусов». Сказать, что тебе лучше, чем мне, а мне лучше, чем тебе, нельзя.
- А Дэнниру, Лоттору, Келлани?
- О, сравнила! Брось, Гави! Будь они такими, как мы – ты и я – у них в жизни были бы и плюсы, и минусы. Столько же плюсов, сколько и минусов. Но они давно вне плюсов и минусов. Они для них просто перестали существовать.
- А как дойти до этого?
- Келлани говорит, что нужно просто понять, что этого нет. И тогда весь мир вокруг тебя изменится. И ты станешь неуязвимым. И ничто не разрушит тебя – ни яд, ни мысль, - ничто!
- Понять? А как?
- Я-то почём знаю? Для меня это такие же «сказки», как для тебя. Ладно, - Мартинк резко встал. – Не буду тебя путать. Лучше давай снова репетировать. А то завтра нам предстоит репетиция уже «на месте».
- Где это?
- Пока сам не знаю. Келлани проводит. Да не наше это дело, в конечном счёте. Наша забота – наша программа.
- Интересно, – заметила я. – А зачем им наше выступление? Просто так?
- Не совсем, - ответил Мартинк. – Наше пение даст им важную информацию о нашем состоянии…
Оказалось, что наше пение является важнейшим диагностическим инструментом, позволяющим определить, насколько мы уже «продвинуты» и насколько годны для дальнейшего развития. Короче, можно ли нас учить дальше или оставить, что называется «на второй год». Честно говоря, я ума не могла приложить, как это им удастся определить. По каким признакам? По тембру голоса, по манере исполнения, по способности себя держать на сцене?
Не могу сказать, что я волновалась. Скорее, я чувствовала себя заинтересованной, заинтригованной. А вот Мартинк явно нервничал. Правда, он не хотел подавать и вида, напуская на себя физиономию полного равнодушия, но от меня не могло укрыться то, что он находится в беспокойстве. Всё чаще и чаще он отпускал нелестные замечания в «их» адрес. Чаще всего доставалось «выскочке-Лоттору», «тупице-Пипу» и ещё каким-то «тупицам» и «выскочкам», о каких я даже и не слыхала ранее. Дэннира он почти не упоминал, лишь Келлани удостаивалась от него благосклонности. Да, похоже, для Мартинка предстоящий концерт был делом «жизни и смерти» (если вообще такое определение могло подойти к нему сейчас!). И я вполне понимала его, так как сама нередко бывала в аналогичных ситуациях.
- Мартинк, всё будет нормально. Я уверена, что мы сдадим этот экзамен. Тем более – ты.
- «Тем более я…» Да уж… Ты прямо так уверена. А ты хоть знаешь, каковы у них критерии оценки?
- Нет. Мне б самой хотелось это узнать.
- Вот именно, не знаешь. Я – тоже.
- Так чего волноваться? – удивилась я. – Когда не знаешь, чего ждать, не нужно ждать ничего!
Мартинк широко раскрыл глаза и уставился на меня.
- Ого, ну ты и заговорила! А ты и впрямь не дура, Гави! Молодец!
И вдруг мы прыснули от смеха вдвоём. И нам стало настолько легко, что мы, казалось, начали бы кружиться по комнате, если б места было больше. Я захлопала в ладоши. Мартинк завалился на диван, но через секунду вскочил и бросился к роялю. Мы снова стали «прокручивать» нашу программу. Однако теперь мы не были столь серьёзны и напряжены, как раньше.

ГЛАВА 9
ПЕРВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
То, что произошло спустя неделю, похоже, навсегда останется в моей душе как «первое путешествие». Это название пришло мне на ум вопреки тому, что вообще-то ездить мне приходилось немало. Я не была никогда домоседкой, я любила странствовать, посещать незнакомые места. Но всё это не было «путешествием», нет. Передвижение – да. Поездка в гости – да. Ну, командировка ещё (если по какому-то делу). Но не путешествие. Оказалось, что в настоящее «путешествие» я отправилась  впервые лишь в обществе Мартинка и Келлани в тот ясный (хотя и слегка душноватый) летний вечер.
Мы встретились внизу у моего подъезда в половине девятого. Первой подошла Келлани, затем спустилась я, последним возник Мартинк. Из воздуха. Р-раз – и вот он! Келлани усмехнулась:
- Привыкаешь? Да? Согласись, без традиционного тела удобнее, так ведь?
Мартинк поморщился.
- Ну, не сказал бы. Я к своему старому традиционному очень привязан был. Конечно, преимущества есть, но недостатков больше. Вчера встретил свою старую знакомую. Да-а, действительно уже совсем старую… Хотел заговорить с нею. Ну и, ясное дело… Это вот только она моё нынешнее тело видеть может. – Он показал на меня.
- Мартинк, ты никогда не принимал жизнь безусловно, - покачала головой Келлани. – Раньше тебе не нравился тот мир, теперь – этот.
- А на чём мы поедем? - решила я изменить тему разговора.
- Полетим, - сказала Келлани. – На воздушном шаре.
- Что, правда?
- А почему бы и нет? Чем тебя не устраивает шар?
- Всем устраивает, - согласилась я.
- Тогда пошли.
Мы вышли в ближайший парк, где сидели «припозднившиеся» бабули и «ранние» подростки (по духу своему – полуночники). Навстречу нам спешила соседка, тащившая 2 тяжёлые сумки (видимо, с дачи). Я поздоровалась с нею, но она прошла мимо в двух шагах, не обратив никакого внимания на меня. «Всё ясно», - мелькнуло у меня. Проделки Келлани. Теперь я тоже невидима.
Шар. Да вот он. Спускается с неба. Большой, воздушный. Не такой, как я предполагала (ну, такие специальные шары для воздухоплавания). Он скорее был похож на обыкновенный праздничный надувной шар, такой тонкий и прозрачный. Единственное отличие – он был радужный. Переливался на свету как растекшаяся капелька бензина в луже. Или как мыльный пузырь. К шару, как и положено, была подвешена корзина, в которую мы чинно вошли и уселись на скамейки. Шар тут же взмыл в воздух.
- А как он управляется? – спросила я.
- Энергией сновидения, - улыбнулась Келлани.
- Мы что, спим? – я удивилась.
- Конечно, разве ты не слышала, что вся наша жизнь – сон?
Я шутливо махнула рукой. Что с вами разговаривать? Всё равно ничего по-человечьи не объясните. И пытаться не стоит спрашивать… Шар поднимался всё выше и выше, плавно покачиваясь в потоках воздуха, как на качелях. Всё было почти реально. Я узнавала городской «вид сверху» (мы летели куда-то в южную сторону), различала фигурки людей, машины. Неужто мы совсем не видны?
Лучи вечернего солнца падали на наши лица. Скоро стемнеет. Куда ж мы долетим-то? Интересно… Мартинк что-то мурлыкал про себя (кажется, не из нашего с ним репертуара – я не узнавала мелодий). Келлани просто сидела, глядя вдаль. А я проголодалась. Не поела перед выходом – вот и мучаюсь теперь.
- Нам ещё долго лететь? Я голодная, как собака.
- Ну, ведь не как волк – и то ладно, - улыбнулась Келлани.
- Нет, серьёзно, есть хочу.
- Потерпи. Это у тебя от волнения. Скоро прибудем. На, выпей.
Келлани протянула мне какой-то приятный травяной напиток. Действительно, чувство голода улеглось – я ощутила бодрость и прилив энергии.
Почти совсем стемнело. Я уже не различала земные пейзажи. Кое-где поблескивали огни, но я уже не могла их опознавать – то ли фонари, то ли отблески костра. Затем настала полная темнота внизу и вокруг нас. Лишь наверху светились звёзды. Наконец, мы стали плавно снижаться. Снова показались неяркие огоньки внизу, которые обозначали присутствие чего-то человеческого.
Приземлились мы на лужайку в каком-то большом парке. Ничего примечательного. Деревья. Скамейки. Беседки. Как обычно бывает в таких случаях. Слабо горели фонари над неширокими пустынными тротуарами. Единственное отличие, которое я заметила – это запах воздуха. Он был на редкость свежим, ароматным и каким-то «лёгким» и «прозрачным», если можно так выразиться. Я давно такого не вдыхала.
Мы вышли из «корзины». Из людей никого не было, кроме нас троих. Мы постояли пару секунд, размяв «застоявшиеся кости», а затем Келлани повела нас по ближайшей аллее куда-то в одной ей известном направлении. Я взяла Мартинка под руку. Так было надёжнее и спокойнее. А то сердце начинало уж больно колотиться от волнения!
- Что за парк, Мартинк? – тихо поинтересовалась я.
- Не знаю, сам здесь впервые…хотя… может, и нет… Не знаю.
Наконец, перед нами предстало большое здание, стиля которого я не могла определить. Было в нём что-то и средневековое, и, напротив, модерновое (ну, сейчас часто такие дома возводят… многоуровневые, неправильной формы, из грубого камня… но смотрятся очень красиво и эффектно!). В общем, замок – не замок, но что-то подобное. Красивая подсветка, причудливые формы.
Мы вошли внутрь, и перед нами открылся просторный светлый холл, поразивший меня, опять-таки, своим чудесным запахом свежести и чистоты. Весенний запах молодой зелени и первых цветов. Атмосфера действовала умиротворяюще, и мне стало совсем легко, тепло и комфортно. Я поделилась своими ощущениями с Мартинком, но… скептик есть скептик! – он только усмехнулся, бросив в мою сторону:
- Ладно тебе! Атмосфера как атмосфера. Не лучше и не хуже, чем положено.
Келлани, услышав это, улыбнулась, но промолчала. Мы с нею обменялись «понимающими» взглядами: ну, Мартинк он всегда Мартинк. Куда тут денешься?
Народу в холле было немного. Знакомых лиц я не видела и, похоже, на нас тоже мало кто обращал внимания. Несмотря на предстоящее выступление, я не нервничала, не волновалась. Скорее, мне было интересно и любопытно. И вообще, меня занимали совсем другие вещи – мне, прежде всего, хотелось постичь тот мир, к которому я, сама того не желая, так тесно примкнула, в который погружалась всё глубже и глубже помимо своей воли. И этот мир был реальностью? – ни сном, ни выдумкой, ни фантазией, ни иллюзией? Надо же! И сколько таких миров? Есть ли ещё? И на каком основании и, так сказать, в какой «форме» я в нём нахожусь? Хотя, впрочем, кто скажет наверняка, что есть на самом деле реальность, а что нет? В конце концов, существует же такая точка зрения, что всё вокруг нас иллюзия? Всё без исключения. Однако это снова мои досужие мысли, стремящиеся разложить весь мир в квадратные ящики с заранее наклеенными бирками… Нет уж, хватит. И… боже мой – кто это?!
Открылась одна из дальних дверей, ведущих вглубь Замка (будем его называть так…), и на пороге показался ни кто иной, как Дэннир!.. Рядом с ним вышагивал Лоттор и чуть поодаль – Пип. Дэннир – в простых летних брюках и рубашке с короткими рукавами. Лоттор – в смокинге (явно из дорогущей ткани), Пип – тоже в смокинге, но попроще, причём этот смокинг явно подходил ему так же, как автоматическая дверь с фотоэлементом подходит к глиняной избе. Но Пип во всём следовал за Лоттором, и эта ситуация не была исключением из правил. Похоже, Дэннир заметил нас, но не подавал пока вида, о чём-то дискутируя с Лоттором. Лоттор тоже пока не обращал на нас внимания. Так что мы просто стояли и ждали, пока они приблизятся к нам, и мы сможем сами обратиться к ним.
При виде Дэннира моё сердце застучало сильнее. Я ждала этой минуты, очень долго ждала, но сейчас даже и не знала, что сказать. Я ведь знакома была с Дэнниром не больше 3 – 4 часов! И не виделась несколько лет… Я даже не знала его планов в отношении меня. Да, я знала, что они (эти планы) есть, что наверняка какое-то место я занимаю в дэннировской жизни, но… В общем, оставалось подождать ещё пару долгих минут, и…
Они подошли к нам оба – и Лоттор, и Дэннир. Дэннир протянул ко мне руки, и я бросилась к нему на шею. Надо сказать,  о таком действии я даже и не думала: оно получилось само собою и, хотя и шло вразрез с салонной официальностью обстановки, получилось вполне естественно. Правда, Лоттор ухмыльнулся, поправив «бабочку» на своей рубашке. Вроде того, что «есть такие, которым закон не писан – что ж тут поделаешь?…».
- Привет, привет, Гави, - сказал Дэннир. – Вижу, не забыла старика, не забыла.
- Дэннир, как ты можешь говорить такое! Я всё это время тебя искала. Да ты, наверно, знал, видел меня, стоял где-нибудь в уголке и посмеивался.
- Нет, напрасно ты так думаешь. Я не знал, что ты меня искала. Пойми, всё не так просто, как ты хочешь представить. Знаешь, что? Давай сейчас не будем говорить об этом. Времени теперь у нас много, правда, Лоттор? И мы сможем обо всём побеседовать более обстоятельно, хорошо?
- Конечно, обрадовалась я. – Мне нужно так много рассказать! Спасибо Мартинку, Келлани, Лоттору! Я так рада, что они были со мною. Так много изменилось, так много произошло!
- Всего лишь за какой-то последний месяц, не так ли? – спросил Дэннир.
- Вообще-то, да. Как всё интересно!
- Согласен. Только сейчас твоя задача, Гави, не разглядывать меня, словно музейный экспонат, а собраться с мыслями и приготовиться к выступлению. Мартинк!
Во время нашего (с Дэнниром) диалога Мартинк оставался практически в полной неподвижности. С Лоттором они почти не поздоровались, с Пипом – тем более. На вид Мартинк оставался подчёркнуто «чужим» в данной компании и не собирался становиться иным. Всё-таки, как он завязан на материальных – социальных ценностях, - мелькнула у меня мысль. Сколько лет прошло, а он всё не может расстаться со своею прошедшей земной жизнью. Прошлое словно держит его. Или он держит своё прошлое??? Не в этом ли разгадка его тайны и путь к его освобождению? А может, и моей тайны? Может, прошлое держит и меня? И мою волшебную силу?
- Мартинк! Ступай, Мартинк! Возьми с собою Гави. Келлани проводит вас и всё покажет. Завтра у вас ответственный день. А сейчас нужно будет подготовиться – осмотрите помещение, почувствуйте его, приспособьтесь. Мартинк, ты же хочешь хорошо выступить?
- Вообще-то, Дэннир, мне б, прежде всего, хотелось поговорить с тобою наедине, - сухо ответил Мартинк.
- Разумеется, но чуть позже, хорошо? Не пришло ещё время разговоров. Разве ты не понял до сих пор, что разговоры только всё путают и мало что разъясняют? А? Сейчас путаница нам ни к чему. Согласись.
Мартинк вздохнул и пошёл вслед за Келлани. Я – тоже. Лоттор снова обернулся к Дэнниру, и они заспорили с новой силой. Это я сама так почувствовала, что заспорили, хотя слов их, конечно же, не разобрала. Но их вид! Да уж. Маги, тоже мне!!! А спорят, как нормальные люди. Хотя нет, что-то всё-таки в их спорах было отличавшееся от обычных человеческих дискуссий. Стиль, наверно.
Мы минули холл и вошли в глубинные коридоры замка. Лестница вверх, по кругу. Коридор. Ещё коридор. Ещё один. Ага, вот мы и пришли. Келлани открыла большую двойную дверь, и мы оказались в огромном зале, который, по желанию посетителей, мог быть и бальным, и концертным, и даже банкетным. В принципе, ничего сверхъестественного в этом зале не было. По крайней мере, внешне. Однако, когда я прикоснулась к клавишам рояля (а он стоял на самой обыкновенной сцене), то меня поразило абсолютно волшебное звучание, распространившееся по комнате. Чудеса магической акустики, не  иначе. Звук был сказочно красив и насыщен. Похоже, что даже Мартинка он привёл в состояние, близкое к восхищению. Лицо его разгладилось, посветлело. Казалось, он был почти готов простить всех этих магов. Оптом и в розницу. За всё. Простить из-за этого удивительного звучания, видимо, напомнившего ему лучшие минуты его земной жизни.
Когда мы начали петь, изумление наше возросло во много-много раз. Красота звучания наших голосов была настолько завораживающей, что мы, казалось, улетим, поплывём сами же на волнах наших песен.
- Слушай, Гави, вот это да… Ты сталкивалась с чем-то таким раньше?
- Никогда.
- Вот и я тоже. Вот это акустика!
- Согласна, Мартинк, знаешь что? Давай не будем больше репетировать, чтобы не пресытиться этими звуками, хорошо?
Мартинк полностью согласился со мной. Во время нашей репетиции Келлани ушла куда-то, и мы остались совсем одни. Так что теперь нам самим предстояло решить, что и как делать. Я предложила отправиться на прогулку по Замку. Обследовать чужие территории всегда было моим излюбленным занятием. А уж такие территории… Мартинк поначалу колебался, но я его потянула за собою решительной и быстрой рукой, чему он с радостью подчинился. Первым делом мы пробрались на крышу. Открывался превосходный вид во все стороны. Лес, поля вдалеке. Горы. С противоположной стороны – море (хотя, возможно, что большое озеро). Солнце уже встало (мои часы показывали 7 утра). Единственное, что я не могла понять – где мы территориально. В радиусе 5 или 6 часов полёта на воздушном шаре таких мест не достигнешь даже при самых благоприятных обстоятельствах. Так что я почти сразу отказалась от каких бы то ни было логических объяснений нашего местоположения. Раз мы здесь, значит здесь. И всё тут.
Сам замок оказался больше, чем показался ночью. Башенки, смотровые площадки, многочисленные лестницы, входы-выходы, - всё это предстало перед нами и манило к себе. Меня, во всяком случае.
За одним из переходов открылся потрясающий зимний сад с бассейном по центру. Я попробовала парочку растущих там фруктов, несмотря на недовольство моим поведением, которое выказывал Мартинк. Странно, но он, похоже, тут всего боялся. Я же, напротив, чувствовала себя предельно комфортно, «по-свойски», так сказать.  И следующим моим поползновением было обследовать замок изнутри, к чему я приступила мгновенно.
Пока нам не встретилось ни одного человека. Спят, наверно, - подумала я. Но что самое удивительное: мне-то спать совершенно не хотелось! Совсем! Хотя обычно я бывала порядочной «соней». Ну и ладно, наверно это просто от новизны. Часто так бывает: «наешься» новой информации и спать не можешь. Хочется ходить, гулять, разговаривать.
Нет, всё оказалось не так просто. Спускаясь с крыши, мы снова встретились с Келлани. Поделившись с нею своими переживаниями, я услышала в ответ, что здесь вообще никто не спит. Просто здесь нет такого.
- Сон и явь, Гави, здесь пересекаются в одной точке. Здесь не нужно спать, чтоб видеть сны или чтоб потом быть бодрым. Здесь точка предельного бодрствования и осознания, что, в сущности, является предельной границей сна. Ведь так?
- Ну, та-ак…
Сказать, что я что-то поняла, было нельзя, но, по крайней мере, объяснение моему «несонному» состоянию было получено. И этого было достаточно на сейчас. К тому же в отношении еды всё было в порядке: кушали тут как в нормальном человеческом обществе – довольно много, изысканно и разнообразно. Келлани как раз пришла за нами, чтобы пригласить нас на завтрак.
Мы вошли в большую столовую комнату (в контексте такого замка я бы даже сказала «трапезную»), где уже пребывало человек 50. Келлани привела нас к столу, где уже сидел Дэннир.  Лоттор и Пип сидели отдельно, в окружении двух дам и одного джентльмена, причём, как я успела заметить, дамы пытались заигрывать с Лоттором, Пип и другой джентльмен – с дамами, а сам Лоттор раздавал нейтрально покровительственные взгляды всем четверым.
К нам больше никто не подсел. Так что Келлани, Дэннир, Мартинк и я могли не спеша и без помех обсуждать общие для нас вопросы, задачи и проблемы.
- Знаешь, Гави, - сказал Дэннир, - я рад тебя видеть здесь. Рад, что ты уже готова быть здесь с нами.
- Я тоже, Дэннир. Но почему ты сказал, что не знал о том, что я тебя искала?
- Потому что не знал.
- И не догадывался?
- Догадки здесь вообще ни при чём. Пойми, ты и Мартинк – двое моих неправильных учеников. Да, абсолютно неправильных. Но вместе вы составляете ту силу, которая эту вашу взаимную неправильность сводит на нет. Больше учеников у меня не может быть. То, что я в своё время нашёл и выбрал Мартинка, было моей большой ошибкой. Потому что Мартинк отказался от меня.
- Пожалуйста! – взмолился Мартинк, - перестань об этом, Дэннир!
- А вот и не перестану. Расстанься, пожалуйста, со своей земной привычкой: со страхом называть вещи своими именами. Все вы этим грешите.
- И Гави?
- Гави в меньшей степени. Наверно поэтому она уже здесь (а ты ещё здесь, Мартинк). Но Гави пока не обладает волшебной силой. В этом и состоит её «неправильность».
- Всё ещё не обладаю…, - расстроилась я. – А я-то думала…
- Думать здесь вообще не надо, - фыркнул Дэннир. – Скорее надо чувствовать. А ты разве почувствовала что-то принципиально новое в себе?
- Ну-у…
- Вот именно.
- Нет, есть кое-что: я во сне летать стала! – вспомнила я.
- Да, это действительно «кое-что», Гави. Но сама понимаешь – этого мало. Хочешь подсказку? Это будет как вспышка молнии внутри тебя, когда сила вернётся к тебе. И всё изменится вокруг. Ты увидишь, что мир стал другим. Будешь замечать вещи, о которых раньше ты и не подозревала. А с другой стороны, многие явления просто  уйдут, уступив дорогу уже другому, магическому миру.
- А на работу я ходить буду?
Дэннир расхохотался во весь голос: «какая же ты ещё маленькая»,-  сказал он.
Я действительно вела себя как маленькая девочка, которая долго не видела своего любимого родственника. Я задавала невпопад вопросы, на которые Дэннир отвечал (или не отвечал) с мягкой улыбкой.
- Ты здесь живёшь, Дэннир? В этом замке?
- Вообще-то, сейчас ты тоже здесь живёшь, Гави.
- Но я же ненадолго здесь!
- А кто тебе сказал?
- Просто обо мне дома беспокоиться будут, я не могу здесь надолго оставаться.
- Тогда не останешься. Тебе решать. Воздушный шар привязан в парке.
Я выяснила, что только на воздушном шаре можно попасть в этот замок. Как же я не обратила внимание? Вокруг замка ведь совсем нет дорог! Значит, только пешком, на шаре или… вертолёте! Правда, вертолётов я тоже не заметила. Граница сна… А всё-таки, что это значит?
- Сама поймёшь, когда придёт время, - ответила Келлани. – Ты и сейчас смогла бы понять, если б позволила случиться этому. Правда, Дэннир?
- Безусловно. Когда придёт время. Но Гави слишком умна, образованна и начитана. Поэтому время к ней никак не может прийти – оно застревает в извилинах её разума.
Все рассмеялись, кроме нас с Мартинком. Мартинк, напротив, насупился и отвернулся. Похоже, дэннировкие слова задели его за живое. Ведь время к нему почему-то тоже никак не приходило…
- Ого! Мартинк обиделся! – со своего стола заявил Лоттор, который, оказывается, слышал весь наш диалог. – Мартинк! Могу предложить свою помощь Хранителя!
- Мартинк слишком обидчив, - добавил Пип. – Я мог бы поработать с ним в этом направлении. Обидчивые никогда не обретают свободу.
- Зато ты свободен как никто и никогда! – огрызнулся в сторону Пипа Мартинк. – Жалкий подражатель всем и вся! Мелочный грубиян. Простонародный мешок с банальностями!
- Мартинк! – раздался спокойный голос Дэннира. – Мартинк!
Воцарилась тишина.
– Мартинк! Концерт отменяется. Я не могу допустить его. Ты не готов. Ты подвёл и себя, и Гави.
- Почему? – испуганно прошептал Мартинк. Он даже резко побледнел, буквально побелел за одну секунду.
Вместо ответа Дэннир вышел из-за стола. Вслед за ним вышла и Келлани, бросив на меня растерянно-сожалеющий взгляд.
Что же Мартинк наделал? Честно говоря, я не поняла смысла и тяжести его «преступления». Обычная перебранка. Лоттор с Пипом его сами спровоцировали. На месте Мартинка я бы так же среагировала! Или уже нет? 
Я была в тупике. Краешком глаза я смотрела на Мартинка, оцепенело водившего вилкой по тарелке с едой. Вид его был настолько ошарашенный, что я даже боялась прямо обратиться к нему, опасаясь за возможную негативную реакцию. Я тихонько продолжала завтракать, находясь скорее в недоуменном, чем в расстроенном или испуганном состоянии. Люди постепенно покидали обеденный зал, и, наконец, мы остались одни.
- Мартинк, - позвала я. – Чего это они так на тебя?…
- Ничего, - ответил он. – Это в их стиле. Да и я тоже идиот. Понимаешь, мне нельзя обижаться. Обиды тормозят путь к свободе. Если обижаешься – значит, к чему-то привязан, за что-то цепляешься… Мне это нельзя. Мне особенно нельзя. Больше, чем другим.
- По-моему, эти два джентльмена тебя нарочно провоцировали.
- Наверно. А я не сдержался. Это показало, что я ещё не готов к дальнейшему развитию.
- Но ведь все люди разные, Мартинк! Кому-то наплевать, что о нём говорят, кому-то нет. Мне, например, не наплевать. Зачем позволять кому-то оскорбительно высказываться в твой адрес? Зачем сдерживаться?
- Сдерживаться не надо. Надо не реагировать, не реагировать обидой. Наверно, можно реагировать, но как-то по-другому. А как – я пока не знаю. Они ведь не подсказывают! Ни Дэннир, ни Келлани… Теперь вот и концерт отменили…
- В таком случае давай примем эту ситуацию как факт и пойдём петь сами для себя. Если они не хотят нас слушать, давай насладимся волшебной акустикой концертного зала.
- Если зал будет открыт.
- Пойдём.
Я взяла Мартинка за руку и потянула к выходу. Он вяло плёлся вслед за мной, выражая полное безразличие. Я приблизительно помнила, где располагался концертный зал, к тому же, обладая хорошей пространственной интуицией, я рассчитывала его сразу же найти, несмотря на обилие всяких входов и выходов. Это удалось, и мы вошли внутрь, благо дверь была не заперта.
Я села за рояль и взяла первые звуки. Ещё раз убедилась, что акустика в зале потрясающая. Решила пока что не петь, а просто поиграть. Так, поимпровизировать. Внезапно я почувствовала, что не могу не петь.  И песня, которая звучала во мне и требовала выхода наружу, не была ни одной из тех, что мы учили с Мартинком. Похоже, я обрела свою песню. Там было всё: и слова, и мелодия, и аккомпанемент. Слова лились удивительно легко, без натуги и напряжения. Песня поднималась откуда-то из глубин моего существа, вырывалась наружу, а затем приятно обволакивала меня, заставляя вибрировать всё тело. Затем всё исчезло: зал, Мартинк, - всё погрузилось в полупрозрачную дымку. Остались только я, клавиши рояля и песня.
Опять туман? Да, он был началом этой истории, и он снова вернулся… Но теперь этот туман не был холодным и неприветливым, заставляющим ёжиться и сжиматься. Теперь это был какой-то воздушный туман, если вы понимаете, о чём я говорю… Ароматный и тёплый туман.
Я не помню, сколько времени я пела. Может, минут пять. Или полчаса. Песня постепенно пошла на убыль и закончилась.
А я вздохнула и огляделась вокруг.
Рядом со мной стоял Дэннир. Он улыбался.
- Лучше, чем я думал, - сказал он. – Ты сумела-таки приманить песню. Умница. Ты отлично развиваешься, Гави.
- Но я бы не смогла её повторить!
- И не надо. Настоящие песни приходят и уходят, когда им вздумается. Иногда их удаётся поймать за хвост… Но они, честно говоря, не очень это любят. Главное, не делать из песен средство самолюбования. Они и отомстить могут. Пример – твой друг Мартинк. Кстати, где он?
- Я не знаю. Он был со мной, когда я начинала петь, но потом пение так захватило меня, я так в него погрузилась, что упустила Мартинка из виду.
- Вряд ли он далеко. Пойдём, Гави. Нам определённо есть о чём поговорить, ведь так?

