Единство! А это что?

     Единство! Какое хорошее слово. Кто же и против. Мне всегда нравилась детская милая песенка с припевом «Вместе весело шагать по просторам. И, конечно, припевать лучше хором» Да, думаю так, что она мне не одному нравилась и нравится. Есть в ней что-то жизнеутверждающее, оптимистичное и греющее душу. Но вот с некоторых пор мы стали замечать, что так вот, распевая, мы шли по простором нашего отечества в полном единстве устремлений совсем не туда. И забрели мы в этих просторах невесть куда. И вот тут я начинаю задавать себе вопросы. Можно сказать, детские вопросы. А это, как известно, самые трудные и жестокие вопросы. Единство – это хорошо или плохо? Если единство, то во имя чего? Единство в чем? Единство с кем? Единство на основе, каких моральных, исторических ценностях. Единство во имя достижения, каких целей? А цели вдруг у нас всех оказались такие разные. Плюрализм мнений, понимаешь. Меня эти вопросы мучат. Они мне жить не дают. Я, весь напрягаясь, ищу на них ответы. 

    Да разве я один, какой бы мелкой единицей я ни был бы в пределах огромной нашей страны, кто ищет ответы на эти вопросы. Вот и на самом верху отлично понимают, что единство стране нужно. Страна наша – Россия -  просто и развиваться далее не может без единого чувства и ощущения страны, объединяющей всех нас. Вот и главную партию назвали Единая Россия. И праздник новый учредили  - День
народного Единства – все во имя все той же цели - соединить наш народ.

   Если этого не сделать – нам всем хана. Потому что и там, на самом верху,  прекрасно понимают и осознают, что все существование нашей страны и каждого из нас во все времена зиждилось на одной, объединяющей нас идеи. Так уж исторически сложилось. Со времен первых Рюриковичей. Именно эта мысль и толкнула преподобного Владимира к принятию монотеистической религии в языческой стране. Без единого Бога огромную страну ему никак было в руках не удержать. А потом была идея воззрением на воплощение красоты в образе Святой Троицы победить страх розни и вновь собрать страну под властью московских государей. Не забудем также жизнеутверждающий посыл псковского монаха Филофея – Москва – третий Рим. Четвертому, как мы помним, «не бывати». А потом «в бореньях силы обретая» под скипетром Петра мы стали империей и великой державой. Заплатили за это цену немереную. Население страны уменьшилось на четверть. Куда там до него Сталину. Так как во времена последнего население страны росло и росло. Странно как-то. Но воспетый Пушкиным ( а он, как известно, наше все), да практически и всеми историками, даже и советскими, образ Петра нисколько не померк. А потом явился князь Уваров. И предложил нам очередную замечательную идею. Православие, Самодержавие, Народность. Идею, замечательно соответствующую своему времени.

      Но все проходит, как говорил библейский мудрец. И эта идея себя исчерпала. На смену ей пришла другая мощная идея, тоже, можно сказать, библейская. Идея вечная. Идея о социальной справедливости. И носители этой идеи создали державу, еще невиданную за всю историю России, да и мира тоже. Это она при них достигла наивысшего пика своего развития. И цену тоже заплатили немереную. Истина старая – за все в мире надо платить. Но только когда будем говорить о цене, вспомним, что историю творили  в те времена не ангелы. А люди в полном ожесточении их сердец в определенных сложившихся исторических условиях. И жили они не в относительно благополучные наши времена. Перед ними был жестко поставлен вопрос, быть ли России или нет. И этот вопрос обесценивал жизнь отдельных людей. Потому что на войне одна цель – это победа. А тридцатые годы – это уже была война. Весь воздух был пропитан не только духом энтузиазма строительства невиданного в мире общества, но и предчувствием грозной опасности, нависшей над нами. И все это поднимало планку подозрительности до высот необыкновенных. А природа человеческая, которую и в те годы никто не отменял, особенно в экстремальных положениях может проявляться во всей своей широте, о которой говорил еще Достоевский.  В подтверждение этой мысли я отсылаю вас к известному произведению Анатоля Франса «Боги жаждут». Там всё про всё сказано, всё то же самое. Только с поправкой на другую страну и  разницу лет в 130. Только у нас все было хуже. Потому как  на чашу весов истории для нас было положено не просто победа или поражение. А жить ли нам или нет. Нынешние либералисты намеренно не напрягают свое воображение, потому и не понимают простых вещей.
   