Глава 10
СИЛА ВО МНЕ

- Не волнуйся,  - сказал Дэннир. – Твоя песня не пропала. Она теперь записана в узорах этих стен. Возможно, ты не видишь, но на стене образовался новый узор.
Действительно, на стенах играли причудливые узоры, которые я сначала приняла за солнечные зайчики, хотя потом обратила внимание, что солнце в окна не светило…
- Эти узоры – следы песен?
- Да. Не только песен. Разговоров тоже. Здесь особое место. Где звук превращается в форму. Видимую форму. И ты всегда можешь увидеть, какова форма твоей речи. Или пения. Поэтому я и не допустил Мартинка до концерта. Он снова  впал в обиду. А форма обиды, если её выразить словом – дисгармонична. Некрасива. 
- Представляю, что будет, - засмеялась я, - если сюда позвать нескольких некультурных тётечек или дядечек, которые через каждое слово говорят… ну, ты знаешь, какие слова!
- Ничего не будет, - улыбнулся Дэннир. – Эти люди просто не смогут войти сюда. Не только в зал, но и в Замок. Их просто не выдержит воздушный шар.
- Да уж…
Я моментально вспомнила одного знакомого мужчину, который, похоже, просто не умел разговаривать, не снабжая свою речь «характерными» словечками. И представила его на воздушном шаре…
- Значит, Дэннир, сочетания букв имеют такую огромную силу?
- И да, и нет. В сочетаниях букв уже содержится большой смысл. Ведь не случайно слово получилось именно таким, а не иным. Но есть более значимые смысловые пласты. Прежде всего, это сердце говорящего. Когда ты говоришь, сердце посылает дополнительные сигналы, окрашивая энергию твоей речи в те или иные цвета и придавая ей ту или  иную форму. Именно это ты видишь на стенах этого зала. Кстати, зал полностью принял твою песню. Она теперь тут останется надолго. Её название… название… - «Сила во мне».
- Да, я что-то действительно пела о силе, но уже почти ничего не помню. У меня часто бывает такое состояние, когда я играю на рояле, пою или пишу. Я потом не могу вспомнить, что именно я делала.
- Это нормально. Просто твоя «головная» память не хочет помнить, что диктовало тебе сердце. Развивай память сердца, и всё будет в порядке.
- А волшебная сила связана как-то с памятью сердца?
- Вообще-то напрямую. И не только с сердцем. Главное, что волшебство меньше всего связано с головою.
- Значит, голова вообще не нужна?
- Я тебе такого не говорил, - удивлённо поднял брови Дэннир. – С чего ты взяла это? Просто голова должна занимать своё место в жизни человека, и не самое важное.
- Объясни.
- Не могу. Объяснения – это обращения  к голове. Они что-то дадут твоей голове и всё. Но сущности вещей ты не постигнешь. Человек считает, что можно всё объяснить. В этом, кстати, слабость науки. Объяснения. Доказательства. Доказательства – ещё хуже. Переливание из пустого в порожнее. Ты изучала когда-нибудь формальную логику?
-Нет.
- А ты изучи. Один из способов построения доказательств. Полезная игрушка. Кстати, основанная на предполагаемой истинности исходных тезисов, якобы уже доказанных…
- Но ведь есть действительно истинные доказанные тезисы, разве не так?
- Есть. Но только в определённой системе координат. А ты уверена, что данная система координат тебе нужна? Что не нужно перейти к другой системе? Ты никогда не думала, что у нас есть великий выбор? Просто никто не хочет выбирать. То ли боится, то ли ум  мешает. Закоснел, потому что. Да и мало того, что закоснел – ещё и командовать намеревается. Как старый дед-самодур. Говорят, «выжил из ума». Нет. Ум-то как раз на месте. А вот из всего другого точно выжил. Х-ха!
- А я слышала, что «ум» - это хорошо, а «рассудок» - плохо…
- Ну вот, опять ты за своё – хорошо… плохо… Всё хорошо, когда вовремя, и плохо, когда не вовремя. Хорошо, когда… Стоп! Опять ты хочешь заманить меня в ловушку. Требуешь объяснений. Не всё объяснимо. Что-то надо почувствовать, что-то сделать, чему-то открыться, от чего-то закрыться… Неужели ты думала, что мы настолько все вредные и противные, что специально скрывали от тебя истину? И я, и Лоттор, и Келлани? Просто то, что ты должна впустить в себя и в свою жизнь – это уже не мысли, не доказательства, не объяснения, а нечто большее, чему, возможно, и слова-то нет…
В ответ я начала рассказывать Дэнниру о некоторых ситуациях в своей жизни, когда происходило что-то такое, чему я не могла подобрать слова. Несмотря на мою речевую развитость, бывали моменты, когда я не могла описать, что творилось со мною. Чаще всего, это бывали моменты из снов. Проснувшись, я пыталась рассказать или записать свой сон, но терпела полную неудачу. У меня НЕ БЫЛО СЛОВ для этого!
- Правильно, - ответил Дэннир, - потому что твои слова были предназначены тобой только для построения объяснений или доказательств. А во снах ты уже начала видеть то, что не могло быть объяснено. Поэтому слова и не слушались тебя. Но скоро ты научишь свои слова быть твоими союзниками везде. Ты сможешь говорить или петь словами силы, а не словами объяснений. «Сила во мне» - вот твоя песня. Ты её уже спела, помнишь?
- Как бы я хотела получить её запись! – сказала я.
- Она уже записана, - улыбнулся Дэннир.
- И я могу её прослушать?
- Ну не совсем… Когда научишься слышать энергетические формы – то да. Я же услышал твою песню, хотя и был далеко, когда ты пела. А если ты спрашиваешь – записана ли она на диктофон и можно ли её передать по радио или где ещё – то нет. Конечно же, нет. Знаешь, пойдём на природу. Всё-таки в замке душновато.
Мы вышли на свежий воздух, и Дэннир мне долго ещё рассказывал удивительные вещи о том, что каждое наше слово, возглас или движение оставляет характерную форму в пространстве. Просто мы их не видим, потому что они ослаблены на Земле. Здесь, в Замке (он называл это место «Замок» или «Территория Замка») всё по-другому. Здесь нет смысла ослаблять концентрацию форм, потому что разрушительных форм тут нет. Здесь никто никого не проклинает и никто не сквернословит. Поэтому формы тут пребывают свободно.
- Сейчас многие сквернословят, - сказала я.
- Сами по себе слова мало что значат, - сказал Дэннир. – Вот, слушай.
Он произнёс фразу, полную «непечатной» лексики. Я засмеялась.
- Почувствовала  разницу, спросил Дэннир?
- Вроде да. Ты говорил просто… забавно!
- Конечно. Потому что эти слова были всего лишь суммой звуков, снабжённых совершенно иной энергией сердца. Ну ладно, о чём ещё хочешь спросить?
- Уран…
- Что Уран?
- Столько всего приключилось, что я просто забыла про него. Последний раз я оставила его в машине Лоттора…
- Не волнуйся, Уран – не обычный кот. Он не пропадёт. Иногда мне кажется, что он и не кот вовсе, а кто-то из древних магов, выбравший ради развлечения кошачью форму. Но это я, скорее всего, фантазирую. Уран сам находит себе покровителя (я не говорю – «хозяина», потому что это не так).
- И он выбрал меня?
- Отчасти да. Но он ни к кому не привязан. Ты это имей в виду.
- Он не здесь?
- Не знаю.
Мы вышли за пределы ворот Замка. Здесь я ещё не бывала. Мы попали в объятия совершенно нетронутой природы. Даже ни одной тропинки не было видно. Камни, зелень, деревья. Всё очень красивое и очень свежее. Дэннир объяснил, что никаких дорог здесь нет, потому что только в обычном мире любят торные тропы, а здесь они просто не нужны. Здесь нельзя заблудиться или потеряться. А для воздушных шаров не нужны дороги.
Мы дошли до озера. Я посетовала, что ничего не взяла с собой для купания, но Дэннир сказал, что лучше купаться в море, которое совсем рядом. Если мне хочется, можем дойти и до него. Там мы обязательно найдём что-нибудь для купания, потому что на берегу стоит отличный купальный домик.
Мы, гуляючи, направились к морю. Путь предстоял недлинный, поэтому мы решили растянуть удовольствие и насладиться запахами цветов и пением птиц по дороге.
Почувствовав чьи-то шаги позади, я обернулась. Нас догонял Лоттор. Одет он был, как обычно, в элегантнейший летний костюм. На голове его красовалась такая же элегантная летняя шляпа.
- К морю собрались? – поприветствовал нас он.
- Да, - вместе ответили мы с Дэнниром.
- Тогда я с вами, если не будет возражений.
- Не будет, - сказала я. – А Орлиден где?
- Не знаю, - пожал плечами Лоттор. – А он тебе нужен?
- Нет, просто он же твой паж. Вроде как пажи повсюду сопровождают своих господ. Как же ты не знаешь, где он?
- Ну и сказанула, - засмеялся Лоттор. – Это он должен знать, где я! А мне-то зачем забивать свою голову и следить за ним? Я ему дал много денег. Наверно, он их где-то тратит. Когда потратит – объявится, не беспокойся.
- Странное отношение графа к своим слугам, - пожала я плечами от удивления и недоверия.
- Ну, в чём-то ты права, согласен. Но здесь-то я не граф. Тут у меня другая роль. Здесь я маг. Также как и Дэннир. Также, как и ты, кстати!
- Спасибо за комплимент, Лоттор, - засмеялась я.
- Никакой это не комплимент. Это то, что есть. Правда, Дэннир?
Дэннир согласился. Действительно, в Замке и окрестностях могли находиться только те, у кого было чётко представлено магическое начало в существе. Далеко не обязательно это должен быть могучий волшебник, нет. Достаточно магической искорки в человеке или животном… Да, и в животном тоже. Ведь не все животные одинаковые. Есть даже очень, даже очень магические!
Значит, можно и Урана тут будет ожидать.
Вот и море. Ясное, чистое.  Мы подошли к нему со стороны невысокого утёса, с которого открывался чудесный вид. С одной стороны – море, с другой – лес, за которым виднеются шпили Замка. Прямо какое-то романическое средневековое очарование!
Видна дорожка, бегущая вниз с утёса. Ага! Дорожка! Как интересно! Всё-таки дорожки тут имеются…
Я направилась вниз к морю. Дэннир с Лоттором остались наверху.
- Иди сама, - крикнул Дэннир, когда я повернулась, чтобы позвать мужчин. – Мы тут побудем.
- Хорошо, но я не уверена, что скоро!
- Располагай временем, как хочешь, - крикнул он в ответ.
Я дошла до песчаного пляжа. Запах моря освежающим потоком проник в мои лёгкие, и я несколько раз глубоко и с удовольствием вдохнула воздух. Захотелось потянуться и размять косточки.
Ага, вот и пляжный домик. Ой! Вылитый «домик у моря», ну тот, в котором я гостила, будучи девочкой, в летние месяцы.
 Наверно, «типовая постройка», - решила я. Хотя говорить о «типовой постройке» в этом самом месте? Где красуется Замок, в который можно попасть только на воздушном шаре? Не может быть…
Ладно, разведаем. Я уже поняла, что ничему не надо удивляться, когда имеешь дело с миром магии. Домик – значит, домик. Будем считать, что его просто «перенесли» сюда, в этот мир.
Я осторожно открыла дверь и вошла в дом. Ну да. Та же веранда, та же дверь по центру, ведущая вглубь дома. Я открыла центральную дверь и пробралась во внутреннюю комнату.
Ага! Те же окна по правую руку. Вот только мебель… Мебель вроде бы другая. И занавесок таких не помню. Очень яркие и праздничные. А там другие были занавески. Не помню какие, но точно не эти. Я б такие не забыла. И стол красивый. Хотя тот стол тоже испарился из памяти… Может, стол был таким же. Не помню.
Я подошла ближе к столу. На столе лежала книга «Приключения Золотого Дракона» - любимая моя книжка детства. Я ею зачитывалась, я помнила наизусть многие фрагменты, мне так нравилась главная героиня! Тогда я впервые посмотрела на себя со стороны, и поняла, что я НЕ ТАКАЯ… У меня не было чёрных волнистых волос и тёмно-карих глаз, как у неё. И я… уже переросла её! Мой рост на то время был намного больше… Я места себе не находила. Ну ладно, волосы можно будет покрасить и завить, как только немного подрасту. А что делать с глазами? С ростом? Белобрысая дылда, вот кто я! Почему всё так несправедливо в этой жизни???
Моё сердце забилось сильнее, когда я взяла книгу в руки. Издание времён моего детства, хотя книжка совершенно новая. Наверно, её не слишком часто раскрывали. Я полистала страницы. Да, вот она Принцесса Розалита! Красавица! Не то, что некоторые тут…
Воспоминания детства до краёв заполнили пространство. Я снова маленькая. Я снова читаю книгу. Ну почему всё так несправедливо в этом мире??? Почему я не принцесса? Почему кто-то рождается принцессой, а ты – нет?
Родители не сумели дать сносный ответ на вопрос о моём происхождении. В родословной принцы не значились. Тогда я стала верить, что кто-то из моих предков незаконнорожденный принц, которого не признало общество. Это меня не слишком, но успокоило.
Почему же я волнуюсь сейчас?
Бросив быстрый взгляд на висевшее рядом зеркало, я даже вздрогнула. Лицо взрослой Гави меня ошеломило. Похоже, я зашла столь глубоко в свои воспоминания, что не удивилась бы, если б увидела в отражении свою детскую мордочку.
Ух… Книжка… Куда ты меня завела? Спокойно. Спокойно.
Я продолжила листать страницы, внимательно всматриваясь в прекрасные иллюстрации. Как я хотела иметь эту книжку в своей библиотеке! Но в те годы, когда я была маленькая, с книгами была проблема (впрочем, как с многими другими вещами). Было трудно пойти в магазин и просто купить книгу. Или заказать по Интернету (Интернета просто в природе не было тогда). Тогда был дефицит на книги. И «Золотого Дракона» я могла читать только на каникулах, когда я приезжала на море и брала эту книжку у родственников. 
Потом родственники переехали в другой город, домик продали и сломали, а книжка исчезла во времени. Может быть, её увезли родственники с собой, может быть, оставили кому-то на память. Не знаю. Во всяком случае, больше я эту книжку не видела.
Потом появились другие книжки, другие увлечения, другие примеры для подражания. Я бы не вспомнила об этой книге, если бы не встретила её так неожиданно в такой неожиданной обстановке.
Сердце моё глухо колотилось. Что-то странное происходило внутри. Казалось, я готова была расколоться на части, треснуть по швам.
Странно… Из-за книжки? Ну неужели действительно из-за книжки??? Взять, что ли, её с собой? Или она чья-то?
Я вышла из дома. Купаться что-то расхотелось. Даже как-то зябко стало. Книжку я держала в руке.
Дэннир сидел в пляжном кресле и созерцал море. Видимо, он уже заждался  меня и решил спуститься ко мне поближе.
Увидев меня, он помахал рукой:
- Эй, Гави! Иди сюда!
Я пошла к нему.
- Садись. Смотрю, решила заняться чтением вместо купания?
- Нет. Просто знакомая книжка.
- «Просто знакомая книжка», - задумчиво повторил он. – «Просто знакомая книжка»… которую ты держишь как святыню.
Он взял книгу, повертел её в руках и равнодушно отдал мне.
- Н-да… - задумчиво сказал Дэннир. - … которую ты держишь как святыню.
- Нет. Я очень любила её, когда была маленькая. Но у меня не было такой своей…
- Хочешь забрать себе? Ну и бери. Здесь такое никто не читает.
- Да? Но книжку ведь кто-то оставил!
- Оставил. Вряд ли она сама материализовалась, хотя и такое возможно… Но «оставил» и «читает» - разные вещи. Может, её тут оставили специально для тебя?
- Для меня? Зачем?
- Я не знаю. Чтоб ты нашла её и забрала себе, например.
- Спасибо, - сказала я, прижимая книгу.
- Да не за что, - усмехнулся Дэннир. – Ты лучше расскажи, что почувствовала, когда увидела эту книгу нынче.
Я рассказала, постоянно сбиваясь на эмоции и воспоминания детства. Дэннир сначала слушал меня серьёзно, а потом лицо его начало светлеть в солнечной улыбке. Всё шире и шире. Пока он, наконец, не воскликнул в восторге:
- Есть! Это оно! Это оно! Ты нашла конец нитки, за которую можно потянуть! Гави, отключи разум и почувствуй! Что ты чувствуешь?
- Тряску во всём теле.
- Отлично! Но я не вижу этой тряски!
- Но она внутри.
- Так пусть будет и снаружи! Представь, что ты гора, содрогающаяся от извержения вулкана. Ну?…
Я и впрямь рада превратиться в вулкан, если б смогла. И вулкан во мне действительно начал работать. Сначала я затопала ногами, потом затрясла головой, затем задёргала плечами, руками, всем телом. И издала какой-то победный клич, которому позавидовали бы самые воинственные индейцы.
Я была в экстазе. Я не контролировала себя в эту минуту. Помню лишь, что отшвырнула в сторону томик «Золотого Дракона», однако не заметила, куда он улетел.
Успокоившись, я почувствовала себя намного лучше. В теле бушевал жар, и я снова захотела искупаться. Щёки пылали, а сердце успокоилось.
- Класс! Красотища! – выдохнула я. – Значит, я – вулкан.
- Да, похоже, - удовлетворённо сказал Дэннир. – Тебе идёт быть вулканом. Хотя я ни разу не слышал, чтобы вулкан завидовал, что он не Принцесса Розалита…
- Но я…
- Уверен, что больше не завидуешь. Ты выбросила эту книжку.
- Да… Точно… Я помню, что она отлетела на несколько метров. Надо найти её.
- Найди.
Книга лежала, раскрытая и зарытая слегка в песок от сильного удара. Я подняла и отряхнула её. Принесла назад. Дала Дэнниру.
- Помялась…, - сказала я.
- Не так уж сильно, - ответил Дэннир. – Читать можно. И Розалита, уверен, не обиделась.
- Да чего ей обижаться, - засмеялась я. – Я и так ей полжизни отдала. Это я обижаться должна, а не она!
- Спокойно, девочки, не ссорьтесь, не ссорьтесь! – Дэннир скроил умилительную физиономию. – Я считаю, что вам давно следует занять свои места в Мироздании, не путаясь друг у друга под ногами. Уже время обеда, Гави. Если хочешь, искупайся, и пошли назад в Замок.
- Хорошо, я только отнесу книгу и переоденусь.
Я положила книгу туда, откуда взяла. Я чувствовала, что произошло что-то важное, но ум мой ещё не понимал, - что именно.
Надо раздобыть подходящий купальный костюм, - решила я. Дэннир говорил, что они тут имеются. Я зашла в соседнюю комнату, скорее напоминающую пляжный магазин. На полках аккуратно лежали новенькие полотенца, купальные костюмы, купальные шапочки, надувные мячи, ласты и ещё куча всякого нужного и ненужного товара. Купальники были спрятаны в пакеты, на каждом из которых было написано – «вещь новая: если понравится – берите с собой». Значит, возьму, - решила я. Купальник красивый, всегда такой хотела иметь.
Я искупалась. С наслаждением поплавала в приятных морских волнах. Всё это время Дэннир продолжал созерцать море.
Переодевшись, я подошла к Дэнниру.
- Вот, - сказала я. – Вместо книги заимела купальник.
- Тоже неплохо, - ответил он. – Купальник так купальник. Ну, пойдём. Нас уже ждут, наверно.
- А Лоттор? – спросила я.
- Ага, вспомнила! Он пошёл по своим делам. Тебе привет передал и всяческие пожелания удачи.
- Удачи?
- Ну да. Ты же подошла к рубежу. Он ведь Хранитель Времени. Он такие вещи чувствует.
- Да уж… Я почувствовала, что было что-то важное, но ещё не уразумела, что именно.   
- Значит, самое время уразуметь. Тогда к тебе и начёт возвращаться волшебная сила. Всё должно соединиться воедино – чувства, разум и действия, прошлое, настоящее и будущее, воспоминания и намерения…
- Объясни.
- Нет, объяснять не стану. Но дам тебе понять…
И он действительно в тот день дал мне понять, что книга, с которой я сегодня рассталась, была важным символом того, как я выбросила свою волшебную силу. Я перестала жить своей жизнью. Я стала подражать кому-то другому, пытаясь напялить на себя чужую жизнь и чужую сущность. И мне это удалось. Я стала кем-то другим, и перестала быть собой. Я выбросила из своей жизни своё существо, в котором скрывалась волшебная сила.
- Волшебник, - сказал Дэннир, - может существовать, только если он есть. Если, вместо собственной сущности, он поселяет в себя сущность чуждую, - он автоматически теряет свою волшебную силу. Она слишком деликатная субстанция, чтобы выносить наличие «паразитов» и «вирусов». А чужая сущность – и есть такого рода «паразит». Ты поселила в себя кучу «сущностей», которые не только стали питаться твоей жизненной энергией, но и конфликтовать между собой. Отсюда твои страхи и депрессии, моральные тяготы и усталость. Сущность «Розалиты», «Литарозы», «Розы-Мимозы»… Ты же их уйму насобирала, разве не так? А потом ты стала реагировать на весь мир, будто ты – это не ты, а кто-то совершенно чужой.
Да, всё было именно так. Я жила чужой жизнью. Я опиралась на чужие ценности, чужие желания и чужие вкусы, считая их своими. Я пыталась настроить свою жизнь в соответствии с чужими требованиями. И я сумела это! Ведь среди знакомых я считалась весьма успешной личностью.
- Успешной! – засмеялся Дэннир. – Вот незадача! Я, оказывается, - пастух «звёзд». Не хватало мне, чтоб ты стала такой же успешной, как Мартинк. Тогда я сразу же уйду на пенсию в далёкую галактику и разбирайтесь сами со своей «звёздностью».
Мы уже почти дошли до входа в ворота Замка, когда я заметила Мартинка, сидевшего на поляне. Сидел он то ли на каком-то бревне, то ли на коряге, всем видом показывая непричастность к чему бы то ни было. На коленях у него шевелилось что-то рыжее. Скорее всего, это были очертания рыжего кота.
- Мартинк! – крикнула я, подбегая к нему. – Ты как?
- Вот, кота глажу, не видишь?
- Вижу, конечно. И могу с уверенность сказать, что это – Уран.
- Да, и он сам пришёл ко мне. Ты, смотрю, забрала Дэннира, а мне хоть Уран достался…
- Я??? Забрала??? Мартинк, ну что ты говоришь такое! Будто Дэннир – ложка или табуретка. Забрала…
- Это он так дуется, Гави, - сказал подошедший к нам Дэннир. – Ты что, никогда не видела, как Мартинк дуется?
- Не-а, - улыбнулась я.
- Значит, смотри и наслаждайся. Мартинк умеет дуться!
Я искренне хотела успокоить Мартинка, потому что понимала его состояние и его обиду, но не знала, с чего начать. Да и вообще вряд ли стоило начинать сейчас… в таком состоянии люди не часто идут на контакт. Я сама была, если честно, любительницей пообижаться и прекрасно знала, что должно пройти время перед тем, как человек сам захочет отставить прочь свою обиду. Сейчас – не время.
Но Дэннир, похоже, думал по-другому. Он сел рядом с Мартинком на землю и начал пристально глядеть на него снизу вверх. Мартинк чуть отвернулся. Дэннир игриво повёл бровями.
- Мартинк, а ведь Гави права. Ты действительно использовал меня как табуретку. Сидел на мне, отбрасывал, если я был не нужен. Но Гави меня не забирала. Табуретка – она о четырёх ногах. Иногда табуретка сама может уйти от хозяина.
Мартинк молчал. Дэннир повернулся ко мне:
- Вот тебе и иллюстрация. Типичный «успешный». «Звезда». Знаешь, Гави, пока Мартинк изображает памятник самому себе, я тебе прочитаю небольшую лекцию. В жизни человека может быть два типа испытаний – беды и искушения. И я не знаю, что сложнее преодолеть. Людям кажется, что беды хуже. Я сюда отношу как мелкие проблемы, так и крупные неприятности. Однако беды – достаточно лёгкий путь почувствовать истинную энергию жизни. Если ты выжил в авиакатастрофе – вряд ли ты потом будешь волноваться перед публичным выступлением в местном сельском клубе… Люди,  прошедшие сквозь серьёзные жизненные переделки, в целом, начинают масштабнее мыслить. Тут только два пути – либо сразу сломаться – либо стать неуязвимым. А вот искушения… Тут куда больше опасностей. Хотя искушение – такое же испытание для твоего духа. Искушение богатством, славой, любовью, популярностью, властью, много чем ещё… Да… Принять искушение и не стать его рабом – самое трудное дело. Я мало кого знаю, кто справился. Лоттор – один из них, из тех, кто справился. Поэтому они такие антиподы с Мартинком. И друг друга терпеть не могут. Х-ха.
- Да, я слышала, что Лоттор – граф. У него было имя, состояние.
- Было. И он стал от этого всего независим. Лоттор уникален тем, что он не потерял своё состояние. Я могу привести массу примеров, когда богатый или знатный человек становился на путь мага после катастрофы со своим состоянием. Имел – потом потерял – потом нашёл новый смысл жизни в духовных практиках. Лоттор в этом смысле один из уникумов. Он ничего не терял. Просто почувствовал бессмысленность того, что имел. И всё.
- Да, - удивилась я. – Это действительно здорово.
- А Мартинк был захвачен искушением славы и известности. Вот и всё. Хорошо, что умер своевременно. Хоть это его отрезвило маленько. Маленько. Не полностью, как видишь.
- Моя смерть и стала самым моим большим испытанием, - проворчал Мартинк. – По-моему, об искушениях на мой счёт говорить поздновато. Уж куча лет прошла с тех пор. Все мои поклонники, поди, поумирали. Одного не пойму – почему никто из них не принял такую же форму, как я. Мне веселее было бы.
- Да уж. Бедный грустный Мартинк! – Дэннир картинно развёл руками. - Самое время окружить тебя призраками твоих умерших поклонников. Чтобы вы навсегда, подчёркиваю, НАВСЕГДА, застряли в этом промежуточном состоянии. Да. Верно. Гави тебя переросла в нравственном отношении.
- А я и не спорю. Ты с самого начала делал на неё ставку. А я так, подножка… или подложка…
Мартинк замолчал и уткнулся лицом в пушистую шерсть Урана. Кот утробно мурлыкал, периодически потягиваясь и заново сворачиваясь в клубок.
- Знаешь, Мартинк, мне кажется, что Уран приходит к тем, кому нужна поддержка, - вдруг сказала я. – Не исключено, что своими «мурками» он нам какую-то информацию передаёт.
Мартинк не ответил. Дэннир посидел ещё минуту и затем резко направился в ворота Замка. Обернувшись ко мне, он пожал плечами и кивнул головой в сторону Замка. Дескать – теперь решай сама: можешь идти со мной, можешь утешать своего друга.

Глава 11
ДВИЖЕНИЕ НАД ПОТОКОМ СОБЫТИЙ

Я выбрала остаться с Мартинком.
- Подвинься, - сказала я ему. – Хочу рядом с тобою сесть на это брёвнышко.
- Садись, - равнодушно произнёс он. – Место есть.
Я села рядом с ним.
Посидели.
Разговор не клеился. Да уж, Мартинк умел дуться…
- Мартинк, а отчего ты умер? – вдруг спросила я.
- Ты что, мою биографию не читала?
- Читала, но без подробностей. Знаю, что жил ты в первой половине 20 века и умер где-то в начале 60-х… или 50-х… То, что мне нравится твоя музыка – не значит, что я должна влезать в подробности твоей жизни.
- А сейчас влезаешь.
- Сейчас я знакома с тобою лично. Это совсем другое дело.
- Хочешь сказать, что никогда не собирала фотографии актёров и рок-звёзд?
- А зачем? У меня отсутствует «ген поклонения» кому бы то ни было. И вообще: у меня и своих фотографий предостаточно.
- Странная ты. Хотя мне нравишься. У меня было нездоровое сердце.
- Сердце?
- Да, это ответ на твой вопрос. Почему я умер.
- Ясно… И ведь ты был старше, чем сейчас выглядишь.
- Да. Но это мой, так сказать, бонус… Я получил право выбрать свой облик. Так что я такой, каким решил быть – не слишком юный, но и не старый. И вот уже последние 50 лет я не меняюсь.
- И если мы не выполним свою задачу, то лет через 20 я буду всем представляться как твоя старенькая мамочка!
- Это было бы замечательно, - усмехнулся Мартинк.
Здорово, у него всё-таки улучшилось настроение! Я рада. Уран продолжал лежать на коленях у Мартинка, всё так же громко мурлыча. Откуда же он тут взялся?  Я спросила об этом у Мартинка, но он не знал.
- Просто подошёл ко мне и всё. Я знаю, он кот особый, но раньше с ним я близко не общался. Я и не знал, что он ко мне благоволит.
- Волшебный кот, - сказала я, почесав Урана за ухом. Он в ответ потянулся и лизнул мне руку.
- Ты купалась? – спросил Мартинк.
- Да. Вот и купальник приобрела.
- Здорово. Я знаю, что где-то вниз по дороге есть пляж, но сам там ещё не бывал. Или не помню, что бывал?.. Проводишь как-нибудь?
Как-нибудь… Будто я знаю, сколько у меня осталось здесь времени! Я не распоряжаюсь тутошним временем. Место необычное, странное. Я тут не хозяйка. Сейчас выйдет Келлани… или Лоттор, к примеру… - и всё! Гави! Поехали! Пора домой!
Ага! Угадала: из ворот действительно вышла Келлани в сопровождении какой-то женщины. Увидев нас, они приветливо помахали нам рукой. Я помахала в ответ.
- Гави, - крикнула Келлани. – Время обеда! Почему Дэннир тебя не привел с собой?
Я подошла к ней поближе, чтобы не кричать.
- Просто я с Мартинком общаюсь. Поэтому задержалась. Но пообедать не откажусь!
Я позвала Мартинка, который лениво встал со своей коряги, продолжая держать в объятиях кота.
- Пойдём. Нечего тут сидеть. Если ты сам кушать не хочешь, то покорми, хотя бы, Урана!
Келлани улыбнулась.
- Отличная мысль, - сказала она. – Мартинк, Мартинк, да не кисни ты так! Всё идёт по плану. Твои шансы не уменьшились после твоей выходки. Тебя просто дразнят. Зачем же ты поддаёшься? Не забывай: ты же маг!
- Мёртвый маг, - процедил сквозь зубы Мартинк.
- Живой или мёртвый – какая разница? Здесь нет никакой разницы! Разве ты не помнишь одно из главных правил – маг движется над потоком событий!
- Ну, помню, - пробурчал Мартинк. – Только одной памяти мало. Сделать-то гораздо сложнее.
Келлани и её спутница переглянулись и рассмеялись. Я же, в свою очередь, заметила, что ни разу не слышала о данном правиле и просила о нем рассказать. Келлани согласилась, с тем лишь условием, что я сначала пойду и пообедаю.
Я запротестовала.
- Может, расскажешь сначала?
На это Келлани ответила, что второе правило – своевременность.
- Пусть будет всё в своё время, - улыбнулась Келлани. – Люди не чувствуют время, поэтому либо спешат, либо застаиваются. А чаще всего – и то, и другое одновременно. В результате они вообще теряют время. Но не в том смысле, как ты привыкла знать. Потеря времени – это неспособность ощущать его. Неспособность владеть им. Неспособность быть с ним воедино. Потеря времени – это когда человек лишается своего времени, и все вещи происходят с ним по воле других людей или слепого случая. Приходится долго трудиться, чтоб вернуть себе своевременность – своё время… собственное!
- А у меня оно есть? – спросила я.
- Есть, но недоразвитое. Есть, потому что ты в Замке. Недоразвитое – потому что ты болтаешь со мною, вместо того, чтобы идти обедать.
Я рассмеялась и пошла в столовую замка. Келлани, вдогонку мне, пообещала, что будет гулять на берегу моря, и я её легко смогу найти.
Мартинк побрёл вслед за мной. Урана он опустил на землю, и кот неторопливо пошёл с ним рядом, величественно покачивая пушистым хвостом.
В столовой было очень мало народу по сравнению с предыдущими трапезами.  Так, человек 15. Я поискала глазами Дэннира, но ни его, никого другого из знакомых мне людей я не заметила.
Молоденький официант буквально подбежал к нашему с Мартинком столу.
- Что желаете? – высоким поставленным голосом нараспев произнёс он. – Есть замечательные овощные котлеты, медовый напиток, суп вот этот очень вкусный… - он указал пальцем на строчку в меню. – А коту что заказывать будете?
- Бог ты мой! Орлиден! – ахнула я, узнав официанта. – Теперь ты тут официантом работаешь?
- За это неплохо платят, - широко улыбнулся он.
- А господин Лоттор? Не возражает?
- Не знаю, - пожал плечами Орлиден. – Он не видел ещё меня в этой роли…
- Но он же здесь!
- Я знаю. Но это только мой первый выход. Он уже пообедал, когда я приступил к работе… Ну ладно, - приосанился Орлиден. – что заказывать-то будете?
Мы сделали заказ, и Орлиден с быстротой молнии, выполнил его. Роскошный поднос, который он водрузил на стол, содержал также маленький подносик, попроще. Этот микро-поднос с двумя мисочками он поставил на пол. Коту.
Уран принялся за угощение. Мы с Мартинком тоже.
Я действительно проголодалась, хотя поняла это только сейчас. Увлечённая информацией, полученной от Дэннира и Келлани, а также под воздействием происшествия на пляже, я совсем забыла о еде. Теперь же я с удовольствием её поглощала, не желая больше ни о чём думать, кроме как о процессе приёма пищи.
Мартинк ел с меньшей охотой, изредка бросая короткие взгляды в мою сторону. На лице его было написано утомление.
Пообедав, мы поблагодарили Орлидена за заботу и снова отправились на природу.
- Странно, - сказала я то ли Мартинку, то ли сама себе, - всё здесь складывается в какой-то причудливый узор. Вот и Орлиден возник в виде официанта. И Уран снова с нами. Не жизнь прямо, а симфония с кучей лейтмотивов!
- А это и есть не-жизнь, - ответил Мартинк. – Кто тебе сказал, что мир, в котором мы оказались – реальность?  Симфония – не симфония, но что это иллюзия – наверняка. Не исключено, что ты просто спишь.
- В таком случае, это неплохой сон, - согласилась я. – Но вот насчёт времени… Знаешь, раньше я никогда не думала о времени в таком неожиданном ключе.
- Я тоже.
- Для меня время было… ну… просто часами, которые на руке носишь или на стене видишь… Минуты там, секунды… Опоздаешь – не опоздаешь… Вот это и было временем для меня. А сейчас я начала понимать, что время намного сложнее, чем я думала. Это что-то живое, дышащее… Ты это не видишь, но можешь этим управлять. Как Келлани сказала? Своё время. А помнишь, как Дэннир что-то говорил утром о том, будто время не может прийти ко мне, так как застревает в извилинах моего разума?
- Да. Помню. Он и мне говорил об этом неоднократно. И ещё говорил мне, что я безнадёжно упустил своё время при жизни. Поэтому и должен сейчас отдуваться…
- Но ведь не всё потеряно! Я, например, нашла ниточки, за которые могу притянуть свою волшебную силу. Значит, и ты можешь выполнить свою нынешнюю задачу! Я думаю, они  не стали бы здесь держать тебя, если б всё было безнадёжно.
- Кто их знает? Они для меня – загадка. Не исключено, что я для них – «подопытный кролик». Вот они и терпят меня поэтому. Кто их знает?  А может быть я лишь твоя «пища»…
- Кто???
- Пища. Меня используют, чтобы ты легче прошла свой путь. А потом уберут за ненадобностью.
Мартинк вздохнул и отвернулся. У меня тоже, честно говоря, вдруг подпортилось настроение. Состояние Мартинка не лучшим образом на меня действовало. Что, если это правда так? Мартинк будет принесён мне в жертву? Понятно, что он не живой в прямом смысле этого слова, но ведь не для меня же! Для меня он – такой же человек, как и все. Более того, он мой близкий друг, с которым мне хорошо и комфортно.
- Я тоже ничего не понимаю, Гави. Дэннир послал меня к тебе с поручением помочь. Он сказал, что ты запуталась и нуждаешься в поддержке. Да, ты знаешь, я поспешил и встретился с тобой чуть раньше. Но он уже наделил меня силой общаться с тобой так, чтоб ты меня видела, слышала и чувствовала, как живого человека. Я был беспредельно счастлив, так как ужасно соскучился по общению с обычными людьми.
- Я помню, ты был очень рад мне.
- Конечно. Ведь ты очень любила мою музыку, часто пела мои песни. А все они, все эти маги… Да, я общался с ними, но им, по сути, не было до меня никакого дела. С ними я чувствовал себя неполноценным по всем параметрам.
- Даже с Келлани?
- Да с нею – в первую очередь! Она совершенна. С такой невозможно быть нормальным… Хотя и злиться на неё я никогда не мог. Но она… она как мамочка для малыша – существо вне сравнений и критики. К тому же она ко мне всегда была добра.
- А Дэннир?
- Что Дэннир? Он мой учитель… Хотя я в это уже и не верю. Потому что он – твой учитель теперь. А я – не знаю кто… пища… жертва… Впрочем, я уже пошел по второму кругу.
Мартинк замолк. Я тоже замолчала, перебирая в голове всё сказанное им. Что-то странное было в его словах. Что-то не вязалось одно с другим… Нет. Может быть, что-то пропущено? Он что-то не договаривал? Во всяком случае, я чувствовала какой-то диссонанс, что-то незавершённое в его объяснениях.
В начале нашего общения Мартинк чувствовал себя королём. Он с удовольствием учил меня, чувствуя своё превосходство. Стоп! Чувство превосходства! Может быть, в этом и состояла основная проблема Мартинка? Чувствовать превосходство, быть окружённым поклонниками… Может быть, в этом был камень преткновения?
Далее ситуация стала развиваться по иному сценарию. Появляются Лоттор, Келллани. Они включаются в игру и непроизвольно начинают оттеснять от меня Мартинка. В конце концов, я становлюсь самостоятельной и совершенно независимой от него. Мартинк пытается сыграть на моих чувствах «поклонницы», но я не оказываюсь ею. Я никогда не была его «поклонницей» в прямом смысле слова… И он чувствует себя брошенным, ненужным. Здесь он чувствует себя просто неудачником. Может, это чувство и есть его основная беда?
Мы вышли из ворот замка. Вдвоём, так как Уран остался внутри, уютно устроившись на одной из скамеек внутреннего парка. Направились к морю.
Келлани мы заметили сразу, как только подошли к берегу. Она загорала на пляже, подставив спину солнцу. Увидев нас, Келлани встала и пошла в нашу сторону. На ней был лёгкий купальник и шляпка.
- Отличное местечко, - сказала она. – Обожаю его. Вообще нигде больше в мире нет такой живительной воды, как здесь.
- Мне тоже понравилось это место, - сказала я.
- А тебе как это местечко? – обратилась она к Мартинку.
- Я здесь впервые, - ответил он. – Пока не знаю… На вид место приятное, не спорю…
- Куда направимся? – спросила я. – Вообще-то я пришла за ответами!
- Можем разместиться вон за тем столиком, - предложила Келлани. – И вид хороший, и тенёк приятный. Кстати, могу предложить замечательный фруктовый десерт.
Мы удобно расположились в просторных пляжных креслах. Я вопросительно взглянула на Келлани. Она в ответ засмеялась.
- Гави требует объяснений. Ну, хорошо. На чём мы остановились-то? Ах да, на движении над потоком событий. Это очень простой и важный принцип. Человеку лишь только кажется, что он включён в поток событий. А наша жизнь не должна быть связана с течением внешних обстоятельств. Они – сами по себе, и ты – сам по себе. Это и есть высшая доблесть, доступная только магу. Зависеть от внешнего нельзя. Хотя влиять – можно. Внешние обстоятельства – сила, что хочет подавить тебя. Если ей подчинишься – ты проиграл. Будешь бороться с ней – тоже проиграл. Единственный путь – идти поверху внешних обстоятельств. Так ли это – можно ощутить на уровне сердца и эмоций.
- Большинство наших действий, - продолжала Келлани, - всего лишь наши реакции на что-то. Допустим, нам наступили на ногу. Что мы делаем? – огорчаемся, злимся, дерёмся или, наоборот, благодарим наступившего за кармический урок. А если нам присудили великую награду? – гордимся, радуемся, смущаемся или делаем вид, что нам всё равно. Но и то, и другое событие – остановка в нашей жизни. Мы останавливаемся в нём и тем сильнее, чем больше придаём ему значение. Поток нашей жизни прерван. Мы в потоке обстоятельства. В потоке обстоятельства. А нужно быть в потоке жизни. Чувствуешь разницу? В потоке своей жизни. Ведь жизнь у каждого своя, уникальная. А вот как объяснить, что есть поток жизни?..  Нет… Я сказать не могу. Не то, что не имею право, но у каждого человека для понимания этого – свои слова. И мои слова реальны лишь для моего потока жизни, но никак не для ваших потоков. Но ответ я вам дала. И если он где-то в вас отозвался – вы его получили… Как, Гави?
- Да… Я почувствовала, что получила ответ, Келлани. Я знаю, что он во мне, но слов  пока подобрать не могу. Что-то просыпается в области сердца, но как это передать?
- А зачем? Это же не ответ в контрольной работе! Если ты начнёшь жить в потоке своей жизни – слова рано или поздно сами придут. А ты, Мартинк?
Мартинк не отвечал. Сосредоточенно ковыряя носком ботинка песок, он был отстранён и, видимо, размышлял о чём-то своём.
- Мартинк! – позвала Келлани громче.
- Я слушаю, - ответил он, не поднимая головы.
- По-моему, информация важна для тебя, не так ли?
Мартинк усмехнулся.
- Информация о жизни? О нет! Пусть живые этой информацией пользуются. Не я…
- Ну конечно… Отлично! – чётко проговорила Келлани. – У нас есть сила, воля и право отослать тебя к твоей новой жизни, если ты так этого хочешь. Но в этом случае ты ничего не будешь помнить, а мы, со своей стороны, снимаем с себя всякую ответственность за твоё будущее и твою судьбу. Решение за тобой. Срок… - до завтра. Пойдём, Гави. Для тебя у меня есть кое-что.
Келлани решительно поднялась и двинулась в сторону купального домика.  Я пошла за нею, пару раз оглянувшись на Мартинка.
- Переоденусь, и пойдём в Замок, - сказала Келлани. – Я отведу тебя в библиотеку. Хочу, чтоб ты прочитала несколько трудов, которые исчёзли с лица Земли.
- Исчезли?
- Да. Они сохранились только здесь. В библиотеке собраны самые интересные, на наш взгляд, произведения.
- Все исчезнувшие?
- Не только. Но большинство, действительно, исчезнувших и даже не вышедших в свет. Те, что никогда не издавались.
- Ух ты!
- Судьбы мыслей и идей самые разнообразные. Не все тексты имеют возможность увидеть свет по каким-то причинам. Некоторые не публикуются, так как не нравятся издателям, некоторые забраковываются самими же авторами… Но идея-то родилась! Появилась на свет! Что же делать? Вот и приходится нам отлавливать беспризорные идеи, болтающиеся в околоземной орбите, неприкаянные тексты, бродящие в пространстве. Если идея ценная – мы помещаем её сюда.
- Здорово! А потом?
- Ну, потом её снова можно подбросить кому-нибудь. Это всё обычное дело.
Келлани повела меня в угловую башню Замка. Библиотека располагалась именно там. Но я испытывала двойственные чувства. С одной стороны, мне было очень интересно посетить эту волшебную библиотеку. С другой стороны, я волновалась за Мартинка. Честно говоря, я не хотела бы, чтобы он исчез…