    А теперь нет у нас никакой идеи. И страна стала похожа на огромный корабль дураков. Зримое ощущение от того, что это за корабль, мы получим, созерцая живописное творение Босха. Несется этот корабль, неизвестно куда. Хоть и с рулем, даже и с ветрилами. Но только курс корабля не проложен. Цели не обозначены. Земля обетованная где-то далеко за неведомыми нам горизонтами. Горизонтами, похоже, недостижимыми. А капитан как-то ясно и убедительно до сего дня еще ничегошеньки не сказал о курсе коробля.

 Теперь у нас во власти другие люди. Предыдущую идею, как водится, истоптали и оплевали. Сами при этом только ломали и воровали. И до сих пор тем же занимаются. Сердюков со своей приятельницей уж куда как убедительно это на днях доказали. А при этом рядятся в тогу чуть ли не праведников. А по сути дела  ловких болтунов. Посмотрите на Сванидзе, да еще на этого дурака академика Пивоварова, заявившего однажды, что советский человек – это антропологическая катастрофа. Сия чудная дефиниция меня вдохновила на написания статьи «Гагарин – антропологическая катастрофа»

      Хотя,конечно, идея сегодня у нас есть. Есть она! Порадуемся. Она зрела у нас давно, еще с советских времен. И впервые она была озвучена открыто с высокой трибуны  нашим не всегда трезвым всенародно избранным. После его поездки в «империю добра». Напомню, что во время этой его поездки мы и узнали о его трогательной любви к спиртному. Помните эффект Буратино. Но это, конечно, не главное. Ну, со всяким случается. Вот и Петр Великий устраивал пьяные ассамблеи, но ведь и великую империю тоже выстроил. Этот же ее проср… С тем и войдет в историю. Там за океаном Ельцин впервые в жизни посетил супермаркет, ошалело смотрел на колбасное изобилие и думал с горечью в душе о несчастной судьбе своей Родины. Вот с тех пор и появилась у нас идея-мечта: так, что бы и у нас сто сортов колбасы. Чем же мы хуже.

     Это идея – колбаса - существует и поныне. Но как-то неловко тем более с трибун об этом говорить.  Какая-то уж очень мелкая, плотская, если не сказать скотская идея выходит. Что же получается? Как ни подойди,выходит, что живем мы только ради этой самой колбасы. Если все предыдущие идеи были наполнены высоким духовным содержанием, то теперь впервые за нашу многовековую историю наша цель – условно говоря, колбаса. Только не надо мне говорить о свободе. Потому что нам «свобода» только за тем и понадобилась, чтобы нарисовать такую стартовую линию, с которой мы и рванули все за этой «колбасой». А потом уж у кого как получилось. Кто-то добежал и оторвал кусищи, а многие и последнее потеряли. А сколько жизней положили в этом забеге. Счет на миллионы.
    
     И где они, спасительные берега, никто толком не знает. То есть, не так. Знают! И даже многие знают. Да только курсы предлагают самые разные.  Все разбежались по разным бортам на нашем корабле и тычут в разные стороны. И с пеной у рта доказывают, что истинный путь известен только им! Послушайте дебаты претендентов в депутаты. «Куда ж нам плыть», как вопрошал однажды Пушкин. Не знаем! И при этом нам что-то говорят про единство?  И даже праздновать что-то собрались. Более лицемерного праздника даже и трудно придумать. И все мы это знаем.  Точно так же, как совсем недавно все знали, что коммунизм – почти утопия. И при этом более 20 миллионов держали в боковом кармане партийный билет. От слесарей до академиков.


     Теперь для  внедрения в массы идеи единства призвали на помощь патриарха Гермогена. Мощная историческая фигура. И это правильно,  Как же про него забыли. Слава тебе, Господи, наконец-таки вспомнили об этой достойной всяческого уважения воистину исторической личности. Возвели даже в  Александровском саду бронзовое изваяние герою страдальцу  начала семнадцатого века, жизнь положившего за единение России. Установили изваяние напротив декоративного грота.   