Глава 12
ПОДРОСТКИ-ПЕРЕРОСТКИ
В библиотеке было как… в библиотеке! Уютно, спокойно, комфортно. Я с детства любила библиотечную атмосферу, любила бесконечные книжные стеллажи, уходящие вглубь зала и под потолок. Книги, книги, книги… Когда-то для меня это был главный источник познания мира.
С появлением компьютеров ситуация изменилась. Расширились источники информации, и книга перестала властвовать как единственный (или хотя бы основной) источник знания.  Но, тем не менее, библиотека осталась для меня одним из наиболее вдохновляющих по атмосфере мест.
Замковая библиотека была огромна. Высокий сводчатый потолок, колонны, огромные шкафы с книгами, полки, стеллажи… Большие деревянные столы и удобные мягкие стулья… Высокие готические окна с широкими подоконниками… Кресла…
Навстречу нам вышел пожилой библиотекарь. Он, видимо, знал Келлани как старую знакомую, потому что улыбнулся ей и приветливо помахал рукой.
Келлани ускорила шаги.
- Привет, - сказала она. – Давненько не виделись.
- Да уж, давненько… - ответил библиотекарь. – Летаешь по далёким мирам?
- Как уж получается… Вот, познакомься. Это Гави, моя хорошая знакомая. А это мой старинный приятель Тоткор.
- Здравствуйте, - сказала я.
- Здравствуй, Гави. Ты здесь впервые?
- Да.
- Ну, осваивайся, осваивайся… Келлани, проводишь свою подругу?
- Если позволишь. Хочу показать ей зал исчезнувших текстов.
- Хорошо, идите. А я, с вашего позволения, пойду дальше работать. Позовите, если буду нужен.
Мы прошли вглубь библиотечного зала. Он оказался не один такой. В конце зала справа и слева стали появляться двери, ведущие в другие комнаты. Мы свернули влево. Короткий коридорчик привёл нас в небольшую светлую комнату с большими окнами и красивыми полупрозрачными занавесками.
За столами сидело несколько человек, читавших что-то наподобие папирусных свитков. Одного из читавших я узнала. Это был Лоттор. Он тоже заметил нас и отреагировал на наше появление кивком головы. Мы подошли к нему.
- Садитесь, - тихо сказал он. – Вот, посмотрите, удивительные мысли одного безумца. Он живёт в сумасшедшем доме, очень много пишет… Врачи собирают его записи и прикрепляют к истории болезни. Почитайте.
Я бегло просмотрела записи:
- Неплохо для безумца… А он их пишет прямо на этом? На этом папирусе?
- Ну, Гави, это не совсем папирус, если уж быть точными… И пишет он не на нём, а на обычных тетрадных листах. Просто есть масса способов копирования информации, особенно такой информации!
- Вы допущены к архивам больницы!
- Господи, нет, конечно! Никто из нас даже рядом не бывал. Просто есть некоторые идеи, которые начинают жить собственной жизнью. И остаётся их просто уловить, поймать. Этот человек не безумен. Вернее, безумен только в одном смысле… В том смысле, что не разбирает, кому и о чём  можно говорить, а кому не следует. Но идеи его здравы. И они нам очень помогают.
- А вы не хотите выручить его из больницы?
- А зачем? Он счастлив. А тебе, Гави, надо прекратить всех подряд спасать. Это одна из твоих бед, между прочим.
Да уж. Он был прав. Я периодически впадала в желание спасти и облагодетельствовать человечество – каждого в отдельности и всех оптом… И поучала за это ощутимые шишки, разумеется.
- Прости, Лоттор. Я исправляюсь.
- Я знаю, - он похлопал меня по руке. – Но справедливый огонь гнева за всех обиженных в тебе ещё тлеет, уж не спорь. Бог с ним, с этим безумцем. У нас-то есть совсем  близлежащий несправедливо обиженный… Ведь так?
- ?..
- Я имею в виду Мартинка. Так будем его спасать?
Мартинк! Я ж совершенно отвлеклась от его судьбы, увлечённая библиотекой!
Келлани увела меня, а Мартинк остался перед выбором – исчезнуть в своей нынешней форме и возродиться в другой жизни или продолжать вести теперешнее существование… Я не знала, что он мог бы предпочесть. Мне хотелось для него лучшей участи. Но кто скажет, что лучше в подобной ситуации?
- Честно говоря, Лоттор, я не знаю, в чём было бы спасение для Мартинка… Одно знаю, без него я бы скучала.
- А я бы нет. И никто больше без него не скучал бы. Я имею в виду магов. Даже Дэннира он стал «доставать», если такое слово вообще может быть отнесено к Дэнниру. Так цепляться за своё прошлое! Это всё равно, что школьный отличник всю оставшуюся жизнь будет тешить своё самолюбие золотой медалью, заработанной 50 лет назад. Глупо и грустно. Жизнь идёт. Человек, живший в прошлом – уже вовсе не ты. Кто-то связанный с тобою, но не ты! Ты – это сейчас. Здесь. Смысл жизни – в настоящем моменте. Банально, но ведь верно!
- А если тебе этот момент не нравится?
- Значит, ты ничего не понимаешь.
- Значит, ты снова выбит из потока жизни каким-то обстоятельством, которому ты придал значение, - вставила своё слово Келлани. – Пойми, Гави, есть причины, есть следствия. Если твоя жизнь – следствие обстоятельств, то это одно. Если твоя жизнь – причина всего, что с тобой творится – то это совершенно другое. Мартинк живёт по принципу следствия – для мага это тупик. Такая позиция несовместима с положением и статусом мага.
- Ещё бы! – фыркнул Лоттор.
Он свернул папирус и отнёс его в шкаф.
- Идём? – спросил он нас. – Или хотите что-то почитать?
Нет, мне уже не хотелось. Я беспокоилась за Мартинка и попросила Келлани отложить изучение исчезнувших текстов.
Мы решили уйти из библиотеки.
Лоттор провёл нас чёрным ходом, если так можно выразиться. Такие часто присутствуют в замках – маленькие узкие коридорчики, каким-то невероятным образом соединяющие казалось бы несовместимые части здания.
Вышли на один из боковых балконов. Солнце уже садилось, и воздух стал прохладнее.
- Тебе нравится здесь, Гави? - спросил Лоттор.
- Именно здесь или вообще? – я показала рукой на широкое пространство.
- Вообше.
- Очень. Приятное место.
- Ну, само место нельзя назвать приятным или неприятным. Скорее, ты ему приятна, и оно благорасположено к тебе. Не каждый тут может выдержать даже полчаса. Если вообще сможет сюда попасть… Мартинку тут дискомфортно. Особенно сейчас. Он сопротивляется, и ему становится ещё хуже.
Я вздохнула:
- Жаль, если мы с ним расстанемся навсегда… Но это будет его выбор. Я не чувствую в себе желания вмешиваться.
- Правильно, - сказал Лоттор. – Мартинк сделал для тебя много. Он даже помог тебе в чём-то. Но роль свою он сыграл в твоей жизни. И продолжения быть не может. Теперь вы должны либо начать всё заново, либо расстаться окончательно. Кстати, готов признать, что не без помощи Мартинка ты обогатила Замок своей песней.
- Ты её тоже слышал?
- Все её слышали. Все.
Я смутилась. Важность настоящего момента была слишком весома для меня. И слишком уж торжественна. Правда, я быстро пришла в себя, переключив своё внимание на другой объект – Орлидена. Я рассказала, что видела его и общалась с ним как с официантом. Лоттор громко рассмеялся.
- Ну и дела! Только этого не хватало! Ребенок импровизирует. Ну ладно. Пусть. В конце концов, он свободная личность.
- А как он попал сюда? – поинтересовалась я.
- Не знаю, но уж точно не на своём велосипеде. По воздуху наверно, как и все.
Мы ещё долго сидели на балконе, наслаждаясь чистым воздухом и ароматами вечерней природы. Пару раз Лоттора вызывал Пип, и мы с Келлани оставались вдвоём. В эти минуты мы практически не разговаривали, - мы просто сидели рядом и слушали окружающее пространство.
Незаметно подошло время ужина, и я почувствовала, что проголодалась.
Мы спустились в столовую, где нас уже поджидал Дэннир. Он пригласил нас всех за стол, где мы разместились впятером (включая Пипа). Я поискала глазами Мартинка, но его нигде не было.
Орлиден снова активно изображал официанта, забавляя всю нашу компанию и прежде всего – Лоттора.
Дэннир поинтересовался, как я проводила остаток дня. Я в подробностях описала посещение библиотеки и отдых на балконе. О Матинке я почему-то говорить не решилась. Что-то не пускало меня первой поднять эту тему. Но и остальные об этом молчали. Возможно, им действительно было всё равно, что выберет Мартинк…
Наступала ночь, и я снова поразилась своему нежеланию спать! Дэннир пригласил меня прогуляться по ночной природе. Он сказал, что человек – универсальное существо, способное ориентироваться ночью так же, как и днём. Просто надо включить иные рецепторы… Он может научить меня, так как сам владеет этим искусством в совершенстве. Келлани вызвалась идти вместе с нами. Все остальные разошлись по своим делам. Выходя из обеденного зала, я заметила, что Орлиден, весело смеясь, что-то говорит Лоттору, а тот, в свою очередь, жестом зовёт его за собой.
Мы вышли из ворот Замка, но двинулись не в сторону пляжа, а куда-то в другое место. Стало совсем темно, но темнота эта была совершенно иного свойства, нежели обычно. Она была какая-то «ясная», что ли… Может быть, оттого, что ярко светили звёзды, может, по иной причине. Мы шли среди деревьев, поднимаясь на гору.
- Интересно, здесь водятся какие-нибудь звери? – спросила я.
- А какие тебе нужны? – сказал Дэннир.
- Добрые, - ответила я. – Чтоб не кусались.
Мои спутники рассмеялись.
- Мы защитим тебя от укусов, - шепнула Келлани. – Только ты сама не кусайся, хорошо?
Я охотно пообещала не кусаться, вполне успокоившись. Ответ был в стиле моих наставников. Но он меня успокоил, и я расслабилась.
Наставников… Да, именно так я о них и думала. Почему же я не сказала «друзей»? – вдруг сама себе удивилась я. Наверно, для того, чтоб им быть друзьями, чего-то не доставало. Им ли? Мне ли? Не знаю…
Единственный, кого я могла бы назвать другом, был Мартинк. Так или иначе, он был равен мне. Остальные – намного выше, опытнее, объединённые правом владеть тайнами, к которым мы допущены не были.
Эх, Мартинк… Какой-то выбор ты сделаешь?
Мы дошли до вершины горы. Дэннир с удивлением отметил, что шла я очень уверенно, молодец. Я ответила, что всегда любила гулять по вечерней природе. И по ночной тоже. Рассказала, как в детстве приезжала с родителями в Дом отдыха, находившийся буквально в лесном массиве. Как любила ночью пробираться под сенью деревьев к озеру. Как наслаждалась ночным воздухом, звёздами и таинственными звуками, наполнявшими темноту.
- Я всегда удивлялась, что легко хожу во тьме. Возможно, я как-то использовала те рецепторы, о которых ты говорил, Дэннир. Уж точно я не глазами дорогу видела.
- Вполне возможно, Гави. Ты способная девочка. И станешь отличной волшебницей. Домой не собираешься?
- А что, пора?
- Да как сказать. Это уж тебе решать… 
Наверно, пора. Я понимала, что вступила в сферу игры времени, когда процессы моего «реального» мира и мира «Замка» могли сочетаться самым причудливым образом. Например, я вполне могла предположить, что, вернувшись домой, я потеряла бы лишь пару минут, не более того, с момента моего ухода из квартиры. Такое я читала неоднократно.  Теперь это было моей реальностью. Я это чувствовала где-то глубоко внутри себя. И совсем не беспокоилась.
Я легла на траву и стала созерцать звёзды. Меня обдувал приятный ветерок, и я ощущала полное блаженство.
Дэннир и Келлани о чём-то беседовали поодаль. Отдельные слова долетали до меня, хотя я и не прислушивалась. Внезапно я осознала, что они говорят на том самом непонятном языке, который я впервые услышала несколько дней назад. Почему же «непонятном»? Чудо, но я теперь всё понимала!
Небо начинало светлеть.
Я любила встречать рассвет, когда была такая возможность. Но чаще всего её не было, потому что я была страшная соня, и во время рассветов спала без задних ног… Зачастую солнышко будило меня, но я, поприветствовав его – «Привет, солнышко», переворачивалась на другой бок и снова засыпала. Сегодня же спать не хотелось, и я со всем удовольствием встретила восход солнца.
Я снова осмотрелась по сторонам. Картина прекрасной ночной природы сменилась ещё более прекрасной утренней картиной. Внизу, за лесом, виднелся Замок. Чуть поодаль – озеро и море. С противоположной стороны – бесконечные горы, низины и леса. Река блестела в долине. Помимо Замка, я не видела больше никаких построек.
Мы отправились назад.
- Надо успеть к общему завтраку, - сказал Дэннир. – Мне нужно кое-кого увидеть. Тут есть одно неудобство, Гави, - обратился он ко мне. – Мобильные телефоны не работают. А это ужасно усложняет жизнь.
За завтраком нас снова обслуживал Орлиден. Он, похоже, вошёл во вкус своего нового занятия, двигаясь изящно и грациозно между столиков, при этом широко улыбаясь. Когда он подошёл ко мне, я схватила его за рукав рубашки и притянула к себе. Орлиден наклонился.
- Слушай, - шепнула я ему. – Ты Мартинка не видел?
- Не, - ответил он. – Его тут давно не было.
- Ладно, спасибо, - отпустила я его.
Я стала волноваться. Не исключено, что Мартинка уже «отправили» в далёкое путешествие к следующей жизни… Не будут же мне об этом докладывать! Кто я для них? Спросить самой? Что-то боязно, если честно… Не то, чтобы я им не доверяла… Хотя чего скрывать – я им действительно в этом не доверяла. Я тоже ведь не такая как они. Они… Также, как и Мартинк, я редко объединяла себя с «завсегдатаями» Замка. Они – это они. А я? С кем я могла объединиться через слово «мы»? Разве что с Мартинком… отчасти с Орлиденом…
Завтрак я окончила первая. Чему была рада, так как могла легко уйти, не дожидаясь остальных.
- Спасибо. Ну, я пошла, - сказала я.
- Конечно, конечно, - улыбнулся Дэннир. – Если буду нужен – я в библиотеке.
- А я на пляже, - добавила Келлани.
- А я – не знаю где, - захохотал Лоттор. – Впрочем, ты меня никогда добровольно не ищешь, Гави, так что неизвестность моего местоположения не будет тебе в тягость, дорогая.
- Меня она тоже никогда не ищет, - намеренно грустно произнёс Пип. – Это ужасно.