     И вот тут, должен я вам доложить,  возникнет весьма пикантная ситуация. Можно сказать и анекдотическая.  Как раз там рядом уже находится  другой памятник с очень интересной судьбой. Это стела, воздвигнутая в 1913 году в честь 300-летия дома Романовых, открытой в присутствии самого царя. А потом пришел год 1917. Монаршая карета, по образному выражению вождя, свалилась в обочину и канула в лету. Пришла иная власть. Но стелу, как следовало ожидать, она не сломала. Зачем добру пропадать Просто со стелы стерли имена всей династии Романовых и начертали другте имена. Их можно прочесть и сегодня. Во главе списка, само собой, мы прочтем имя Карла Маркса. В этом списке много и французов.

     Вот когда я вожу наших гостей французов по саду, я непременно подвожу их и к этому обелиску. И всегда вслух и громко, с потаенным злорадством в душе, зачитываю известные им имена. А потом выдаю такую вот тираду: «Вот вам наглядное свидетельство того, чьими идеями напитались наши вожди-революционеры. Они были всего лишь послушными учениками и верным последователями тех, чьи имена вы можете лицезреть здесь у цитадели нашей власти. С чем вас и поздравляю».
 
     А как вы видите это более чем странное соседство – Гермогена и основоположников марксизма – ленинизма на расстоянии в 30 шагов. Чудны дела твои, Господи. Как все смешалось в нашем доме. Но и это еще не все. Ровно на том месте, куда водрузили Гермогена, уже когда-то стоял один памятник. И ни за что не догадаетесь кому. Робеспьру! Да- да, главному вождю Великой Французской Революции.  Его поставили в соответствии с ленинским планом монументальной пропаганды новой власти. По этому случаю к нам приезжала делегация из Франции. И при большом скоплении народа произносили пламенные речи и пели Марсельезу с Интернационалом. Каково.

    Повторяю, я за Гермогена. Но меня не покидает ощущение того, что из радетеля за судьбу России хотят сделать, как ни горько это сказать,  кота Леопольда. Мне так и видится теперь,  как из подземелья Чудова монастыря   Гермоген сквозь века простирает к нам свою длань. И своим двоиперстием напутствует нас призывом : «Ребята, давайте жить дружно»
               
     Да я бы и не против. Я всегда за. Я готов даже на единение с властью, если бы… Если бы не вот что.  Вспоминаю, как Медведев, еще в бытность своего президентства, произносит речь у стелы, воздвигнутой в честь усопшего Ельцина. Ключевая фраза в его речи: Мы все должны быть благодарны Ельцину. ВСЕ. А у меня при всем  моем напряге нет никакого чувства благодарности к Алкоголику. У меня, не побоюсь сказать,нет не только чувства благодарности, а есть чувство омерзения к нему. НУ и какое единение с настоящей властью и меня может быть после этаких наставительных заявлениях. 

   А сам Путин, помнится, в Думе призвал депутатов почтить память усопшего вставанием.  Демонстративно не встали только коммунисты, да еще кое-кто. А партия власти, то есть Единая Россия, встала как один в едином порыве. Они что же не знают, какой ничтожный процент «одобрения» имел усопший? Да распрекрасно знают. Получается так, что между властью  и большинством народа намерено вырыта той же властью глубокая пропасть.  И как же мне единится после этого с этой партией, носящей столь претенциозное название, да и со всей властью тоже?
 
     С кем еще меня призывают единится? А вот с самым нашим публичным олигархом, ставшим таковым во время залоговых аукционов, спасших Алкоголика от краха на выборах. А еще с протежирующей его пошлейшей бабулей-примадонной, меняющей время от времени на манер Екатерины Великой своих мал-мала меньше фаворитов. Бабуля со всем  своим присущей ей апломбом набросилась однажды в предвыборных дебатах на Жириновского. Ну не дура ли! Нашла с кем тягаться. Он ее и отхлестал по напудренным щекам публично. Я совсем не почитатель Жирика, но здесь я ему от души поаплодировал.
 
     Власть делает очевидную ошибку в своих потугах так топорно объединить народ. Последний парад нашей юности на Красной площади тому пример. Парад длился почти час. И удивительная вещь. Камеры на площади были расставлены таким образом, что главная доминанта известной площади – мавзолей - только один раз ненароком мелькнула в кадре. Это надо же, как нужно было исхитриться. Ясно что сделано было это не случайно. Намеренно. А на той самой трибуне стоял 71 год назад верховный главнокомандующий. И это он в критические для Москвы дни отдал приказ на проведения парада. В конечном итоге демонстрация этой стальной воли и привело нас к победе у врат родного города. И не слова об этом!!! Кого обманываем!?

      Из всего этого следует следующее. С одной стороны власть призывает к единству, подкрепляя этот призыв историческими примерами. А с другой – вырывает из этой истории огромный пласт. Стирает время, в которое Россия достигла невиданного мирового могущества. Ну не парадокс. Чему же после этого удивляться, что по меньшей мере половина из симпатичных мальчиков и девочек, горделиво  прошедших по исторической площади, даже и не знает, почему  тот самый парад в утреннее морозное утро прошел именно 7 ноября.  Мне  это  известно достоверно, поскольку я имею к школе непосредственное отношение. Я обеими руками за патриотическое воспитание. Но я  против того, чтобы прибегали  при этом к жульническим приемам.


     Для нынешней власти советский период – черная дыра. И при этом говорят об уважении к ветеранам, сажают на трибуны для почетных гостей, в Кремль приглашают и водочку подносят. Никто не забыт и ничто не забыто!Ну не цинизм. Один древний дед, участник памятного парада, на третьем канале ляпнул, как все они в проходящих колонах с волнением души напрягались по мере приближении к трибуне с Сталиным на ней. Ну, что с него возьмешь!  Неправильный дед. Отстойный дед. Не с нашими, неправильными, уже маразматическими мозгами. А они все такие эти деды-ветераны, сидящие на трибуне для почетных гостей. И здесь получается так, что с одной стороны власть призывает сказать «спасибо деду за победу». А с другой стороны снисходительно хлопает по плечу его же со всеми его неправильными мыслями, и  ждет с нетерпением, когда то он уйдет навечно к их обожаемому усатому. 


       То, что единства нет у нас и быть пока не может, я просто физически однажды ощутил. А дело было так. Как то я провожал большую группу канадцев в Домодедово. Освободился только к 4 часом утра. Что делать в этот час в аэропорту? А мне скоро снова выходить на работу. А я еще совсем не спал. Брать такси? За полторы тысячи? И вдруг какой-то хмырь-бомбила предложил за тысячу. Но только до метро. Плевать. Надо ехать. Он и довез меня до метро Октябрьская. А до открытия станции  оставалось еще более получаса. Что делать? Топтаться все это время вблизи французского посольства под бдительным оком видеокамер? А не пройтись ли пешком по Якиманке  в сторону центра, подумал я. Ну и пошел.

    Широкая, вся в движении днем улица была удивительно, пугающе пуста. Ни одного прохожего на всем ее пространстве, освещаемом мощными галлогеновыми лампами. Редкие машины нарушали сонную тишину улицы. Темные окна домов. Все замерло. В одном месте у подъезда известного магазина для молодоженов лежал, свернувшись калачом, грязный бомж. Не без брезгливости смотря в его сторону, я все же подумал, вот ведь бедняга. А был, наверное, когда-то нормальным человеком. И его тоже рожала и растила мать. Для чего рожала, зачем растила? Чтобы вот так это дитя человеческое, превратившись в форменную скотину, предавалось здесь тяжкой дремоте на земле чуть ли не в обнимку с мусорным ящиком. 
 
     В тишине и одиночестве я бодро прошагал до Ударника, кинотеатра моего детства, и стал подниматься вдоль Большого Каменного моста. И снова восхитился необыкновенной картиной, открывавшейся справа от меня. Даже со стороны Красной площади Кремль не поражает таким великолепием и красотой, как вот отсюда, со стороны Москва-реки. Огромный дворец, как гигантская, выточенная из белого мрамора шкатулка, со всею осторожностью вставленная в пространство древней крепости, выделялся на фоне темного неба. И за ним рядом мерцание золота соборных куполов. Я много поездил по свету и много чего повидал от Пекина до Парижа. Да даже еще и дальше. Но нигде не видел более завораживающего, более волнующего душу зрелища.  А еще я подумал и о том, как однажды в давние времена с высоты Боровицкого холма начала раскручиваться спираль центростремительных сил, раздвинувших наше отечество до пределов самой обширной страны на Земле.