- Ты лицом не вышел, - усмехнулся Лоттор. – Вот смотри. Дэннир – отражение архетипа Мудрого Старца (седина, борода и всё такое), Мартинк – красавчик, герой-любовник, Келлани – просто красивая женщина, ну ещё чем-то похожа на фею-крёстную. Я? Я, скорее всего, – отрицательный герой. Бывают такие – «лощёный негодяй». А ты – вообще никто.
- Ха-ха-ха! – разразился смехом Пип. – А ты в точку.
- Был бы понесчастнее, возможно, Гави бросилась бы тебя спасать. Модель «Красавица и Чудовище». А ты слишком уверен в себе и самодостаточен. Посему ты никак не подходишь для роли Гавиного знакомца.
- Ладно, пока всем, - подытожила я наш умопомрачительно содержательный диалог и ушла.
Выход из столовой почти упирался в узкий коридор, назначение которого я не знала. Коридор уходил вбок резко под углом. Таких ходов-коридоров в замке было великое множество. В другое время я бы стала исследовать ход и выяснять направление коридора, но сейчас мне было неохота. Меня тяготила мысль о Мартинке.
Куда пойти? Снова на природу? Может быть, он где-то там? Или лучше побродить по Замку? Тем более что верхние этажи я практически ещё не видела.
Постояв в нерешительности несколько секунд, я выбрала прогулку по Замку. Повернувшись в сторону лестницы, ведущей наверх, я вдруг заметила кого-то, удивительно напоминающего Урана. Навстречу мне двигалась кошачья тень. Будто в дымке.
Я протёрла глаза. Нет, это была вовсе не тень. Это был сам Уран.
Ну да, как всегда – обман зрения. Или игра света.
Я наклонилась, чтобы погладить кота. Однако он не дался, изящно отпрянув от моей руки, и юркнул в коридор, тот самый, который я заприметила, выходя из столовой.
Это был знак. Знак следовать за котом. Что я и сделала, предчувствуя интереснейшее приключение.
Мою апатию сразу как рукой сняло. Такое состояние у меня бывает всегда, когда я нахожу решение – сразу же появляется энергия, задор и уверенность.
В коридоре было светло. Мягкий свет лился откуда-то сверху. Это не было неверным светом дымящих факелов, отбрасывающих причудливые тени. Нет, скорее всего, просто мягкий электрический свет.
Кот бежал не слишком быстро, и я легко успевала за ним. Так мы двигались минут пять. За это время мне не встретилось ни одного бокового хода, ни одной двери, что меня весьма успокаивало – если надо будет идти назад, то я не потеряюсь. Уран шёл уверенно. Похоже, он точно знал направление.
Коридор кончился, и мы упёрлись в закрытую дверь. Уран встал на задние лапы и замяукал. Я подёргала дверь за ручку, но она не открывалась.
- Ну и что? – спросила я. – Куда ты меня привёл-то?
Дверь была массивная. Старинная. Толстое плотное дерево, кованый металл. Типичная дверь старинного замка.
Я постучала. Но стук прозвучал глухо, почти неслышно.
- Назад идём, что ли? Ты как? – снова обратилась я к коту.
- Не надо. Ключ у меня есть. – Голос за моей спиной заставил меня вздрогнуть. Я обернулась. Это был Мартинк.
- Господи, Мартинк, ты меня напугал… Ты шёл за нами?
- Я шёл за Ураном. Но ты меня опередила. Пусти. Я открою дверь.
Он повернул ключ в массивном замке, и дверь открылась. Мы вошли в помещение, скорее всего, в подвальное. Окон не было, хотя всё тот же мягкий свет лился с потолка, и было очень светло.
- Здесь хорошо. Никого нет. И прямо отсюда есть выход к морю. Минуя центральные ворота Замка, - сказал Мартинк.
- Ты уже бывал здесь? – спросила я.
- Да. И неоднократно. Я думал, что первый раз в Замке, а, оказывается, бывал здесь не раз… Когда был подростком.
- И когда потерял статуэтку пантеры?
- Наверно. О статуэтке совсем воспоминания смутны. Помню, что носил с собой, а потом она пропала. Но вчера днём, помнишь? - после того, как мы расстались, - я вспомнил более важную вещь. Я вспомнил шкаф, в котором спрятал ключ от этой комнаты. Он в библиотеке, этот шкаф, в большом зале.
- Ты узнал шкаф?
- Да. Я думал сначала, что это «дежа-вю» какое-то… Но потом засунул руку в углубление нижней полки и действительно обнаружил ключ! Осталось найти комнату. Это было трудно. Воспоминания стёрлись почти совсем. Может быть, Замок изменился, кто знает? Но мне удалось кое-что сопоставить, и я узнал этот длинный коридор – как я обожал по нему бегать. Да-да, не ходить – именно бегать! И я нашёл мою комнату. Она соединяется ещё с одной комнатой, а из неё – прямой выход на море.
- Значит, ты всё это время был здесь?
- Вчера? – да. Знаешь, такое блаженство! Будто снова домой вернулся… Потом Урана пригласил к себе. Вот теперь ты пришла. Моя вторая гостья.
- Я рада, что нашла тебя, Мартинк. Я очень волновалась, что они тебя… это… аннигилировали…
- Нет. Они это не смогут сделать без моей воли. Это же не казнь какая-то… Это мой выбор, и я не ушёл бы, не попрощавшись с тобою. Всё-таки у нас были отличные деньки вместе!
Я промолчала.
- Да, Гави, я тебе подарок приготовил. Смотри.
Он подошёл к столу и взял оттуда несколько листов бумаги. Нотной бумаги.
- Вот. Это твоя песня. Я сумел её записать. Всю ночь работал. На, возьми. Всё точно. У меня всегда был надёжный музыкальный слух.
- Ты записал по памяти? Вспомнил всё, что я пела тогда?
- Нет. По узорам в зале, где ты пела. Дэннир же говорил, что песня сохранилась. Её нельзя перевести в какой-то там аудио-формат, но услышать-то можно! И записать нотами. Я пошёл в зал, несколько раз послушал песню и вот – записал.
Я обняла Мартинка.
- Спасибо! Мартинк, я люблю тебя! Ты мой друг. Знаешь… Я не хочу, чтоб ты уходил. Почему ты решил, что это будет лучше?
Мартинк отстранился и с удивлением воззрился на меня.
- Ты… серьёзно?
- Что «серьёзно»?
- То, что ты сказала? Что ты меня любишь, что я друг… Я полагал, что должен освободить тебе дорогу к магической славе. Думал, что либо ты, либо я. И что я потерял все шансы, и что…
- Да какая «слава», Мартинк! – вскричала я. – Да что ты! Неужели тебя настолько захватило желание конкурировать, что ты до сих пор ищешь лучшего! Первого! И если первый не я – то лучше смерть! Вспомни, не выбрал ли ты и тогда, в своей земной жизни, смерть по той же причине. Не остановил ли ты сам своё сердце, по своей воле! Да, диагноз – инфаркт (или что там у тебя было). Но причина-то – твое желание, твоя воля! Вспомни! А теперь ты снова выбираешь смерть! И так до бесконечности… Зачем тебе это? Зачем?!
Мартинк сидел с опустошённым видом. Казалось, он готов заплакать. Я снова обняла его за плечи. Он не вырывался.
- Ты правда… что любишь?
- Да.
- А за что?
- Ну-у… Ты мой друг. У нас много общего. Мы нужны друг другу. Мы можем друг другу помочь. Ну и вообще – любят-то не за что-то, а просто так! Слушай, Мартинк, тебе сколько лет сейчас было бы? Лет сто? Сколько? Почему ты мыслишь как подросток?
- Потому что… потому что, на самом деле, я умер, когда был подростком… Дальше была не жизнь, а сплошное шоу. Ты же читала… ах, нет, ты не читала моей биографии!
- Ну так расскажи сам. Даже если б и читала! Мало ли что про тебя могли написать?!
- А что рассказывать? Мне тогда лет 13 было. Я был вроде Орлидена – живой, подвижный. Дэннир меня привёз сюда, в Замок. Я нашёл эту комнату. Ты, кстати, ещё не нашла комнату себе?
- Нет. А должна?
- Вроде бы, у всех, кого принимает Замок, появляется своя комната. Разными путями. Кто ключ находит, кто саму комнату. И эта комната становится твоей, так как она соответствует  твоей природе, твоей натуре. Ну ладно, слушай дальше. Я нашёл комнату, потом ключ от неё. Было так чудесно! Потом мы уехали. Я спрятал ключ в шкафу, потому что боялся его потерять, а следующий визит в Замок мы намечали на самое ближайшее время. Так что риска не было никакого. Но дальше…
Дальше Мартинк рассказал, что был поставлен перед выбором – ехать выступать на престижный конкурс или снова в Замок. Победил конкурс. А потом уже Мартинк победил в конкурсе. Его пригласили принять участие в престижном шоу. Затем его взял под своё крыло некий продюсер (как бы мы сейчас сказали), и Мартинк начал свою блестящую музыкальную карьеру – композитор, пианист, певец… Всё ему удавалось легко и не встречало препятствий. Возможно, благодаря таланту, возможно, благодаря продюсеру. Потом Мартинк избавился от продюсера, так как тот брал слишком много «комиссионных». Продюсер подал на Мартинка в суд. Мартинк выиграл. Продюсер разорился. Что стало с этим человеком дальше – Мартинка не интересовало. Мартинк нашёл нового продюсера. Требовал с него вдвое больше, платил вдвое меньше процентов с гонорара. Продюсер не возражал, так как суммы всё равно были большие. К тому же, он знал, как приворовывать, и был в абсолютном выигрыше. Мартинк узнал о махинациях продюсера и подал на него в суд. Но на сей раз выиграл продюсер. Взяв с Мартинка приличную сумму, он ушёл сам. Мартинк пытался «восстановить справедливость» и начал вести длительную тяжбу с продюсером, по ходу подкармливая целый штат юристов, которые вовсе не пытались эту тяжбу завершить. Потом продюсер умер (не от тяжбы, по какой-то другой причине), и тяжба прекратилась. К этому времени Мартинк был «звездой» и продюсировал себя сам. Он добился славы, успеха, успел развестись с двумя жёнами и был предоволен жизнью до тех пор, пока сердце его не было поражено инфарктом. После первого инфаркта обнаружилась куча иных болячек, на которые он ранее просто не обращал внимание. Ему стало тяжело. Это сказалось на его творчестве. Произведения его – вокальные ли, инструментальные ли – стали более серьёзные, даже иногда мрачноватые… Потом второй инфаркт…
- Ну и пил я тогда довольно много, - признался Мартинк.
Такая вот жизнь.
- Жёны не очень меня любили, - сказал он. – Первая вышла из-за денег. Вторая – из-за моей успешности. Она хотела меня как трамплин использовать – сама была музыкантом.
- Ты помог ей?
- Нет… Почему-то не хотел. Сам не знаю почему… Куча поклонниц, поклонников. Поклонниц больше. Тупая жизнь… Эх, если б я тогда тебя встретил, Гави…
- … то ты бы меня просто не заметил, – закончила я.
- Хм… да, вообще-то…
- Зато теперь ты меня действительно и встретил, и заметил. Давай это использовать. Я в чём-то опытнее тебя, ты в чём-то опытнее меня. Мы можем помочь друг другу. Вопреки всеобщим убеждениям, я считаю, что Учитель не должен быть совершенством. Он должен хорошо помнить, как сам был учеником… Мы нужны друг другу, Мартинк.
- Хорошо, Гави, - ответил Мартинк задумчиво. – Я остаюсь с тобой. Только мне придётся повторять весь материал аж с подросткового возраста… Я застрял на 13 годах…
- Подумаешь, - засмеялась я. – А я на девяти! Да ладно, бывает. Значит, мы с тобою парочка уникальных подростков-переростков! Проводишь меня к морю? Ты же говорил, что тут прямой выход на морской берег?

Глава 13
ДАРЫ ПРОШЕДШЕГО ВРЕМЕНИ

Я с удовольствием глядела на Мартинка. Лицо его просветлело, в глазах играли весёлые искорки.
- Хорошо, пошли к морю, - сказал он. - Дай только дверь запру на ключ. А ты найди, пожалуйста, Урана. Боюсь, как бы он не застрял тут среди мебели.
- Ладно.
Я стала осматривать комнату в поисках кота. Он запросто мог бы залезть под кресло или запрыгнуть на шкаф, свернуться калачиком и тихо лежать.
- Уран, - позвала я. – Кс, кс, кс…
Ага, вот шевелится что-то рыжее. Я отодвинула массивное кресло и действительно увидела Урана, который пытался что-то достать из-под шкафа своей лапкой.
- Что ты ищешь, друг? – спросила я. – Ну что там ещё? Дай погляжу.
Я присела на пол рядом  с котом и просунула руку под шкаф. Пальцы ощутили что-то маленькое и твёрдое. Я захватила эту вещичку и вытащила на свет.
То, что я увидела, заставило меня вскрикнуть!
- А! Господи! Мартинк!
Мартинк бросился ко мне.
- Смотри, Мартинк! Это… то самое???
В руке я держала маленькую фигурку пантеры.
Мартинк опустился на пол, сел рядом со мной и взял в руки фигурку.
- Она…
- Она была под шкафом. Вон там.
- Это знак, Гави, - медленно сказал Мартинк. – Чувствуешь?
- Ещё бы! Конечно, чувствую. Только давай всё ж таки пойдём на улицу. Помещения без окон я не люблю. Да и душновато здесь что-то…
- Да, пошли. Вот сюда, Гави. Это выход к морю.
Мартинк открыл дверь, которую я даже сначала не приметила, и мы вышли в пустое просторное помещение типа прихожей. Перед нами была ещё одна дверь, теперь уже выходившая наружу. Так мы оказались на улице. Все втроём – я, Уран и Мартинк.
Снаружи вход в тайную мартинковую комнату выглядел просто – как вход в обычное подземное помещение, устроенное в горе: каменный навес, дверь… Со стороны увидеть вход было нетрудно, хотя он и не бросался в глаза. Деревья и кустарники плотно закрывали его.
- Ну вот, всё запер. Пойдём.
Мы пошли по берегу. Я не могла сориентироваться, где мы конкретно находимся. Но Мартинк, видимо, хорошо знал дорогу.
- Как здорово, что пантера снова со мной, - проговорил Мартинк. – Спасибо вам…
Мы шли довольно долго, пока я не начала различать очертания Замка. Он возвышался слева от нас.
- Теперь лучше свернуть в лес. Так мы быстрее пройдём, - сказал Мартинк.
Мы пошли по лесу.
- Чудесное место, - вздохнула я. – Я бы с удовольствием возвращалась сюда снова и снова. Интересно, это хоть как-то зависит от нас?
- Отчасти, но не слишком. Пока решения принимают они. Не мы с тобой. Ага. Вот мы и на месте. Видишь, я не забыл дорогу!
Мы подошли к самым воротам Замка. Войдя внутрь, мы устроились на лужайке. Я легла на траву, подставив нос солнцу. Мартинк устроился возле меня. Он теребил в руках фигурку пантеры, словно боялся, как бы она не убежала.
Тем временем, я рассказывала ему о своей «находке» - книжке, которую нашла в пляжном домике. И о том, что произошло в результате.
- Я выбросила её, представляешь? Конечно, книжка не виновата, что я перестала быть собой, но в качестве символа…
- Как для меня – приглашение на тот конкурс… До сих пор помню это приглашение – красивая цветная бумага, картинка сбоку. И моя фамилия большими буквами. О! А вот и наши коллеги…