       Я дошел до самой верхней точки плавного изгиба моста и вдруг почувствовал непонятную волну тревоги и беспокойства, нахлынувшую на меня. Что-то защемило внутри.  Предчувствие невидимой опасности заставило инстинктивно всему напрячься во мне. В страхе я стал оглядываться, стараясь обнаружить, откуда исходила угроза моему существованию под темным предутреннем небом и непривычной тишине в центре города. И вдруг я все понял. Я увидел источник грозной опасности, заставивший напрячься моей душе. Да не один источник. Целых три. В этом месте в середине моста я попал в перекрестие мощных силовых линий, исходящих от них. Надо мной нависали три знака, три символа веры, непостижимым образом образовавших в центре огромного города магический треугольник покруче Бермудского. Слева - золоченые православные кресты храма Христа-Спасителя. Справа – рубиновые звезды Кремля. Позади надо мной нависала с вершины дома на набережной огромная, всем известная загогулина. Mercedes-Benz. Причем последний знак возвышался и над звездами, и над золочеными крестами.

     Я остановился и, глядя на темную воду Москва-реки, погрузился в нелегкие размышления. Здание величественного Большого Кремлевского дворца в середине 19 века построил по заказу императора Николая первого Константин Тон. Он же построил и первый величественный храм Христа Спасителя. Дом на набережной на другом берегу реки в стиле конструктивизма построил сталинский архитектор Борис Иофан. Этот дом - глыба на Берсеневской набережной - был задуман, как прообраз жилища людей будущего. В нем было все – от яслей до парикмахерской. Включая известнейший кинотеатр. Людям нужно было дать зримую картину проекта общества, все базовые ценности которого, как это не покажется странным, прописаны в известных всем библейских заповедях. Все и отличие, что новое жизнеустройство и новые отношения между людьми ждали нас не за порогом нашего земного пути, а до него. И в это поверили. Поверили всерьез.

      Ну а раз вознамерились построить рай на земле, то зачем нам символ конкурирующей веры, которая нас будет только отвлекать от созидательного труда. Не нужны нам библейские сказки. Нет! Мы поверили в то, что «рождены, чтоб эту сказку сделать былью». Ну а раз так, то не нужен нам огромный  храм ложной веры вблизи Кремля. Снести его! И возвести на его месте, совершенно следуя древней традиции, храм новой веры, новой мечты, нового духовного самостояния наших сограждан. И снесли творение Константина Тона. И уже начали возводить новый дворец-небоскреб. Дворец Советов. Был большой международный конкурс. Выиграл его Борис Иофан, уже построивший поблизости дом-сказку.
 
    Занятная получилась история. Два архитектора разделенные временем, вступили в борьбу за право дать народу свой архитектурный символ веры. Им, как двум медведям в пресловутой берлоге, было никак не усидеться.  При полной поддержке людей новой веры, в энтузиазме утверждавшейся у нас, победил Иофан. И только война помешала ему увидеть воочию свое вдохновенное творение. А потом получилось так, что у людей не хватило духа «сделать сказку былью». И власть плоти стала в нас вновь одерживать верх. Долой сказку! Давай колбасу! И прямо сейчас. Довольно жить и жертвовать всем ради химерической мечты. И так довольно уж  настрадались.

    И, не пожалев денег и сил, в рухнувшей великой стране воздвигли новодел, как символ возрождение христианской веры. Решили отдать Богу Богово. Вновь пришли к убеждению, что не нашими глупыми усилиями возводить райские кущи. Это под силу только божественным рукам. Будем здесь на земле потреблять «колбасу». Ради поддержания нашей бренной плоти. Пусть даже и с признанием того факта, что количество и качество сего продукта будет распределять по принципу «кто сумел – тот и съел». Ну а так как нам все-таки хочется верить в сказку, и не хочется верить в то, что эта самая плоть однажды рассыплется на мелкие атомы и растворится навечно в бескрайней вселенной, мы вернемся собственно к тому, с чего и начали: к вере в загробную жизнь. Вере всё в те же райские кущи. Потому как без вообще всякой веры скучно нам жить на этом свете, господа.

     Но про колбасу-то как забыть? На Бога надейся, да сам не плошай. Молитвами сыт не будешь. Сказочную веру в то, что социальная справедливость возможна, из наших душ унесло ветрами перемен. Вернулись к вере всего цивилизованного мира. А именно к лозунгу «Возьми от жизни все».  Негласно, правда, как-то подразумевается, что «брать от жизни всё» будут не все. И взять  только и возможно в свободе борьбы, иногда и смертельной, за это самое «всё». А в этой борьбе все разрешено. Бери, сколько унесешь. Или лучше сказать, сколько тебе позволят унести.

     Ну а в редкие минуты передышки в борьбе за «всё», вспомнив так нечаянно о душе и о возможном ее спасении, сходим все вместе в величественное здание, осененное крестами. И поставим свечки у образов. И бросим монетку в жертвенную кружку. Все сходим. От олигархов до бомжей, От косноязычного полупьяного президента  до спортсмена и трезвенника премьер-министра. От бандита со всей его братвой, до мало отличающего от него полицая  - глухаря, хранителя нашего общественного и прочего порядка И всех нас объединит одна удручающая мысль: все там будем.  А вот когда выйдем из храма, то сразу же и вспомним, что мы все еще пока тут, а не там. И вспомним еще,  кто из нас кто в реальной жизни. И тут же забудем про все свечки, иконы и жертвенную кружку. А загогулина над домом на набережной сразу же станет для нас реальным символом веры. Веры непоколебимой и несокрушимой. И сейчас именно от нее-то, от этой всемирно известной загогулины и идет сегодня самое мощное силовое поле. Вот она то и стала нашим пусть и негласным,  но реальным символом веры.

    И вот тут я вновь вспомнил про «единство». Кого и с кем, задаюсь я снова тем же вопросом. Вопросом архиважным и чрезвычайно актуальным. Настолько важным, что даже и праздник ему придумали. Хотя, кому ж это не понятно, что с явной или тайной, целью, чтобы забить другой, рядом стоящий праздник. Заставить нас всех забыть, что вроде Великой революции как бы и не было. Там вверху решили, что это не тот день, чтоб нам сесть в этот день, да выпить и закусить. А вот 4 ноября – это то самое время для семейного и прочего застолья. Глупо, наивно, пошло и смешно.

     Такая теперь у нас власть, призывающая к единству. К какому единству? К единству между «начальником Чукотки»  и матерью «хрустального мальчика», пораженного тяжким недугом,  на лечение которого у нее нет 18 тыс. долларов. Между пошлой примадонной, доведшей до обсуждения в Госдуме свою личную проблему с бывшем зятем, и матерью одиночкой трех малолетних детей, чья квартира сгорела во время ее отсутствия. А отсутствовала она потому, как была на работе, а не парила свои телеса в баньке размером с  chateau на берегу Москва-реки.

    Но самое смешное это то, что и среди наших сильных мира сего тоже ведь нет никакого единства. Самая впечатляющая демонстрация в подтверждения этой мысли - судебный процесс между двумя жуликами в Лондоне. Березовский протии Абрамовича. Как жаль, что общественность наша совершенно не в курсе дела. Эту разборку между двумя одиозными олигархами подают, как некий курьезный факт. Так, на потеху всем. И не больше. А это напрасно. В битве за кровно наворованное оба противника вытаскивают из рукавов преинтереснейшие факты, которые нас совершенно просветили бы насчет того, каким образом растаскивалась страна. А то ведь мы и до сих пор в полном неведении. Потому как на этот увлекательный сюжет  с самого верха наложено категорическое табу. А его бы, этот лондонский процесс, показать бы нам в прямом эфире. То-то был бы рейтинг. Куда там «Суду присяжных». А нам вместо этого показывают благостные репортажи о том, как наш тандем за чаем беседует то с инвалидами-колясочниками, то с пенсионерами. Добрые дяди! 

    Я не верю ни в какое единство, если призыв к нему весь проникнут лицемерием. Не верю я и в будущее страны, как это ни горько сказать, если в навязываемой нам системе  ценностей  отсутствует главнейший элемент. Совесть. Всё.

 P.S.  Загогулину над домом на набережной сняли. Наконец то и власти, задумчиво взиравшей из Кремля на этот многотонный «бублик», тоже стало ясно, что "бублик" на вершине известного дома – это пощечина всей стране и надругательство над нашей историей. Как хочется надеяться, что это именно так.