В нашу сторону двигались Лоттор и Пип.
Пип первый заметил нас и помахал рукой. Я ответила ему тем же.  После чего они оба направились к нам.
- Приятного дня, - сказал Лоттор.
- Приятного!.. – одновременно мы ответили с Мартинком.
Лоттор удивлённо поднял брови.
- Польщён, - ухмыльнулся он. – Мне ответил сам господин Мартинк!
- Времена меняются, - мечтательно проговорил Мартинк. – Чего не было вчера, то может случиться сегодня…
- Согласен. Время – оно такая штука… сложная. То спрессовывается, то рассредоточивается. Иногда нос к носу сталкиваешься со своим прошлым, не так ли?
- Да уж… - ответила я. – Это точно.
- Какой-то символ? – спросил Лоттор, указав на пантеру, которую всё ещё держал в руках Мартинк.
- Да, - кивнул головой Мартинк.
- Тогда возьми ещё и вот это. Тоже в качестве символа.
Лоттор протянул Мартинку какую-то бумагу. Я пригляделась: это была старая фотография, на которой были запечатлён высокий мужчина и двое мальчиков. Мартинк вздрогнул:
- Так это же… Это же я после какого-то концерта!
- Дело не в тебе. Дело в мальчиках. Вспомнишь?
Похоже, что Мартинк не помнил мальчиков. Более того, он даже не мог вспомнить, что за концерт был. Лоттор усмехнулся.
- Гави, я буду в библиотеке. В том же зале, что и вчера. Это так, к сведению. Удачи, Мартинк.
Проводив взглядом Лоттора и Пипа, Мартинк погрузился в созерцание фотографии.
- Странно. Это я лет в 45… Концерт какой-то. Ага… с обратной стороны мой автограф. «Моим дорогим друзьям на память о моём выступлении во дворце…». Ну да, это дворец одного аристократа. Был такой получастный концерт… По приглашениям… Кто же эти мальчишки? Этот поменьше… Он тоже всё время петь порывался… Господи! Слушай, вспомнил! Была такая дурацкая история… Но сейчас-то это причём?
Я попросила Мартинка рассказать.
Да, это был частный закрытый концерт. Даже, скорее, приём. Дамы, господа в вечерних костюмах, нарядные дети. Всё прошло, как всегда, блестяще. Потом всякие интервью, фотографии. Затем прогулка, потом банкет. Фотографии, тогда ещё чёрно-белые, были проявлены и напечатаны с невероятной быстротой. Поэтому к началу банкета к Мартинку потянулись поклонники с готовыми снимками с просьбой автографа. Среди поклонников были два мальчика. Один из них был, видимо, сыном хозяев. Второй, поменьше, явно не принадлежал к аристократической верхушке, но был каким-то образом связан с первым мальчиком.
Старший мальчик царственно протянул фотографию Мартинку.
- Будьте столь любезны… автограф для моего друга. Как видите, здесь присутствуем мы с вами.
Мартинк механически написал ничего не значащую фразу на обороте фотографии. Он даже не поинтересовался, как мальчиков зовут.
- Спасибо, - сказал старший мальчик. – Ещё одна просьба. Мой друг хотел бы для вас спеть во время банкета. Он посвятил Вам песню. И у него отличный голос.
- Конечно, - улыбнулся Мартинк. – С удовольствием.
Он потрепал по голове младшего мальчика.
- Поёшь? Молодец!
Во время банкета, ближе к концу, объявили выступление этого мальчика. Однако Мартинк не слушал. Он был увлечён беседой с какой-то дамой, и прямо посредине выступления они поднялись из-за стола.
Песня прервалась, раздался тихий детский плач, а кто-то сзади схватил Мартинка за рукав рубашки.
- Как вы можете! Эта же песня была для вас! – возмущённо зазвенел чей-то голос.
Мартинк узнал старшего мальчика.
- Вы были его кумиром. Я тоже уважал вас. А теперь – нет. Вы – никто, так и знайте.
Мартинк усмехнулся, пожал плечами.
Сценическая заминка была мгновенно устранена. Уже кто-то другой вовсю выступал перед публикой. Похоже, большинство гостей даже не заметили инцидент…
Теперь фотография пожелтела, немного помялась. Уж сколько лет прошло!
- Откуда он узнал? – спросил меня Мартинк.
- Мне кажется, это были они с Пипом. Ты так не думаешь? Когда это произошло? Сколько сейчас им было бы лет? Плюс-минус на то, что они всё-таки маги и могли хорошо сохраниться… Лоттору я дала б шестьдесят… Значит, ему не меньше 80-ти. Наверно… Подходит?
- Вполне. Но тогда кто из них кто?
- Уверена, что петь хотел Пип. А Лоттор – он граф. Наверняка он был сыном хозяев.
- А это точно они?
- Я-то откуда знаю! - всплеснула я руками. – Да это и неважно. Главное, мы понимаем ситуацию. Понимаем сам намёк. Идём. Надо действовать.
- Куда?
- К Лоттору.
- Зачем?
- Мартинк! Идём. Я чувствую это.
Я буквально силой схватила Мартинка за руку и потащила за собой.
Мы пришли в библиотеку. В зале исчезнувших рукописей, кроме Пипа и Лоттора, никого не было. Поэтому мы могли говорить громко.
- Это были вы с Пипом? – спросила я прямо с порога.
Лоттор засмеялся.
- Догадалась, разумеется, ты!
- Неважно. Так?
- Да, - просто ответил Лоттор. – Мартинк тебе рассказал всю историю?
- Да, - глухо ответил Мартинк. – Только я не уверен – пел Пип?
- Он. Кстати, это был последний раз, когда я слышал его пение. Больше он не пел. Более того, он счёл, что все, кто поёт – никчемные личности.
- Из-за одного случая? – изумилась я
- Случаи разные бывают, - сказал Лоттор. – Но это не только касается Мартинка. Это касается всех нас. Иногда мы не придаём значения какому-то нашему поступку. Ну, было что-то… А оказывается, эта мелочь может повернуть время для кого-то! А значит, и для тебя тоже… В какой-то мере, яркие крупные события не столь бывают важны. Они как фейерверк – яркий, запоминающийся, а влияние на жизнь нулевое…
- И что ж теперь делать? – спросила я.
- Да ничего! Жить дальше. Просто вспоминать такого рода события. Тогда, в конечном итоге, сможешь направить время на службу тебе…
- А может, мне с Пипом вокалом позаниматься? – тихо спросил Мартинк.
Пип рассмеялся.
- Да ладно тебе! Лоттор преувеличивает. Ну да, было дело. Я действительно долго петь не хотел. Вообще. Потом занялся другими вещами. Возможно, это и к лучшему было. Кем бы я стал? Музыкантом? Но моё ли это дело по крупному счёту? Ты, Мартинк, успокойся. Петь я могу. Кстати, и танцевать тоже. Могу дать уроки танцев. Ты всегда неважно танцевал, Мартинк…
- Лоттор, Пип! Значит, вы дружите с детства? – спросила я.
- Да. Почти что с младенчества Пипа, - ответил Лоттор. – Он моложе меня на 4 с половиной года. Да вы садитесь оба. Расскажу вам эту историю. А Пип добавит в случае чего…
Лоттор и Пип познакомились в раннем детстве. Родителями Лоттора были влиятельные аристократы, имевшие родственные связи, похоже, со всеми знатными, даже королевскими семьями Европы. Мама Пипа была уборщица в доме родителей Лоттора. Пипа она растила одна и иногда брала его с собой на работу. Несмотря на то, что жила рядом, в домике для слуг, она боялась оставлять ребёнка одного и зачастую тайно приносила его, когда делала свою ежедневную уборку вверенных ей помещений. Пип был маленький, и его было очень легко проносить в ведре или под фартуком. К тому же он не был громким ребёнком и неудобств не доставлял никому. Слуги знали о Пипе, но против него не возражали.
Пип рос, и носить его стало труднее. Когда Пипу исполнилось полтора года, он стал довольно крупным мальчиком. К тому же, он стал активно осваивать мир и уже не соглашался спокойно лежать, завёрнутый в одеяло. Это доставляло всяческие неудобства матери. Одна из служанок на кухне сжалилась над нею и за символическую плату стала присматривать за ребёнком. Уследить за малышом было легче, сидя на месте и очищая картошку, чем когда производишь уборку на огромной территории графского дома.
Как-то раз шестилетний Лоттор заметил Пипа, гуляющего возле кухни. Ребёнок уже встал на ножки, но ковылял ещё неуверенно, периодически падая со всего размаху на пол. Тогда, видимо, служанка не уследила за малышом, позволив ему выйти за дверь.
Лоттор решил познакомиться с ребёнком.
- Как тебя звать? - спросил он. – Ты не умеешь говорить? Бедняга… Ну, пошли ко мне. Ты грязный какой-то. Разве такие одёжки надевают? Ты мальчик или девочка?
Лоттор взял Пипа за руку и повёл за собой. Не успели они дойти до крыла дома, где располагалась комната Лоттора, как навстречу им бросилась мама Пипа. Она умоляла молодого господина пощадить их.
Лоттор ничего не понял. Он подумал, что женщина его ругает. Но он был смелым мальчиком и топнул ногой в ответ. Женщина тут же замолчала.
Лоттор сказал, что хочет взять этого ребёнка к себе, чтобы переодеть в нормальную одежду. И хочет с ним познакомиться поближе. Он не понимает, зачем этот ребёнок ползает по коридору, где нет ни одной игрушки. А у него, Лоттора, полно игрушек. И ещё он хочет поиграть с таким малышом. Он видел, но не играл с такими. А ему интересно.
В общем, маленький Пип стал гостить у Лоттора во время уборки помещений.
Мальчики подружились, несмотря на огромную разницу в происхождении, воспитании и условиях жизни. Родители ни в чём не ограничивали Лоттора, хотя и не понимали такой странной прихоти своего сына. Но он был их единственный наследник, а наследников принято баловать… во всяком случае, так считали родители.
В школу Лоттор не ходил. Ему нанимали самых лучших частных учителей. В этом повезло и Пипу, так как Лоттор неизменно старался передать своему младшему другу все школьные премудрости, которыми овладевал сам. Пип оказался способным мальчиком. Особые успехи он делал в музыкальных занятиях, легко обогнав Лоттора, у которого был весьма посредственный музыкальный слух. В конце концов, учитель музыки стал больше заниматься Пипом, чем своим непосредственным учеником, к превеликому удовольствию всех троих.
Одной из слабостей Пипа было постоянное желание заводить себе кумиров. Первым кумиром был, конечно, Лоттор. Дальше шёл… Мартинк, звезда сцены. Да, его Пип почти боготворил и ужасно хотел познакомиться. Лоттор обещал всё это устроить при случае.
Случай представился, но события, как мы помним, стали развиваться не по сценарию, задуманному мальчиками…
Разочарование маленького Пипа было столь велико, что он резко отказался от музыкальной карьеры и некоторое время вообще ничего не хотел делать. Однако многие события, которые нам кажутся проклятием, на самом деле скрывают в себе великое благо. На том самом приёме присутствовала дама, которая внешне была ничем не примечательна, но на самом деле являлась одним из великих магов, в настоящий момент занятая поиском ученика. Ей приглянулись и Лоттор, и Пип. Более того, в их дружбе она увидела уникальную конфигурацию спаянных энергий, которую можно было бы очень продуктивно развивать и использовать.
Было лишь единственное серьёзное затруднение – социальное положение Лоттора. Скованный статусом единственного наследника, он не мог полностью погрузиться в мир магии, означавший отказ от социальной обусловленности.
Честно говоря, Лоттор сам до конца не знает, каким образом у его родителей подряд родилось трое детей, после почти четырнадцатилетнего перерыва. Но дети появились, и дали Лоттору свободу. Он отказался от наследства в пользу остальных детей, чему опять-таки все были рады, так как младшие дети устраивали родителей куда больше их «странного» старшего сына.
- Вот такая история, - сказал Лоттор. – Видишь, всё в мире связано. Ты, Мартинк, не переживай. В конце концов, всё отлично вышло.
- Удивительно, - добавила я. – Как всё в мире переплетено!
- Переплетено, - ответил Лоттор. – Переплетено. Важно понять и использовать эти переплетения. Иначе они сами могут так переплести тебя, что задохнёшься!
И он громко рассмеялся.
- Ну ладно, Гави. Мне пора. Увидимся! Удачи, Мартинк!
- Удачи!
Мы проводили взглядом Лоттора и остановились в некоторой нерешительности. Переплетения… Переплетения событий в пространстве и времени. Переплетения судеб людей… Как всё-таки мы друг с другом связаны-то!
Пип читал какую-то книжку, изредка бросая на нас лукавые взгляды.
- Да вы садитесь, - наконец сказал он. – Чего стоять-то?
- Мы пойдём, наверно, Пип! На воздух хочется!
- Да, только фотку-то верните, ладно? Память, как-никак…
- Ах, да, извини, - спохватился Мартинк. – Конечно. Голова просто раскалывается от всех этих открытий.
- Это ещё что! Время иногда тааакие штуки откалывает! К вам-то оно ещё милостиво, я смотрю. Но уж если Время захочет поиграть с человеком – тут только держись! Голова и расколется, и расплющится одновременно. А тебе, Мартинк, сегодня очень повезло. Ты, считай, снова родился! Поздравляю!
- Да?
- Именно. Пантера, фотография – всё это дары прошедшего времени… Два дара одновременно – это круто!
- И что это значит? – спросила я. – Что это значит для Мартинка? Не сможет же он снова стать обычным человеком из плоти и крови!
- Нет, но он теперь сможет другое. Он сможет занять своё достойное место в магическом мире. Он больше не будет напоминать пушинку на ветру. Теперь он сам сможет выбирать свой путь. Его теперь смогут увидеть и другие живые люди. Подготовленные, разумеется, не все. Но зато он сам сможет выбирать этих людей. Немалый бонус, я скажу вам честно. Главное, Мартинк, ты снова можешь учиться.
Я захлопала в ладоши.
- Чудесно! Как я рада! Мартинк! Теперь-то ты не будешь говорить, что это они всё за тебя решают и водят тебя как на верёвочке!
- Они? – удивился Пип. – В смысле?
- В том смысле, что руководство магов управляет поведением Мартинка и воли ему не даёт. Я так поняла.
- Руководство магов??? Ау! Гави! О чём ты говоришь? – округлил глаза Пип. – Кто тебе эту ерунду наплёл? Мартинк, что ли?
- А разве не так?
Я повернулась к Мартинку:
- Ты же мне постоянно говорил…
- Да, и сейчас говорю. Ведь это же истинная правда, Пип! Вы ведь держали меня в этом «промежуточном» состоянии и играли мною как куклой! Скажи, что нет!
- Скажу: нет. Ты мыслишь обычными линейными земными категориями. Есть начальники, есть подчинённые. В нашем мире этого нет. В нашем мире есть только Время. Лишь оно владеет нами, покуда мы сами не овладеем им. В этом, в сущности, вся магия…

Глава 14
КОМНАТА
Дэннира мы встретили только за ужином. Он сидел в компании Келлани, и они поглощали какой-то очень красивый торт.
Мы присоединились к ним, и Дэннир принялся нас угощать.
- Кушайте, дети, - улыбаясь, сказал он. – У вас был сегодня насыщенный день. И вечер также обещает быть очень интересным.
- Спасибо, Дэннир, - ответила я. – День и впрямь был насыщенный. Только куда уж больше?
- Есть ещё кое-что не пройденное.
- В отношении Мартинка?
- В отношении тебя, голуба. Ты же слышала о комнате?
- Комнате?
- Ты должна выбрать себе комнату, чтобы иметь возможность появляться в Замке, когда тебе будет нужно. Ведь не всегда же мы будем тебя водить за ручку!
Комната! То, о чём говорил Мартинк…
Дэннир объяснил, что комнату могу найти лишь я сама. Никто не сможет мне подсказать, где она расположена и какой к ней ведёт путь. И эта ночь – наилучший шанс эту комнату отыскать.
Честно говоря, я даже разволновалась. На меня нахлынули мои привычные страхи, что у меня ничего не выйдет, но Дэннир пришёл ко мне на помощь.
- Ты отыскала меня. Два раза отыскала меня. Найти комнату намного проще. Она сама тебя позовёт. Ты уже можешь сейчас идти. Хорошо? А нам оставь Мартинка. С ним тоже поговорить по душам надо.
Я пошла искать комнату.
Хорошо. Ну и как её искать? Заглядывать во все двери, что ли? Нет, не годится. Да и не мой это стиль.
Пойду просто поброжу по Замку. Авось что-нибудь само решится…
Я поднялась на верхний ярус, тот самый, по которому ходила в самый первый день пребывания в Замке. Садилось солнце. Чистое небо озарилось вечерними красками, отражавшимися в море. Я подошла к балконным перилам и посмотрела вниз. По стене замка вился мощный плющ, поднимавшийся прямо к балкону. Здесь он кое-где переплетался с виноградом, и ещё с какими-то неизвестными мне растениями. Вьющиеся плети образовывали что-то наподобие арки, углублявшейся в сгустившуюся темноту.
Меня привлекла эта арка. Чуть отодвинув спадавшую до уровня лица лозу, я вошла под растительные своды.
Сначала было темно, но затем мои глаза привыкли к темноте, и я увидела приоткрытую дверь, которая вела на винтовую лестницу, идущую куда-то вверх.   Мне стало интересно. Более того, меня охватил великий азарт открытий. Я чувствовала, что найду здесь что-то очень важное и нужное…
Я ступила на лестницу и направилась в неизвестность. Судя по всему, я шла внутри круглой башни. Ступенек было много, но они были удобные, и идти было приятно. Лестница освещалась вечерним светом, льющимся в окна.
- Интересно, - сказала я про себя, - найду ли дорогу назад, когда стемнеет? И есть ли тут освещение?
Лестница закончилась. Я стояла на небольшой площадке перед высокой деревянной дверью. Дверь была очень красивая. Наверняка она вела в комнату к кому-то значительному. К какому-нибудь начальнику этого замка…
Я постучалась.
Ответа не последовало.
Я постучалась сильнее.
Никто не ответил.
Я приготовилась стучать ещё раз, когда за моей спиной раздался многоголосый смех. Я быстро обернулась и увидела Дэннира, вслед за которым стояли Келлани, Лоттор и Пип.
- Когда стучишься к самому себе, ответа может не последовать, Гави. К себе стучаться не надо. К себе надо идти легко и смело! Только так! – сказал Дэннир.
- Разумеется, - продолжила Келлани. – Ты всё делала отлично. До последнего момента, когда надо было просто открыть дверь. Но теперь, когда тебе осталось всего немного, но ты не сумела найти правильное решение…
И тут я ощутила злость. Простую злость, которую всегда испытывала в подобных ситуациях, но не принимала эту злость, не осознавала, подавляла… «Да, ты, конечно молодец, но…».  «Что же ты не…». «Ты уже почти всё сделала, однако…». Какой умудрённо-покровительственный тон! Какое снисхождение! Почему снисхождение? – ЖАЛОСТЬ!
Нет уж! Всё! Хватит!
Я резко повернулась к двери, схватила её за ручку и толкнула вперёд.
Дверь открылась. На удивление легко открылась, несмотря на внешнюю массивность её.
Я переступила порог и вошла внутрь.
- А она молодец, - раздался за спиной голос Дэннира.
- Ну, можно и без комментариев, - с напускной надменностью сказала я. – Спасибо за подсказку, Келлани. Хотя, наверно, ты имела в виду что-то совсем другое.
Я отпустила дверь, оставив её открытой, и вошла вглубь комнаты. Комната была полукруглая со стороны входа и какая-то «треугольная» с противоположной стороны. Прямо передо мной располагалась стена, от которой по бокам расходились ещё две небольшие стенки. В каждой из боковых стенок было ещё по одной двери. По центру у стены стоял диван, перед ним – стол. Несколько кресел, стульев. Два книжных шкафа в потолок и большие окна. Зеркала. В одном из зеркал я увидела своё отражение, а также отражения пришедшей вслед за мной компании. На лицах моих знакомцев был нарисован неподдельный интерес и весёлое любопытство. Моё же лицо было победоносно-решительное.
Я прошла к правой двери и открыла её. За ней открывалась ещё одна комната аналогичной формы, только расположение дверей было иное. За левой дверью – тоже оказалась похожая комната.
Почти совсем стемнело, и очертания предметов стали смутными.
- Дэннир, где здесь выключатель? – спросила я. – Мне нужен свет.
- Прямо у тебя под носом, Гави. Нашла?
- Нашла.
Я включила свет, который, как и везде в Замке, был яркий, но какой-то непривычный нам. Скорее всего, не электрический. Но в данную минуту меня это совершенно не волновало. Сейчас у меня были задачи поважнее, чем выяснение природы тутошнего освещения. Что-то ещё в этих комнатах мне показалось очень странным. Но что?
Дэннир и компания продолжали стоять в дверях. Ой, как нехорошо, невежливо!
- Заходите, пожалуйста, - пригласила я их. – Просто я ещё не совсем тут хозяйка, ещё не совсем освоилась…
- Да ладно, Гави, - улыбнулся Лоттор, - всё нормально. Ты молодец. Главное, ты нашла свою комнату. Даже комнаты! Такое нечасто бывает, чтоб несколько комнат сразу… У меня так одна… Огромная, но одна.
- Потому что ты – Хранитель, а Гави – Проводник, как и я, - сказала Келлани. – Ты всё объединяешь воедино, а ей нужно будет постоянно меняться, приспосабливаясь под текущую ситуацию и приспосабливая ситуации под свои нужды. Ей постоянно придётся бывать «в разных комнатах». Но ей будет труднее, чем мне. Мои комнаты – на первом этаже, среди других залов и помещений. А её – наверху башни… С одной стороны, ей тут всё видно… во все стороны видно… Но с другой стороны, она тут одна. Ей постоянно придётся спускаться в мир, чтоб принести ему своё знание, а затем снова подниматься к себе, чтобы отдохнуть или почерпнуть что-то новое. Спуск-подъём, спуск-подъём – это нелёгкая жизнь… Хотя… если она найдёт себе что-то облегчающее жизнь…
- Найду, - сказала я. – А где, кстати, Мартинк?
- Возможно, к себе пошёл, – ответил Дэннир. - У нас с ним состоялся серьёзный разговор, и он наверняка решил его «переварить» наедине с собой. Но ты не волнуйся, мы его к тебе направим. Направим. Как, кстати, ты себя чувствуешь?
- Просто превосходно! Келлани! А почему ты тогда, перед дверью, начала говорить о том, что «я не нашла правильного решения, а значит»… Ты хотела не дать мне войти в комнату?
- Да.
- Но почему?
- Потому что, когда человек по-настоящему готов к чему-то, его ничто остановить не может. Если б ты послушалась меня, то мы бы знали – ты не готова. Но ты не послушалась. И выиграла поэтому.
- Здорово!
- Ну ладно, - продолжила Келлани, - давай осваивайся на новом месте. Ночь для этого – самое лучшее время. А утром встретимся за завтраком.
- Удачи!
- Удачи, Гави!
Я осталась одна в моих трёх комнатах. Мне было хорошо и комфортно, и сейчас я хотела просто посидеть, расслабившись, на диване. Поначалу готовая исследовать каждый уголок пространства, сейчас я хотела лишь наслаждаться тишиной. Потом исследую. Время будет…
В буфете стояла корзина с фруктами. И кто её туда положил, интересно? Я поставила корзину перед собой на стол. Потянула в рот виноградинку.
Или спуститься на террасу? Погулять среди виноградных лоз? Нет, лучше посижу здесь. С котом.
С котом??? Как же я не заметила его присутствия?! И когда он появился?
Напротив меня на стуле, свернувшись клубочком, лежал Уран и громко мурлыкал. Я наклонилась и погладила его. Он в ответ лизнул меня в руку.
- Привет, старина, - сказала я. – Ты снова со мной. К сожалению, ничем тебя угостить не могу. Вряд ли ты станешь кушать виноград…
- Он не будет, а я весьма и вполне, - раздался голос где-то у меня за спиной.
Я резко обернулась.
Господи! Ну да… конечно… Мартинк! Кто же ещё?
- О-ох…
- Да-извини-прости-снова-тебя-напугал, - скороговоркой оттарабанил мой друг и, не дожидаясь приглашения, уселся рядом со мной на диван.
- Нет, не напугал. Просто не ожидала твоего появления… сзади… Ты снова за свои бестелесные штучки принялся?
- Что ты! ЗДЕСЬ мы все равны. Здесь я не могу появляться «прямо из воздуха».
- Тогда как же я пропустила твоё появление? Входная дверь-то прямо передо мной!
Мартинк усмехнулся.
- Входная! Значит, я попал к тебе через выходную дверь. Ха! Да ты, прежде чем почивать на лаврах, своё жилище осмотрела бы! Вау! Три комнаты! Своя башня! Может, ты вообще не захочешь больше общаться со старым бедняком Мартинком, живущим в каком-то подвале?
- Не кипятись. Хочу – почиваю на лаврах, хочу – на маслинах. Ты к делу давай. Коли имеешь информацию – говори, не вредничай.
- Ладно. – Мартинк смягчился. – Просто в центре твоей «квартиры» - скоростной лифт. Вот и всё.
- Что??
- А ты сама посмотри.
Я оглянулась. За моей спиной была всего лишь стена. Тогда я встала и прошла в соседнюю – «правую» – комнату. В стене, «смотревшей» в центр башни, располагалось большое зеркало, окаймлённое красивой узорчатой рамкой. Два шкафа. Стол. Окна. Что ещё? Никакого входа (или выхода).
В «левой» комнате также не было ничего, напоминающего чёрный ход. Что же имел в виду Мартинк?
- Мартинк!
- Да-да?
- Иди сюда, Мартинк! Я ничего не вижу.
- Бог ты мой…
Мартинк лениво ввалился ко мне, держа в руке кисть винограда и меланхолично отправляя в рот ягодку за ягодкой…
-  Ты что, романов про Средневековье не читала?
- Читала.
- Плохо читала. Если не можешь догадаться о потайной двери…
- Потайной?
- Ну да. Ты прямо как современный человек из общества потребителей – всё должно быть тебе ясно, сразу видно… И желательно, чтоб вообще кто-то другой за тебя всё сделал.  Фу!
Я фыркнула в кулак.
- Пх…
- И чего? – скривился Мартинк.
- Радуюсь просто.
- Чему?
- Снова мой знакомый Мартинк вернулся. А то совсем ты какой-то печальный стал в последнее время, аж беспокойство берёт. Но теперь всё снова в порядке. Я рада. Так как насчёт двери?
- За зеркалом.
- За зеркалом?
- Да. В другой комнате, в той, куда ты в первый раз заглянула.
Я побежала к указанному зеркалу. Потянула на себя. Зеркало поддалось и открылось, словно дверь.
- Ух ты!
За дверью действительно оказалась кабинка, напоминающая лифт. Только вместо кнопок в стене были какие-то рычажки.
Мартинк заглянул внутрь.
- Ну как, убедилась? Зеркала всегда хранят тайну. Особенно здесь. Ты видела много зеркал, но никогда не думала об этом, правда?
- Вообще-то думала.
- Каждое зеркало, Гави, каждое! У каждого зеркала своя судьба, своя жизнь. Каждое зеркало – наш Учитель. Просто нужно отрешиться от обыденных представлений и заглянуть в… зазеркалье!
- На этот счёт много историй…
- Да, конечно, я истину тебе и не открываю. Хочу лишь сказать, что тутошние, замковые зеркала – вообще особые. И твои – не исключение.
- Здесь их несколько.
- Правильно. И каждое что-то несёт в себе, отражая и свою собственную историю, и какую-то часть самой тебя. Это же твоя комната!
- Здорово! А куда мы сможем поехать на этом лифте?
- Вниз, к морю, на природу. И тебе не нужно будет всякий раз подниматься по сотне ступенек, чтобы добраться к себе.
- … если… если она найдёт себе что-то облегчающее жизнь…
- Простите?
- Келлани. Келлани сказала это обо мне. Дескать, мне будет нелегко, но если я найду себе что-то облегчающее жизнь… Может, она и имела в виду этот лифт?
- Возможно. Только его не ты нашла, а я.
- Ой, неважно это! Результат важен, вот что. Спасибо, что нашёл.
- Да не за что…
- Вообще я считаю, что нам с тобой судьбою предназначено быть вместе. Может, мы созданы друг для друга, а?
- Хорошо бы, Гави… Да только мы с тобой в разных весовых категориях.
- В смысле?
- В земном смысле… Ты понимаешь, в каком. Уж пожениться с тобою мы точно не сможем. Ха-ха, красавица-невеста и невидимый жених!
- А может быть, это единственный вариант для нас – такая ситуация! Мы-то видим друг друга! Если один родился слишком рано, а другой слишком поздно – что же им делать-то? Всё-таки ты дождался меня, хоть так, но дождался! А дальше – а дальше будет видно!
- Ладно, Гави, не вгоняй в слезу бесплотного духа. Хочешь прокатиться на лифте?
- Да.
Мартинк закрыл зеркальную дверь, повернул рычаг, и мы поехали вниз. Через несколько секунд мы уже выходили к морю.
Лифт опускался до нижнего уровня замковой стены, дотуда, где стена уже сливалась со скалой, на которую опирался замок. Дверь, проделанная в скале, вела на красивую зелёную лужайку, переходившую в песчаный берег. Уже светало, и берег начинал играть переливчатыми утренними красками.
- Как красиво, - сказала я. – А это мой личный пляж?
Мартинк рассмеялся.
- Ну и замашки у вас, госпожа принцесса! Этот пляж наиболее благоприятен тебе, что верно, то верно. Можно сказать, что он просто «настроен» на тебя. Здесь ты сможешь размышлять, искать ответы на свои вопросы, принимать воздушные ванны, купаться, ну и так далее. Но заборов и охранников тут нет. Любой, кто хочет, сможет прийти сюда… Знаешь, в Замке безопасно, но наши «благоприятные» места наименее защищены. Ты удивлена? Я тоже был сначала удивлён, но теперь понял, что всё закономерно…
И здесь Мартинк поведал мне удивительную вещь. Места в Замке, которые мы можем называть «нашими», на самом деле несут в себе многоуровневый смысл. И прежде всего, они способствуют нашему духовному росту. Здесь мы можем встретиться с теневыми сторонами самих себя, не только с самыми светлыми… Здесь мы наиболее уязвимы, но вместе с тем именно здесь мы накапливаем свою силу и становимся на свой истинный путь.
- Ну-у… Пока я ничего ужасного не заметила ни в башне, ни тут…
- Не обязательно ужасное, что уж ты прямо!
Наступил рассвет, и солнце активно выплёскивало в мир яркие потоки лучей. Мартинк надел тёмные очки.
- Мне больше по душе закат и ночь. Рассвет как-то не для меня…
- А я люблю утреннее солнышко! Только редко встречаю его, потому что поутру всегда спать хочется… Хорошо, что здесь спать не надо!
- А ты бы попробовала и в обычной жизни солнышко встречать! Или как – слабо?
- Хм…
Оказывается, существует так много простейших заданий, которые могут помочь тебе в твоём Пути. И мы их прекрасно знаем! Ну почему что-то вечно отвлекает и мешает!!! Сидят внутри какие-то чёртики и не дают вести ту жизнь, которую сам же и выбрал! У кого-то этих чёртиков больше, у кого-то меньше, но почти у каждого они есть. В общем, каждый сам себе – главный враг…
- Это точно, - сказал Мартинк. – Так что все неприятности, которые ты можешь получить, находясь на своём месте в Замке  - исключительно от встречи с самим собой, или, как ты сказала, - со своими «чёртиками». Назад поедем на лифте или пойдём в обход?
- На лифте. И ты научишь меня им пользоваться.

Глава 15
ДОМОЙ
Мартинк показал, как следует обращаться с лифтом. Всё оказалось на редкость просто и ясно. Я б и сама могла догадаться, вообще-то…
В свете утренних лучей мои комнаты были наполнены мягким тёплым светом. Всё выглядело ещё уютнее, чем вечером.
Уран лежал и грелся на солнышке, громко мурлыча. Я почесала его за ушком. В ответ кот потянулся всеми четырьмя лапами в разные стороны, а затем перевернулся на другой бок.
- Вот кто в гармонии с собой постоянно, - сказала я.
- Да уж, - добавил Мартинк. – Уран – всем нам пример…
- И никогда не лишался волшебной силы по собственной дурости…
- Это точно, хотя животные есть разные. Кошки, собаки – среди них тоже много бездарей. Может, потому что близки к людям?
Я рассмеялась, вспомнив своих домашних кошек. Нет уж, они не отличались ни талантами, ни мудростью.
- У меня были и кошки, и собаки, - продолжал Мартинк, - самые разные были. И умные, и глупые, и добрые, и злые, и приятные, и противные. Всякие. Среди людей бытует две странные идеи. Одна из них – что домашние животные есть отражение хозяев. Конечно, все мы есть отражение друг друга, и всё такое, и всё прочее. Но по-моему, это просто нежелание знакомиться с личностью животного и желание «уколоть» хозяина, если животное неидеально. Тогда как же быть с бездомными животными, у каждого из которых – свой характер и темперамент? Взгляни на бродячих собак. Одна ластится и сияет нежными глазами, другая – мрачнее тучи и хвост поджат. 
- Это верно. Сама наблюдала. А вторая какая идея?
- Вторая? Ну, что все животные чисты и невинны. Опять идеализация. Животные – такой же самостоятельный мир, как и мир людей. А у собак  даже социальные отношения прослеживаются. Не замечала?
- Замечала. Очень похожи на людей. И ещё заметила, что Уран – он особый.
- Правильно, потому что он тоже маг. Только он представитель животной магии, так же как мы с тобой – человеческой. Дэннир мне как-то говорил, что контакт человека-мага с магическим животным усиливает мощь обоих. Так же как есть магические растения, магические камни, вещи. Но я не умею их отличать от обычных… Вот Келлани умеет. Даже детали её одежды, всякие пояса и пуговицы – всё это магическое. Эх, мне б так!
- Магическое? Их кто-то «заряжает», что ли?
- Конечно же, нет! Они такие изначально. Например, в растении может присутствовать растительная магия, а может и отсутствовать. Таким уж оно выросло. Вот дикая земляника. Обычный сорт, обычный вид. Земляника как земляника. Но есть ягодки магические, а есть обыкновенные. И сила их будет разная. Знающий человек сразу видит. И собирает только магические. Конечно, если растение садовое, то человек может добавить и в обычное растение собственной, человеческой магии. Но это уже другое качество воздействия, мне кажется, не такое сильное.
- А как же вырастают магические ягодки?
- Не знаю. Наверно, на них особым образом влияют стихии – ветер, влага, температуры, животные какие-то, кто рядом ходят… Не знаю. Но факт остаётся фактом. Да ты у Келлани сама спроси. Ты чем-то похожа на неё. Может, она передаст тебе своё знание.
- А вещи? О магических вещах я слыхала. Всякие талисманы или, наоборот, проклятые драгоценности, несчастливые дома… Я всегда задавалась вопросом, как это всё получается?
- Вещная магия. Когда сам предмет несёт силу. Самое забавное, что магическую вещь может сделать обычный человек, совершенно не подозревая об этом. Он и вправду тут будет ни при чём. Причина – в процессе создания вещи: что происходило, какие ветры дули, какие растения были рядом, в конце концов, какие радиоволны бомбардировали предмет во время его создания! Но самая удивительная, конечно же, каменная магия. Ведь камень, который ты держишь в руке, может родиться тысячи и миллионы лет назад, и…
 - Ой! Что это?!
Я подскочила от неожиданности. Мерцающее радужное свечение приковало мой взгляд к тумбочке, стоящей в углу. Я давно заметила, что там лежал большой хрустальный шар, но он мне казался просто украшением интерьера. Теперь же, когда он засветился, я была несказанно удивлена.
- Гави! – я услышала голос. – Гави, подойди сюда.
Я подбежала к шару. Чёрт возьми! В нём было лицо Дэннира. Ну и ну! Всё-таки средства коммуникации тут имеются.
- Дэннир! Я вижу тебя!
- Безусловно. И я тебя вижу. Только подойди ещё поближе. Вот так. Так более чётко. Нет, всё-таки видеотелефон намного лучше, но… увы… тут такое не предполагается… Ну так о чём я? Ага. Не рассиживайся и иди в трапезную. Мартинк с тобой?
- Да, - ответил Мартинк.
- Слышу. Н-да… слышимость лучше видимости… Хорошо. Можете идти оба.
- А Уран? – спросила я.
- Урана оставьте. Он сам знает, куда и когда ему идти. Он – не вы. Х-ха!
- А ключ? Что, не закрывать дверь на ключ?
- Это уж как хочешь. Здесь, в Замке, ключ играет совершенно иную роль, чем в обычном мире. Войти в помещения Замка и выйти из них можно самыми разными способами. Ключи тут ни при чём. Но ключом ты просто накладываешь печать на своё помещение. Типа, «здесь меня нет». Об этом можно много говорить, бывали случаи…  Стоп! Не вынуждай, голуба, меня к телеконференции. Ты всё узнаешь со временем. Давай, иди.
Мы спустились в трапезную, где уже пребывали Дэннир и Келлани. Дэннир жестом пригласил нас за стол, где уже стояло четыре столовых прибора.
- А Лоттор с Пипом? – спросила я.
- Они уехали, - сказала Келлани. – Лоттор передал тебе, Гави, пламенный привет. Он сказал, что время твоё настало, и его присутствие уже не обязательно. Кстати, он ждёт тебя в своём особняке. Сказал, что ты знаешь, где это. На всякий случай, он передаёт тебе свою визитку. На, держи.
Я взяла изящную золотистую карточку, где красовалась вся контактная информация Лоттора: домашний адрес, мобильный телефон, электронный адрес, даже ссылка на интернет-сайт.
- Ого! У него и сайт имеется!
- Конечно, - улыбнулась Келлани. – Лоттор – владелец книжного издательства. Только я не советовала бы тебе у него покупать книги. Всё слишком шикарно и ужасно дорого. Кожаный переплёт, золотое тиснение…Но такой уж Лоттор – что тут скажешь?
- А я-то думала, что у него услуги по «уравновешиванию времени».
- Ну уж нет. Такие услуги людям ещё долго не понадобятся. Нет. В обычном мире большинство магов выполняет самую обычную работу. Мы незаметны, и это очень важно. Однако наша работа – неотъемлемая часть нашей магии, она отражение нашей сущности, и цель её – помочь людям когда-нибудь попасть в наш мир. Всем. Всем, кто пожелает и будет готов. Например, такова цель издательства Лоттора. Они публикуют лишь те книги, которые могут помочь человеку в его духовном пути. Много книг – о Времени. Правда, Лоттор пакует их в самые дорогие обложки, благодаря чему они долго пылятся на полках, а потом расходятся почти по себестоимости. Бизнес, тоже мне… Но Лоттору денег, видимо, хватает. Для него «стиль – прежде всего»!   
- И Пип тоже в его издательстве?
- Нет, Пип преподаёт в обычной школе-интернате. Учит детей-сирот. Каждому – своё. И ты тоже найдёшь себе дело по душе, которое станет частью твоей магии. А параллельно ты будешь изучать Природную Магию – будешь учиться общаться со стихиями и растениями, камнями и животными. Ведь то, что ты сумела ответить на призыв Дэннира, когда он позвал тебя по хрустальному шару, говорит о том, что ты уже зародила подобие Хрустального Шара внутри себя: источник и проводник твоей магии, твоего волшебства. Я уверена, что ты это чувствуешь.
- Да, я чувствую что-то внутри. Какой-то тёплый ком… или, скорее, фонарь, который светит во все стороны. Какой-то тёплый лучистый источник света от солнечного сплетения до подбородка. Вот здесь.
- Я заметила, - улыбнулась Келлани. – У тебя теперь всё в порядке. Теперь ты настроена на восприятие нового. Ты нашла источник своей волшебной силы и можешь отправляться в путь. Теперь ты – это ты, а не библиотека чужеродных данных, как большинство людей в нашем запутавшемся мире…
Библиотека чужеродных данных… Здорово сказано! Я действительно почувствовала разницу. Если раньше я беспрестанно перебирала в сознании осколки чьих-то мыслей, мнений и суждений, то теперь в голове моей была тишина, в сердце тепло, а во всём остальном теле – лёгкость. Мысли приходили ясные и чёткие, тогда как раньше они перебивались потоками чужеродной информации, словно голова моя была неисправным радиоприёмником, не способным настроиться на нужную волну и вместе с тем принимающим несколько каналов сразу. Это действительно было волшебное состояние во всех смыслах этих слов.
- Я думаю, - вступил Дэннир, - что ты теперь сама сможешь призывать воздушный шар. Главное – пожелай и сосредоточься, и он появится. Но мы всё равно будем рядом с тобой на всякий случай. Вот, кстати, и моя визитка. Тебе совершенно не обязательно посещать меня в моём загородном доме. Я живу и в городе. Вот здесь.
И он указал на адрес, напечатанный на визитной карточке.
- Ого! Так ты имеешь квартиру почти рядом со мной!
- Да. Так что заходи в гости!
Келлани также дала мне свои координаты.
- Я живу недалеко от Лоттора. Только не в таком уж шикарном доме. Зато природа там удивительная! Очень добрая и сильная земля, есть единственный родник на всю округу, и он на моём участке. Лоттор смеётся надо мной. Говорит, что мне больше подошёл бы дворец с колоннами. Но ему не понять. Он не очень чувствует Природу и её силу. Что же… мы – разные, но тем ценнее наше содружество.
- А у меня – никакой визитки, - вздохнул Мартинк. – Зато могу сквозь стены к тебе приходить!
- А как же тебя найти-то, если понадобишься?
- Выйди в чисто поле, трижды топни ногой, свистни и крикни: Маааааартинк!!!
Все рассмеялись.

ВРОДЕ ПОСЛЕСЛОВИЯ…
В тот же день я вернулась домой. Хотя кто знает, может, теперь было бы правильнее называть своим домом Замок?
Воздушный шар опустил меня прямо на дачу, после чего взмыл ввысь и улетел.
Тот час же в кармане у меня зазвонил мобильный телефон.
Звонила Ланна.
- Эй, ну ты совсем, что ли, растаяла? Звоню-звоню, а телефон твой недоступен!
- Я на даче.
- Так и подумала. Связь дурная. Домой-то когда? Хочу пересечься. Вопрос есть к тебе.
- Да вот, сейчас уже направляюсь домой. Если хочешь, встретимся вечером. Буду рада с тобой пообщаться. Кто кому звонит?
- Давай, я звякну тебе. Или ты мне. Да всё равно, как выйдет. Слушай, у тебя голос какой-то странный.
- А что с ним?
- Не знаю. Если б ты была мужиком, я б думала, что ты меня приворожить там или приколдовать хочешь.
- Что, мужской голос? – я расхохоталась.
- Да нет, ну как тебе объяснить. Он у тебя колдовской какой-то. Мне б такой, я бы всех мужиков… у-у-у-у!.. Хотя нет, таким голосом только принцев всяких привораживать. Наши ещё и не клюнут… Ой, не знаю, сама думай. Ну, пока, я понеслась. У нас сегодня какое число? А, вспомнила…
И правда. Какое число-то сегодня?
Ого! Сегодня же только завтра!.. Ну,  в смысле, что только вчера вечером я улетела в Замок, если судить по календарю. Чудеса! Я ж там несколько дней провела!
Я пошла домой в город.
Мимо меня пролетали одна за одной машины, и я всё раздумывала: пора бы свою купить, что ли… Вот, в других странах, даже дети малые уже за рулём! Ну не дети, хорошо, ладно…  пусть подростки! Старшеклассники машины водят! А я-то, а я-то!..
У меня уже давно были водительские права, вот только свою машину я всё никак не решалась завести… То ли боялась чего-то, то ли?.. Сама не знаю…
И тут тёмная серебристая машина затормозила рядом со мной. Я узнала и машину, и водителя.
- Лоттор! Это ты!
- Я, кто ж ещё! Давай, садись.
- Подвезёшь? Спасибо!
- Глупости! «Подвезёшь» - в прошлом. Теперь тебе рулить. Садись.
И он уступил мне водительское место.
- Я буду рядом с тобой. Не волнуйся. Да и с тылу у тебя есть поддержка, видишь?
Мартинк!!! В машине Лоттора!..
С видом полной независимости он сидел на заднем сиденье.
Я повернула ключ зажигания и тронулась с места. Урра! Я всё помнила и отлично рулила. Дорога была отличная, без заторов и «пробок», и мы за полчаса доехали до моего дома. Лоттор пересел на водительское место, а Мартинк решил пойти со мной, чтоб «весело и шумно отметить» моё возвращение и мой успех.
- Ладно, ребятки, веселитесь, - сказал Лоттор. – Вы заслужили.
- Спасибо, Лоттор. Наверно, это твоя магия мне помогла сейчас! – поблагодарила я.
- Да не за что… Ты сама молодец. Давай дальше в том же духе. И перестань уповать на чужую магию. Всё в тебе. Вся сила. Ведь ты сама уже поняла, где на самом деле живёт волшебство!..
23 мая 2011 г.

Литературно-художественное издание

Ольга Лучинина. Там, где живёт волшебство… Часть 1. В поисках волшебной силы.  – Проект «LENOLIUS», 2011

Редактор
Елена Винокурова

Вёрстка и макет
Ольга Лучинина

© О. Лучинина
© Проект «LENOLIUS»